
Глава 5. Завеса тайн.
Here comes the hotstepper, murderer А вот и горячий степпер, убийца! I′m the lyrical gangster, murderer Я лирический гангстер, убийца. Big up the crew in-a de area, murderer Большая команда в зоне де, убийца Still love you like that, murderer Я все еще люблю тебя, убийца. No, no, we don't die Нет, нет, мы не умираем.
Сама Гермиона тоже танцевала, но немного и не под эту музыку. Но расслабиться она себе не могла пока позволить. Ей нужно было попасть в будку поцелуев к определённому времени, поэтому наручные часы, которые ей подарили родители, обычно украшавшие её левое запястье, а сегодня лежавшие преспокойно в миниатюрном клатче, периодически видели свет, когда хозяйка доставала их, чтобы посмотреть время. И вот оно наступило. Оставив Крама одного в главном зале, Гермиона направилась к шатру, где располагалась будка. Ей нужно было пробыть там пятнадцать минут. В будке поцелуев было людно. Когда Гермиона вошла в шатёр, едва сумела протиснуться к своему месту сквозь толпу озабоченных парней. Девушки, которые должны были заступить на пост вместе с ней уже готовились. Вернее, их готовили: красили губы разными вкусно пахнущими помадами, завязывали глаза атласными лентами, давали мятные жвачки, чтобы несвежее дыхание не отпугивало потенциальных клиентов, а наоборот мотивировало их вставать в очередь ещё раз. Скептически глядя на всё это, Гермиона лишь успела обречённо вздохнуть, подумав про себя, что только ради своего славного будущего в колледже сейчас находится здесь, прежде чем угодила в руки непосредственных организаторш данного мероприятия, призванных приготовить её так же, как и других, к следующим пятнадцати минутам работы стоимостью один фунт за один поцелуй. После того, как ей закрыли глаза лентой, Гермиона оказалась во власти тех девушек, которые готовили её заступить на пост. Тревожное ощущение не покидало Грейнджер, но она постаралась откинуть его, не думая, что какая-то опасность, кроме подростков с проблемами слюноотделения, могла угрожать ей. Тогда-то Гермионе впервые пришлось узнать, как жестоки могут быть девочки. Подведённая к одной из арок, Гермиона ещё раз вздохнула и упёрлась руками в импровизированный постамент, на котором стояло две вазочки: одна для денег, которые необходимо отдать за поцелуй, а вторая с жевательными резинками. Что ж, поехали… Яростно пробубнил горн, оповещающий о начале новой пятнадцатиминутки. Звуки суетящейся толпы заставили Грейнджер нервничать, но она быстро сама себя успокоила. Вскоре в главном зале заиграла песня «Я могу любить тебя вот так», и Гермиона вновь потеряла спокойствие. Она любила её, и Рон знал об этом. В тайне Грейнджер надеялась, что он переборет свою гордость и пригласит на танец, услышав эту мелодию, но… Она стояла в будке поцелуев, а где был Рон оставалось только догадываться. За подобными мыслями Гермиона не сразу обратила внимание, что прошло уже больше трёх минут, а её губы так и не постигла интервенция. И ещё спустя две минуты они также оставались нетронутыми. Теперь Грейнджер уже начала нервничать из-за этого. Она находилась в центре, а две другие участницы пятнадцатиминутки — по бокам. И слышны были тихие переговоры и шевеления с обеих сторон, а прямо перед ней царила тишина. Гермиона не знала, что организаторши данного мероприятия задумали проучить её. Не секрет, что они были недовольны тем, что Грейнджер к ним насильно впихнули, поэтому ответили ей следующим: поставив на постамент небольшую табличку с надписью «Осторожно, герпес», они с удовольствием наблюдали со стороны, как парни в рассыпную бросились от неё. Месть удалась: к середине отведённого времени Гермиона чуть ли не в обморок падала от необъяснимого перенапряжения, но снять повязку с глаз не могла — это было бы нарушением правил, из-за которого её должны были выгнать, а также вычеркнуть из истории мероприятия. Не хотелось бы так начинать строить социальную лестницу, ведущую прямо в колледж. Говорят, если ввязаться в скандал, участвуя в каком-либо мероприятии или клубе, в другие могут уже не принять. Проблемы никому не нужны. Вдохнув воздух носом, Гермиона нервно постукивала пальцами по постаменту, но продолжала стоять как прежде, думая про себя, что сможет справиться с этим унижением.…I can love you like that Я могу любить тебя вот так. I would make you my world Я бы сделал тебя своим миром. Move heaven and earth if you were my girl Переверни небо и землю, если бы ты была моей девушкой…
