Драконьи подземелья хранят секреты

⁓

Влажная ткань возле моего рта, пахнущая до опьянения сладко и расплывчатый успокаивающий бред — последнее, что я помню, прежде чем мир подо мной рухнул, а я погрузился в кромешную темноту.  Нечто мокрое и отвратительно склизкое коснулось моего пылающего жаром лба и я поморщился, жмуря глаза, предпринимая хуевые попытки привстать. В горле жутко першило, перед глазами всё ещё порхали ебучие белые мушки, а мерзкая вонь, казалось, будто окутавшая меня целиком, доводила до рвотных позывов, от чего мой желудок вопиюще застонал, скрючился в узел и упал куда-то вниз, хватая дикими спазмами, расплывающимися по телу колючей болью.  Пахло едкими чистящими средствами, крепким настоявшимся до блевоты чёрным чаем и ещё какой-то мутной мерзостью, будто кто-то вмуровал в стены сырые яйца и оставил гнить внутри всем на зло.  Перед затуманенными глазами, которые со скрипом мне удалось разомкнуть всего лишь наполовину, замельтешил хорошо знакомый урод, размахивая грязной мокрой тряпкой у моего лица.  — Ты очнулся. Ну, наконец-то! Я уже успел соскучится, Драко. 

⁓

Знакомый, противный до ебаных мурашек по спине, голос заскрипел в моей голове хуже раздражающего скрипа мела по доске. Воротило ебейше. Меня резко затрясло и слегка подбросило, когда я осознал, что не чувствую конечности. Я лежал на полу, поверх какого-то матраса, туго связанный толстой бичевкой по рукам и ногам. Судя по тому, как жгуче и невыносимо ныли мои запястья, провалялся я так бездыханно приличное количество времени. И если вчера эти игрища сводили меня с ума, то сейчас я был в полном ахуе. Я ошалело осмотрелся по сторонам, пытаясь понять где я, но помещение было мне совершенно незнакомым и больше напоминало какую-то сраную подсобку или захламленный старый склад. Всё вокруг было заставлено высокими стеллажами заставленными коробками. Свет практически не попадал сюда, а единственный источник, позволяющий разглядеть до опиздонения отвратительное лицо передо мной, были тусклые догорающие свечи, стоящие на маленьких чайных блюдцах с двух сторон обшарпанного матраса.  — Какого… Кхг… Ах… Хера… — говорить давалось с нереальным трудом, язык еле-еле проворачивался во рту, а сладкий запах до сих пор щекотал напрочь онемевший нос. Я пытался вдохнуть полной грудью, но всё, что в итоге получилось — душераздирающий кашель, блять. Затемненное лицо напротив счастливо засветилось и удовлетворенно сверкнуло голубыми глазами, рассматривая мои туго сдавленные веревками запястья.  — Как я ждал момента, чтобы снова увидеть тебя… — он шумно выдохнул и склонился ко мне, прикоснувшись кончиками пальцев к моей щеке. Фу, блять. Я моментально дернулся, отвернув голову, но цепкие холодные пальцы схватили мой подбородок и потянули обратно. Тёмные волосы коснулись моего лба и он томно вздохнул, мечтательно рассматривая моё лицо. Я цыкнул и, собрав все силы в измученном и уставшем теле, с силой двинул того лбом, попадая прямиком в переносицу.  Парень раздраженно зашипел и схватился за нос, отпрянув от меня как ошпаренный. Я удовлетворенно хмыкнул, сплюнув скопившуюся неприятную слюну во рту прямо этому дерьму на безобразную рубашку.  — Я ведь просто хотел поговорить с тобой, Драко… — вставая, протянул он, шмыгнув носом и размазывая плевок по ткани, — А ты как всегда…  — Ты вообще с ума сошел, ублюдок?! Я даже имени твоего не знаю! Какого хрена вообще?! Ты что, больной?! Меня всего трясло и я кричал во все горло, чувствуя, как действие чего-то, что он, скорее всего, влил меня, потихоньку ослабевает. Рук и ног я практически не чувствовал, веревки безбожно давили и натирали, когда я пытался шевелить руками. Ублюдок усмехался и трясся, как в нервном припадке, растирая ладони.  — Я не удивлён, Драко, что ты не узнал меня. Ты и вся ваша шайка девятого класса всегда относились ко мне как к пустому месту! — нервно и злобно чеканил он каждое слово, сопровождая громкими, разлетающимися эхом по складу, шагами, — Помнишь нашу первую встречу в кофейне? О, судя по твоему недовольному прищуру — отлично помнишь… Я тогда пришел к тебе, узнав, что ты выпустился из школы и избавился наконец-то от этих  ублюдков-переростков, которые везде шатались за тобой… Я всё гадал, как так вышло, что всеми любимый Малфой сбежал от богатого папочки и устроился в богом забытую забегаловку, чтобы разливать второсортное пойло…  Меня затошнило. Голова невероятно болела, раскалывалась. Я не мог понять, откуда этот урод знает обо мне столько. «Ублюдки-переростки» определенно были никем иным, как Креббом и Гойлом, таскавшимися за мной всю школу, чтобы поднять с помощью моего имени свой авторитет.  