Дикое сердце Моуру

«Асянь-Ше нашёл себе новый сосуд, чтобы скрыться от похоти людской. Люди больше не чтят древних богов, они лишь пытаются делить между собой власть, поэтому Асянь-Ше укрылся в новом месте, и в этот раз, его носителем стал юный представитель ведьмовского клана Моуру.» Глаза великого шамана снова обрели нормальное состояние, и он прикрыл лицо рукой, находясь в лесной чаще в полной темноте, среди звуков ночного леса. Боялся ли он? Нет. Потому что боится леса лишь тот, кто не чувствует себя его частью, а великий балий Юнги, давно уже сроднился с ним. Его человеческий облик вновь исчез, и большой пятнистый хищник, снова начал бесшумно ступать по холодной земле, отправляясь навстречу новому хранителю, о котором мир ещё ничего не знал, и которого он намерен был спрятать и сберечь. Долгий путь привёл шамана на границу чужой земли, где он остановился прикрывая глаза и начиная прислушиваться, что ему поведает окружающий его мир. Чем ближе он шёл на юг, тем сильнее закипала его кровь. Внутреннее существо противилось всему что его окружало. Всё было чужеродным и каким-то отталкивающим. Он знал что ждать ему оставалось недолго. Вскоре он услышал звук, и среди густых деревьев показался маленький зверь, ступающий пушистыми лапками по мху, и листьям. Шаман был поражён увиденным до глубины души. Ещё ни разу не было такого чтобы представитель ведьмовского племени, принимал свой природный облик в столь юном возрасте. Для этого нужен был большой уровень силы, которую ни один ученик, не мог обрести не достигнув познания самого себя, принятия своей истинной второй сущности, и слияния с великими силами природы. Глаза маленького хищника отдавали золотым отблеском. Он остановился перед шаманом, и тот произнёс глядя на него: — Принимаю волю данную мне небом, землёй, воздухом, огнём, водой, и всем живущим. Принимаю волю богов, сохранить и взрастить душу вами отмеченную. В этот момент, маленький зверь обратился мальчиком, и заговорил с великим шаманом: — Учитель, я вернулся. Шаман присел перед ним на корточки, заглядывая в детские тёмные глаза, в которых всё ещё отображался отблеск чего-то неземного. — Мой юный ученик послан мне самими богами. Нужно узнать твоё новое имя, которым ты будешь представляться этому миру. Твоё нынешнее имя, останется именем которое будет связывать тебя с племенем человеческим, от которого ты рождён, а твоё второе имя, будет связывать тебя с богами и твоим предназначением. Шаман протянул ребёнку руку, и тот ухватился за неё крепко. — Мы возвращаемся домой? — Спросил Тэхен. — Теперь твой дом везде, куда бы ты не пошёл. Главное держись подальше от земель южных…

***

— Что делать князь будем? — Испуганный совет собрался во главе с князем, а посередине статуя стояла почерневшая, будто и не было вовсе в ней никакого золота, и глазниц изумрудов. Всё исчезло. — Вор украл настоящую статую, а взамен подделку оставил. — Прозвучал вердикт одного из толпы. — Кто мог знать где князь её хранил, если только он сам, да сын его знали? Везде охрана княжеская, да и ключи от сундука хранились только у князя… — рассуждали стоящие перед князем Савиром, который сидел, и глаз со статуи не сводил. «Куда же идол золотой делся?» — Думал князь, и все более страх его одолевал, потому что понимал, что придут за ним тауланы, и нигде ему от них не скрыться. — Избавиться нужно от напасти этой проклятой. — Вынес совет вердикт, и все разом на князя глаза устремили, чтобы его окончательного слова дождаться. — Я в столицу гонца послал. Попросил у государя великого помощи для народа своего. Защиты попросил от набега, которым хаган тауланов мне угрожал. Знаю что угрозы его не пустые… придут они… придут, и будут требовать назад свою святыню, только вот это уже не их божество. Нет его здесь. — Ответил князь. Все начали оживлённо переговариваться… — На сегодня совет окончен! — Князь поднялся, и все расступились перед ним. Альфа прошёл в покои где часто у огня сидел, и размышлениям различным предавался. За ним его близкий и первый советник последовал. — Великий князь. Не должно было вам искушению и власти поддаваться. Не должно было вам позволять, остаться в земле вашей идолу чужеродному. Нечисть сия смуту на вас навлекла, и беду накликала. Теперь беды ждите. Придут к вам тауланы с запада, и будут требовать обратно свою святыню… — Да я и сам уже сожалею, что поддался чарам минутным. Теперь осознаю что беду накликал. Нужно было сразу от статуи этой избавиться, а я знал, говорили мне уже, что паду я на ней, а я всё равно не послушал. Теперь я и рад бы вернуть, да только вот это нечто иное уже. Ну не может мёртвая статуя так изменить облик свой! — Это колдовство великий князь! Мы о мире их, ничего не ведаем! Даже о том, кто в лесах живёт на землях Бам-Иара, мы не знаем! У них ведьмы, шаманы, ламии, и колдуны, а мы стараемся по закону жить, честно сражаться, власти лишь царя подчиняться. Наши боги не такие как у них. Теперь князь, нужно вам к войне готовится. Не за горами она… чует мое сердце…