Рождественская вечеринка отнюдь не для всех оказалась приятным временем препровождения. Драко Малфой со скучающим, расстроенным видом слонялся среди счастливых учеников, чувствуя себя одиноко на этом празднике жизни. Девушка, с которой он пришёл сюда оказалась редкостной занудой. И теперь он скрывался от неё, как мог. Так он оказался в шатре, где располагалась будка для поцелуев. Не планируя участвовать в этом, он, как часто бывает, приобрёл аппетит во время еды. Возбуждение от толп парней передалось и ему. Бросив оценивающий взгляд вокруг, Драко с удивлением заметил, что одна из девушек стоит без дела. Присмотревшись, он узнал в ней подружку ребят, которых на дух не переносил. Подумав сначала, что так и задумано, он потом заметил табличку с надписью, и пазл в его голове сложился. А тихо хихикавшие позади Грейнджер девчонки, почти полностью спрятанные за полотнами кулис, где находился весь побочный реквизит будки поцелуев, убедили Малфоя, что над девушкой жестоко подшутили. Драко не был из тех, кто отчаянно дрался за торжество справедливости, но в этот момент ему просто захотелось стереть улыбочки с лица тех «шутниц». Да и атмосфера пространства, наполненная желанием и страстью, накрыла его, словно цунами. Заиграла новая песня, и ноги сами понесли Малфоя вперёд, параллельно двум испуганно смотрящим на него толпам. Подойдя к Гермионе, он остановился, став шарить по карманам своего белоснежного костюма, пока не нашёл во внутреннем купюру номиналом в пять фунтов.…I used to be lunatic from the gracious days После тех чудесных дней я как обезумела, I used to be woebegone and so restless nights Мои ночи были тревожны, а я — печальна…
В нерешительности глядя на бумажку в руках, Драко наконец принял решение и, развернув её таким образом, чтобы девушки позади Гермионы, с недоумением следившие за ним, могли хорошо рассмотреть, сказал: — Плачу за пять. Единовременно. — Нет, это… — проговорила Грейнджер, запинаясь. — Это не по правилам… Один поцелуй с одного человека, а потом идёт смена… — Ха, ладно, ясно. Но я один в очереди, так что, можно считать, что сам за собой занимаю очередь. Согласна? Облокотившись руками о края постамента, Драко с улыбкой наблюдал, как Гермиона морщила носик и хмурила брови, обдумывая его слова. Её внутренняя борьба продлилась недолго, и совсем скоро она быстро кивнула в знак согласия. Тогда Малфой аккуратно положил купюру в пустую вазу и взял жевательную резинку.I don't find myself bouncing home whistling buttonhole tunes to make me cry Я больше не бегу домой, насвистывая мелодию, которая заставляет плакать.
Пожевав немного, Драко выплюнул жвачку в обёртку, из которой чуть ранее вытащил её же, и прислонился губами к губам Гермионы. Девушка не шевелилась, от того поцелуй получился чересчур неловким. Отстранившись, Драко нахмурился. Он ожидал иного от поцелуя за те деньги, что он заплатил.No more «I love you's» Никаких больше «я люблю тебя», Changes are shifting outside the word Перемены выходят за рамки слов
Ничего не говоря, он легонько прихватил Гермиону за подбородок, приподнял его и провёл кончиком языка по нижней губе девушке. Та непроизвольно раскрыла рот, и тогда Драко, улучив момент, проник в него языком, осторожно касаясь её подрагивающего языка. Этот поцелуй был ещё более неловким, чем предыдущий. Может, Грейнджер узнала его по голосу и поэтому так реагировала? В любом случае, Малфоя положение дел не устраивало. Вновь коснувшись губ Гермионы, он больше не осторожничал, а был настойчив и жаден. Первой реакцией Грейнджер стало желание избавиться от напора, и она моментально выставила ладонь, легонько упёршись ей в пространство между ключицами Драко, но всего на пару секунд. В следующий момент пальцы девушки переместились на его шею, а сама Гермиона с ответным жаром отвечала на его поцелуй. Удивившись тому, Драко непроизвольно отстранился, но почти сразу же прильнул к её губам вновь. Кто-то со стороны выкрикнул: «Четыре!». Да, это уже был их четвёртый поцелуй.I don't find myself bouncing home whistling buttonhole tunes to make me cry Я больше не бегу домой, насвистывая мелодию, которая заставляет плакать
Их губы как будто стали единым целым. Желание. Оно связало их, не давая возможности сопротивляться. Особенно Гермиону, явно потерявшую связь с разумом. Ведомая лишь ощущениями, она отдавала всю себя каждому поцелую. Её язык был так смел в ласках и проворен, что у Драко задрожали ноги. А потом и руки. Он едва владел ими, скользя ладонями по шее вниз, неловко касаясь груди поверх платья. Чувствуя себя так, словно кто-то чужой управляет его телом, причём этому кому-то не более пяти лет, Малфой прервал поцелуй, отступив на шаг. Тело по-прежнему не слушалось, и чтобы обрести хоть какой-то контроль, парень сжал в замок руки до хруста и последовавшей за ним боли. Стиснув зубы, Драко расцепил руки, облегчённо выдыхая: стало легче. Не сказать, что владение собственным телом вернулось в полной мере, но дрожь заметно отступила. И тут Гермиона, как назло, чтобы держать его в том же состоянии, облизнула губы. Лёгкий невинный жест сотворил неожиданное: ноги одеревенели, а в паху начало расти напряжение. Занервничав, Драко поспешно припал губами к губам Грейнджер, вырывая свой последний законный поцелуй. Пять.They were being really crazy Они были сумасшедшими, They were on the come. Они были на грани, And you know what mummy? И знаешь, что, мамочка? Everybody was being really crazy. Все чудили, Uh huh. The monsters are crazy. Монстры сумасшедшие, There are monsters outside. Снаружи они монстры…