Я не отличался особой добротой к одноклассникам, да и остальные меня мало волновали. Вместе с Панси и Блейзом мы кошмарили буквально всю школу, но это было, скорее, от скуки или ради того, чтобы выместить свою скопившуюся злость. Родительские наставления были подобно пытке средневековья, когда человеку капали на макушку по одной капельке несколько суток подряд и его крыша медленно, но уверенно съезжала в безумный круиз, в котором он молил и сам просил избавить его от мучения под названием жизнь. Я хотел поскорее сбежать и забыть как страшный сон эти мерзкие школьные деньки, наполненные недовольством отца и мерзкими рожами школьников, выебывающимися друг перед другом. Но, почему-то, именно эту рожу я вспомнить так и не смог, хотя она мелькала передо мной долгие месяцы, преследуя до самого дома. — А потом, — урод склонился ко мне, нашарив в карманах пачку сигарет и закурил, — Ты вдруг стал пропадать и совсем не обращал на меня внимания. На свидания ходил… Мельтешил перед моим носом со своим этим недобайкером!  В лицо ударил неприятный запах дешевых сигарет и я скривился, вжимаясь спиной в стену.  — Оказалось, что ты у нас по парням! — заливисто рассмеялся он вдруг, — И тут я понял, что у меня есть шанс! Но… Ты не вспомнил меня и сказал, что обо мне и переживать не стоит… А я так старался! Я старался изо всех сил! Работал как проклятый день и ночь, чтобы стать кем-то на кого ты бы обратил внимание!  Его скрипучий и сиплый голос раздирал уши и дико бесил. Комната медленно наполнялась сигаретным дымом дешевых сигарет, от которого у меня слезились глаза. Я нервно дернулся, попятившись в сторону, но стукнулся головой о стеллаж и зашипел от резкой боли. Кажется, что-то острое пробило мне висок. Перед глазами снова помутнело. Свечи уже светили на последнем издыхании и я щурился сквозь подступающие слёзы, пытаясь разобрать его мимику, но видел лишь темный размазанный силуэт.  — Пошел нахуй, долбоеб! — резко сорвался на крик, заметив, что он сделал пару шагов ко мне и цыкнул от боли, почувствовав как что-то тёплое потекло по моей щеке. Видимо, всё-таки рассек до крови.  — Пошел нахуй… — тихо повторил он за мной, остановившись на полушаге и разворачиваясь куда-то за стеллаж, — Неужели я заслуживаю такого, Драко? Я ведь ухаживал за тобой, провожал до дома, оставлял щедрые чаевые… Я очень ошибался, когда думал, что со школы ты изменился… Ты всё тот же... Непреступный ледяной принц! Фаворит всех девчонок! У других рядом с тобой просто не было шансов! Знаешь… Хоть я и боялся тебя в школе, но… Это не мешало мне восхищаться... Невероятно красивый лакомый кусочек…  Я попытался разгрызть веревку и она хрустнула, немного ослабнув. Шаги стали приближаться и я резко опустил руки обратно, поддевая и выкручивая пальцами жгуты, благодаря темноту за то, что мои попытки выпутаться, скорее всего, для него останутся незамеченными.  — Я всё думал, кому же ты достанешься? Той уродке Гринграсс или вечной липучке Паркинсон, не сводившей с тебя своих ебучих влюбленных глаз… И как я был зол, когда увидел тебя на стоянке моего кафе… С этим… Пидорасом в шлеме! Тогда я понял, что больше не намерен довольствоваться твоими сухими «добрый день, назовите ваш заказ»… Я хотел, чтобы ты достался мне. И знаешь, как-то раз в школе ты отказал мне, надменно заявив, что «такое красивое личико заслуживает личико не хуже», а я мол тебе не ровня…  Он подошел ко мне вплотную и шумно выдохнул.  — Тогда сравняем счеты, ладушки? Поверь мне, Драко, я буду любить тебя и таким… Он вдруг переменился в лице и расхохотался как безумец, а в руках что-то серебряное заблестело, играя на свету догорающей свечи. Я, мягко говоря, ахуел и попятился в сторону, зашевелив пальцами быстрее. Один узел развязался, но этого было ещё недостаточно, чтобы разорвать руки и хоть как-то отбиться в случае чего. У меня началась беззвучная истерика. Сердце стучало в бешеном темпе, оно, блять, грохотало так гулко, что заглушало все звуки вокруг. Все, блять, кроме его взбешенных шагов около матраса. Он склонил голову на бок и рассматривал меня. Я не видел его глаз, но ощущал этот взгляд так четко, словно вместо гляделок, он прикасался ко мне прямо сейчас. Тошнотворный ком в горле увеличивался, сглотнуть его было просто невозможно. Я практически не мог дышать, лишь тихо сопел, со свистом втягивая в себя затхлый воздух, оседающий горечью в моих легких.  За дверью послышались голоса и силуэт заметно подпрыгнул, громко шаркнув туфлями о каменный пол. Он сделал два шага вперёд, отложил блестящее нечто на стеллаж и мертвецки замер, когда шорох за дверью стал превращаться в мощные удары. Всё вокруг на стеллажах застучало и я понял, что внутри коробок, скорее всего, чашки или тарелки. Слишком долго я проработал в кофейне, чтобы без труда различить характерный звук цокающей посуды.  Я шумно сглотнул, но это слабо помогло. Меня всего било в припадке. Ещё один громкий удар в дверь оживил меня и я принялся грызть веревку дальше, разгрызая жгуты один за другим. Челюсть болела ужасно, слюни текли по моему подбородку и мой облегченный стон утонул в ужасном грохоте срывающейся с петель двери, от которой отскочил ублюдок, схватившись за то самое нечто, что отложил пару секунд назад.  Дверь отлетела в сторону, ударив по роговицам ярким светом и первое, что я увидел, это испуганные, полные слёз глаза Ханны, злого до опиздонения Нотта, рванувшего ко мне и, мать его, такого же злого Поттера, моментально схватившего этого голубоглазого ублюдка за грудки.  Громкие крики наполнили забитую комнатку. Поттер развернул того мордой к стене и держал, пока Нотт, не проронив ни слова, стягивал с моих ног веревки.  