Красавица и/или Чудовище

Наши дни, Чикаго, Иллинойс…       Когда Драко вернулся в кабинет, остальные агенты активно обсуждали детали дела. Вернее, пытались связать воедино данные, которые у них были, чтобы, хотя бы, выдвинуть вероятного подозреваемого. Это должен быть человек, который подходит под профиль минимум на девяносто пять процентов. Для этого было необходимо выделить ключевые моменты. — Тот факт, что жертв поставляет группа, а не сам субъект их выбирает и похищает, несколько осложняет дело, — говорил Морган. — Слишком высок риск сделать ложные выводы. — Но мы определили, что жертвы являются суррогатами, поэтому давайте прицельно рассмотрим их. Наверняка, субъект отдал чёткие указания, кого брать, — тяжело выдохнув, Джей-Джей мельком глянула на Драко, а затем перевела взгляд на Моргана. — Надо ещё раз изучить жертв, найти сходные черты каждой и, принимая во внимание эти данные, найти ту, кто является истинной целью. — Этим нужно было заняться в первую очередь, — раздался строгий голос за спиной у Драко. Обернувшись, он увидел пожилого мужчину невысокого роста и с залысиной. Добрую часть его лица занимал нос. Мужчина был гладко выбрит, отчего казался, несмотря на множество морщин, моложе своих лет. Но Драко точно знал, что он древний, как динозавры, ведь видел его не впервые — то был Джейсон Гидеон. В руках у него находились дорожная сумка, портфель и пакет из какой-то забегаловки. Оглядев агентов, разбившихся на две разные команды, — Рид и Брайт работали над профилем группы работорговцев, а остальные над профилем жертвы местного субъекта — Гидеон спросил, где Эмили, и нахмурился, когда узнал, что её срочно вызвали в Куантико. — Что в пакете, сэр? — бесцеремонно спросила Пенелопа, заводив носом. — Пончики, сырные шарики и овощной обезжиренный салат с оливковым маслом. Во время перекуса вы введёте меня в курс дела. Джей-Джей, тебя не затруднит сделать нам всем кофе? — Нет! — ответила за неё Пенелопа. — Кофе здесь просто кошмарный. Маль… — она запнулась, когда её взгляд остановился на Драко. — Мой шоколадный полубог, — глядя в глаза расплывшемуся в улыбке Морган, защебетала Пенелопа, — сотвори чудо. Хочу, чтоб здесь оказался лучший кофе этого дрянного городишка. — Ну не знаю, детка, — Морган покачал головой, изображая одновременно сомнение и задумчивость. — Всего лишь «полубог»? — Богом станешь, мой милый, когда я увижу перед собой с пониженным содержанием кофеина в экстра большом стаканчике обезжиренный без сливок карамельный макиато! Vas!!! Морган рассмеялся, но встал, громко спросив всех присутствующих, кто и что хотел бы, а затем, собрав заказы, побежал к лифту, как мальчишка, на ходу надевая куртку. А Драко молча направился к Гидеону, который устраивался за отдельным столом. Захотел лично поприветствовать и ещё раз познакомиться. Оказалось, Гидеон прекрасно его помнил. Только вот, похоже, Малфой не был у него в чести. Впрочем, подобные мелочи Драко вовсе не расстраивали. Соблюдя принятые нормы вежливости, он вернулся на место, откуда, скучая, наблюдал, как Джей-Джей заискивающе заглядывая в глаза Гидеону, посвящала его в детали дела и явно ожидала получить в ответ похвалу и внимание. Её чрезмерные старания удовлетворить свои желания рассмешили Драко, из-за чего он был подвергнут нападкам со стороны Гарсии. Она тоже его смешила, но по-другому. По-доброму, что ли. Гнев при всём её «розовом» образе воспринимался не иначе, как что-то милое.       Когда вернулся Дерек с кофе, все подтянулись к столу, где сидели Драко и Пенелопа. Последняя была не в духе, но напряжения между ней и Малфоем особо не чувствовалось, пока между ними не встал сырный соус. По какой-то причине, он был один. Остальные оказались томатными. Ни Драко, ни Гарсия не ели сырные шарики с ним, предпочитая ему сырный соус. Проблема решилась просто: посчитав, что так наберёт несколько очков, если уступит, Драко так и сделал. Конечно, Пенелопа сказала, что не нуждается в снисходительных жестах, но вскоре, размягшая от монотонного мурлыкания Моргана, сдалась. — Гидеон, почему ничего не берёшь? — спросила Джей-Джей. — Я взял салат. — А пончики и сырные шарики? — Не буду. — А что так? — вклинился в разговор Драко. — Высокий холестерин. Дальше мысль подхватил Рид, подошедший к столу, где была еда и кофе, чтобы взять себе один стаканчик капучино и как можно больше пончиков с шоколадной крошкой и обсыпкой — его любимые. Он сказал, что теперь понятно стало, почему Гидеон вдруг решил перейти на овощной салат, заправленный оливковым маслом, ведь именно в нём содержатся омега-3 и омега-6 - полиненасыщенные жирные кислоты, которые способствуют подавлению синтеза липопротеидов низкой плотности и липопротеидов очень низкой плотности, повышение в крови которых приводит к увеличению холестерина, а тот в свою очередь образует плотную бляшку, оседая на стенках сосудов и тем самым сужая их просвет, приводит к недостаточному кровоснабжению тканей и органов, а в худшем случае — если бляшка слишком большая или же она отрывается и уносится с кровотоком, может произойти полная закупорка. «И тогда конец, — подытожил не озвученное Ридом про себя Драко. — Чёрт, этот парень кого угодно способен вогнать в тоску». Он смотрел на Гидеона и отмечал, что для своего возраста тот неплохо выглядел и всё также обладал острым умом и был в твёрдой памяти. Не каждому так везёт, хотя и дело было совсем не в везении, а в его образе жизни, постоянном поддержании здоровья души и разума, а также генетике. Ей тоже отводится одна из главных ролей.       Закончив с перекусом, агенты перешли непосредственно к обсуждению дела. О субъекте было известно непростительно мало, а вот о группе… Рид и Брайт, не хвастаясь, делали успехи в плане профиля — информации было предостаточно. — Итак, — взяв на себя ведущую роль, произнёс Гидеон, — давайте посмотрим, что получается. Я — субъект. Я замкнут, неспособен поддерживать отношения с другими людьми. Они меня сторонятся. Почему вы все решили, что это так? — Потому что субъект не похищает жертв сам, — ответил Морган. — Для сексуальных садистов важно ощущать полную власть над жертвой, включая фазу похищения. Он многое теряет, отказываясь от охоты. Значит, он просто не может брать жертв сам. И мы предположили, что причина в его низкой социализации вследствие наличия глубоких комплексов неполноценности, взрощенных в нём с малых лет, в частности, связанных с какими-то физическими уродствами. — Или же субъект влиятельный человек, который не хочет рисковать своим положением, поэтому покупает жертв, а не берёт их самостоятельно. Дальше, вы считаете, что он белый? Но жертв берёт темнокожих. Межрассовых серийных убийств на сексуальной почве не бывает. — Есть сексуальные садисты, которые берут всех подряд, — сказал Драко. — «Всеядные». Кажется, так их называют. Гидеон поглядел на него поверх очков, а затем, сняв их, потёр переносицу и устало проговорил: — Да, бывают. Но они не делают разницы между жертвами ни по расе, ни по полу, ни по возрасту. А здесь, как ни крути, вырисовывается тип — женщины одной возрастной категории, темнокожие. — Не совсем так, Гидеон, — возразил Морган. — Они не темнокожие, а смуглые. У нескольких просто автозагар. А одна оказалась родом из Сенегала, хотя и цвет кожи у неё не такой тёмный, как у большинства населения этой страны. — «Недостаточно чёрная»? — Драко вскинул бровь. — Попахивает расизмом. Тем более, из твоих уст. Уверен, тебя не раз более чёрные парни брезгливо называли полукровкой. — Не только чёрные, но и белые парни, вроде тебя, — по тону Дерека было понятно, что он обиделся. — И мы обсуждали тип жертвы, я всего лишь указал, что истинно «чёрных» среди них нет. Значит, и субъект не темнокожий. Скорее, тоже мулат или белый, учитывая, что есть жертвы европеоидной расы, которые специально изменили тон своей кожи. Думаю, субъект изначально знал, что такие жертвы будут и не разозлился. Значит, фенотип играет не столь важную роль, хотя ему и отводится достаточно большое значение, если учитывать, что выбор пал на девушек, чей внешний вид был стилизован под представительниц другой