Прижимаясь, как можно ближе к постаменту, чтобы никто не заметил надувающейся ткани брюк, Малфой целовал, не стесняясь желания и страсти. Гермиона отвечала ему не меньшим. Пальцы яростно вцепились в ворот его пиджака, а губы и язык не знали устали, отдаваясь во власть желания. Кожа горела от малейшего прикосновения к парню напротив. Она и не предполагала, что возможно чувствовать нечто подобное, даже когда под руками не горячее, страстное тело, жаждущее касаться её, вбирая в себя запах и пот, а всего лишь три слоя разных тканей и в половину не передающих энергию, которая должна быть отдана ей. Которую она хотела ощутить своей плотью. Внезапный, пронзительно-резкий звук горна оглушил пространство шатра, заставив пары целующихся прерваться. Раунд был окончен. Почти сразу, как только поцелуй прекратился, Гермиона стянула повязку с глаз, чтобы увидеть того, кто её так целовал. По лицу пробежала тень удивления, когда она увидела перед собой Малфоя. Тот стоял в оцепенении. С одной стороны, его брюки подверглись настоящему испытанию, ведь они находились в шатком положении: будучи довольно узкими, они должны были выдержать напряжение возбуждённого органа, а также каким-то образом скрыть то самое от окружающих. С другой стороны, Драко, до этого момента целовавший девушку за постаментом инкогнито, отдавшийся эмоциям, которые захватили его, теперь предстал перед ней, но она ведь не кто-то там, а та, с кем у него никогда не должно было возникнуть ничего подобного, подруга его врагов, с удивлением теперь глядевшая в упор. И тогда он только и смог вымолвить, что: — Я… я… — безвольно повторил он, осознавая всю глупость своего положения. И лучше было бы ему вообще ничего не говорить, но почему-то он ощущал жизненно важную необходимость оправдаться. Может, потому что все в шатре продолжали смотреть на него, а может из-за стыда от того, что он позволил себе чувствовать влечение к Гермионе Грейнджер. — Я ненавижу очереди. И, ощутив острую потребность поскорее ретироваться, Драко схватил табличку с надписью «Осторожно, герпес» и, держа её перед собой на уровне паха, стал медленно разрывать на части, привлекая внимание к картонке и отвлекая от себя. Это лучшее, что пришло ему в голову, и даже показалось весьма гениальным выходом. Все провожали его любопытно-изумлённым взглядом, в том числе и Гермиона.No more «I love you's» Никаких больше «я люблю тебя», Changes are shifting outside the word Перемены выходят за рамки слов, Outside the word За рамки слов…
Как только Малфой вышел из шатра, Грейнджер сорвалась с места, быстрым шагом последовав за ним. Едва ли она сама понимала, что делала. Ноги просто несли её под такт постепенно затухающей нежной мелодии, которая, похоже, так и осталась для Гермионы лишь приятным фоном, и вскоре она оказалась за пределом шатра. Холодный, резкий воздух охватил её со всех сторон, заставив съёжиться. Драко стремительно отдалялся, направляясь в замок. На дорожке возле шатра лежали куски картонки, которую он взял, прежде чем уйти. Гермиона наступила на них, что и заставило её остановиться. Подняв их, она соединила куски вместе, прочитав, что там написано. Сжав от злости картон, она вновь посмотрела на спину Драко, который уже скоро скроется в здании школы, и её отпустило. Девочки поступили, как стервы, но ожидать от них чего-то другого могла только самая наивная дура. «Я должна поговорить с ним», — подумала Грейнджер. Срываясь на бег, она вознамерилась догнать Малфоя, не заметив, что начала играть новая песня. Но звуки музыки так или иначе пробивались в подсознание, создавая вместе с ним иллюзию, будто она героиня фильма, спешащая навстречу своему счастливому финалу…God, I feel like hell tonight Боже, сегодня я чувствую себя как в аду. Tears of rage I cannot fight Слезы ярости. Я не могу бороться I'd be the last to help you understand Я буду последним, кто поможет тебе понять. Are you strong enough to be my man? Ты достаточно силен, чтобы быть моим мужчиной?
