Кларк: сборник

Мягкость. Кожа Кларка на удивление мягкая. Лекс удивляется, как такой бархат наощупь может сплющивать железные пули. Но так происходит. Лекс сам проверял. Засадил всю обойму в Кларка, и ничего. Пара синяков, но кожа парня осталась по-прежнему мягкой, гладкой, шелковистой. Такой приятной. Загорелой. Нет, золотистой. Такой желанной. Лексу никогда не надоест, он уверен, играть на струнах, нервных окончаниях, клетках этой мягкости. Что принадлежит ему. Что и сейчас перед ним. Но уже не в отдалении, а так близко. Очень близко. На расстоянии ощутимости его горячего дыхания. Нет, ещё ближе. Лексу нравится. И он хочет ещё. Тепло. Кларк всегда теплый, даже когда на улице мороз и все кутаются в меховые куртки, шарфы и шапки. Лекс ненавидит холод. Но и жару тоже. Лекс нашёл свою подходящую температуру и подходящую грелку для поддержания её. Это Кларк. И его тепло. Раньше Лекс этого не понимал, но сейчас видит, что то, что действительно необходимо, и вправду, как правило, находится рядом. Надо лишь внимательно осмотреться. Лекс, наконец, это понял. И теперь Кларк - его. Вместе с вечным теплом. Периодические стоны боли, раздающиеся в помещении, его не трогают. Ведь он заполучил то, в чём нуждался. А побочные эффекты - есть у всего. Теперь Лекс не будет изнывать от жары. Или же замерзать от холода. Он будет наслаждаться жизнью и окружающей его атмосферой. Ведь рядом с ним Кларк. Лекс доволен. И он не хочет, чтобы это заканчивалось. Сладость. Кларк - сладкий. Лекс давно это подозревал. Он не любитель карамели, шоколада и прочей детскости, но Кларк ему нравится. Его вкус и аромат. Консистенция и цвет. Объём и состояние. То, что снаружи и внутри. На поверхности и в глубине. Глубже. Кларк как продукт великолепен. Он такой сладкий. И только его сладость никогда не пресыщает Лекса. Поистине в мире случаются гениальные новинки. Эксклюзивы. Только для избранных. Лекс нашёл свой личный. И он этому рад. Эту сладость хочется вкушать каждый день. И на завтрак, и на обед, и ужин. Но Лекс жаден. Он не желает делиться. Он голоден. И это блюдо только для него. Кларк вскрикивает. Наверное, это больно. Но иначе как Лексу ощутить всю гамму этого непревзойденного вкуса? Полноценной сладости обладания. Покорность. Лекс не любит, когда ему перечат. В самом деле, это ведь дурной тон. Тем более, Лекс сам знает, как и что правильно. Лекса гложут желания. И он открыт им. Лекс принял и понял, чего он хочет. И где это достать. Он ведь делает, как лучше. Так зачем же возражать? Лекс щедро одаривает своих близких. За верность - корону к ногам, за предательство - голову с плеч. Так издавно повелось у людей. Но Кларк, и здесь исключение. Да и вопрос о предательстве сомнителен. Но наказания не избежать. Для нетерпящих несвободы такое есть - заключение. У Лекса есть подходящая темница. Он украл её у своего отца. Она ему больше не понадобится. Мёртвым не нужны материальные вещи. Да и духовные тоже. А вот Лексу она пригодится. Для взращивания покорности. Правда, как оказалось, вопрос её получения сомнителен. Но Лекс умён, а у Кларка есть не только криптонитовые слабости. И потому прямо сейчас Лекс ритмично движется к абсолютной покорности. Хотя бы на миг. Пока этого достаточно. Лекс подождёт. Согласие. Лекс не приверженец насилия. Он хотел бы защищать слабых.