Я дрогнул от холодных рук, прикоснувшихся к моим и перевел взгляд с Теодора наверх. Передо мной присела Ханна и сука Паркинсон, собственной персоной. Правда злиться на неё я не смог, завидев на лице неподдельный испуг и покрасневшие глаза. — Ты как? — захлебываясь слезами выдавила Ханна, бросившись в мои объятия, — Боже, я так испугалась! Драко, у тебя кровь!  Я не успел и слова произнести, как животный вопль заложил мои уши и, кажется, уши всех в этой комнате. Взбешенный Поттер уже сидел сверху на ублюдке, остервенело нанося удары один за одним брыкавшемуся под ним телу. Ублюдок хватался за руки, истошно кричал и безудержно сплевывал кровь, заливая себе ею месиво, уже смутно напоминающее лицо.  Я впервые в жизни видел Поттера таким.  Теперь в комнате горел свет и я ясно видел обезумевший и полный боли взгляд, пока кулаки взмывали над лицом урода и с какой-то невероятной силой били куда не попадя. Парень под ним уже начал хрипеть и захлебываться, от чего я, отбиваясь от девичьих рук, выкрикнул не своим голосом: — Гарри! — Поттер вмиг оцепенел, — Ты что, придурок, убить его хочешь?! Остановись, блять!   Он весь вздрогнул, осекся, резко попятился назад, медленно разжимая кулаки и замотал головой из стороны в сторону. Я хорошо видел, как учащается его дыхание, как грудная клетка принимается судорожно вздыматься и опускаться, а сам он смотрел на меня. Смотрел на меня так, словно видел перед собой труп. По красным щекам текли слёзы и он, совершенно не замечая этого, слегка шатался от напряжения. Очки съехали куда-то в сторону, ресницы дрожали, а губы безжалостно терзали зубы. Я видел его так четко, что, кажется, смог увидеть каждую деталь, разрывающую моё сердце в лохмотья.  Я не смог выдавить из себя слезинки, хотя всё моё тело разрывало на куски. За этот день случилось столько всего, что мой мозг отказывался воспринимать информацию и я просто пребывал в ебаном шоке, объятиях Паркинсон и Ханны, сидя на этом обосанном старом матрасе, переводя взгляд с него на ахуевшего Нотта, яростно строчащего что-то в телефоне.  Поттер вылетел из подсобки пулей, сжимая окровавленные кулаки и лишь единожды, в самом дверном раздолбанном проеме, он бросил на меня последний печальный взгляд зелёных пронзительных глаз и отвернулся, мигом скрывшись ото всех, попутно сбрасывая что-то с грохотом на пол.  Хрипы и болезненные стоны скрючившегося мудака, плюющегося собственной кровью, вновь привлекли внимание и Нотт, какого-то хуя находившийся здесь, а не на своей ебучей практике, зашагал к нему.  — Уоррингтон?! — ахуевши выкрикнул Тео, развернув того ногой.  Меня перетрусило и я подпрыгнул, заработав жалобный писк Ханны, уткнувшейся в моё плечо. Она пыталась вытереть кровь с моего лица, но я её остановил. Сил встать у меня не было от слова совсем.  — Вы знакомы? — тихий, но в тоже время наседающий голос Паркинсон окликнул Нотта и тот поморщился, пнув ублюдка ногой обратно к стенке.  — А ты не помнишь? Это же тот хуй с одиннадцатого, который напоил Драко какой-то дрянью на выпускном и мы потом тащили его домой к Блейзу. — С каждым сказанным словом я видел как наливаются кровью лисьи глаза, как пар из ушей бывшей подруги вылетает и казалось, ещё немного и она взорвется. Я не ошибся. Паркинсон подлетела к дрожащему нечто, совсем не напоминающее человека и стала остервенело лупить носками мотоциклетных ботинок по животу и грудной клетке. В целом, везде, куда только могла попасть. — Ах ты сука! Ты мне тогда лучшего друга чуть не убил, подонок! Мразь! Ненавижу! Сдохни! Пидорас! Мало Кребб тебя тогда приложил! Ублюдок!  Она лупила и лупила его, мощно, с такой ненавистью и дичайшей, блять, жестокостью, которой я в ней никогда в жизни не наблюдал. Ханна вжималась в меня, схватившись пальцами за толстовку и вся дрожала.  Перед глазами продолжал стоять обезумевший, охваченный тремором Поттер, глотающий беззвучные слёзы. Я надеялся никогда больше в жизни с ним не сталкиваться, но вот он здесь. Спасает меня. В чем-то я был прав, он гребаный супергерой. Почему-то от этих мыслей невероятно затошнило.  Взгляд Нотта переместился на меня и он моментально схватил подругу за шиворот, буквально оттаскивая от хрипящего и содрогающегося ублюдка. Он заплевал всё вокруг себя кровью, бился в агонии и измученно скулил. Я был в ужасе и одновременно счастлив. Но счастлив всё-таки больше. От полиции я решительно отказался, ссылаясь на перепуганную Ханну и онемевшие конечности, не желая ни секунды больше находится здесь. Карма настигала его сама. И настигнет ещё позже, когда он увидит себя в зеркало. Тео помог мне встать и напоследок я хорошенько уебал ублюдку по носу кроссовком, заставив жалобно заскулить ещё раз и схватится за уже распухший и посиневший нос, похожий на ебаный баклажан. Последнее, что я слышал перед тем, как мы вышли из тёмного кафе, это крики Паркинсон и жуткий вопль Уоррингтона, которого она, по всей видимости, ударила ботинком ещё раз. Так, на дорожку. — Скажи спасибо, сука, что я люблю своего друга и не хочу ему проблем! Я бы заставила тебя трахать самого себя раскаленным холдером для варки кофе, мразь! 

