Гиблый национализм

Место, откуда я возвращаюсь после своей ненавистной работы, в высшей степени мерзкое — оно настолько замусоренное и заброшенное, что каждый раз, когда я пересекаю его, меня охватывает некое странное очарование. Для меня все эти мелочи, вроде ржавых труб, по которым течет бесконечный поток нечистот, протекая, создавая ужасный запах в сочетании с мочой и рвотой людей, которые напиваются в щи в дешевом и обшарпанном баре на углу. Эти поросшие мхом кирпичи облезлых недостроек. Кстати о той рюмочной, я обязательно в нее зайду, прежде чем отправиться обратно до моей собачьей конуры в миле отсюда. Ебанный в рот! Эта до жути бесящая музыка. Она исходит из окон вокруг меня. Понятия не имею, какой это жанр, я не эксперт, да и музыку слушаю редко, но это явно не для людей с утонченным музыкальным вкусом. Этот звук только усугубляет эту колющую, зудящую боль в моей голове, которую уже никакое болеутоляющее из перепробованных мной не может облегчить. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу эту ебанную музыку! Она, блять, преследует меня повсюду: я прихожу на работу, эта какофония все еще продолжает играть в моей голове, я ухожу — она играет еще отчетливее, я возвращаюсь домой, а эта пронзающая дрянь не отпускает меня. Люди очень часто описывают это ощущение словами, что у них якобы голова скоро взорвется. Так вот, для меня это лишь частично так, скорее, я бы сказал, что это ощущение у меня возникает только если боль просто давящая или средней силы. Но когда она становится невыносимой, я правда на грани того, чтобы раскроить себе череп, добраться до мозга и полить все это дело анестетиком. Да, звучит как какой-то пиздец, но поверьте, даже такие ебанутые идеи кажутся порой единственным способом спастись от нее. Я не принадлежу к тому типу людей, к которым можно было бы обратиться даже в самой безнадежной ситуации на улице. Мой сердитый, измученный взгляд, уродливое мученическое лицо с оттенком осуждения и моя в целом неопрятная внешность отторгает многих людей. Хотя, если честно, я сам этому поспособствовал — ведь я ненавижу это безликое быдло, простую грязь из-под ногтей. Я не считаю, что ставить ярлыки на людей это хорошо, но, возможно, из-за моей работы в колл-центре, мне нравится анализировать и классифицировать других — чужих; незнакомцев, которых я встречаю по дороге. Несмотря на то, что в этом переулке чаще можно увидеть только всех этих причудливых, жалких калек и генетических уродов, выглядят они куда уж привлекательнее, чем какая-нибудь экстравагантная дама со своим визгливым отродьем в коляске. Лежащие на полу шприцы, тусклый белый свет. Боже, я мог бы целыми днями перечислять тупые атрибуты этой помойки. В конце концов, этот переулок сопровождает меня уже 20 лет, которые я честно проработал в той ебучей конторе в самом его конце. Как я рад, что Бог наградил меня наблюдательностью и воображением. На самом деле без нее мой заебанный мозг алкоголика давно бы попрощался со мной и не возвращался, хотя, по-моему мнению, его скорее обгонит моя печень. Краем глаза я заметил, как мой знакомый Василий поднял с асфальта окурок и вдохнул горький дым. Несмотря на свой финансовый статус, он не был бесящим бездомным, просящим пожертвования; напротив, он был просто дедом лет пятидесяти, неотесанным, грязным, ростом около 1,70 м, с седой неухоженной бородой, на которой, вероятно, уже было с десяток вшей. Васян был одет в обычную овечью шубу и галоши. Когда я подхожу к нему, я замечаю, как он поднимается со своего замызганного матраса: — Эй, Володя, ты в порядке? Как я вижу, живчиком. После этого он как закашлял… Словно больной туберкулезом на конечной стадии, и я воспользовался моментом и любезно ему ответил, что довольно нетипично для меня: — Да сойдет, бля, все так же ебашу на жирного, скоро платить коммуналку, — с легкой усмешкой на лице продолжил я, — ты это, в генделик пойдешь? — Что, бля, мне еще делать, конечно, правда не уверен, что финансами располагаю. — Да похуй абсолютно, я одолжу тебе, если что. — Ну че тогда, до вечера, Володя? — Да, смотри мне, чтобы тебя не выперли как в прошлый раз. На этой ноте, я погнал к себе. Я так поразмышлял, что мне следует сварганить себе чего-то, правда холодильник как всегда холоден и, мать его, пуст, но я пока не паникую, скорее всего у меня есть еще немного готовой консервированной гречки и тушенка на черный день. Так что насчет моего гадюшника-то. Совершенно обычный частный дом, который очень часто называют «финским». Зеленый, деревянный, с крыльцом, по классике которое имеет две тусклых, мыльных оконных рамы в «квадратик». Я унаследовал его от своей покойной бабушки — царство ей небесное. Открыв ворота, сделанные из найденной мною по весне фанеры, я вошел внутрь, вымыл руки, разогрел на сковороде мой запланированный ужин и начал поглощать все это перед телевизором, довольно урча, хотя, честно говоря, это было не особо то и вкусно. Походу, у меня просто был медвежий голод, потому что я не ел ни крошки с утра. По телеку транслировались все те же смазливые лица, что и всегда. Какой-то кабаньего вида мужик снова шутки отпускает, мол мы в говне живем и дальше также жить будем. Блять, как он заебал, я прихожу сюда, чтобы отдохнуть, а не для того, чтобы слушать это говно и впитывать негатив. Я отключил эту пропагандистскую ересь. Похуй, надо поторопиться и пойти к Васе. Итак, вот я в этой рыгальне под названием «Второе дыхание». Это имя несколько простое и я бы сказал слишком поэтичное для недобара, правда, я бы не смог придумать ничего лучшего. Верно, ведь только оно мне и дает это самое второе дыхание. Напиваешься с пацанами, забываешь обо всей дерьмовости своего существования, не это ли, блять, счастье? Ну что же, походит эта постройка на сарай, с вечно открытой дверью, на которой бережно указаны цены на пиво и водку, и надписью снизу:"В долг не наливаем». Внутри он такой же стремный: простые металлические столы, на которых гордо красуются пивные марки, складные стулья и простой советский деревянный бар с пластиковыми стаканчиками по ноль пять, рядом с ними красуется канистра пива, а сзади на полочках горделиво стоят бутылки водки на любой вкус и цвет. На столах лежит же небольшое меню, в основном состоящее из полуфабрикатов, которые можно было бы запросто разогреть в микроволновке и, конечно же, закусон. Орешки всех мастей, сухарики, вяленая рыба, сухое добро и так далее.