***

— Где брат мой? — Спросил Хосок у родителя своего, — я его сегодня целый день не вижу… — Не хотел я говорить тебе, потому что вижу, что ты опечален всем происходящим, всё время при отце, да на советах пропадаешь. Сидит он в комнате своей. Печалится он. Омега тот что лесной, исчез с крепости словно несчисть какая. Никто не видел, никто за ворота не пропускал. Канул в неизвестность, и Чонгук теперь печаль испытывает, что попрощаться с ним не успел. — Ответил ему папа. Хосок направился к князю младшему, золотому, любимому. Он нашёл его в одиночестве. Чонгук сидел на полу, и теребил оберег на своей шее, который брат старший для него изготовил. Альфе не принято плакать, поэтому Чонгук погрузился в печаль, и предпочёл одиночество всем своим развлечениям. — Ну и чего ты сидишь здесь в печали? — Старший брат сел рядом с младшим, и нежно обнял его за плечи. — Тэхен… он пропал. — Чонгук поднял глаза на Хосока, — он куда-то ушёл и больше не вернулся. — И тебе от этого так грустно? — Спросил старший. — Я хотел подружиться с ним. — Младший опустил голову. — Ты же в лесу его нашёл, значит не смог он с людьми ужиться, и сбежал. Не стоит привязываться ни к кому в этой жизни слишком сильно хвостик. — Хосок поднял подбородок Чонгука на себя. — А когда я вырасту и женюсь? Как же мне не привязываться? — Спросил Чонгук, пристально в глаза старшего брата заглядывая. Хосок слегка сжал его плечи, и произнёс: — Чонгук. Ты — княжеский сын. Ты — альфа. Это значит, что однажды ты станешь взрослым. Станешь моей опорой, моей правой рукой, и мы вдвоём продолжим род Савира. Самое первое чувство, которое должно быть в твоём сердце, — это чувство долга. Чувство долга, и преданности своему народу, и своей земле, а потом уже все остальные чувства. — Хосок, ты хочешь сказать, что это самое важное? — Удивился Чонгук. — Важнее этого, для потомков княжеских нет ничего. Однажды, когда ты станешь старше, то будешь лучше понимать о чём я тебе сейчас говорю, а пока… научись отпускать, и не впускать никого в сердце слишком глубоко. — Я просто хотел найти друга… — младший посмотрел в сторону окна, — куда он мог уйти один? Посреди ночи? Хосок улыбнулся уголками губ. «Всё-таки сущность альфы, даёт о себе знать.» — Он вернулся туда, откуда пришёл. Не печалься больше о нём. Старший брат нежно обнял своего младшего, и вышел оставляя его одного. «Тэхен, я надеюсь, что ты нашёл свой дом.» — Подумал Чонгук.