Расстояние быстро сокращалось, и Гермиона даже подумала, что догонит его у самого входа, оказавшись на обозрении у всех, кто бродил по улице между шатрами вместо того, чтобы быть на танцполе вместе с главными тусовщиками школы, для которых эта рождественская вечеринка в Хогвартсе была предпоследней и им хотелось насладиться прежде всего временем, проведённым друг с другом. Но, видимо, не суждено было Грейнджер достигнуть поставленных целей этим вечером: внезапно дорогу ей преградил Виктор. Выглядел он обеспокоенным. — Х’ег’миона, я искал тебя. Что-то случилось? — Не сейчас, Виктор, — Гермиона попыталась обойти парня, но тот ей не позволил. — Дай пройти. — Ты вся дг’ох’ишь! Позволь мне, — он снял с себя тёмно-бордовый пиджак и с заботой накинул на плечи девушки. — Так будет теплее. И улыбнулся. Но в этот момент Гермиона не оценила порыва болгарина. Пробурчав короткое «спасибо», Грейнджер поспешила в здание школы, где уже успел скрыться Драко. Оказавшись внутри, она стала искать его взглядом среди толпы танцующих подростков. Ни блондинистой макушки, ни белоснежного костюма Гермиона не увидела. «Куда он запропастился?» Музыка стихла, и ребята стали расходиться с танцпола. Напрасно Грейнджер напрягала зрение — Малфоя здесь не было. Директор Дамблдор взял в руки микрофон, видимо, желая сказать речь, но почему-то быстро передумал и сошёл с импровизированной сцены. По правде, никто не хотел на подобных мероприятиях слушать учителей. Наверное, Дамблдор догадался об этом, глядя на недовольные лица. И вновь зал наполнили звуки аккордов новой песни.God, I feel like hell tonight
Боже, сегодня я чувствую себя как в аду.
Tears of rage I cannot fight
Слезы ярости. Я не могу бороться
I'd be the last to help you understand
Я буду последним, кто поможет тебе понять.
Are you strong enough to be my man?
Ты достаточно силен, чтобы быть моим мужчиной?
На танцпол стали выходить парочки. Заключив друг друга в объятья, они плавно двигались на месте, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Только Гермиона осталась стоять посреди, мешая другим танцевать, и беспрестанно мотала головой, надеясь найти взглядом его. Но то было тщетно. — Кхм-кхм… — раздалось совсем рядом. Повернув голову на звук, Грейнджер увидела Рона. Тот неловко мялся на месте, опустив глаза в пол. — Ты очень красива сегодня. — Безмерно благодарна, что ты оценил. Спасибо. — Прости, что был идиотом… Рон ещё что-то говорил, но Грейнджер пропустила всё мимо ушей. Ей показалось, что костюм Драко мелькнул в толпе. Конечно, то мог быть кто угодно, но девушка всё равно напряглась. Нет — Малфоя как не было, так и нет. — Что с тобой делать? — глубоко вздохнув, снисходительно ответила Грейнджер, когда Уизли наконец замолчал. — Не могу и не хочу злиться на тебя вечность. — Спасибо, — Рон неловко улыбнулся, засовывая руки в карманы и тут же их вынимая. — Не хочешь потанцевать со мной? В знак примирения, конечно же. — Ладно, — неопределённо мотнув головой, Гермиона положила ладони на плечи Уизли и прислонилась виском к его груди, оставаясь задумчивой и грустной. Думая о том, что сегодняшний вечер был неожиданно богат на потрясения, она не обратила внимание, что руки Рона активно блуждают по её телу. О, как же он был счастлив этот момент…But please don't leave
Но, пожалуйста, не уходи.