⁓

Передвигая непослушные ватные ноги, я выбрался со всеми на улицу, с ужасом понимая, что уже темно. Я сразу же узнал то сраное кафе, у которого я останавливался, чтобы попить чаю и согреться от блядского холода в тот злосчастный день с неудавшимся свиданием.  На стоянке, оперевшись о мотоцикл стоял Поттер, докуривая сигарету и, заметив приближающихся нас, сразу же пульнул окурок в сторону.  Честно говоря, от шока я ещё не отошел. Не уверен, какие конкретно эмоции я испытывал, потому что всё смешалось в один большой шар, пока ещё удерживающий липкую рвотную жижу внутри. Одно знаю точно — дома он непременно лопнет и мне пизда.  Его виноватый вид побитого мокрого щенка говорил о многом. Он переминался с ноги на ногу, бегая по мне стеклянными глазами и тяжело сглатывал, пытаясь найти дрожащим рукам место. На костяшках уже успела запечься кровь. Если бы я его не остановил, он бы точно убил того придурка. Внезапно я понял, что впервые назвал его по имени и, ахуев от самого себя, вздрогнул всем телом, обхватив плечи руками.  — Ты как? — тихо и как-то неуверенно спросил он, сделав шаг ближе.  — Чуть не сдох, — нервно вылетело из моего рта прежде, чем я вообще смог придумать нормальный ответ, — Иди успокой свою девушку. Она вся дрожит. — улыбаясь выплюнул я в итоге, кивнув в сторону Паркинсон, успокаивающую рыдающую Ханну и Тео, вызывающего для неё такси по телефону.  — Ты до сих пор думаешь, что мы встречаемся? Поттер смотрел мне прямо в глаза, сжимая кулаки и нервно топал ногой. Только сейчас я заметил, что этот очкастый придурок в домашней одежде. Чёрные джоггеры, очень похожие на мои, затасканная футболка с принтом Radiohead и какие-то неказистые домашние тапки в носках с футбольными мячиками. Неужели он сорвался сразу же, как узнал? И какого хуя он вообще здесь? Блять. Я всё думал о том, какого хера он оказался вместе с ними и совсем не понимал сказанных им слов. Я просто стоял молча и смотрел в ответ, разглядывая взволнованное и горем убитое лицо, терзающие губы.  Вдалеке мне махнула заплаканная, но заметно успокоившаяся Ханна и скрылась в такси, помахав ещё раз напоследок из окна.  — Ну что, — горячая рука Теодора легла мне на плечо, — Поехали домой? Блейз и Рон нас уже ждут.  Я вопросительно поднял брови и с подозрением посмотрел на Тео.  — Я тебя в твою квартиру сейчас не пущу, даже не начинай, любитель самобичевания. — моё плечо приободряюще сжали, Тео подмигнул и перевёл взгляд, — Поттер, закинешь Драко? Я поеду с Панси. — вопрос поверг меня в шок, а вот Поттера как-то даже обрадовал.  — Я сам хотел предложить так. Езжайте, мы сразу за вами. — моментально ответил он и, кивнув похлопавшему мне по плечу Тео, повернулся ко мне, — Пойдём. Ты уже, наверное, жутко замёрз.  Не успев я и слова вымолвить, как Нотт толкнул меня в сторону Поттера, а сам стремглав направился в сторону Панси, надевающей шлем. Я, моментально схваченный за руку, шипя и сжимая зубы, безвольно полетел кубарем за выпавшем из реальности очкариком. — Да пусти же ты, твою мать! Поттер! Придурок! У меня рука болит! — крикнул я, когда терпеть жжение уже не было сил. Рука резко отпустила моё запястье и тот округлил глаза в понимании. — Блять, извини… Поттер поджал губы, поправил очки и шёл немного впереди, оглядываясь изредка назад, будто проверял плетусь ли я за ним.  — Никогда бы не подумал, что ты на байке гоняешь, Поттер. — я насмешливо фыркнул и ухмыльнулся, потирая ноющее от боли запястье.  — Я за рулем с пятнадцати лет. Садись.  Байк с серебристыми молниями показался мне смутно знакомым, но я не придал этому значения, а вот полному отсутствию помощи в инструктаже со стороны Поттера я удивился, отметив для себя, что он все же редкостный идиот.  Я раздраженно фыркнул, кинул быстрый взгляд на махнувшую вдалеке рукой Паркинсон, тронувшуюся с места и закинул ногу, устраиваясь на месте «двойки», поставив ноги на подставки.  — Держись за меня крепче поперек груди. — хрипло сказал он, провернув ключ, — Ну, ты знаешь.  — Откуда же по-твоему я могу это знать? — нотка издевки вырвалась сама собой, а я обнял его, положив тяжелую и больную голову на горячую спину.  — Панси ведь тебя в универ... — последнее слово утонуло в рычании мотора и я его уже не расслышал. Да и не хотел. Поттер несся быстро и уверенно, умело лавируя между машинами на дороге, а я старался сливаться с ним в одно целое, чтобы не тянуть байк в обратную сторону. Я лежал на его спине, прислонившись к плечу щекой и чувствовал, как начинаю расслабляться.  Мое тело, дико уставшее от этих ебучих эмоциональных американских горок, рядом с ним чувствовало себя в полной безопасности. Я жался к нему ближе, слегка сжимая пальцами футболку и терся холодной щекой о горячее как печка плечо. Капюшон толстовки на голове трепал ветер, крупные чёрные кудри слегка щекотали мой нос и я не хотел, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Но оно закончится. Как только я слезу с этого байка.  Не смотря на шум вокруг и дикое рычание мотоцикла, я абсолютно четко слышал, как бешено стучит его сердце. Точно так же, как и моё.  Спустя приличное количество времени мы оказались в каком-то тихом райончике у высокого многоэтажного дома. Около подъезда уже стояли пышущий как паровоз Блейз, мечущая грозовая туча из стороны в сторону в лице Уизли, вальяжно сидящий на лавочке Тео и паркующая мотоцикл Паркинсон, пререкающаяся с Блейзом.  — Все в дом! — скомандовал Забини, как только мы подошли к ним.  Вся толпа нырнула в лифт. 

⁓

— Классная хата, — расплылся в улыбке Тео и хлопнул Блейза по плечу, скидывая с себя ветровку, — Где моя комната?  — В поместье Ноттов, — буркнул Блейз, скорчив недовольную рожу, — Вторая комната занята. Максимум, который я тебе могу предложить — коврик в прихожей.  Теодор заливисто рассмеялся, пока толпа уносилась в гостиную, рассыпаясь по комнате. Я уселся в кресле и откинулся на спинку, прикрыв глаза.  День пиздец. Я в ахуе. Я смертельно устал. Я хочу… спать…