расы. Причем, это сделал не сам субъект. Значит, у него не было цели и интереса поддерживать образ. Для него уже он был полным. По выражению лица Гидеона было видно, что он скептически отнёсся к аргументам Моргана, но вслух возражать не стал, а лишь предложил всем, кроме Рида и Брайта, взять себе по несколько личных дел жертв и ещё раз их просмотреть на предмет общей виктимологии. Перед тем как начать работу, он сказал: — Нужно собрать как можно более точный профиль жертв, чтобы по нему вычислить так называемую жертву «ноль». Ту, что стала триггером для субъекта. Скорее всего, это девушка, которая отвергла его, с которой у него были близкие несексуальные отношения. Нам предстоит понять: жива ли она или же является одной из наших жертв. — Или её ещё не нашли. Все обратили взоры на Драко, который неотрывно следил за реакцией Гидеона. Похоже, тот и сам собирался сказать ту фразу. В знак согласия Гидеон кивнул, после все погрузились в работу. Лень совершенно не кстати жаркими объятьями пыталась захватить Драко, не давая сосредоточиться. Несмотря на то, что во время перекуса он выпил не один, а два стаканчика кофе, его так клонило ко сну, словно он не ложился как минимум три дня, участвуя в игровом марафоне на сони плейстейшн вместе с сыном — часто во время отпуска под неодобрительные возгласы Кристины он и Энтон устраивали подобные мероприятия на семьдесят два часа, а то и больше. То было время для отца и сына, которого мальчик ждал сильнее каникул, своего Дня Рождения и Рождества. Из-за работы Драко, а особенно частых длительных разъездов по всей стране, он не так много проводил времени с детьми, поэтому те по нему жутко скучали. И больше всего Энтон. Ему очень сильно не хватало внимания отца.       Прошло несколько часов прежде чем тишина, воцарившаяся после речи Джейсона Гидеона, стала нарушаться тихими переговорами. Это означало, что усталость начинала брать над агентами верх. Видя, что рабочий процесс понемногу сходит на нет, Гидеон решил привлечь всех к обсуждению. Размяв шею, он снял очки, устало потёр покрасневшую от моста очков переносицу и сказал: — Хорошо. Давайте обговорим результат. По кабинету пробежали тяжкие вздохи, но никто не возразил. Всего было девять жертв: Амороват Камара и Астрид Клинт достались Моргану, Роберта Луна и Лисбет Соландер взял себе Гидеон, Хариет Тильман и Марсия Али были отданы Джей-Джей, Айдан Бастепе и Джамала Аль-Мухавади доверили Драко и одну — Лию Кампертер — пришлось отдать Пенелопе. Только вот сравнивать позиции личного дела ей было не с чем, поэтому она лишь выделила интересные моменты. Проще было бы сделать поиск по этим параметрам относительно всех жертв, но вдруг это было неважно? Поэтому она не стала ничего делать без отмашки Гидеона. — Итак, — Джейсон обвёл всех взглядом, — начнём с Драко. Расскажи, что общего у твоих двух жертв, чего мы ещё не знаем. Малфой удобнее уселся в кресле, бросая сердитые взгляды на Гидеона. Для него не секрет, почему Джейсон решил начать с него — предвзятось. Профайлер уверен, что он, Драко, не справился с элементарной задачей. И, в общем-то, оказался прав: Малфой отдифференциировал лишь очевидные показатели. — Кхм… Девушки, возраст колеблется от двадцати пяти до тридцати. У Джамалы тон кожи от природы смуглый, у Айдан нет, но она искусственно делала его темнее, потому что так требовали на работе — в стриптизклубе «Дрожь», расположенном на юге Майами. Когда мы с Брайтом были в командировке там, то посетили это заведение. Там нет ни одной белой девушки. У всех внешность околоэкзотическая — фишка клуба. Аж в дрожь бросает от гениальности этой идеи. — Ближе к делу, Драко. — Конечно. Обе встречались с парнями из Яхт-клубов, разных, разумеется. Так, что тут у нас ещё… А, вот. Они обе приезжие. Айдан из Турции, Джамала прибыла из Чада. Это тоже сходство, так ведь? — Верно, — Гидеон обратил свой взор в бумаги. — Те жертвы, с которыми работал я, тоже прибыли в США из других стран. Лисбет из Швеции, Роберта из Испании. Обеим по двадцать семь лет. Приехали сюда около десяти лет назад, выучились заочно на юристов, работали в хороших фирмах. Роберта была посредником, Лисбет должна была стать в этом году партнёром в одной из лучших адвокатских фирм Нового Орлеана. Молодые, успешные, уверенные в себе, определённый набор фенотипических параметров: карие глаза, тёмные, почти чёрные волосы, смуглая кожа, чёрные брови; рост пять футов и четыре дюйма, вес при жизни приблизительно равен сто двадцать пять и шестьдесят шесть сотых фунта. У обеих были парни-американцы, их коллеги по работе. Кто следующий? — Давайте я, — проговорила Джеро. — Кроме очевидных внешних данных, обе девушки тоже иностранки. Хариет из Швеции, приехала вместе с мужем и трёхлетнем сыном. Домохозяйка. А Марсия из Сомали. Работала няней по вечерам, днём… училась в Ротчестерском университете на факультете экономики и бизнеса, мечтала открыть своё дело. Продавать булочки и пирожные. На её счету в банке лежала довольно солидная сумма. На обучение денег она не тратила, получила грант. В общем, большая умница. В последние десять месяцев до похищения встречалась с управляющим одного из банков Ротчестера. Все прочили им свадьбу в скором времени. — Сколько им лет? — спросил Гидеон. — Марсии двадцать пять, Хариет — двадцать девять. — Хорошо. Морган, что у тебя? — Также, как и остальные жертвы, Амороват и Астрид приехали в США из других стран. Последняя родилась и выросла в Стокгольме, училась там в университете с одноимённым названием на историческом факультете, приехала в США по обмену, затем осталась. Перешла на юридический факультет. Работала помощником прокурора в окружном суде округа Кук. Здесь, в Иллинойсе. Её жених… коронер при том же суде. Интересно… — Что там ещё? — Её жениха зовут Персиваль Грейвс. Сын Губернатора Иллинойса. — А другая девушка? — Амороват родом из Сенегала. Магистр в области права. Работала преподавателем по этому предмету в Нью-Йоркском университете. В свои двадцать девять лет опубликовала несколько статей, общая мысль которых заключалась в необходимости изменений в области гражданского права. У неё был жених… Пока Морган продолжал рассказывать о жертве, Драко ещё раз просматривал дела Джамалы и Айдан. Слушая коллег, он неожиданно для себя поймал некую схожесть, о которой не думал раньше. В то время, уже говорила Гарсия. Она запиналась и оправдывалась, без конца напоминая, что не является профайлером, из-за чего всё больше напоминала нерадивого студента, отвечавшего свой билет перед коллегией профессоров. И что же? Последняя жертва — Лия Кампертер — внешность соответствует описанному типажу, двадцать пять лет от роду, изучала гражданское право в Калифорнийском университете, приехала в возрасте семи лет с родителями из Великобритании, незадолго до смерти обручилась со своим парнем, подающим надежды игроком в бейсбол. — Училась на стипендию, заработав её, играя на скрипке. Лауреат множества музыкальных конкурсов штата Калифорния, — Пенелопа продолжала читать, без конца щёлкая ручкой. Ей было безумно жаль эту и других девочек. И хотя она уже давно работала в ОАП, так и не обзавелась толстой кожей, пропуская каждый случай, каждую историю через себя. — Всё у неё было хорошо, пока не попала в поле зрения мерзких привратников вендиго! — Я кажется выявил ещё одно явное сходство, — внезапно произнёс Драко, не заботясь, договорила его коллега или нет. Он весь был поглощён своим открытием, точно Колумб, когда думал, что перед ним богатая несметными сокровищами Индия. — Девушки плотно связаны с юриспруденцией. — Я тоже это заметил, но не все. Это не может быть частью профиля, если не объединяет всех жертв. А вот о чём мне действительно хотелось бы поговорить, так это о молодых людях, с которыми жертвы состояли в отношениях. Гарсия, вбей имена парней всех девушек и проверь по следующим параметрам: белые, тридцать-тридцать пять лет, уверенные в себе, достаток средний или выше среднего, в прошлом или в настоящем спортсмены, либо просто следят за фигурой, правильно питаясь и посещая тренажёрные залы, хороши собой, можно даже сказать красивы, пользуются