Маша…

Достав антидепрессанты, Лаура закинула в рот несколько таблеток и запила остатками воды из бутылки, которая валялась возле двери. Она закрыла глаза и, делая глубокие вдохи, пыталась успокоиться. Женщина понимала, что таблетки, которые прописал врач помогают ей не надолго заглушать недостаток её белокурого ангела, её Бусинки. Сняв очки, Лукина закрыла глаза ладонями, начиная считать про себя. *воспоминание* — Лаура, я дома! В ответ последовала тишина, которая поставила в ступор белокурую. Она только вернулась из Парижа после трёх месячных показов в Европе. Раздевшись, Третьякова ушла в ванну. Пробыв в душе около часа, она вышла от туда совершенно голая, оставляя мокрые следы на дорогом дубовом паркете. В квартире было темно, и только напольное освещение показывало путь на второй этаж, где находилась спальня и кабинет Лукиной. Поднявшись и переодевшись, младшая набрала Лукину, но та была не в зоне доступа. Третьякова звонила десятки раз, но все было тщетно. Психанув, Маша откинула телефон в сторону и, подойдя к комоду, достала из своей шкатулки с двойным дном пакетик с белым веществом и железную трубочку из серебра. По щекам предательски катились слёзы, а мысли вились роем в голове, создавая ощущение, что та сейчас взорвется как попкорн. Рассыпав порошок, белокурая сделала несколько дорожек и, вдохнув через трубочку, откинула голову. Сжимая хрупкие кулачки, упала на мягкую кровать с белоснежными простынями, начиная испытывать эйфорию. Пальчиками на ногах белокурая шевелила в такт музыки. Прикрыла глаза и тихо простонала от жжения в носу. Пролежав так около двадцати минут, Маша начала подпевать, чувствуя неимоверное расслабление во всём теле. — Я самая красивая! — В дурмане говорила младшая сама с собой, расплываясь в улыбке. Зрачки заполнили кофейную гущу её глаз. Сделав громкость на максимум, она начала пританцовывать. Ей стало жарко, и она встала с кровати, чтобы открыть окно. Не замечая ничего вокруг, Мария качала бёдрами. Стоя к двери спальни спиной, начала раздеваться, стягивая с себя шёлковую пижаму. Тем временем Лукина уже подъезжала к дому. Уставшая до нельзя, она лёгким движением припарковала машину и, выйдя из автомобиля, направилась к дому, таща с собой огромные пакеты с продуктами. Маша же, понимая, что хочет ещё большего кайфа вновь достала вещество из своего ящика и повторила всё тоже самое, что делала буквально полчаса назад. Вновь приняв очередную дозу, она быстро и аккуратно убрала всё на место и закрыла комод. Вот оно, чего ей так не хватало — разгрузки мыслей, расслабления и полной эйфории, которая не загоняет в рамки, а наоборот раскрепощает. Стоя в одних только шёлковых шортах, она напевала строчки, которые повторялись в песне, держа в руках совместную фотографию с Лаурой. — Два грамма любви — это я, это ты-ы-ы… Два грамма… Любви… — Почти задыхаясь, Третьякова пела во всё горло, ведь ей было сейчас очень хорошо. Ей двигал не разум, а вещество и нахлынувшее возбуждение, от которого мокло тонкое кружевное белье. В этом состоянии она находила умиротворение, покой и беззаботность. Поднявшись в квартиру, Лукина услышала громкую музыку со второго этажа, что её, конечно же, повергло в шок. -Это ещё что такое?! — Прошептала себе под нос Лукина и, не долго думая, тихо начала подниматься до спальни, сокращая метры и идя босыми ногами по дубовому паркету. Дойдя, старшая открыла дверь и, облокотившись плечом о дверном проём, расплылась в улыбке и наблюдала, как её Маша поёт и плавно двигается в фиолетовом свете, который падал от подсветки на потолке. Это было завораживающее зрелище. За движениями белокурой ей казалось можно смотреть вечно. В танце с фотографией Третьякова не видела голубоглазую. Сейчас она была погружена в транс музыки, который разгружал её от суеты. Не долго думая, Лукина подкралась сзади и опустила прохладные руки на плоский живот. -Фак… Лаура… — Прошептала Третьякова. — И я тоже тебя рада видеть, Кнопа! — Шептала брюнетка куда-то в шею. Отвечая на поцелуй, старшая крепко держала Машу, медленно идя к кровати. — Почему ты в одних шортах? — Шептала брюнетка сквозь поцелуй, чувствуя как Третьякова начинает извиваться. -Мне… Стало жарко… — Шептала Маша, начиная тихо постанывать в руках её любимой женщины. Хитро улыбнувшись, Лукина стала покрывать её кожу на шее поцелуями, от которых младшая сходила с ума. Третьякова чувствовала, как внизу живота появляется ощущение, будто затягивается тугой узел. Закусив нижнюю губу, младшая начала стягивать одежду с Лукиной. — Я так скучала… — Шептала белокурая, сгорая от желания. — Я тоже скучала, Любимая! — Шептала в ответ брюнетка, легонько укусив мочку уха. Уложив белокурую на мягкую перину, женщина начала скользить холодными пальцами по плоскому животу. Третьякова извивалась и тихо постанывала от прикосновений. Лукина зарывалась носом в белоснежные локоны, поглаживая тёплую кожу. От температуры, которая бушевала в двух телах, становилось невыносимо душно и жарко, и капли пота начали стекать по груди младшей. Прикасаясь губами, Лукина уделяла ласку каждому миллиметру, немного оттягивая и прикусывая уже затвердевшие соски. Расставив ноги немного шире, Третьякова кусала губы, пытаясь заглушить стоны. Но она была уже не в силах их сдержать, потому что наслаждение, что дарила ей Лаура, было сильнее. Нет сил стерпеть. И тут же, на тëплых простынях, Лаура спустилась ниже, в порыве стягивая последний элемент одежды с хрупкого тела. Встав на колени, брюнетка вдыхала запах кожи, параллельно покрывая внутреннюю часть бедра поцелуями и поднимаясь выше до самого чувствительного места. Женщина провела кончиком языка по клитору и услышала громкий стон. Он и стал сигналом для действий, которые подарят её любимой долгожданное удовольствие. Приподняв одной рукой Марию за бёдра, Лаура резко вошла в блондинку двумя пальцами, не прекращая работать языком. Спустя несколько минут, младшая обессиленно откинулась на кровать и, отдышавшись, тихо сказала три слова: «Я тебя люблю» — Я тоже тебя люблю, Машенька, — прошептала Лаура в пустоту, вспоминая, как прекрасно они проводили время. Женщина привела себя в порядок, и спустя двадцать минут уже вернулась в зал, где продолжились интервью о жизни её ангела.