⁓

Проснулся я лишь поздней ночью от надоедающего и жуткого храпа Нотта на диване. Спина затекла чудовищно, и я еле встал, растерев уставшее и, кажется, отекшее лицо. Засохшей крови больше не было, а на виске вместо неё оказался пластырь, появлению которого я был безумно благодарен, потому что напрочь забыл об этой ране, без задних ног провалившись в сон прямо в кресле. Я кое-как в потемках добрался до кухни, где обнаружил полупустую бутылку Бурбона, пачку сигарет и вышел из квартиры, не запирая дверь на замок.  Курить хотелось ужасно, но в квартире делать этого было нельзя. Во всяком случае, это было требованием Блейза ещё в лифте, поэтому я решил не испытывать на себе его праведный гнев с утра.  Прошмыгнув в лифт, я быстро выплыл на улицу, умостившись на лавочке у подъезда и, отставив бутылку рядом, закурил.  * Ночное небо освещала россыпь звезд и не было ни единой тучи, но дождь все равно начинал оставлять мелкие капли на моем лице. Я откинул голову на спинку лавочки и выпускал танцующий струйки дыма, опрокидывая в себя горючий Бурбон. В некоторых окнах ещё горел свет и я всматривался в огоньки, тухнувшие один за одним.  Денек выдался не из легких. Я вообще, блять, не мог собрать всё до кучи.  Мысли о Уоррингтоне, которого я наконец-то вспомнил, не приносили ничего, кроме едкого привкуса на губах, который не смогли перебить даже сигареты и алкоголь.  Уоррингтон, он же Кас, серая мышь старших классов, бесконечно отхватывающий люлей ото всех, подсел ко мне на выпускном вечере в ресторане, рассказывая о каких-то теориях вселенных и неминуемом возмездии, угостив выпивкой.  Я смутно помню тот вечер. Единственное, что врезалось мне в память это то, что я заблевал всю ванную комнату в поместье Блейза и три дня после не показывался дома. Отец лишь надменно глянул на меня из-под газеты и отвернул сморщенную рожу. Панси приходила ежедневно, проверяя моё состояние и долго ругалась, бросив тогда, что переживать расставание с парнем не повод пить. Одно могу сказать точно, я и не переживал. Бывший был хорошим парнем, а разошлись мы по моей инициативе. Единственное, о чем я думал весь вечер выпускного это то, что я до безумия одинок и успокаивал себя тем, что где-то далеко есть ещё кто-то, такой же одинокий как и я. Предназначенный мне судьбой.  — Что делаешь? — скамейка подо мной немного прогнулась, а хриплый голос справа вытащил меня из пучины воспоминаний, в которые я нырнул с головой и выкинул стлевшую до фильтра сигарету. — Кажется, собираюсь утопить свои печали в алкоголе.  Я болезненно рассмеялся, сделал глоток и протянул ему. Он взял бутылку, закинул голову и сделал несколько жадных глотков, вытерев рукавом губы.  — Или в дожде. — сказал он так же тихо, отдав бутылку.  — Или в дожде… — повторил я, сделав глоток и поставив между нами бутылку, словно прочертил границу. Я вытянул ноги и откинулся обратно, натянув максимально капюшон. Судя по звуку, Поттер сделал тоже самое.  Мы сидели молча.  Мокрые капли орошали моё лицо, но мне было плевать. Такого красивого ночного неба я не видел уже давно.  Теперь всё, о чем я мог думать это он.  Его действия были для меня непонятными. Тогда, в грязной и вонючей подсобке, его красные от слез и ярости глаза заставили меня онеметь. Я не мог выбросить их из головы. То, с какой ненавистью он избивал его не поддавалось никакому объяснению. Защищал свою игрушку? Ха! Бред. Он бы не стал. Зачем тогда он вообще приехал? Неужели поехал за Панси? Стоп.  — Что ты спрашивал меня тогда на стоянке? — я прервал нависшую тишину, разбавляемую только еле слышными опадающими каплями дождя на асфальт.  — Спросил, до сих пор ли ты думаешь о том, что я и Панси вместе.  Ком в горле подскочил так высоко, что я с трудом смог произнести ответный вопрос. И пускай состоял он всего из трёх слов, каждое из них резало мне горло как острая кость. — А разве нет?  Я повернул голову в его сторону, продолжая лежать на скамейке и наткнулся на два зелёных огонька, светящихся даже сквозь запотевшие стекла очков. — Нет. И никогда не были.  Ах, вот как. Ну, конечно. С ней было так же, как и со мной. Замеч… — Мы не спали. Ни разу. Ничего не было.  Ком рухнул сам по себе, а на его место переместилось болезненно сжимающееся сердце, бьющееся в сумасшедшем ритме. Если это сердечный приступ, то я умру прямо здесь. Не самая худшая смерть, учитывая сегодняшние обстоятельства.  Он продолжал смотреть на меня, практически не моргая. Я хорошо видел, как он жует щеки, а зелёные радужки заливаются тёмной дымкой. Я поразился сам себе, насколько четко способен различать такие невзрачные на первый взгляд изменения в нем.  По моим щекам потекли теплые струйки и я с ужасом понял, что это точно не дождь. Я проморгался и увёл взгляд. Не мог больше смотреть на него. Просто, блять, не мог.  Мысли проносились одна за одной, устраивая внутри моей раскалывающейся головы целый ураган, но, то ли из-за выпивки, то ли из-за колотящегося сердца в груди, я не смог остановится ни на одной из них.  — Как ты себя чувствуешь? — осек меня Поттер и мой поток мыслей остановился, а я завис на секунду, после чего рассмеялся.  — Ты знаешь… Ахуенно. Я всю жизнь думал, что если меня и возьмут в заложники, то из-за денег моего отца, но никак не из-за собственной задницы! — я засмеялся ещё раз, но резко стих, когда мой взгляд переместился на Поттера, на чьем лице не дрогнул ни один мускул. Он продолжал смотреть на меня слишком обеспокоено. Слишком болезненно. И я отвернулся, взяв бутылку в руку. Я взболтал оставшееся на дне содержимое, сделал глоток и один оставил Поттеру, протянув бутылку. Он не ответил. Не ответил за все те полчаса, пока мы молча мокли под дождем. Не ответил, пока мы поднимались в лифте, слушая дурацкую мелодию внутри. Не ответил, когда стаскивал с меня мокрую толстовку и надевал свою сухую, которую достал из какой-то спортивной сумки. Не ответил, пока делал мне на кухне чай, проронив только тихое «блять», когда обжегся горячим паром от чайника. Не ответил, пока мы сидели в полной тишине и темноте на кухне, слушая в наушниках музыку с его телефона. Не ответил, пока укладывал меня спать в гостевой комнате, расстелив постель. Не ответил, когда укрыл меня одеялом и невесомо поцеловал в лоб дрожащими губами, нехотя отрываясь. Не ответил, пока долго стоял у окна, свесив руки с подоконника, а я наблюдал за развивающимися на ветру непослушными волосами. Не ответил, когда осторожно улегся с краю, боясь мне помешать. Не ответил, когда я не выдержал собственного бешеного сердца и поддался порыву, крепко обняв его поперек груди. Не ответил, когда я проваливался в сон, слушая его тихое прерывистое дыхание и чувствуя теплые пальцы, перебирающие мои волосы. Он не ответил. И я молчал тоже. 