популярностью у девушек, заняты на высокооплачиваемой работе, занимают должность начальника, у них довольно дорогое жильё в хорошем районе, — Гидеон сделал короткую паузу прежде чем подвести итог выше сказанному. — Альфа-самцы. — А субъект таковым не является, — добавил Морган. — И он вымещает злость на женщинах, которые являются суррогатами той, что его не выбрала. И скорее всего, она уже мертва. — Да, я даже думаю, что она может быть среди наших жертв. И так как единственная из девушек, которую взяли здесь в Чикаго, Астрид Клинт, предлагаю условно считать, что это она и есть, — Гидеон встал, облокотившись руками о стол. — Поэтому нужно тщательно изучить её окружение, ведь если она и правда была истинной целью, значит, хорошо знала субъекта. Морган, ты пообщаешься с её женихом. — Это всё превосходно, я поддерживаю, — Драко поднял руки кверху, полагая, что это заставит остальных отнестись к нему серьёзнее. — Но я считаю, проверить зацепку, которую я раскопал тоже нужно. Так что, Гарсия, сделай милость, малышка, организуй перекрестный поиск по всем жертвам и юриспруденцией. Выглядел Малфой решительно. Он чуял, что наткнулся на что-то важное, а даже если бы и нет, в этом не будет ничего страшного. Его взгляд устремился на Гидеона, ведь Пенелопа явно не собиралась исполнить просьбу, потому что, во-первых, углядела в ней приказ, а во-вторых, её негативное отношение к Драко, сформировавшееся буквально за несколько минут, явно не планировало измениться в ближайшее время. И она за словом в карман не полезла, сказав: — Так-то, зацепки у меня на колготках, но хотя у вас и светлые волосы, мистер Малфой, это не значит, что и голова в целом светлая, так что и ценным идеям взяться неоткуда. Оставьте это ангелам светлой мысли, — Пенелопа обвела рукой комнату, показывая, кого она имеет в виду. — А то, боюсь, в ваших красивых, но лживых глазках потемнеет от напряженного Сизифова труда. Нарочитый официоз и пассивно-агрессивный подкол вынудили Драко глянуть на Гарсию злым прищуром, но всего на пару секунд, потому что затем он вновь обратил взор на Гидеона, ожидая его решения. А тот, хоть и не имел привычки потакать прихотям кого попало, сейчас дал отмашку Пенелопе проверить предположение Малфоя, желая дать ему возможность попытаться быть полезным для дела. Ворча что-то под нос, Гарсия не смогла ослушаться приказа своего непосредственного начальника. И у неё глаза полезли на лоб, когда она увидела совпадение по всем жертвам. Так или иначе все они имели какое-то отношение к юриспруденции. Большинство выбрали её частью своей жизни, став советниками, некоторые только учились, а двое планировали поступать, но успели посетить несколько семинаров, в качестве вольнослушителей. — …О, и знаете, что ещё?! — Гарсия кликнула на ссылку, что была здесь же. — Все обучались либо слушали лекции в Чикагском Университете и его филиалах по стране. А Айдан Бастепе вообще проходила онлайн-обучение. Понятно, куда шёл её заработок от ночных танцев для всяких клоунов, как наш почти совсем неуважаемый коллега. — Полегче, мамуля, аха, — рассмеявшись, произнёс Морган. — Только потому что ты попросил, мой шоколадный полубог. — Между прочим, моя догадка оказалась верна, — заметил Малфой, победно улыбнувшись. — Напоминаю: один раз и палка стреляет. — Моя палка стреляет чаще. — Святые единороги, с кем приходится иметь дело. Закатив глаза, Пенелопа осуждающе помотала головой и тяжело вздохнула. Это вызвало у Драко лишь смех. Он намеренно использует провокационные фразы, чтобы дестабилизировать свою дерзкую оппонентку. Была бы здесь Прентис, вероятно, он вёл бы себя сдержаннее. Или нет.       По итогу обсуждения агенты пришли к двум линиям расследования: Персиваль Грейвс и Чикагский Университет. Исходя из этого, Гидеон разделил коллег, отправив Моргана и Малфоя поговорить с женихом Астрид Клинт, а остальных, включая его самого, заняться учебным заведением с намерением найти цифровой след, который свидетельствовал бы о том, как работорговцы получили данные жертв. — Скрестите ваши пальчики, дамы, господа и змея, что пытается обвить мою нежную шейку! Последние слова Пенелопа произнесла искоса глядя на Малфоя, который лишь усмехнулся. Он не знал, чего этим хотела добиться девушка. Вряд ли она рассчитывала как-то задеть его. Скорее, это был её способ держать всё под контролем, защищая себя от всего, что могло угрожать прекрасному розовому миру, в котором она предпочитала оставаться во что бы то ни стало. Впрочем, Драко было всё равно. *** Хогвартс, декабрь 1994…       Закрытые школы известны своими тёмными историями. И Хогвартс не был исключением. Жутким слухам, которыми полнились его стены, позавидовали бы сценаристы сериала «Черная лагуна» , хотя и, быть может, большинство из того, что говорили старшекурсники о происшествиях, случавшихся в школе задолго до того, как даже они поступили на учёбу, являлись полнейшей чушью. И Гермиона бы так и считала, если бы они с друзьями случайно не нашли «тайную комнату», где обнаружили останки ученика, пропавшего больше двадцати лет назад. А потом случайно нашли огромную очковую змею и сумели обезвредить её, хотя и та уже покусала сестру Рона. Благодаря компании, девочку спасли, но учителя, который притащил рептилию в школу, уволили. Члены попечительского совета тогда сильно обеспокоились тем, что происходит в Хогвартсе, и началась тотальная проверка преподавательского состава, в ходе которой обнаружилось, что Сириус Блэк, следивший за тем, чтобы ученики соблюдали правила обучения и проживания, был осужден за убийство и содержался в тюрьме строгого режима почти двенадцать лет. Конечно, это не могло не поднять бурю в стакане. Совет настаивал на увольнении, а некоторые даже пытались обвинить мужчину в смерти ученика, труп которого Гермиона и компания нашли в «тайной комнате», ведь он тоже учился здесь когда-то. Благо, всё разрешилось удачно: выяснилось, что Блэк отсидел за то, чего не совершал, и, более того, был оправдан, потому и вышел всего через двенадцать лет после вынесения приговора, да и к убийству студента не имел никакого отношения. Но несмотря на тёмные времена, находились моменты и для веселья. Вопреки всему, что случалось, директор Дамблдор не отменил ни одного внеклассного мероприятия. Правда, Гермиону они не сильно волновали. Она всегда хорошо училась и радовалась возможности проводить время с друзьями. Но чем ближе был выпускной класс, а вместе с ним и подача заявлений в колледжи, тем больше Грейнджер нервничала, переживая за свою судьбу. Её амбиции вели в самые престижные учебные заведения мира, но, как оказалось, высокого общего балла, первых мест за научные конкурсы и олимпиады, а также успешно сданного вступительного экзамена вместе с великолепно написанным эссе недостаточно для поступления. Колледжи хотели видеть не только умных, но и социально развитых членов студенческого сообщества. Именно это осознание и привело Гермиону сегодня в эту будку для поцелуев.       