Леска

      Опираясь спиной на колонну, Хэ Сюань сидел на балюстраде невысокого балкона, окружавшего по периметру внутренний двор дворца Ши, и с усмешкой смотрел вниз — туда, где в лучах вечернего осеннего солнца танцевал Цинсюань. Повелитель Ветров разучивал номер для предстоящего Праздника Фонарей в компании своей подруги Сян Мэйли и ещё нескольких девушек.       Демон наблюдал за лёгкими грациозными движениями, невесомыми, будто потоки воздуха, смотрел, как естественно и плавно перетекает бог из женского облика в мужской и обратно...       "И так, и так красиво", — жмурясь на солнце, подумал Хэ Сюань и мимолетно пожалел, что не может прибрать к рукам и женскую ипостась возлюбленного. Девы, с которыми кружился Цинсюань, были хороши так, что дух захватывало, особенно сама богиня шёлка, подобная тончайшей ленте, что вьётся на ветру. Но ни одна, на вкус Черновода, не могла затмить юношу — даже мужского облика хватало, чтобы разжечь огонь и в сердце, и в чреслах. Летящие волосы, стройный стан, яркие глаза... Такой весь хрупкий, что и не скажешь, какая в нём скрыта сила — но демон чувствовал её, видел, осязал, и контраст кружил ему голову.       Как эта талия изгибалась в его руках, как эти ноги обнимали его тело, как цеплялись за него эти нежные пальцы... Безупречная кожа — при вечернем освещении особенно светлая и ровная... Черновод вспомнил её запах — фиалки, свежесть, мёд — и в который раз ощутил темную, тянущую низ живота радость, что попробовал его первым. Впечатлить Хэ Сюаня было нелегко, но он, повидавший немало удовольствий на своем веку, всякий раз поражался, какую невероятную страсть этот невинный юноша умудряется пробудить — не только в теле, но и в самой душе. Каждый взгляд, каждый жест, каждый стон, даже каждая неловкая, на первый взгляд, реплика — пробирало до самых костей. Цинсюань словно нарочно был сотворён природой, чтобы сводить его с ума.       Хэ Сюаню порой казалось, что юный бог управляет им самим, будто ветрами. И до чего сладко оказалось покоряться его власти...       Поглощённый зрелищем, Хозяин Черных Вод не заметил, когда на балконе появился ещё один наблюдатель.       Ши Уду смотрел на танцующего брата и кривился от неодобрения. Он не понимал, как так можно. Он дал этому мальчишке всё, что только мог. Решил проблему с пустословом, превратил семью разорившихся мещан в династию небожителей, сделал их обоих едва ли не самыми влиятельными божествами пантеона, а этот... Пляшет. Ни капитал, ни репутацию толком не использует, ни к каким вершинам не стремится — просто кружится, как листик на ветру. Однако брат выглядел совершенно счастливым, и в голову Уду на мгновение заглянула запретная мысль — может, Цинсюань не так уж и не прав? Может, это он сам тратит свою жизнь на ерунду? Однако мысли этой никто не обрадовался, и она поспешила покинуть недружелюбную обстановку.       "Ничего, однажды Сюань повзрослеет..." — начал было привычно успокаивать себя Уду, но в глубине души исподволь прозвучал неприятный шёпот:       "А ведь этим он и занят... Вместе с тварью из Чёрных Вод..."       Повелитель Вод перевёл взгляд на своего соседа по балкону — тот созерцал танцы во дворе с таким видом, что по спине бога прошёл холодок. Ему вспомнилось, как ещё в смертной жизни, когда они уже жили без родителей, Цинсюань притащил старого бездомного кота. Уду, всегда предпочитавший породистых животных, был крайне недоволен блохастым приобретением, сулившим ему лишь дополнительные хлопоты (впрочем, хотя он никогда в жизни не признался бы в этом брату, со временем будущий бог воды привязался к полосатому негодяю и очень опечалился, когда тот отжил свой век). Уду вспомнилось, что кот особенно любил торчать на кухне, когда готовили птицу на огне — наблюдать, как вращается курица или перепел, облизываться, зная, что ему непременно полагается доля... И теперь проклятый Черновод смотрел на Цинсюаня точно так, как когда-то Председатель Мао следил за своей будущей едой. А братец — дурацкая перепёлка — кружился перед ним и не понимал, что его собираются сожрать.       