Don't leave
Не уходи.
Don't leave
Не уходи.
I have a face I cannot show
У меня есть лицо, которое я не могу показать.
I make the rules up as I go
Я придумываю правила на ходу.
Just try and love me if you can
Просто попытайся полюбить меня, если сможешь.
*** Чикаго, штат Иллинойс, наши дни… Дорога до дома жениха одной из жертв оказалась весёлой. Мужчины вспоминали свои прошлые победы на арене любви. Но Дерек теперь другой человек: примерный семьянин и любящий отец. Последнее входило и в список добродетелей Малфоя, но вот в плане супружества ему было нечем похвастаться. Женщин по-прежнему было много, и в каждой он находил крупицу того, что мог любить следующие пять минут. Дом Персиваля Грейвса находился в лучшем районе города, как и особняк его родителей. Правда, располагались они на разных концах, отчего Морган сделал вывод, что молодой коронер захотел вылететь из отцовского гнезда, как выросший некогда птенчик, но совсем оставлять свою комфортную безопасную жизнь не хотел. Кенвуд — самый богатый из районов Чикаго, наравне с Линкольн-Парком и Хайд Парком. Только последние два не так защищены от внешнего мира серьёзным образом: на въезде стоял шлагбаум, у которого дежурили по меньшей мере четверо вооружённых огнестрельным оружием охранников, внутри каждые сто метров расположены камеры, угол обзора которых затрагивал все участки данного радиуса; машины службы охраны патрулировали улицы. Агентов едва пустили на территорию. Только звонок в местный отдел ФБР убедил служащих на блокпосту пропустить их машину. Когда им наконец удалось попасть на территорию района, Драко спросил, почему здесь всё настолько серьёзно с охраной, ведь Морган должен знать, так как родился, рос в Чикаго и даже работал одно время в местном полицейском департаменте. — В этом районе живёт семья Барака Обамы. До того, как тот стал президентом, Кенвуд считался элитным местом, а потом и вовсе жизнь здесь стала точно в крепости. Не думаю, что субъект живёт в этом районе. Уверенность, с которой говорил Морган, кого угодно бы убедила. Впрочем, Драко и сам не считал себя дураком. Трудно незаметно ввезти в хорошо охраняемый район похищенную девушку, а то и целую дюжину. Хотя… Наконец, машина припарковалась около небольшого по сравнению с другими двухэтажного особняка. Газон перед домом ничем не был примечателен, но ухожен, пострижен ровно. Обычно, районы по типу Кенвуда имеют своё закрытое сообщество, подчинённое определённым правилам: высота газона, время полива и т.д. Вероятно, только поэтому двор у особняка был ухожен. В остальном из-за отсутствия каких-либо украшений, вроде декоративных камней и садовых гномов, Морган заключил, что хозяин не особо заинтересован в уюте своего жилища и окружающего его пространства. Но на машину Грейвс не скупился: новенький лэндровер дефендер тёмно-синего цвета стоял возле гаража. А может, автомобиль принадлежал вовсе не ему, а кому-то из гостей. Подойдя к двери, агенты позвонили два раза. Никто не открывал. Тогда Драко нетерпеливо позвонил ещё раз. Что-то похожее на крик раздалось за дверью, а затем послышались торопливые шаги. — Зачем столько звонить?! — выскочив из дома, завопил хозяин. Он стоял перед агентами, завёрнутый в одно лишь полотенце. Крупные капли висели на густых волосах, покрывающих грудь. — Я не глухой! — Успокойтесь, мистер Грейвс, — Малфой вытащил из кармана удостоверение. И Морган сделал то же самое. — ФБР. Нам нужно задать вам несколько вопросов. — О чём?! — О вашей невесте. — Я отвечал на вопросы полиции уже. Причём дважды! — У нас свои вопросы, — ответил Морган, привлекая к себе внимание. — Впустите нас или будем говорить на виду у соседей? И Дерек указал пальцем на домик напротив. Казалось, он был безлюден, а потому так тих, но в то же время, если долго смотреть в его окна, можно разглядеть притаившихся обитателей, с интересом наблюдающих за соседями. Вероятно, Грейвс подозревал о повадках живущих рядом людишек, поэтому впустил агентов в дом. Только переступив через порог, Морган обвёл пространство оценочным взглядом. — Вы не хотите одеться? — спросил Драко. — А что, вас что-то смущает? — с вызовом ответил Грейвс. — Нет, но как минимум неприлично расхаживать в неглиже перед незнакомыми людьми, тем более если они