За несколько дней до Рождества в Хогвартсе устраивалось что-то наподобие вечеринки, хотя и не выглядела она типично: здесь традиционно был танцпол, который устраивали прямо в холле главного корпуса, чтобы оттуда каждый желающий смог пройти к шатрам, где разворачивались ярмарочные развлечения, такие как стрельба по мишеням из арбалета, где главный приз — игрушка за полфунта, сеанс с предсказательницей будущего на следующий год, распродажа пряничных человечков, фотобудка и, конечно, гвоздь программы - будка поцелуев. Так решалось две проблемы, которые стояли перед студсоветом: задействовать как можно больше учеников средних и старших курсов, а значит собрать побольше средств с родителей, да и, впоследствии, с учеников, чтобы запланировать ещё больше общественных мероприятий, не наседая сильно на спонсоров. За счёт активной внешкольной работы многие студенты смогут добрать баллы для поступления в престижные высшие учебные заведения, и чем больше их будет, тем выше окажется рейтинг Хогвартса. За то время, пока директором оставался Альбус Дамблдор, рейтинг школы только рос с каждым годом, что привлекло больше студентов, желавших учиться именно тут. И это, в свою очередь, позволило не только достроить ещё два крыла, но и выделить достаточно стипендиальных мест, что тоже добавило Хогвартсу очков престижа. Гермиона была стипендиаткой, в отличие от её друзей. Несмотря на то, что её семья относилась к среднему классу, позволить платное обучение в Хогвартсе они бы не смогли. Но Грейнджер прекрасно представляла себе своё будущее, поэтому делала всё, что было в её силах, чтобы приблизить тот день, когда оно наступит. Поэтому, вопреки своему желанию, она согласилась «поработать» в будке поцелуев во время Рождественской вечеринки в этом году. Ей не повезло: идея поучаствовать в общественном мероприятии пришла слишком поздно, поэтому глава студсовета вообще мог не взять её, но им был Джордж Уизли, который никак не хотел отказывать лучшей подруге брата и буквально насильно против воли девочек, уже принимавших участие в этой части инвента, запихнул Гермиону в последний вагон уходящего поезда старого года. Зачем нужна была такая спешка, даже сама Грейнджер не могла объяснить. Хотя, вполне возможно, что причина крылась в ссоре, произошедшей между ней и Роном. Уизли долго готовился, собирался с силами и мыслями, чтобы пригласить её в качестве своей пары на эту вечеринку, но что-то пошло не так и вместо того, чтобы сказать то, что он хотел, серьёзно обидел Гермиону, приравняв шансы той быть кем-то приглашённой к вероятности того, что Курт Кобейн выжил и скрывается от своих неудачливых убийц где-то в Сибири. Учитывая, что предложения ей поступали и от других парней, причём в этот же день, которым она отказала — Гарри проболтался, что её хочет пригласить Рон — заявление друга выглядело глупым, но от этого не явилось менее унизительным. Естественно, единственным логичным выходом из этой ситуации Грейнджер видела лишь одно: доказать Уизли, что он глубоко заблуждается. Первым делом она пригласила на вечеринку самого недоступного парня в Хогвартсе. Им был ученик по обмену из Болгарии по имени Виктор Крам. Всего семестр он провёл в Англии, но успел настроить против себя почти всех учеников и учителей. Вечно замкнутый, Виктор только и делал, что часами находился в спортзале школы, наращивая мышечную массу, да тренировался играть в баскетбол с командой, хотя и с первого взгляда было понятно главное: он совсем не командный игрок. Парень ходил по широким, массивным коридорам с надменным видом, вечно хмурый, мало любезный. Крам игнорировал всех, кого встречал на пути. Похоже, он считал, что в этой пафосной, судя по студентам, школе ему никто не был парой. И Гермиона не стала исключением, хотя уже и набирала свои первые очки популярности. В этот год она вступила в клуб знатоков. Несмотря на то, что все соревнования пройдут весной, по Хогвартсу ходили слухи, что Грейнджер новая звёздочка команды. Во многом поэтому её заметили мальчики, рискнувшие пригласить на рождественскую вечеринку, ведь она была не только умна, но и мила, в отличие от остальной женской половины клуба знатоков. Но как же всё-таки ей удалось зацепить Виктора Крама? Никакой магии, дамы и господа: парень просто был ей давно и глубоко должен. Учиться — это не тягать штанги. Для Виктора было немного сложно заниматься на английском, а потому руководству Хогвартса пришла в голову идея, потрясающая своей новизной — приставить к иностранцу репетитора. Выбор пал на Гермиону. Но учителя и представить не могли, что двое студентов буду заниматься совсем не обучением во время своих коротких, но частых встреч в библиотеке. Вернее, Гермиона училась, делая за Крама домашнюю работу, а он сидел неподалёку и вечно что-то искал в интернете. Взамен на «любезность» Грейнджер парень обещал выполнять всё, что девушка попросит. А она в то время хотела лишь одного: научиться целоваться. Этой проблемой Гермиона озаботилась ещё летом, когда путешествовала с родителями по Франции на машине. В дороге она познакомилась с девочкой, которая застыдила её за полнейшую некомпетентность в этой сфере, наглядно показав основы из основ. Но как и во всём остальном, Грейнджер считала, что для овладения навыком нужно много практиковаться. И вот, договорившись, что никто и никогда не узнает об этом, Виктор и Гермиона начали свою почти четырёхмесячную тайную практику.       Необходимость быть игрушкой для озабоченных учеников сначала не понравилась Грейнджер, но впоследствии, думая о своих перспективах, она даже решила, что будет весьма кстати уколоть Рона не только появлением на вечеринке под ручку с Крамом, но и толпой мальчиков, которые получили её поцелуй, заплатив за него два фунта стерлингов. Тогда-то Уизли уж точно не сумел бы произнести слова, которые пару недель назад неосторожно слетели с его губ.       Наконец настал день вечеринки. В этом году студсовет постарался на славу. Всё было оформлено в серебристо-лиловых цветах как в холле, так и снаружи. От лестницы на шестьдесят шесть футов тянулась красная дорожка, как на какой-нибудь церемонии награждения. Снега почти не было, поэтому для антуража везде были разбросаны конфетти, а над танцполом и в шатрах они вовсе распылялись беспрестанным потоком, создавая для окружающих ощущение настоящего рождественского волшебства. В холле были столики и место для танцев, а также диджей, небольшая сцена, устроенная прямо на одной из площадок лестницы, ведущей на второй этаж, на которой помимо микрофона стояли две огромные музыкальные колонки. Их родные сёстры были встроены в небольшие углубления по обе стены от входа, чтобы наслаждаться талантливо подобранными мелодиями могли не только в главном зале, но и во всех шатрах на улице. Проходя по красной дорожке мимо изумленных студентов, Гермиона гордо смотрела вперёд, держа Виктора под руку, и мысленно предвкушала, как вытянется лицо Рона, когда тот увидит их. И цель была достигнута, принеся девушке небывалое удовлетворение: Уизли, который не сомневался в том, что Гермиона скажет «да» на его предложение пойти на вечеринку вдвоём, никого не смог пригласить после её отказа, так как те, кто хотел пойти парой, уже разбились на «парочки». И даже Гарри, который пригласил младшую сестру своего лучшего друга, с досадой и гневом проводил девушку и её спутника до их столика. Там Крам оставил Грейнджер, решив принести себе и ей по бокалу с пуншем. Присев на ближайший стул, Гермиона оглядывалась по сторонам, пока её взгляд не остановился на Анджелине Джонсон. Темнокожая высокая девушка, облачённая в полупрозрачное светло-голубое атласное платье с разрезом до середины бедра, стояла рядом с Джорджем Уизли, с которым встречалась вот уже два года, и улыбалась ему, сдержанно, но мило, слушая, что тот оживлённо говорил. Её волосы были красиво заплетены, а их концы подколоты наверх, что придало причёске пышности и помпезности, и мелкие алмазные заколочки весело поблёскивали всеми цветами беспрестанно мигающего и сменяющегося каждую секунду света. Красиво… Гермиона невольно залюбовалась ей. И если даже в школьной форме Анджелина была прекрасна, всегда приковывала внимание студентов, когда не спеша проходила по коридору, то сейчас выглядела по-настоящему божественно, словно диснеевская принцесса, оказавшаяся на сказочном балу. Только вот она единственная, кто был из сказки — так казалось Гермионе.       Вскоре с двумя бокалами пунша вернулся спутник Гермионы, и та больше не могла так откровенно продолжать разглядывать девушку главы студсовета. Крам был галантен: спросил, не нужно ли ей ещё чего-нибудь принести, не хочет ли она потанцевать или пойти в один из шатров, если атмосфера зала кажется ей скучноватой. Но Грейнджер пока предпочла просто посидеть за столиком. Позже они немного потанцевали, затем прослушали речь Джорджа, который завещал в этот день отрываться, как будто это не школьная рождественская вечеринка, а тусовка в особняке Джея Гэтсби. «Только бы никто не умер», — подумала Гермиона, бросив брезгливый взгляд на группу старшекурсников, которые неестественно активно отрывались на танцполе под песню «Here comes the hotstepper» от Ини Камозе, и потому было очевидно, что они пили отнюдь не только пунш.