Солнце двигалось к закату, свет вдруг упал так, что глаза Хэ Сюаня загорелись ярким золотом почти как в момент смерти. Уду вздрогнул, поймав себя на том, что слишком долго разглядывает точеное лицо врага. Решив смотреть на что-то другое, он вдруг заметил, что перевитая золотыми бусами толстая черная коса, в которую уложены волосы демона, заплетена в той же странноватой старомодной манере, что использовал новый парикмахер Цинсюаня.       "Мало ему брата, этот наглец ещё и слуг наших эксплуатирует!"       В привычной к спокойствию душе бога воды бушевало, кажется, больше чувств, чем он испытал за всю жизнь в совокупности. Он легко усмирял шторма на море — любая буря, в конечном итоге, унималась, разбившись о его ледяное спокойствие и каменную твердость воли. Но бурю в своём сердце он утихомирить никак не мог.       Его возмущала бесцеремонность, с которой демон вмешивался в их жизнь, брал, что хотел, не спрашивая дозволения... Однако Ши Уду, сломавший этому человеку жизнь, не чувствовал за собой права воспрепятствовать. Хотя он по-прежнему считал, что совершил единственно верный поступок, и, доведись вернуться в прошлое, сделал бы так снова (разве что сохранил бы в решающий миг холодный рассудок и прибрал к рукам прах), причинённого — невосполнимого — ущерба это не отменяло. Повелитель Вод не жалел и готов был заплатить за своё решение — более того, в глубине души он с самого начала знал, что однажды отвечать придётся. Ему только хотелось уберечь брата — но в этом и заключалась загвоздка. По всему выходило, что именно Цинсюаня враг желал получить в уплату долга — но даже этого бог воды не мог определить наверняка. Проклятый демон сбивал с толку своей непредсказуемостью. Только Уду начинало казаться, что он понял логику действий Черновода, только начинала складываться какая-то тактика, как чертова морская тварь выдавала кульбит, какой Повелителю Вод и в голову не мог прийти. И напряжение сводило его с ума.       — Хэ Сюань, — вновь произнёс Ши Уду проклятое имя, из-за которого всё началось.       Прекрасный черноволосый демон перевёл взгляд на Повелителя Вод. Он делал это в своеобразной манере, от которой Ши Уду коробило: опустив ресницы, чтобы скрыть само движения глаз. Вот он смотрит в другую сторону, прикрывает глаза, а в следующий миг распахивает их вновь, уже глядя прямо на собеседника. Почему-то эта привычка заставляла бога воды чувствовать себя не в своей тарелке.       — Ты не к тому обратился, — низкий голос звучал издевательски, на губах заиграла лёгкая улыбка. Уду до смерти захотелось просто развернуться и уйти, послав к чертям эту парочку: и пляшущего внизу негодника, и его домашнюю змею — пусть сами там дальше, как хотят... Но, конечно, он не мог.       — Нам надо поговорить, — настойчиво продолжил Повелитель Вод.       — Лично мне не надо, — беззаботно отозвался Хэ Сюань и вновь принялся наблюдать за танцующим богом. Ши Уду машинально посмотрел туда же — как раз чтобы увидеть, как Цинсюань выполнил особенно сложное и воздушное па с шарфом из пунцового шёлка, а девушки с весёлым смехом принялись его поздравлять.       — Тебе нравится любоваться, как он позорит себя и свою семью, да? — с неприязнью проговорил бог воды.       — У нас с тобой разные представления о позоре, Повелитель Вод, — томно потянувшись на нежарком осеннем солнце, отозвался демон. Однако по его лицу скользнула еле заметная тень, и Уду понял, что всё же сумел зацепить.       — Представляю, как тягостно тебе видеть, ради какого бездельника я лишил тебя счастливой судьбы, — в голосе бога прозвучал чуть заметный привкус яда. Он внимательно следил за собеседником, ожидая реакции.       — Я знаю, что ты разочарован в младшем брате, — внезапно раздалось в ответ, и Уду застыл. Реплика выбила у него почву из-под ног. Он мысленно обругал себя за то, что в попытке угадать чувства Хэ Сюаня ненамеренно озвучил собственные эмоции.       Тварь тем временем плавно сползла с балюстрады, медленно приближаясь к оппоненту. Тяжёлая грация движений воспринималась Уду невыносимой.       — Мечтал, наверное, что он будет похож на тебя... Многого достигнет, поможет тебе прославить семью...       