Он много лет занимается благотворительностью, опекает детские дома и школы. Лекс готов помогать. Он вовсе не злой или жестокий. Но отчего-то так сложно это доказать. Тем более, после всех совершённых ранее деяний. А всё Кларк виноват. Кто просил его вмешиваться? И теперь Лексу приходится приказывать, а не просить, потому что на просьбы никто не реагирует. Или же просьбы вдруг потеряли возможность звучать как просьбы. А всё, что умеет Лекс, это приказывать. Требовать. Запугивать. Но он, правда, против насилия. Просто неужели так сложно сказать "да"? Разве Лекс этого не заслуживает? Разве он не отдал всё, что имел? Разве Лекс говорит ложь? Но Кларк всё никак не соглашается. Лекс теряет терпение. Внутри. Лекс не привык терять время зря. Тем более, пока так ярко горит огонь и всё ещё не погас свет. Кларк такой тесный. С этим жаром внутри. Такой нежный. Лекс думал об этом, но лишь сейчас ощущает. Такой отзывчивый. Это и так было ясно. Влажный. В самый раз. Так, как любит Лекс. Под ним. Это наполняет силой. Слабее. Это приносит удовлетворение и сглаживает жажду мести. Ранимый. Это поддерживает желание. Кларк сейчас только его. Каждая реакция. Каждый жест. Вдох. И только в этом случае. В случае безраздельного обладания - Лекс спокоен. Уверен. И не ревнует. Хотя даже так, может быть, всё таки чуть-чуть боится. Если не ухода, то потери. Кажется, Кларк всё равно не скажет "да". А Лекс в этом случае тогда просто не сможет остановиться. Но пока живо другое согласие. Пусть и взятое насильно. Время ещё есть. Лекс уверен. Снаружи. Кларка ищут. Лана подозревает Лекса. Да и Хлоя тут как тут. Но Лекс научен Кларком и его ложью. Он теперь мастерски заметает все следы. Да и причём тут он, когда его дружба с Кларком вот уже немало лет ушла в небытие? Это все знают. Лекс давно прекратил всякое общение с Кларком. Это ли уже не алиби? Но Кларка ищут всё также. И как и ранее подозревают Лекса. Ну и пусть. Кларк только его. Кто такие все эти ищущие, чтобы претендовать на парня? Лекса раздражают глупцы. И воры. Больше Лекс не позволить себя обокрасть. Он не отдаст Кларка. Лекса более не обмануть. Боль. Лекс способен понять чужую боль. А уж боль любимого человека он чувствует как свою. Неважно, что сам же он её и причиняет. Лекс причинит боль Кларку, чтобы после любяще разделить её с ним. И он также знает,что только через свою боль и Кларк сможет понять боль Лекса. Такова их судьба. Сталкиваться и разделять. Таково решение Лекса. Чтобы упрочить, вернуть и восстановить. Отношения, что были утеряны. По вине каждого. Наверное. Но Лекс делал всё, что было в его силах. Прощал. Так часто. Почему же Кларк всё равно поворачивался к нему спиной? Кларк должен понять, каково это. Когда словно заживо режут на куски, когда унижают, когда оставляют без надежды. В холоде и пустоте. Лекс гасит свет. Зашторивает окна. Замораживает льдом. Берёт в руки скальпель. Потому что боль понимается лишь через боль. Лекс готов разделить боль вместе с Кларком, чтобы тот, наконец, понял его. Боль - основа любви. И доказательство. Лекс уяснил это. Агония. Истекать кровью - не обязательно умирать. Кричать от ярости - не значит поражение. Столько оттенков, столько различий. Иногда любой план проваливается просто потому, что преимуществ у противной стороны неизмеримо больше. Лекс отказывался это принимать. Так долго. Лишь потеряв, поймёшь. Кларк теряет дыхание, и Лекс теряет его вместе с