Here comes the hotstepper, murderer А вот и горячий степпер, убийца! I′m the lyrical gangster, murderer Я лирический гангстер, убийца. Big up the crew in-a de area, murderer Большая команда в зоне де, убийца Still love you like that, murderer Я все еще люблю тебя, убийца. No, no, we don't die Нет, нет, мы не умираем.

Сама Гермиона тоже танцевала, но немного и не под эту музыку. Но расслабиться она себе не могла пока позволить. Ей нужно было попасть в будку поцелуев к определённому времени, поэтому наручные часы, которые ей подарили родители, обычно украшавшие её левое запястье, а сегодня лежавшие преспокойно в миниатюрном клатче, периодически видели свет, когда хозяйка доставала их, чтобы посмотреть время. И вот оно наступило. Оставив Крама одного в главном зале, Гермиона направилась к шатру, где располагалась будка. Ей нужно было пробыть там пятнадцать минут.       В будке поцелуев было людно. Когда Гермиона вошла в шатёр, едва сумела протиснуться к своему месту сквозь толпу озабоченных парней. Девушки, которые должны были заступить на пост вместе с ней уже готовились. Вернее, их готовили: красили губы разными вкусно пахнущими помадами, завязывали глаза атласными лентами, давали мятные жвачки, чтобы несвежее дыхание не отпугивало потенциальных клиентов, а наоборот мотивировало их вставать в очередь ещё раз. Скептически глядя на всё это, Гермиона лишь успела обречённо вздохнуть, подумав про себя, что только ради своего славного будущего в колледже сейчас находится здесь, прежде чем угодила в руки непосредственных организаторш данного мероприятия, призванных приготовить её так же, как и других, к следующим пятнадцати минутам работы стоимостью один фунт за один поцелуй.       После того, как ей закрыли глаза лентой, Гермиона оказалась во власти тех девушек, которые готовили её заступить на пост. Тревожное ощущение не покидало Грейнджер, но она постаралась откинуть его, не думая, что какая-то опасность, кроме подростков с проблемами слюноотделения, могла угрожать ей. Тогда-то Гермионе впервые пришлось узнать, как жестоки могут быть девочки.       Подведённая к одной из арок, Гермиона ещё раз вздохнула и упёрлась руками в импровизированный постамент, на котором стояло две вазочки: одна для денег, которые необходимо отдать за поцелуй, а вторая с жевательными резинками. Что ж, поехали… Яростно пробубнил горн, оповещающий о начале новой пятнадцатиминутки. Звуки суетящейся толпы заставили Грейнджер нервничать, но она быстро сама себя успокоила. Вскоре в главном зале заиграла песня «Я могу любить тебя вот так», и Гермиона вновь потеряла спокойствие. Она любила её, и Рон знал об этом. В тайне Грейнджер надеялась, что он переборет свою гордость и пригласит на танец, услышав эту мелодию, но… Она стояла в будке поцелуев, а где был Рон оставалось только догадываться. За подобными мыслями Гермиона не сразу обратила внимание, что прошло уже больше трёх минут, а её губы так и не постигла интервенция. И ещё спустя две минуты они также оставались нетронутыми. Теперь Грейнджер уже начала нервничать из-за этого. Она находилась в центре, а две другие участницы пятнадцатиминутки — по бокам. И слышны были тихие переговоры и шевеления с обеих сторон, а прямо перед ней царила тишина. Гермиона не знала, что организаторши данного мероприятия задумали проучить её. Не секрет, что они были недовольны тем, что Грейнджер к ним насильно впихнули, поэтому ответили ей следующим: поставив на постамент небольшую табличку с надписью «Осторожно, герпес», они с удовольствием наблюдали со стороны, как парни в рассыпную бросились от неё. Месть удалась: к середине отведённого времени Гермиона чуть ли не в обморок падала от необъяснимого перенапряжения, но снять повязку с глаз не могла — это было бы нарушением правил, из-за которого её должны были выгнать, а также вычеркнуть из истории мероприятия. Не хотелось бы так начинать строить социальную лестницу, ведущую прямо в колледж. Говорят, если ввязаться в скандал, участвуя в каком-либо мероприятии или клубе, в другие могут уже не принять. Проблемы никому не нужны. Вдохнув воздух носом, Гермиона нервно постукивала пальцами по постаменту, но продолжала стоять как прежде, думая про себя, что сможет справиться с этим унижением.