Повелитель Вод совершенно потерялся. Неужели всё настолько очевидно? Все мысли вылетели из головы, а те, что остались, оказалось слишком больно думать. Он не знал, что сказать, и лишь ошалело смотрел, как качаются при каждом движении золотые капли в ушах Хэ Сюаня, бросая блики на серёжку в губе.       — Ты так ослеплён своими фантазиями, что не видишь его настоящего, — слова вибрировали, звучали неспешно, чарующе, гипнотически, скрывая явно издевательский посыл, скрытый в словах. — Пытаясь добиться от него того, чего он не может, ты упускаешь из виду то, что он МОЖЕТ. Воспринимай его, как явление природы: оно существует само по себе, по законам мироздания, независимо от того, нравится тебе или нет. Ветер дует, куда влечет его природа... Урагану плевать на прогнозы и пожелания... Ты ведь сам знаешь, как общаться со стихией, мне ли учить тебя, Повелитель Вод? Ветер в этом смысле мало чем отличается от воды. Мы оба знаем, что вода течет, куда ей надо, она обойдет или сметёт любое препятствие. Если понимаешь, чего она хочет, движешься вместе с ней, направляешь так, как она готова течь, то она будет служить тебе. Станешь неволить — будешь уничтожен.       В последних словах Ши Уду послышалось зловещее предостережение. Он чувствовал себя, словно в тягостном сне, когда надо бежать, но не можешь сдвинуться с места, руки и ноги не слушаются, вязнут, как в липком киселе... Странная магия, давящая сила... Бог воды привык, что может морально подавить практически любого оппонента, но перед Хэ Сюанем он раз за разом впадал в оторопь — что можно противопоставить тому, кто сумел пересилить саму смерть? Если даже ад горы Тунлу покорился этой воле, как вообще с ней бороться? Золотоглазый демон приблизился почти вплотную, Уду чувствовал его запах — речного омута, травяной горечи, траурных лилий... Тонкие бледные пальцы невесомо коснулись броши на груди Повелителя Вод.       — Какая красивая жемчужина, — бархатно прошелестел голос, Хэ Сюань улыбнулся, и в улыбке этой виделось нечто жуткое и одновременно притягательное. — Такая ровная, такой чистый небесный оттенок... Должно быть, обошлась в целое состояние?       — Это подарок, — пробормотал Уду.       "Ну, она, может, не такая огромная и безупречная, как та, что ты нацепил на Сюаня, но хотя бы подарена от чистого сердца," — хотел добавить он, но вместо этого сказал совсем другое:       — Что тебе нужно?       Хэ Сюань посмотрел в лицо врага почти с нежностью, и сердце у того затрепетало. Почему-то возникло иррациональное предчувствие, будто Владыка Чёрных Вод собирается его поцеловать, отчего Уду невольно начал прикидывать в голове, как будет реагировать, если это произойдет. Оттолкнёт? Ответит?       — Я не твой подчинённый, Повелитель Вод, и не стану отчитываться. По-твоему не будет.       Что-то такое виделось Уду в этих словах... Он понимал — это должно звучать унизительно, задевать гордость... Но почему-то не задевало. Вместо этого нечто томительное рождалось в его душе, гнетущее, но в то же время до странности заманчивое.       — Ой, гэ, вы с Мин-сюном отлично выглядите вместе! — раздался весёлый голос, и бог воды вздрогнул, будто очнувшись. Наваждение рассеялось.       — Ещё немного, и я начну ревновать! — шутливо продолжил Цинсюань, и только очень внимательный взгляд разглядел бы тревогу за его беззаботностью.       — Оно того не стоит, — со сдержанной нежностью отозвался золотоглазый демон, отвернувшись от Ши Уду и, казалось, тут же начисто о нём позабыв. — Мне нужен лишь ты один.       Повелитель Ветров бросился в раскрытые объятия навстречу поцелую, который продлился несколько дольше, чем позволяли приличия. Целуя юного бога медленно, страстно и с видимым удовольствием, Хэ Сюань распахнул глаза и бросил торжествующий взгляд на бога воды. Взгляд, который спрашивал: нравится? Взгляд, который спрашивал: посмеешь помешать этому?       ...Только вместо гнева и стыда за брата, ожидаемых в такой ситуации, Уду почему-то вдруг с тоской подумал, как давно сам не ощущал ничьих поцелуев...       ... А сердце Цинсюаня в этот миг вновь кольнуло дурное предчувствие.