⁓

На утро я проснулся от простреливающей боли в висках и дико ноющих конечностей. Постель была пуста. Сторона, на которой спал Поттер, была уже холодная и я, честно говоря, даже не удивился.  Почесывая живот под толстовкой, которая всё ещё предательски пахла им, я побрел на оживленную кухню, откуда доносились голоса и встал в дверном проеме, облокотившись и скрестив руки. За небольшим столом сидели наворачивающий пиццу за обе щеки Уизли в зеленой пижаме Блейза со змейками, потягивающий эспрессо Нотт и наблюдающий за всем этим делом сам Блейз, рассказывая Уизли о практике, которую они на пару с Тео, вместе провалили с треском. Заметив меня, Блейз расплылся в широкой улыбке и помахал рукой.  — Его Величество проснулось! Какая честь! Присаживайся, давай. Я умостился на свободный стул, взял кусок чертовой пиццы с ананасами и вопросительно посмотрел на Блейза, закатившего глаза и тыкнувшего пальцем в сторону радостного Уизли. Я не смог сдержать смешок, но пиццу все же откусил. Вполне себе. 7 из 10. — А где Поттер? — вырвалось само собой и я моментально закусил щеку изнутри, заметив улыбку и поднятую бровь Теодора напротив.  — А он это… В универ поехал. Сегодня игра с Ливерпульским университетом… — Уизли, не отрываясь от здоровенного куска пиццы, жевал и тарахтел с полным ртом, попивая какую-то дрянь, смутно напоминающую кофе с молоком. Скорее, молоко с кофе. Мерзость. — А ты почему здесь?  — Игра вечером, я сейчас там не нужен. Гарри должен был явится первым для подготовки и всё такое, — мерзко чавкал он под беззвучные смешки Тео и восхищенный взгляд Блейза, опершегося о столешницу, потягивая чай, — Он же капитан. Сам понимаешь…  Я нихера не понял, но понимающе кивнул, поймав на себе взгляд голубых глаз.  — Он там кстати еды купил вчера… — продолжил Уизли, облизывал пальцы и взяв второй кусок, — Целый пакет накупил. Сказал, что это тебе. Но я сомневаюсь, что ты будешь жрать эту дрянь.  Я вопросительно поднял брови, а Блейз на эту реплику Уизла молча открыл холодильник, продемонстрировав целую гору коробок и несколько упаковок шоколадного пудинга. У меня загорелись глаза. И это, видимо, заметил Блейз, потому что рассмеялся и достал одну упаковку, торжественно вручив мне.  Я уже принялся зачерпывать ложкой сливки сверху, но Уизли меня остановил.  — Как вы вообще это едите? Оно же горькое!  — Что ты понимаешь, Уизли? — надменно спросил я, показательно зачерпнув огромный кусок и сунул в рот, закатив глаза от удовольствия, — Это же чёрный шоколад, как его можно не любить?  — Вот и Гарри так же говорит! Извращенцы. — Уизли наиграно скривился и отпил свою бурду из чашки.  — Извращенец это ты, раз пьешь такую гадость вместо хорошего кофе. — отрезал я, слопав еще одну ложку. Нотт в подтверждение моим словам отсалютовал маленькой чашечкой эспрессо, надменно улыбнувшись. На кухне повисла тишина, разбавленная чавканьем Уизли и кипящим чайником. Пудинг оказался донельзя вкусным и я, безмолвно требуя второй, протянул руку улыбающемуся Блейзу, картинно закатившему глаза.  — Ты с нами-то поедешь? — спросил Тео, отставив чашку и закинул ногу на ногу.  — Куда?  — Игру смотреть, конечно же! Говоря это, Блейз чуть не выпрыгнул из штанов. Он светился как рождественская ель, а подпрыгивал как безмозглый эльф. Мерзкое зрелище. Уизли, правда, на такую реакцию тихо хмыкнул и улыбнулся, откусив еще один кусок.  — Нет, спасибо. Я лучше домой. Как минимум нужно сменить замки, а как максимум взять одежды. Но, если честно, я бы остался дома.  Тео с Блейзом переглянулись, но комментировать не стали. И за это я был искренне благодарен.  — Тем более, — я выкинул коробочки в мусорку и подошёл к столу, чтобы налить чай, — Не хочу мешать новобрачным.  Я подмигнул Блейзу, весело улыбаясь, но моя улыбка моментально слетела с лица.  — Да ладно, Малфой! Никому ты не мешаешь! Мы ведь с Блейзом просто друзья! Я так и замер с чайником в руках. Мои глаза сами нашли поникшего Забини, сжимавшего чашку с такой силой, что, казалось, она готова лопнуть в любой момент. Зубы, к слову, он стиснул точно так же. И можно было бы с уверенностью сказать, что он просто очень зол, но его стеклянные глаза, наблюдающие за поедающим пиццу Уизли, многое объясняли.  Теодор резко закашлялся и встал из-за стола.  — Я в душ. А потом Драко к дому подкину, идёт?  Я молча кивнул, отхлебнув только что налитый чай и, сморщив нос от боли обожженного кипятком языка, повернулся к хмурому Блейзу, смотрящему призрачным взглядом сквозь стену.  — Ты в порядке? — спросил я тихо, стукнувшись своим плечом о его.  — Да, в полном.  Улыбка на лице выглядела скорее как болезненный оскал, но он прилагал все усилия, чтобы это было неразличимо. К сожалению, я знал друга слишком хорошо, чтобы не заметить застывшую боль в его глазах.  Выходя из кухни, я последний раз бросил взгляд на сушку для посуды, на которой стояли вымытые чашки, из которых мы с Поттером ночью пили чай. 