…I can love you like that Я могу любить тебя вот так. I would make you my world Я бы сделал тебя своим миром. Move heaven and earth if you were my girl Переверни небо и землю, если бы ты была моей девушкой…

      Рождественская вечеринка отнюдь не для всех оказалась приятным временем препровождения. Драко Малфой со скучающим, расстроенным видом слонялся среди счастливых учеников, чувствуя себя одиноко на этом празднике жизни. Девушка, с которой он пришёл сюда оказалась редкостной занудой. И теперь он скрывался от неё, как мог. Так он оказался в шатре, где располагалась будка для поцелуев. Не планируя участвовать в этом, он, как часто бывает, приобрёл аппетит во время еды. Возбуждение от толп парней передалось и ему. Бросив оценивающий взгляд вокруг, Драко с удивлением заметил, что одна из девушек стоит без дела. Присмотревшись, он узнал в ней подружку ребят, которых на дух не переносил. Подумав сначала, что так и задумано, он потом заметил табличку с надписью, и пазл в его голове сложился. А тихо хихикавшие позади Грейнджер девчонки, почти полностью спрятанные за полотнами кулис, где находился весь побочный реквизит будки поцелуев, убедили Малфоя, что над девушкой жестоко подшутили. Драко не был из тех, кто отчаянно дрался за торжество справедливости, но в этот момент ему просто захотелось стереть улыбочки с лица тех «шутниц». Да и атмосфера пространства, наполненная желанием и страстью, накрыла его, словно цунами. Заиграла новая песня, и ноги сами понесли Малфоя вперёд, параллельно двум испуганно смотрящим на него толпам. Подойдя к Гермионе, он остановился, став шарить по карманам своего белоснежного костюма, пока не нашёл во внутреннем купюру номиналом в пять фунтов.

…I used to be lunatic from the gracious days После тех чудесных дней я как обезумела, I used to be woebegone and so restless nights Мои ночи были тревожны, а я — печальна…

В нерешительности глядя на бумажку в руках, Драко наконец принял решение и, развернув её таким образом, чтобы девушки позади Гермионы, с недоумением следившие за ним, могли хорошо рассмотреть, сказал: — Плачу за пять. Единовременно. — Нет, это… — проговорила Грейнджер, запинаясь. — Это не по правилам… Один поцелуй с одного человека, а потом идёт смена… — Ха, ладно, ясно. Но я один в очереди, так что, можно считать, что сам за собой занимаю очередь. Согласна? Облокотившись руками о края постамента, Драко с улыбкой наблюдал, как Гермиона морщила носик и хмурила брови, обдумывая его слова. Её внутренняя борьба продлилась недолго, и совсем скоро она быстро кивнула в знак согласия. Тогда Малфой аккуратно положил купюру в пустую вазу и взял жевательную резинку.

I don't find myself bouncing home whistling buttonhole tunes to make me cry Я больше не бегу домой, насвистывая мелодию, которая заставляет плакать.

Пожевав немного, Драко выплюнул жвачку в обёртку, из которой чуть ранее вытащил её же, и прислонился губами к губам Гермионы. Девушка не шевелилась, от того поцелуй получился чересчур неловким. Отстранившись, Драко нахмурился. Он ожидал иного от поцелуя за те деньги, что он заплатил.

No more «I love you's» Никаких больше «я люблю тебя», Changes are shifting outside the word Перемены выходят за рамки слов

Ничего не говоря, он легонько прихватил Гермиону за подбородок, приподнял его и провёл кончиком языка по нижней губе девушке. Та непроизвольно раскрыла рот, и тогда Драко, улучив момент, проник в него языком, осторожно касаясь её подрагивающего языка. Этот поцелуй был ещё более неловким, чем предыдущий. Может, Грейнджер узнала его по голосу и поэтому так реагировала? В любом случае, Малфоя положение дел не устраивало. Вновь коснувшись губ Гермионы, он больше не осторожничал, а был настойчив и жаден. Первой реакцией Грейнджер стало желание избавиться от напора, и она моментально выставила ладонь, легонько упёршись ей в пространство между ключицами Драко, но всего на пару секунд. В следующий момент пальцы девушки переместились на его шею, а сама Гермиона с ответным жаром отвечала на его поцелуй. Удивившись тому, Драко непроизвольно отстранился, но почти сразу же прильнул к её губам вновь. Кто-то со стороны выкрикнул: «Четыре!». Да, это уже был их четвёртый поцелуй.

I don't find myself bouncing home whistling buttonhole tunes to make me cry Я больше не бегу домой, насвистывая мелодию, которая заставляет плакать

Их губы как будто стали единым целым. Желание. Оно связало их, не давая возможности сопротивляться. Особенно Гермиону, явно потерявшую связь с разумом. Ведомая лишь ощущениями, она отдавала всю себя каждому поцелую. Её язык был так смел в ласках и проворен, что у Драко задрожали ноги. А потом и руки. Он едва владел ими, скользя ладонями по шее вниз, неловко касаясь груди поверх платья. Чувствуя себя так, словно кто-то чужой управляет его телом, причём этому кому-то не более пяти лет, Малфой прервал поцелуй, отступив на шаг. Тело по-прежнему не слушалось, и чтобы обрести хоть какой-то контроль, парень сжал в замок руки до хруста и последовавшей за ним боли. Стиснув зубы, Драко расцепил руки, облегчённо выдыхая: стало легче. Не сказать, что владение собственным телом вернулось в полной мере, но дрожь заметно отступила. И тут Гермиона, как назло, чтобы держать его в том же состоянии, облизнула губы. Лёгкий невинный жест сотворил неожиданное: ноги одеревенели, а в паху начало расти напряжение. Занервничав, Драко поспешно припал губами к губам Грейнджер, вырывая свой последний законный поцелуй. Пять.