представляют закон. — Хватит вам. Мы с вами на одной кухне варимся. — И всё же. На лице Грейвса отразилось недовольство, но тратить время на споры он больше не стал и, буркнув, что сейчас вернётся, убежал на второй этаж. И агенты получили возможность получше осмотреться. В доме было уютно. Каждый элемент интерьера подобран до мельчайших деталей: бледно-лиловые стены, украшенные картинами, выполненные в авангардном стиле, в том же тоне мебель, состоящая из двух диванов, двух кресел и одного пуфика, в стенах друг напротив друга располагались электрический камин и огромный телевизор; у окна стояли в ряд разного размера и видов цветы и выглядели они завядшими. — Похоже их завела Клинт, — указывая на горшки, проговорил Дерек. — Грейвс совсем о них не заботится. Так они скоро погибнут. Продолжая обходить гостиную, Морган что-то подмечал, но теперь уже молча. Для Драко здесь не было ничего примечательного, поэтому он подошёл к камину, на котором на всеобщее обозрение в ряд, также, как и цветы, были расставлены фотографии в милых узорчатых рамках. «Наверное, тоже дело рук Астрид», — подумал Малфой, рассматривая фото. На первом были изображены Клинт и Грейвс в обнимку на фоне побережья. Оба выглядели счастливыми. На фотографии рядом Драко увидел две пары: Астрид и Персиваль и двое неизвестных. Парень и девушка в костюме и платье, как и вторая пара. Вероятно, их запечатлели на каком-то светском мероприятии. Девушки были несколько похожи между собой: одного роста, смуглые с короткими волнистыми волосами, не доходящие и концами до нижней трети шеи. Судя по фотографии, партнёр незнакомки казался одновременно выше всех на фото. Его светло-русые с мелкой примесью рыжинок волосы были зачёсаны наверх, на лице едва заметные веснушки. Рядом стояла ещё фотография, со школы. Грейвс и тот же мужчина, что и на предыдущем фото, только совсем юные. Но кроме них там были ещё трое: девушка, знакомая по предыдущей фотографии, но не Астрид, светловолосый парень приятной наружности, обнимавшийся с тремя уже упомянутыми участниками фото, и паренёк, выглядевший младше их всех, внешне похожий на того из мужчин, которого Драко видел уже дважды, только волосы были кучерявыми, их оттенок ещё более рыжим, а на лице великое множество веснушек. Последний стоял обособленно от других, словно оказался там совсем случайно. — Интересно, правда? — произнёс Морган, кивая в сторону крайнего фото. — Не знаю. Интересно? Вместо ответа Морган лишь рассмеялся, вытащил из кармана телефон и бесцеремонно сделал фотографию всего, что стояло на камине. По счастью, ему удалось закончить до того, как вернулся хозяин дома. Одетый в защитного цвета футболку и серые спортивные штаны Грейвс на ходу откинул назад волосы, чтобы вода не капала с них на лицо. — Теперь я достаточно одет для беседы с ФБР? — с насмешкой проговорил Персиваль, располагаясь на диване. — Вполне, — ответил Драко и, не дожидаясь приглашения, сел рядом с хозяином дома. Морган последовал примеру коллеги и тоже приземлил свой зад на диван. По поведению Грейвса и не скажешь, что он скорбел о своей невесте. Может, просто хорошо скрывал это? Мысленно решив не сбрасывать его со счетов, Дерек произнёс: — Вы живёте здесь один? — Теперь да. Это интересно ФБР? Моя жизнь? — И вашей невесты. Она ведь тоже жила здесь? — Да. Я купил этот дом для нас. Вместе выбирали. Взгляд Грейвса заметно погрустнел. Этот дом полюбился и ему, и Астрид сразу же, когда они только увидели. Они мечтали наполнить дом детьми, шумными и шустрыми, чтобы в каждом атоме окружающего пространства ощущать торжество жизни. Но Астрид больше не было. Мечты разбились на мелкие осколки. Вместе с возлюбленной Грейвса как будто умер и их дом. — Соболезнуем вашей утрате, — произнёс Драко дежурную фразу и сразу же прикусил язык, заметив, что его слова вызвали у хозяина дома лишь раздражение. — Вы помните день исчезновения вашей невесты? — поспешно спросил Морган. — Я уже отвечал на этот вопрос. — И всё же. Несмотря на то, что Грейвс не горел желанием опять вспоминать тот день, он, тяжело вздохнув, стал рассказывать так, как его помнил. Клинт пропала ещё утром. Как обычно, они вместе позавтракали, а затем разъехались на разных машинах. Около одиннадцати часов утра Персивалю