***

— Открыть ворота для гонцов царских! — Ворота крепости князя Савира, распахнулись для всадников со знаменем царя столичного, который над всеми равнинами правил, и которому все областные князья подчинялись. Князь Савир и его старший сын, встречали важных вестников. Посыльный из столицы был не просто гонцом, а одним из важных приближённых великого государя, а потому, мог говорить от его имени. Князь подготовил лучшие покои, и приказал столы накрыть всем самым лучшим, что имел в своей крепости. Он проводил гостей за столы, где им навстречу вышел его омега, чтобы поприветствовать их. — Вижу что вы князь, хотите стать независимым от царя, и хотите владения свои расширить на земли западные… — произнёс царский посол, попивая вино из кубка. — В столице не знают, насколько опасны западные и северные земли. Я был там, и видел лишь немногое, но этого достаточно чтобы понимать, да и войска тауланов я видел… они как полчища саранчи, если нападут, с землёй крепость и все мои земли сравняют. — Ответил князь. Хосок внимательно слушал беседу. — А с чего это вы решили князь, что царь помогать вам станет? Вы отделились от закона, создали свой, хотите независимости, так пусть теперь будет по вашему! Зачем просите войско к вам в защиту направить? Тауланы не пойдут на столицу, а вот чем вы их разгневали, ещё предстоит разобраться… Князь вдруг резко вскочил из-за стола, и его муж и сын вздрогнули. — Я был, есть, и останусь подданным великого царя, но я князь, и у меня своё правление. Я хочу расширить земли, хочу очистить земли западные от диких племён, от непотребств всяких, хочу искоренить пороки, хочу магию и колдовство запретить, потому что зло от этого исходит! Ходите сказать что порывы мои не благородны?! Если царь откажет мне, значит не слуга я его больше, и стану настоящим правителем Ланбора, и с племенами дикими сам на войну пойду! — Отец… — Хосок попробовал остановить его гнев, но было уже поздно. Посол тоже встал из-за стола: — В таком случае… я передам ваши слова в столицу князь Савир. Передам государю, что отказываетесь вы подчиняться законам столичного правления. Помощи не ждите, теперь с набегами справляться сами будете… Посол и его сопровождение, в тот же день покинули крепость. — Отец! — Хосок спешно подошёл к князю, — что вы собираетесь делать? Вы хотите воевать с тауланами? Не лучше ли попробовать мирно объясниться? — Ты сам понимаешь что говоришь? Они придут за святыней своей, только вот святыня их уже не та, и что я должен им объяснить? Ты всё своими глазами видел. Это ни что иное как магия. Проклятие западное. Я верну им их идола в любом случае, только вот эти дикари вряд-ли с миром покинут мои земли. Мести захотят. Поэтому нужно быть готовыми встречать их в любое время дня и ночи. Сегодня же прикажу собрать всех людей в крепости, и укрепить стены.