They were being really crazy Они были сумасшедшими, They were on the come. Они были на грани, And you know what mummy? И знаешь, что, мамочка? Everybody was being really crazy. Все чудили, Uh huh. The monsters are crazy. Монстры сумасшедшие, There are monsters outside. Снаружи они монстры…

Прижимаясь, как можно ближе к постаменту, чтобы никто не заметил надувающейся ткани брюк, Малфой целовал, не стесняясь желания и страсти. Гермиона отвечала ему не меньшим. Пальцы яростно вцепились в ворот его пиджака, а губы и язык не знали устали, отдаваясь во власть желания. Кожа горела от малейшего прикосновения к парню напротив. Она и не предполагала, что возможно чувствовать нечто подобное, даже когда под руками не горячее, страстное тело, жаждущее касаться её, вбирая в себя запах и пот, а всего лишь три слоя разных тканей и в половину не передающих энергию, которая должна быть отдана ей. Которую она хотела ощутить своей плотью.       Внезапный, пронзительно-резкий звук горна оглушил пространство шатра, заставив пары целующихся прерваться. Раунд был окончен. Почти сразу, как только поцелуй прекратился, Гермиона стянула повязку с глаз, чтобы увидеть того, кто её так целовал. По лицу пробежала тень удивления, когда она увидела перед собой Малфоя. Тот стоял в оцепенении. С одной стороны, его брюки подверглись настоящему испытанию, ведь они находились в шатком положении: будучи довольно узкими, они должны были выдержать напряжение возбуждённого органа, а также каким-то образом скрыть то самое от окружающих. С другой стороны, Драко, до этого момента целовавший девушку за постаментом инкогнито, отдавшийся эмоциям, которые захватили его, теперь предстал перед ней, но она ведь не кто-то там, а та, с кем у него никогда не должно было возникнуть ничего подобного, подруга его врагов, с удивлением теперь глядевшая в упор. И тогда он только и смог вымолвить, что: — Я… я… — безвольно повторил он, осознавая всю глупость своего положения. И лучше было бы ему вообще ничего не говорить, но почему-то он ощущал жизненно важную необходимость оправдаться. Может, потому что все в шатре продолжали смотреть на него, а может из-за стыда от того, что он позволил себе чувствовать влечение к Гермионе Грейнджер. — Я ненавижу очереди. И, ощутив острую потребность поскорее ретироваться, Драко схватил табличку с надписью «Осторожно, герпес» и, держа её перед собой на уровне паха, стал медленно разрывать на части, привлекая внимание к картонке и отвлекая от себя. Это лучшее, что пришло ему в голову, и даже показалось весьма гениальным выходом. Все провожали его любопытно-изумлённым взглядом, в том числе и Гермиона.

No more «I love you's» Никаких больше «я люблю тебя», Changes are shifting outside the word Перемены выходят за рамки слов, Outside the word За рамки слов…

Как только Малфой вышел из шатра, Грейнджер сорвалась с места, быстрым шагом последовав за ним. Едва ли она сама понимала, что делала. Ноги просто несли её под такт постепенно затухающей нежной мелодии, которая, похоже, так и осталась для Гермионы лишь приятным фоном, и вскоре она оказалась за пределом шатра. Холодный, резкий воздух охватил её со всех сторон, заставив съёжиться. Драко стремительно отдалялся, направляясь в замок. На дорожке возле шатра лежали куски картонки, которую он взял, прежде чем уйти. Гермиона наступила на них, что и заставило её остановиться. Подняв их, она соединила куски вместе, прочитав, что там написано. Сжав от злости картон, она вновь посмотрела на спину Драко, который уже скоро скроется в здании школы, и её отпустило. Девочки поступили, как стервы, но ожидать от них чего-то другого могла только самая наивная дура. «Я должна поговорить с ним», — подумала Грейнджер. Срываясь на бег, она вознамерилась догнать Малфоя, не заметив, что начала играть новая песня. Но звуки музыки так или иначе пробивались в подсознание, создавая вместе с ним иллюзию, будто она героиня фильма, спешащая навстречу своему счастливому финалу…

God, I feel like hell tonight Боже, сегодня я чувствую себя как в аду. Tears of rage I cannot fight Слезы ярости. Я не могу бороться I'd be the last to help you understand Я буду последним, кто поможет тебе понять. Are you strong enough to be my man? Ты достаточно силен, чтобы быть моим мужчиной?

Расстояние быстро сокращалось, и Гермиона даже подумала, что догонит его у самого входа, оказавшись на обозрении у всех, кто бродил по улице между шатрами вместо того, чтобы быть на танцполе вместе с главными тусовщиками школы, для которых эта рождественская вечеринка в Хогвартсе была предпоследней и им хотелось насладиться прежде всего временем, проведённым друг с другом. Но, видимо, не суждено было Грейнджер достигнуть поставленных целей этим вечером: внезапно дорогу ей преградил Виктор. Выглядел он обеспокоенным. — Х’ег’миона, я искал тебя. Что-то случилось? — Не сейчас, Виктор, — Гермиона попыталась обойти парня, но тот ей не позволил. — Дай пройти. — Ты вся дг’ох’ишь! Позволь мне, — он снял с себя тёмно-бордовый пиджак и с заботой накинул на плечи девушки. — Так будет теплее. И улыбнулся. Но в этот момент Гермиона не оценила порыва болгарина. Пробурчав короткое «спасибо», Грейнджер поспешила в здание школы, где уже успел скрыться Драко. Оказавшись внутри, она стала искать его взглядом среди толпы танцующих подростков. Ни блондинистой макушки, ни белоснежного костюма Гермиона не увидела. «Куда он запропастился?» Музыка стихла, и ребята стали расходиться с танцпола. Напрасно Грейнджер напрягала зрение — Малфоя здесь не было. Директор Дамблдор взял в руки микрофон, видимо, желая сказать речь, но почему-то быстро передумал и сошёл с импровизированной сцены. По правде, никто не хотел на подобных мероприятиях слушать учителей. Наверное, Дамблдор догадался об этом, глядя на недовольные лица. И вновь зал наполнили звуки аккордов новой песни.

God, I feel like hell tonight

Боже, сегодня я чувствую себя как в аду.

Tears of rage I cannot fight

Слезы ярости. Я не могу бороться

I'd be the last to help you understand

Я буду последним, кто поможет тебе понять.

Are you strong enough to be my man?

Ты достаточно силен, чтобы быть моим мужчиной?

На танцпол стали выходить парочки. Заключив друг друга в объятья, они плавно двигались на месте, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Только Гермиона осталась стоять посреди, мешая другим танцевать, и беспрестанно мотала головой, надеясь найти взглядом его. Но то было тщетно. — Кхм-кхм… — раздалось совсем рядом. Повернув голову на звук, Грейнджер увидела Рона. Тот неловко мялся на месте, опустив глаза в пол. — Ты очень красива сегодня. — Безмерно благодарна, что ты оценил. Спасибо. — Прости, что был идиотом… Рон ещё что-то говорил, но Грейнджер пропустила всё мимо ушей. Ей показалось, что костюм Драко мелькнул в толпе. Конечно, то мог быть кто угодно, но девушка всё равно напряглась. Нет — Малфоя как не было, так и нет. — Что с тобой делать? — глубоко вздохнув, снисходительно ответила Грейнджер, когда Уизли наконец замолчал. — Не могу и не хочу злиться на тебя вечность. — Спасибо, — Рон неловко улыбнулся, засовывая руки в карманы и тут же их вынимая. — Не хочешь потанцевать со мной? В знак примирения, конечно же. — Ладно, — неопределённо мотнув головой, Гермиона положила ладони на плечи Уизли и прислонилась виском к его груди, оставаясь задумчивой и грустной. Думая о том, что сегодняшний вечер был неожиданно богат на потрясения, она не обратила внимание, что руки Рона активно блуждают по её телу. О, как же он был счастлив этот момент…

But please don't leave

Но, пожалуйста, не уходи.