позвонили из окружной прокуратуры. Какой-то секретарь спрашивал, не знает ли он, когда приедет помощник Клинт. Тогда Грейвс понял, что произошло страшное. Машина Астрид так и не была найдена. Она исчезла без следа. И хотя в Чикаго установлено тридцать пять тысяч камер видеонаблюдения, ни одна из них не зафиксировала момент, когда что-то пошло не так. Позже выяснилось, что кто-то заменил изображения на всех них теми, что были засняты накануне. И свидетелей не нашлось. Правда охранник на блокпосте при выезде сказал, что мисс Клинт была менее дружелюбна, чем обычно. Молча подала свой пропуск и быстро уехала. А следом за ней выезжал фургон с эмблемой службы по настройке оборудования. Раза два или три в неделю стабильно кто-то из жителей вызывал их, так что ничего необычного в появлении этой машины не было. А потом через несколько недель нашли тело Астрид близко к тому месту, где Драко и его напарник Малькольм Брайт впервые встретили Эмили Прентис чуть больше суток назад, прежде чем влезть в это дело. — Ваша невеста приехала из другой страны, а вы сын Губернатора Штата Иллинойс. Где произошло знакомство? — продолжил Морган. — Ха, считаете, что мы из разных миров, которые не могут пересечься? — Это не предвзятость, на которую вы намекаете. Как правило, общество разделено на социальные группы, которые хоть и не закрыты друг для друга, но в большинстве случаев существуют обособленно. Например, афро-американцы почти всегда строят отношения с теми, у кого такой же цвет кожи. Люди, занимающиеся искусством, вращаются в кругах, непосредственно связанных с ним. А, например, амиши вообще живут общинами, в которые не допускают, как правило, чужаков. И соответственно, эмигранты общаются с эмигрантами, преимущественно из той же страны, что и они. Богатые и влиятельные держатся вместе и… — …не пересекаются с эмигрантами, — закончил фразу Грейвс. — Только если эмигранты богаты и влиятельны, агент. Впрочем, конечно, вы правы, моя Астрид не была богата. Она многим пожертвовала, чтобы приехать в США. Я бы наверное её и не встретил, если бы не Лита. Она нас познакомила. Они встретились в университете. Там есть программа, в соответствии с которой студенты юридических факультетов могут помогать реальным обвиняемым, бесплатно консультируя их. В суде, конечно, единолично они выступать не могут, но это не мешает им заниматься делами вплотную, как полноценным юристам. Лита считала, что так наберётся больше опыта в работе, поэтому регулярно пропадала среди таких же альтруистов. И Астрид была одной из них. Когда они тесно сдружились, Лита привела её в наш круг. Я влюбился почти сразу. Не сказать, что Астрид была из тех, кто сводит мужчин с ума одним лишь взглядом, совсем нет. Но сочетание красоты, ума и великодушия не может не трогать. Согласны? — Мы здесь не для того, чтобы вести дискуссии, мистер Грейвс. — Да… Похоже, я ответил на ваш последний вопрос. — А эта Лита, кто она для вас? — Каким образом это связано с убийством Астрид? — Дело в том, что мы не просто какие-то агенты из ФБР, — Морган гордо выпятил грудь вперёд. — В частности, я отношусь к специалистам из Отдела Анализа Поведения. — Профайлеры, значит. Что ж, постараюсь припомнить, какие на мне были трусы в день нашей с Астрид первой встречи. — Не ёрничайте, мистер Грейвс, — резко произнёс Драко, привлекая к себе внимание обоих мужчин. — А то мы решим, что вы не хотите, чтобы убийцу вашей невесты нашли. По лицу Грейвса пролетела тень злости, но он сумел спокойно улыбнуться, словно слова Малфоя лишь позабавили его. — Так что скажете о Лите? Кто она? — повторил вопрос Морган. — Подруга детства. — Во время просмотра дела вашей невесты я не нашёл сведений о беседе с этой Литой. Впрочем, как и с другими подругами. Как думаете, почему? — Кроме Литы, Астрид из девушек ни с кем не дружила. Я не знаю, почему. И когда Лита умерла, её единственным кругом друзей стали я, Тесеус и Геллерт. Вон наше общее фото. И он указал пальцем на последнее с правого края камина фото, где были изображены пятеро молодых людей: четверо парней и девушка. Теперь агенты знали, что это Лита. — А тот, что стоит в отдалении от других, кто? — спросил Морган. — Ньют, младший брат Тесеуса. — Он тоже входил в круг друзей Астрид? — Нет. В детстве