***

Три раза зашло и взошло солнце, и с ночными сумерками в скором времени, пришло войско тауланов к воротам крепости князя Савира, и во главе их был сам хаган. Дозорные в панике ударили в колокол, и князь взошёл на стену чтобы поговорить с диким народом. — Чтобы не случилось, не выходите наружу! — Приказал Хосок папе и младшему брату. — Я с тобой хочу пойти! — Топнул ногой Чонгук. — Ты ещё мал совсем, тебе всего восемь исполнилось! С папой оставайся, и охраняй его… понял? Ты понял меня Чонгук?! Хосок не отстал, пока не дождался от младшего кивка. Молодой альфа взошёл на стену и остановился подле отца. — Князь Савир, из рода Иргитов! Верните нашему народу святыню, которую вы украли у нас! Иначе разрушим мы ваш город! — Произнёс хаган сидя верхом на степном жеребце. Подле него стояли лучшие воины, и держали на привязи огромных волков. Князь дал знак, и со стены скинули вниз мешок, который тут же подобрали воины таулана. Взглянув на содержимое, хаган вытаращил глаза от ужаса. «Асянь-Ше найдёт себе живой сосуд, и переселится в него…» — Вспомнил хаган слова великого колдуна Шу, из Бам-Иара, которые передал ему его сын. Воины испуганно отшатнулись, и начали шептаться между собой: — Он исчез! — Это не наша святыня! — Это подмена! — Нет. — Поднял руку великий хаган, — это значит что Асянь-Ше переселился в живого человека, и произошло это здесь, пока он находился на этих землях. — Он поднял голову на стену, где стоял князь в окружении своих людей. — На вашей земле находится сосуд, в который вошёл великий дух! Требуем выдать его нам, чтобы мы отвезли его на свои земли. В противном случае, кара настигнет вас! Камня на камне не оставим от этого места! — О каком сосуде вы говорите?! — Закричал ему в ответ князь Савир. — Вы посмели позариться на то, что принадлежит нашему народу, и ещё отрицали свою причастность, а в итоге прав был мой сын, когда жестоко казнил ваших людей, что осмелились на наши земли проникнуть! Теперь мы пришли чтобы уничтожить вашу землю! И если вы не откроете ворота, не сдадитесь, и не отдадите нам сосуд Асянь-Ше, мы уничтожим вашу крепость, и всех вас перебьём! — Отец! — Хосок в ужасе заглянул в лицо князя, — их здесь не меньше четырёх тысяч! А нас всего около полутора! Мы не выстоим! Мы все погибнем здесь! Князь резко развернулся, и сжал плечи сына двумя руками: — Слушай меня внимательно Хосок. Ты сейчас возьмёшь папу, младшего брата, и пару лучших воинов, и уйдешь отсюда по тайному проходу в лес. Ты знаешь где он находится. Затем ты отправишься в тайную лесную крепость, которую я построил именно для того, чтобы укрыться в ней в случае угрозы. — Отец, нет! — Ты осмелишься мне не подчиниться?! Хосок замолчал, и быстро бросился прочь со стены. — Отец велел уходить! — Приказал старший князь, вбегая туда где находилась его семья. — Куда уходить?! Хосок! — Папа в ужасе посмотрел на сына. — Здесь опасно оставаться! Отец приказал покинуть крепость через тайный проход, и уйти в лес! Прямо сейчас! — Братец! Мы должны оставить отца одного?! — В ужасе воскликнул Чонгук. — Сначала я должен выполнить приказ отца, и доставить вас в безопасное место хвостик. — Хосок подхватил брата на руки, — папа, надо уходить. Они забежали в сарай, где хранилось сено для лошадей. Хосок открыл деревянную крышку, и показался проход вниз из земляных ступеней. Они спустились под землю, и направились по слабо освящённому масленными светильниками проходу, который вёл далеко за пределы крепости. Никто даже не задавался вопросом, как и когда, князь Савир выкопал этот проход. Все молча и поспешно продвигались к выходу. Вскоре они упёрлись в такую же дверь, и она внезапно распахнулась. Снаружи их уже ждали воины князя, и лошади. — Светлейшие… — Воины поклонились супругу князя и его сыновьям, — нужно скорее покинуть это место, пока никто нас не заметил. Тем временем, до их ушей доносился шум, и крики. Вдруг раздался грохот, как будто ворота крепости не просто распахнулись, а рухнули на землю. Сидевший уже верхом на коне омега, обернулся, и увидел вдалеке как воинская тьма входит внутрь того самого места, что считалось его родным гнездом и домом, вот уже столько лет. — Папа! — Хосок уже хотевший пришпорить коня, резко развернул его навстречу родителю, душой чувствуя что тот собирается сделать. — Хосок, я больше жизни люблю тебя и Чонгука, поэтому доверяю тебе одному жизнь брата твоего младшего, но мужа своего я не оставлю. Я Иркит, сын великого князя Сеока. Я омега из племени воинов, а значит я не трус. Я возвращаюсь обратно… — Папа! Ты погибнешь! — Закричал Хосок. — Папа! Не уходи! — Чонгук начал плакать, — не уходи пожалуйста! Омега поровнял коня рядом с сыном, и ласково провёл тыльной стороной ладони по его щеке и произнёс: — Слушайся во всём брата твоего старшего. Помни кто ты, и из какого рода происходишь. Не держи зла на родителей своих, потому что отец твой допустил ошибку, а я никак не смог на это повлиять. Теперь рядом с ним до конца останусь… выживем мы или нет, это богам решать… — Папа… — сильнее заплакал Чонгук. — Когда вырастешь и женишься сынок, будь верен своему супругу так же, как я верен своему. — Папа наклонился и поцеловал щеку младшего сына, а затем совершил ритуальный жест благословения, на них обоих. Он резко развернул коня в сторону крепости, и помчался вперёд. Хосок отдал приказ, и они поскакали в безопасное место. У молодого наследного князя была единственная цель — брата уберечь. Затем он вернётся туда, где остались его родители, и будет сражаться до последнего. Они скакали около часа, пока не достигли тайного убежища, которое князь Савир построил на случай войны. Хосок спрыгнул с коня, затем снял младшего брата с седла, поставил его на землю, и опустился перед ним на корточки, обхватывая Чонгука за плечи: — Слушай меня сейчас внимательно Чонгук. Ты останешься здесь, а я вернусь, и буду сражаться с врагом и защищать нашу землю, бок о бок с родителями. — Не оставляй меня здесь одного… — произнёс Чонгук умоляюще. — Ты не один. С тобой наши люди, и помни брат… учись быть сильным, потому что ты опора и будущее, не только наших земель, но и моё. Ты моё второе крыло Чонгук. Вместе, мы должны быть сильными… слышишь? Чонгук быстро закивал, роняя одну слезу за другой. — Я вернусь за тобой. Клянусь тебе. — Твёрдо произнёс Хосок, и приказал: — Охранять младшего наследника рода Иргитов ценой собственной жизни, иначе я приду за вами и вашими семьями до четвертого колена, если не убережёте кровь княжескую! — Слушаемся! — Воины встали на одно колено. Хосок вскочил на коня, и галопом помчался обратно в долину.