⁓

Спустя час сборов и ещё добрых двадцать минут в такси, мы с Тео доехали до моего дома.  — Готов? — спросил Нотт, нажав на кнопку лифта. Я судорожно кивнул и спрятал дрожащие руки в карманы джоггеров. Квартира оказалась, конечно же, незаперта. Ящик с обувью был полностью разворочен, словно кто-то выламывал дверцы. Очевидно, что он искал мне обувь, потому что босого человека без сознания выводить из дома было бы чересчур подозрительно.  Свет продолжал гореть везде, где я его оставил. Выключенный телефон валялся на полу, а пачка сигарет, которая, по всей видимости, вывалилась из кармана толстовки, разорванная лежала в дверном проеме, засыпанная потоптанными сигаретами.  — Ну и ублюдок, — буркнул Нотт, пробираясь за мной в спальню.  — Спасибо хоть телефон не разбил. — позитивно отметил я, включая смартфон. На экране загорелось яблочко и я облегченно вздохнул, понимая, что тратится на новый не придётся.  Стоило ему поймать вайфай, как он буквально выскакивал у меня из рук, ошалело вибрируя, засыпая миллионом оповещений о сообщениях и звонках.  Нотт удрученно хмыкнул и устало откинулся на кровать.  — Тео.  — М?  — Как вы узнали, что я там?  Теодор перекатился на бок и подпер рукой голову, от чего его кудрявые волосы слегка спали на лицо и он пятерней убрал их назад. На мгновение я замер, осознавая, что волосы у них с Поттером очень похожи. Только вот у Нотта, в отличии от придурка Поттера, они лежат аккуратно, а не торчат во все стороны как ебаные антенны для связи с космосом. Не удержавшись, я слегка улыбнулся и тут же переменился в лице, вернув прежнее безразличие.  Теодор, прищурившись, наблюдал за мной, а потом, заметно двинув бровями вверх и вниз, отвел взгляд.  — Я звонил тебе, но у тебя был отключен, поэтому решил набрать Панси. Она встретила меня на вокзале и привезла к тебе. Мы думали, что пойдём вместе куда-нибудь поесть. Отметить мое возвращение, так сказать. Потом она рванула к тебе, пока я ждал внизу. Ну, а вернулась она уже вся в слезах. Блейз по телефону сказал, что ты ему тоже не отвечаешь и мы решили ехать в единственное место, где ты бываешь чаще, чем в универе — в кофейню.  Он перекатился обратно на спину и сложил руки на груди, пока я медленно на ватных ногах добрался до компьютерного кресла и упал в него без сил.  — Там мы нашли ту девчонку, Ханну. Мы рассказали, что нигде не можем тебя найти, а квартира вовсе открыта и пуста. Она вдруг громко зарыдала и схватилась за форму, после чего начала как ненормальная открывать все ящики у вас за стойкой. Она рассказала нам, что с утра приходил твой тайный воздыхатель и очень интересовался, почему ты не вышел в свою смену. Ханна послала его и тот, яростно хлопнув дверью, вылетел из кофейни. Она нашла выписанный адрес кафе на клочке бумажки и мы все сразу же поехали туда.  — А как Поттер-то там оказался? — выдавил я из себя, нервно закурив, нарыв недокуренную сигарету в пепельнице-пудинге.  — Панси позвонила ему и сказала, что ты пропал. Он примчался сразу же. Даже шлем не надел, долбаеб.  Судорожными руками я поднёс сигарету ко рту, сделал затяжку и затрясся, выпуская клуб дыма. Пепел спадал мне на штаны, но мне было в тот момент похуй на всё. Я просто сидел и смотрел стеклянными глазами на Нотта, устроившегося на моей постели, прокручивая воспоминания в голове с невероятной скоростью.  Докурив сигарету и выронив из дрожащих рук бычок, я чертыхнулся, с трудом поднял его и кинул в пепельницу.  — Звони давай мастеру, чтобы сменили замки. Ключей-то мы так и не нашли.  Последующий час я рыскал в ноутбуке номера телефонов служб и, вставив наконец-то симкарту, принялся названивать всем, спрашивая могут ли приехать срочно. Сумев договорится, я выполз к Нотту на кухню, доедающему мою пасту с морепродуктами.  — Король пиццы перешел на кейтеринг? Удивлён! — добродушно рассмеялся тот, накручивая вилкой пасту. — Нет, это… Не важно. Ты на игру-то едешь?  — Еду, — кивнул он, — Дождусь мастера только. Панси просила тебя одного не оставлять.  От имени меня поморщило и я вспомнил слова Поттера, мысленно проклиная себя за свою тупость. Нужно было выслушать её тогда. Я идиот.  — Она тоже едет?  — Ага, за Уизли и Поттера поболеть. — ответил он, впихнув в рот огромный сверток спагетти на вилке.  — И ты не против, что она с ними… дружит? — неуверенно спросил я и Нотт моментально отложил вилку.  — Слушай, Драко. Мы не в школе, чтобы как раньше запрещать кому-то общаться с другими, правда? Уизли так или иначе теперь с нами останется надолго. Не знаю, что у них там с Роном намечается, но малый он неплохой, хоть и туповат. А Поттер… Насколько я понял, они с Панси хорошо общаются. Не вижу в этом никакой проблемы.  Не скажу, что ответ друга меня устроил, но опровержений его словам я тоже не нашел, поэтому просто кивнул и отвел взгляд, поставив чайник.  Нотт окинул меня странным взглядом и принялся терзать оставшуюся пасту на тарелке, а я, расколошматив растворимый говяный кофе, поплелся вместе с чашкой в руках открывать дверь, в которую постучали.  Мастер принялся разбирать замок в двери, разложив инструменты по всей прихожей и Нотт, выдохнув со спокойно душой, похлопал меня по плечу и вышел из квартиры. Я сиганул за ним, предложив провести до лифта.  Уже когда он вошёл в лифт, я решил сказать ему то, что должен был сделать давным-давно.  — Напиши Гермионе, она очень ждёт.  Ошалелые глаза Теодора и приоткрытый от удивления рот, последнее что я видел, улыбаясь как отбитый идиот, прежде чем дверцы лифта закрылись.

⁓

Через час возни с моей дверью и замком, который мастер проверил раз пять, прежде чем торжественно протянул мне связку ключей, я расплатился и облегчено выдохнул, наконец-то почувствовав себя в безопасности.  Если бы придурок Уоррингтон решился вернутся сюда после расквашенной в подобие свиного фарша рожи, он был бы полнейшим идиотом. Хотя… Кто он ещё, если не идиот? Натянув наушники и наспех ответив на сотню переживающих сообщений от Ханны, что всё в порядке, я принялся убирать квартиру.  Мусора за это время скопилось достаточно, а стирки ещё больше. Я просто сбрасывал всё, что криво стояло в мусорный пакет и складывал эти чёрные валуны у входной двери, пообещав самому себе вечером вынести из квартиры. Я поменял постель, перемыл всю посуду, собрал по дому пустые бутылки и поставил стирку.  Обессилено упав на кровать, я понял, что со вчерашнего вечера и до сих пор хожу в кофте Поттера. Я натянул капюшон, затянул его как можно сильнее, скрыв все лицо и глубоко вдохнул. Она не пахла яблочным виски, но аромат его парфюма и стирального порошка сводили меня с ума ни чуть не хуже. И я понял, что все мои попытки доказать самому себе, что дело в алкоголе - провалились на самое дно. С жутким, блять, треском.  Я резко поднялся, помотал головой, в надежде избавиться от мыслей о нем и скатывающегося приятного жара от груди до самого паха, стянул с себя одежду и направился в душ.  На руках и ногах красовались фиолетовые полоски, оставшиеся от веревок и я закусил губу, проведя мысленную параллель между причудливым пожеланием Поттера, сводившем меня с ума и мерзким поступком Каса, противным мне до опиздонения. — Такое ощущение, что я ебаная игрушка в руках безумцев… — болезненно сказал я самому себе, откручивая краны.  Теплая вода приятно бежала по мне струйками, смывая усталость и запах Поттера, который отпечатался на мне как клеймо. Я буквально взвыл, вспомнив, что новый гель для душа так и не купил, поэтому, стиснув зубы, взял старую бутылку, измазав себя ароматом чертовых яблок.  Пластырь с виска пришлось снять, потому что он насквозь промок, и я оставил как есть, заметив, что рана за ночь заметно затянулась, а отросших слегка волос вполне хватает, чтобы это уродство скрыть.  Высушив волосы и одевшись в свою, спасибо Господи, одежду, я упал на кровать. За окном моросил мелкий дождь, а часы на телефоне показывали пять вечера. Я нащупал на кровати толстовку и поднёс её к себе, крепко обняв. Она не была такой же теплой, как он. Она не дышала размеренно и тихо, немного содрогаясь от любого моего прикосновения. Она не гладила меня по волосам, как это делал он. Не укрывала меня заботливо одеялом и не обнимала меня бережно и осторожно. Всё, что у меня от него осталось — это гигантская кровоточащая дыра внутри и кофта, опьяняюще пахнущая им.  Новость о том, что он не встречается с Панси обрадовала меня, но в тоже время я здраво понимал, что всё это не более, чем гребаный сексуальный интерес. Грейнджер была права, когда сказала, пускай и косвенно, что Уизли обратит на Блейза внимание. Но, в одном она все же ошиблась — это был всего лишь эксперимент, который тому хотелось провести над самим собой и над Забини, чье сердце, скорее всего, в скором времени разобьется в дребезги.  Именно поэтому я так ненавижу бисексуалов. У тебя в два раза больше опасности. В два раза больше ревности. В два раза больше боли.  Когда вы на одном поле, то тебе проще принять это, ты понимаешь, что проиграл в честном бою. Но, когда на поле две команды, то одной из них ты не соперник вовсе, они смотрят на тебя сквозь пальцы.  Уизли такой. И Поттер тоже.  Я был искренне рад за Панси, когда думал, что между ней и Поттером что-то есть, ведь то, что он достался именно ей, а не рыжей козе, грело мою растерзанию душу. А теперь… Я не знаю во что верить. В конце концов, это для Поттера могло ничего не значить, а вот чувства Паркинсон…  Даже представлять не хочу, что она будет чувствовать, когда узнает, что я переспал с предметом её влюбленности.  Я тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