он всё время крутился с нами, потому что своих друзей никогда не было. Лита и Тесеус жалели его. Больше всех Лита. Но мы выросли, и Ньют уехал в колледж в Великобритании. С тех пор я почти его не видел. Тесеус говорил, что он редко бывает дома. — То есть, лично с Астрид они не знакомы? — Ничего об этом не знаю, но, вероятно, нет. А что, думаете, этот дурачок похитил и убил её? — Мы просто собираем информацию, мистер Грейвс. Разрешите осмотреть дом полностью? — У вас есть ордер? — Почему вы так агрессивно настроены? — удивлённо спросил Драко. — Мы хотим найти убийцу вашей невесты, а вы явно не настроены сотрудничать. — Но я ведь знаю всю эту вашу кухню, — Грейвс покрутил пальцем в воздухе из стороны в сторону, указывая на агентов. — Полицейские уже дважды хотели повесить её убийство на меня. Ведь муж или жених, как правило, всегда оказывается среди подозреваемых или вовсе является единственным. С сожалением вздохнув, Дерек пытался подобрать слова, в которые поверил бы Персиваль. Читая дело Клинт, он совсем не удивился, что следователи могли подумать, будто в похищении и убийстве был замешан её жених. Он уехал через три минуты после неё, но на работу опоздал на сорок минут, объяснив это тем, что у него по дороге спустило шину. Отличная причина для опоздания, только вот при проверке камер наблюдения, ни на одной не видно, где он остановился и совершал установку запаски. С главной дороги свернул в сторону, пропав с записей видеокамер, а потом выехал внезапно обратно через полчаса после того, как бесследно исчез. Без тщательного расследования по всему можно представить всё так, будто Персиваль виновен. Впрочем, хоть и замена шины была доказана, вину с Грейвса, по мнению Моргана, пока снимать не следовало. Несмотря на настрой Грейвса, агенты всё же осмотрели дом. Больше всего внимания Морган уделил анализу спальни и ванной комнаты. Там не было признаков того, что Астрид Клинт когда-то жила здесь: повсюду находились лишь вещи Персиваля. Только его. Со дня смерти Клинт прошло совсем немного времени, а её жених избавился от любого напоминания о своей невесте. Впрочем, каждый скорбит по-своему. Завершив работу с Грейвсом и его домом, агенты отправились обратно, не забыв пообщаться с сотрудниками охранной службы, в том числе и с теми, кто работал в день исчезновения Клинт. Те подтвердили рассказ Персиваля и уже имеющуюся информацию в материалах дела. Морган только ещё раз спросил, что такого необычного было в поведении Астрид в тот день. Оказалось, что поведение было вовсе не тем, что привлекло внимание работников службы охраны. Капюшон был натянут на голову, скрывая лицо, а сама женщина молча протянула пропуск, даже не взглянув на того, кто его принял. Ничего необычного, ведь Астрид никогда не проявляла любезности к ним, только никогда не покрывала голову, даже зимой, когда на улице шёл снег. Да и перчаток на ней, когда та была за рулём, видеть не приходилось. Но согласно материалам дела и осмотру вещей Клинт непосредственно после исчезновения, в её гардеробе, помимо прочей одежды, которую по свидетельству Грейвса надела в то утро его невеста, не хватало тёмно-зелёной короткой куртки с капюшоном и чёрных кожаных перчаток. И всё-таки что-то беспокоило Моргана, заставляя задавать мысленно один и тот же вопрос: почему привычные вещи были надеты не в то время, не в том месте? Поэтому агенты взяли очередную порцию копий с камер видеонаблюдения, не доверяя работе местных правоохранительных органов, чтобы по прибытии в ФБР ещё раз всё просмотреть свежим взглядом. Уже по дороге обратно, Дерек позвонил Пенелопе, чтобы попросить её собрать информацию на близкий круг друзей Грейвса и Астрид, и узнал от неё, что Эмили вернулась из Куантико с таким видом, словно по ней проехалась танковая процессия. Узнав об этом, Драко решил её немного подбодрить, поэтому попросил Моргана заехать в ближайшую забегаловку за кофе и круассанами, намереваясь за лёгким перекусом выведать, что от неё хотел Рэйвенвуд. Его влекло не столько любопытство, сколько желание обладать информацией, которая, возможно, в будущем могла бы принести ему какую-то выгоду. Никогда не знаешь, какие знания лишние, а на какие нужно молиться в церкви во время еженедельной воскресной проповеди.