***

Хаган Тауланов и его войско подошли вплотную к воротам крепости Ланбора, и ворота вдруг сорвались с петель, и упали прямо на людей Савира, которые сдерживали их изнутри. — Что это такое князь? Как он это сделал?! — В ужасе закричали воины. — Это колдовство. — Обречённо констатировал князь. Он не мог ничего разглядеть в темноте ночи, и не знал, что рядом с хаганом находился человек в тёмном плаще который шепотом читал заклинания, и затем достал маленький кинжал и вскрыл себе ладонь, из которой тут же на землю полилась струйка тёмной крови. Перед магией князь был бессилен. Он не признавал колдовство, и боялся его, и теперь до его сознания дошло, что он уже заранее проиграл. Он сошёл со стены и встретил хагана лицом к лицу. — Верни нам того, кто стал сосудом. — Заявил великий хаган, — это произошло именно здесь, на твоей земле! — Нет здесь ничего! Я не верю в эти ваши былины о переселении душ! Не могла быть статуя бога вашего живой! — Обнажил меч князь. — Я сравняю с землёй твой дом, и всё что тебе принадлежит князь Ланбора, и начал это не я. Ты, именно ты украл наше божество, и мы принесли кару на твои земли, и твой народ! Тауланы ворвались в крепость, и начали убивать всех, кто стоял у них на пути. — Я буду сражаться до последнего. — Произнёс князь, и бросился в атаку. Сердце князя наполнилось ужасом, когда он увидел что тауланы привели с собой больших волков, которые нападали и рвали на куски его людей. Он только и успевал отражать удары меча, и со всех сторон на него словно полчища саранчи нападали воины таулана. Удар… и князь получает ранение в плечо. Снова атака, и его правая нога начинает кровоточить, заставляя альфу склониться на одно колено. Один из волков с горящими глазами учуял его, и бросился в атаку. Он совершил прыжок, и стрела со свистом прилетает ему прямо между глаз. Могучий зверь падает замертво, и князь Савир обернувшись видит своего омегу, который спрыгивает с лошади, на ходу выпуская стрелы из колчана. — Иркит… — произнёс в ужасе князь имя любимого мужа. Он вернулся к нему, даже не смотря на запрет. Их взгляды пересеклись… Князю Савиру выпало редкое благословение богов. Он женился на омеге, которого полюбил до безумия больше жизни, и ни секунды не жалел о сделанном выборе. Иркит подарил ему двоих прекрасных сыновей, их опору и наследников, и теперь его храбрый отчаянный супруг прискакал сюда, чтобы встретить свою погибель рядом с мужем. Воинов Ланбора с каждой минутой становилось всё меньше и меньше. Князь из последних сил теряя кровь, поднялся на ноги, и продолжил сражаться. Его омега взобрался на стену, и присев на вышке стрелял из лука в воинов Таулана. Внезапно князь Савир увидел лучника, который целится в его мужа, и сделал последний свой выпад… Он запустил в воина свой меч, и тот воткнулся врагу прямо в грудь. Сражаться больше было нечем, и в тот же момент князь получил смертельный удар, и упал на колени. — Нет! — Услышал он крик, и упал на землю. Иркит спотыкаясь и перепрыгивая через трупы, рухнул на колени рядом с со своим альфой. — Савир… — всхлипнул он. — Любовь моя… — прошептал князь, поднимая окровавленную руку к красивому лицу, — прости меня… я сотворил непоправимую ошибку… — Это я во всём виноват… — зарыдал омега, — я должен был тебя остановить любой ценой… — Сзади! — Вдруг прохрипел альфа, и в этот момент большой волк бросился к ним, и вдруг омега воткнул кинжал зверю прямо в сердце, который успел достать из-за пазухи. Кровь брызнула на них обоих, и зверь рухнул прямо на лежащего князя. Омега тут же спихнул с мужа убитого зверя. — Так-так… Иркит поднял голову, и увидел самого хагана, который подошёл к ним вместе с воинами, окружившими их в плотное кольцо: — Что мы здесь видим? Мы видим храброго омегу, который готов умереть рядом со своим драгоценным мужем, да какого… — хаган жадно окинул его взглядом, — мы видем не только ослепительную красоту, но и воинственность и храбрость. Удивительно, что на вашей земле ещё рождаются такие воинственные омеги… — Восхитился альфа. Иркит накрыл собой своего раненого и тяжело дышащего мужа, и его длинные косы разметались по земле. — Со мной поедешь. — Приказал хаган. — Я лучше умру. — Процедил омега и плюнул в его сторону. — Подумай ещё раз. Либо ты будешь жить, либо умрёшь. Твой муж умрёт в любом случае, а вот у тебя есть шанс. Поехали со мной… будешь жить у меня в достатке и изобилии. Будет у тебя власть безграничная. Ты красивый, и храбрый, и судя по всему очень умён. Не каждый даже в нашем народе тауланов, на зверя вот так вот кинется с голыми руками… — Если нужно будет умереть, значит я умру здесь, но мужа и землю мою не покину, а если попробуешь хоть с места меня сдвинуть, то этот кинжал… — омега вдруг выдернул кинжал из груди мертвого волка, — я воткну его в своё горло. Хаган дал знак рукой, и воины сделали шаг ближе, чтобы оттащить омегу от умирающего от ран мужа, но тот приставил кинжал к своему горлу, и произнёс: — Не подходите ко мне.