ним. Кажется, наступил конец света. Лекса трясет. А Кларка нет. Вызванный специалист заявляет сухо: "Кома". И что это значит теперь? Лекс всё равно не отдаст Кларка, даже если тот сам уйдёт от него навсегда. Но так не случится. Лекс верит. Счастье. "Он очнулся", - лучшие слова на земле. С каких пор? Лекс улыбается. А окружающим страшно. Потому что в действительности это не улыбка, а оскал. Почерневшие веки от усталости, пронзительный взгляд. Лекс забывает подумать над тем, а что же потом? Ведь не было согласия. Лекс его так и не получил. Но это уже неважно. Кларк дышит. Его грудь вздымается. Раны исчезли. Кожа сияет. Лексу хочется спать. И он засыпает. У изголовья Кларка. Понимание. Кто сказал, что всё прощается? Не так. Лекс это видит. В глазах Кларка. Но он не может его отпустить. Это выше его сил. Но и Кларк не просит. "Прости", - это лишь слово. И оно от губ Лекса слишком затаскано, чтобы ему верить. Но и Кларк не безгрешен. Мониторы попискивают, шумят. Лекс смотрит на Кларка, и тот не отводит взгляд. Кажется, наступило время расплаты. И, кажется, Лекс не боится. Только бы Кларк не ушёл. Лекс втайне готов умолять. Упрямство. Кларк отказывается принимать лекарства. Отказывается есть. Идти на соглашение. Одевать зелёный браслет добровольно. Лексу хочется ударить Кларка по щеке. Чтобы тот послушал. Понял. Перестал ребячиться. Но он не может. Не после всего. Но за него это делают другие. Огонь в глазах Кларка гаснет. Он не смотрит на Лекса. Больше нет. Лекс стискивает зубы. Желание. Лекс так давно не касался Кларка. И ему сейчас хочется много и сразу. И сразу - ключевое слово. Много - необходимое дополнение. В сутках слишком мало времени. Слишком мало для Лекса. Кларк стонет. Первый раз. Первый раз без насилия и не от боли. Лекс готов взорваться от возбуждения. Это желание никогда не иссякнет. Кларк облизывает губы. Слишком уверенно. Чересчур открыто. Лекс вздрагивает. Кажется, его соблазняют. Или это игра. Но Лекс принимает её. Нежность. Лекса переполняет тепло. Жар. Огонь. Но не в низу живота. Не в лёгкой шершавости языка. Не на мягкости губ. Но из сердца. Кларк так красив. Лекс щурится. Кларк прекрасен. Лекс наклоняет голову. Кларк - его. Лекс ухмыляется. Думать не хочется. Можно и отдохнуть. Рядом. Рядом с Кларком. Скользить рукой нежно. Обнимать - властно. Удерживать - зная, что не уйдёт. Когда-нибудь это закончится. Кларк хочет что-то сказать. Лекс накрывает его губы своими пальцами. Нежно. Не сейчас. Объяснения потом. И боль, что неизбежна. А в этот момент нужно чем-то заполнить пустоту. Убрать пробел. Продлить негу. Нужно что-то. И Лекс отдаёт нежность. Возможность. Столько всего нерешённого. Столько предстоит. Возможно, будет война. И кровь. И, может, солнце зайдёт. От стрел, летящих в него. Раньше Лекс бы запаниковал. И совершил бы от этого неизбежную ошибку. Фатальную ошибку. Как прежде. Но сейчас, кажется, есть шанс. Не призрачный. Есть надежда. Не придуманная. Есть Кларк. Рядом с ним. Лекс хотел бы, чтоб навсегда. Чтобы всегда находить путь, даже будучи в непроглядной тьме. Чтобы уверенно. Чтобы знать, что Кларк...любит. Любит его. А Лекс? Он просто не хочет его терять. Лекс хочет быть с Кларком. В конечном итоге. Чтобы его солнце никогда не зашло. И Лекс верит в возможность этого. Кларк, может, не простить. Убежать. Но Лекс готов драться. За эту возможность. За Кларка.