⁓

Вечерний Лондон прекрасен. Раньше я любил гулять по нему до самого вечера, оправдываясь дополнительными работами, над которыми якобы пыхтел в библиотеке.  Больше всего мне нравилось гулять около Темзы, иногда усаживаясь на парапет, чтобы посмотреть как бликуют разноцветные огоньки чертового колеса на воде.  В детстве я любил пышные приемы, на которые мы ездили с родителями и мне казалось, что лучше этого быть ничего не может, но… Со временем я понял, как люблю проводить время в тишине. Наедине с самим собой.  Это было связано с тем, что я не мог поделится своими эмоциями или переживаниями из-за их «ненадобности», а ещё потому, что я просто не знал о чем говорить. Если делишься проблемами — жалуешься, а Малфои не жалуются. Если рассказываешь о своих умениях или знаниях — выебываешься, а высшее общество приемлет это лишь в случае словесной перепалки, когда твой интеллект может превзойти оппонента. Если болтаешь обо всём и ни о чем — превращаешься в бедняка, у которых единственное развлечение — почесать языком.  Я быстро понял, что единственное мое умение вести разговор, заключалось в заученных фразах и выбранных темах, которые ведутся в высшем обществе, куда меня неустанно пихали родители, не забывая напоминать, какой же, сука, высокий у меня статус! И я был бы искренне рад этому, если бы не понял, насколько эти люди на самом деле одиноки и безумны.  Я не был уверен, найду ли я ту самую, смогу ли жить так же, как мои родители, согревая друг друга в любые времена. Я грел в своем детском сердечке мысль, что так и будет, но с каждым годом понимал, что, скорее всего, ошибся. Же-сто-чай-ше.  Вид вечерних оживленных улиц Лондона меня успокаивал. Люди носились как муравьи, перебегая быстро дорогу, тихо хихикая или слушая музыку в наушниках с мордой кирпичом. Мимо проезжали легковые автомобили, сверкая фарами и издавая характерный звук мотора, эхом разлетаясь на кирпичные здания, оседая полупрозрачной дымкой. Тихие разговоры и топот людей звучали со всех сторон, помогая подстраиваться под ритм и избегать ебаных навязчивых мыслей. Я сам не знал куда шел, просто брел, куда меня несут ноги, изредка засматриваясь на прохожих или витрины магазинов, на которых уже стали появляться летние коллекции, всем видом зазывая мимо проходящих людей на море в долгожданный отпуск.  Мое тело словно двигалось само, а я покорно слушался его, позволяя делать с собой всё, что ему хочется. Руки и ноги ещё слегка побаливали, но я уже мог передвигаться без резких жжений, а кисти рук активно жестикулировали без ощутимой боли.  По пути я забрел в маленькую кофейню и купил себе стаканчик капучино, который больше держал в руках, согреваясь, чем пил.  На себя я по привычке накинул джинсы, черную водолазку и любимую черную весеннюю куртку, которую урвал в одном бутике в Милане, много лет назад, путешествуя вместе с мамой. Она была дорога мне как память, а ещё буквально очень дорога. Я тогда отдал все свои сбережения, не смотря на то, что она была на меня велика. Со временем я вытянулся ещё, вырос в плечах и теперь она сидит на мне идеально. Это была лучшая покупка в моей жизни. Я думал обо всём, что происходило со мной за последние месяцы и понял, что все мои мысли крутятся вокруг Поттера и Маро. К слову, по второму я безумно, просто безумно, блять, скучаю.  Я провалился в эту бездну размышлений и нашел себя стоящем у входа на футбольное поле за университетом.  Толпа гудела невыносимо, народу поглазеть на игру пришло действительно очень много. Уже слегка темнело, поэтому вовсю горели прожекторы и даже с большого расстояния было хорошо видно, что происходит на поле.  Я стоял снизу, найдя укромное место у самих трибун, спрятавшись в затемненном уголке, скрывавшем меня от лишних глаз. Ладно, одних конкретных зелёных глаз.  Мяч летал с одной стороны поля в другую, на опасных моментах звучали громкие крики болельщиков, а иногда недовольные завывания. На поле кто-то падал, кто-то несся как фурия, обходя одного и другого…  Спустя полчаса страданий моих затекших ног и двух забитых мячей в ворота соперников на последних десяти минутах, прозвучали три свистка. Игра закончилась. Шумные победоносные крики наполнили стадион, парни дурачились на поле, прыгая друг на друга или наваливаясь в одну кучу. Я тихо рассмеялся, постоял ещё немного и направился к заднему выходу, чтобы не сталкиваться с толпой.  Надеюсь, он никогда не узнает, что я видел, как он вытирает пот с лица, задрав свою футболку. Видел, как одобряюще хлопали его по плечу счастливые члены команды, поздравляя с забитым голом. Видел, как он стоит посреди поля, напевая себе под нос слова университетского гимна. Видел, как он, лучезарно улыбаясь, покидает поле, махая на прощание болельщикам рукой.  Надеюсь, он никогда не узнает, что я видел эту игру и болел за него так, словно он сражался за кубок мира, а не за какое-то там вшивое место на таблице среди университетов.  — Алло. Привет, мам. Эм… Да, да, я тоже рад тебя слышать. Остановись на секунду пожалуйста. Скажи мне, предложение тёти Беллы поехать в гости во Францию, о котором ты писала два месяца назад ещё актуально? Я согласен.