***

Шаман из рода тауланов, который служил хагану, теперь обыскивал все владения князя, в поисках сосуда который заняло божество. Он водил рукой по пространству, и его ладонь не переставала кровоточить. «Здесь нет его энергии. Асянь-Ше уже не в этих землях.» Он остановился перед одной из дверей, и приложил к ней руку. «Там человек.» — Он не стал открывать её, но она внезапно распахнулась сама, и меч тут же перерезал горло шамана. На звук падающего тела тут же сбежались трое воинов врага. Хосок начал с ними сражаться, и убил всех троих. Кровь кипела в его жилах, пробудив настоящего воина, и внутреннего зверя. — Будьте вы прокляты. — Процедил он, и бросился туда, где находились его родители. Когда молодой альфа выскочил наружу, то спрятался под деревянным крыльцом, и наблюдал как воины хагана, докладывают своему господину что их шаман убит. «Где же родители?» — Подумал Хосок. — Кто его убил? Как вы это упустили?! Он выяснил где сосуд?! — Взревел альфа. — Он не успел ничего сказать, о великий хаган! — Поклонились воины. Хосок пытался вглядеться в темноту, но всё что он видел, это горы трупов. Почти все воины его отца, пали в этой жестокой битве. — Без него мы не сможем найти сосуд, и определить в ком он находится тоже не сможем. Уходим! — Приказал хаган, запрыгивая в седло. Воины начали стекаться вслед за своим вождём, и покидать уничтоженную крепость. Хосок сидел в укрытии до тех пор, пока последний воин таулана не покинул их крепость через ворота, затем он выскочил, и зажёг факел. Он бегал в поисках своих родителей, и не мог их отыскать, то и дело спотыкаясь об очередной труп тауланца, воина Ланбора, и изредка труп волка. — Отец! — Закричал Хосок, и вдруг увидел как поднялась рука. — Отец! — Альфа упал перед ним на колени, и приподнял его голову, — отец! Где папа? Где он? — Хосок… где… — произнёс было князь, но сын тут же ответил: — Чонгук в безопасности отец. Я пришёл спасти вас, но опоздал… — Застонал от душевной боли старший сын. — Они… забрали его… — прошептал князь. — Кого? Папу? — В ужасе спросил сын. — Они забрали вашего папу в свои земли… — князь начал кашлять кровью, — он слишком красив, не даром я прятал его всё это время от глаз вражеских… — Отец, вы ранены… — Произнёс Хосок, ища чем остановить кровотечение. — Теперь ты будешь править. Ты и твой брат. — Голос Савира стал почти не слышен, — я знаю… ты будешь намного более лучшим правителем чем я… — Отец пожалуйста… — Голос Хосока стал совсем хриплым. — Позаботься о своём брате… — глаза отца закрылись. — Нет… — Хосок опёрся на свой меч, чтобы не сползти на землю окончательно. Сколько он пробыл в таком положении он не знал, но внезапно почувствовал что вокруг него собираются люди. Он поднял голову, и увидел группу выживших воинов, которые встали на колени осознавая что князь покинул мир живых. Хосок поднялся на ноги. — Князь! — Все пали ниц перед новым правителем. «Я сделаю всё, чтобы не повторить твоих ошибок отец.»

***

Неделю спустя. Хосок сидел на месте своего отца, в помещении где всегда совет проводился. Теперь он — князь Ланбора, а его младший брат, рано повзрослевший, и не по годам серьёзный и осунувшийся, сидел подле него. — Князь! — Обратился к альфе совет, — спасти вашего родителя невозможно! У вас нет людей, и нет возможности чтобы отправиться его вызволять из земель таулана! Хосок слушал их, и впивался ногтями в подлокотники. — То что вам сейчас действительно нужно, это встать на ноги, утвердить свою власть, и поднять крепость после разрушения! — Произнесли все единогласно. — Я понимаю что мои сыновьи чувства, и рядом не стоят с долгом моего рода, и моей земли. — Ответил Хосок собравшимся, — поэтому я так же поддерживаю решение остаться на своей земле, и вступить в наследие, и принять правление княжеское. Чонгук резко сорвался с места под взгляд всех присутствующих, и выбежал прочь. Когда Хосок наконец нашёл его поздней ночью, тот накинулся на брата с обвинениями: — Как ты можешь говорить, что мы не отправимся найти и освободить папу?! Мы же его дети! Отец погиб, а папа в плену у врага, и ты ничего не собираешься с этим поделать?! — Чонгук подбежал, и начал колотить брата в грудь. — Чонгук. — Строго произнёс Хосок, — ты не понимаешь весь груз ответственности, который лёг на мои плечи. Ты — как и я, будущее этой земли. Мы не будем править, как правил наш отец, мы будем править лучше. Мы станем сильнее, и больше никакая магия не вторгнется в наши владения, и не затмит наш разум. Запомни брат: мое правление будет таким, что от моего имени будут трепетать наши враги, а ты… ты станешь моим мечом, моим охотничьим соколом, моим правым крылом, моим соратником, и младшим правителем, только для этого я должен вырастить из тебя настоящего воина. Однажды, мы нанесём сокрушительный удар народу таулана, и всем кто встанет на нашем пути… — Хосок наклонился, и протянул руку младшему, — я клянусь тебе что мы однажды отомстим. Ты со мной?.. Чонгук некоторое время стоял молча, и всхлипывал. Затем он подал руку брату, и произнёс: — Я хочу стать тем, кто однажды покорит запад и север. Я хочу стать тем, кто отыщет своего папу в землях врага, и скажет ему, что он может мной гордиться! Хосок сжал его ладонь и произнёс: — Да будет так.

***

На главной площади Ланбора был зачитан новый княжеский указ, дабы все, и знатные, и крестьяне услышали его: «Я Хосок, сын покойного князя Савира из рода Иргитов, новый князь и наследник земель Ланбора, издаю первый свой нерушимый указ: Всякий, кто посмеет прибегать к помощи магии во всех её проявлениях на моей земле, будет жёстоко наказан. Все колдуны, ведьмы, жрецы и шаманы, которые будут чтить чужих богов и законы, будут казнены. Все кто будет укрывать таких людей на моей земле, даже если это члены их семей, будут наказаны. Все кто захочет связать себя узами брака с ведьмами, или колдунами, или прочими представителями иного народа, будут наказаны. Отныне, никакой магии и колдовства на моей земле. Я добьюсь того, что миром будет править закон, а не магия, которая стала причиной гибели нашего князя, и народа Ланбора.» И новый князь исполнил своё обещание.