Don't leave

Не уходи.

Don't leave

Не уходи.

I have a face I cannot show

У меня есть лицо, которое я не могу показать.

I make the rules up as I go

Я придумываю правила на ходу.

Just try and love me if you can

Просто попытайся полюбить меня, если сможешь.

*** Чикаго, штат Иллинойс, наши дни…       Дорога до дома жениха одной из жертв оказалась весёлой. Мужчины вспоминали свои прошлые победы на арене любви. Но Дерек теперь другой человек: примерный семьянин и любящий отец. Последнее входило и в список добродетелей Малфоя, но вот в плане супружества ему было нечем похвастаться. Женщин по-прежнему было много, и в каждой он находил крупицу того, что мог любить следующие пять минут.       Дом Персиваля Грейвса находился в лучшем районе города, как и особняк его родителей. Правда, располагались они на разных концах, отчего Морган сделал вывод, что молодой коронер захотел вылететь из отцовского гнезда, как выросший некогда птенчик, но совсем оставлять свою комфортную безопасную жизнь не хотел. Кенвуд — самый богатый из районов Чикаго, наравне с Линкольн-Парком и Хайд Парком. Только последние два не так защищены от внешнего мира серьёзным образом: на въезде стоял шлагбаум, у которого дежурили по меньшей мере четверо вооружённых огнестрельным оружием охранников, внутри каждые сто метров расположены камеры, угол обзора которых затрагивал все участки данного радиуса; машины службы охраны патрулировали улицы. Агентов едва пустили на территорию. Только звонок в местный отдел ФБР убедил служащих на блокпосту пропустить их машину. Когда им наконец удалось попасть на территорию района, Драко спросил, почему здесь всё настолько серьёзно с охраной, ведь Морган должен знать, так как родился, рос в Чикаго и даже работал одно время в местном полицейском департаменте. — В этом районе живёт семья Барака Обамы. До того, как тот стал президентом, Кенвуд считался элитным местом, а потом и вовсе жизнь здесь стала точно в крепости. Не думаю, что субъект живёт в этом районе. Уверенность, с которой говорил Морган, кого угодно бы убедила. Впрочем, Драко и сам не считал себя дураком. Трудно незаметно ввезти в хорошо охраняемый район похищенную девушку, а то и целую дюжину. Хотя…       Наконец, машина припарковалась около небольшого по сравнению с другими двухэтажного особняка. Газон перед домом ничем не был примечателен, но ухожен, пострижен ровно. Обычно, районы по типу Кенвуда имеют своё закрытое сообщество, подчинённое определённым правилам: высота газона, время полива и т.д. Вероятно, только поэтому двор у особняка был ухожен. В остальном из-за отсутствия каких-либо украшений, вроде декоративных камней и садовых гномов, Морган заключил, что хозяин не особо заинтересован в уюте своего жилища и окружающего его пространства. Но на машину Грейвс не скупился: новенький лэндровер дефендер тёмно-синего цвета стоял возле гаража. А может, автомобиль принадлежал вовсе не ему, а кому-то из гостей. Подойдя к двери, агенты позвонили два раза. Никто не открывал. Тогда Драко нетерпеливо позвонил ещё раз. Что-то похожее на крик раздалось за дверью, а затем послышались торопливые шаги. — Зачем столько звонить?! — выскочив из дома, завопил хозяин. Он стоял перед агентами, завёрнутый в одно лишь полотенце. Крупные капли висели на густых волосах, покрывающих грудь. — Я не глухой! — Успокойтесь, мистер Грейвс, — Малфой вытащил из кармана удостоверение. И Морган сделал то же самое. — ФБР. Нам нужно задать вам несколько вопросов. — О чём?! — О вашей невесте. — Я отвечал на вопросы полиции уже. Причём дважды! — У нас свои вопросы, — ответил Морган, привлекая к себе внимание. — Впустите нас или будем говорить на виду у соседей? И Дерек указал пальцем на домик напротив. Казалось, он был безлюден, а потому так тих, но в то же время, если долго смотреть в его окна, можно разглядеть притаившихся обитателей, с интересом наблюдающих за соседями. Вероятно, Грейвс подозревал о повадках живущих рядом людишек, поэтому впустил агентов в дом. Только переступив через порог, Морган обвёл пространство оценочным взглядом. — Вы не хотите одеться? — спросил Драко. — А что, вас что-то смущает? — с вызовом ответил Грейвс. — Нет, но как минимум неприлично расхаживать в неглиже перед незнакомыми людьми, тем более если они представляют закон. — Хватит вам. Мы с вами на одной кухне варимся. — И всё же. На лице Грейвса отразилось недовольство, но тратить время на споры он больше не стал и, буркнув, что сейчас вернётся, убежал на второй этаж. И агенты получили возможность получше осмотреться. В доме было уютно. Каждый элемент интерьера подобран до мельчайших деталей: бледно-лиловые стены, украшенные картинами, выполненные в авангардном стиле, в том же тоне мебель, состоящая из двух диванов, двух кресел и одного пуфика, в стенах друг напротив друга располагались электрический камин и огромный телевизор; у окна стояли в ряд разного размера и видов цветы и выглядели они завядшими. — Похоже их завела Клинт, — указывая на горшки, проговорил Дерек. — Грейвс совсем о них не заботится. Так они скоро погибнут. Продолжая обходить гостиную, Морган что-то подмечал, но теперь уже молча. Для Драко здесь не было ничего примечательного, поэтому он подошёл к камину, на котором на всеобщее обозрение в ряд, также, как и цветы, были расставлены фотографии в милых узорчатых рамках. «Наверное, тоже дело рук Астрид», — подумал Малфой, рассматривая фото. На первом были изображены Клинт и Грейвс в обнимку на фоне побережья. Оба выглядели счастливыми. На фотографии рядом Драко увидел две пары: Астрид и Персиваль и двое неизвестных. Парень и девушка в костюме и платье, как и вторая пара. Вероятно, их запечатлели на каком-то светском мероприятии. Девушки были несколько похожи между собой: одного роста, смуглые с короткими волнистыми волосами, не доходящие и концами до нижней трети шеи. Судя по фотографии, партнёр незнакомки казался одновременно выше всех на фото. Его светло-русые с мелкой примесью рыжинок волосы были зачёсаны наверх, на лице едва заметные веснушки. Рядом стояла ещё фотография, со школы. Грейвс и тот же мужчина, что и на предыдущем фото, только совсем юные. Но кроме них там были ещё трое: девушка, знакомая по предыдущей фотографии, но не Астрид, светловолосый парень приятной наружности, обнимавшийся с тремя уже упомянутыми участниками фото, и паренёк, выглядевший младше их всех, внешне похожий на того из мужчин, которого Драко видел уже дважды, только волосы были кучерявыми, их оттенок ещё более рыжим, а на лице великое множество веснушек. Последний стоял обособленно от других, словно оказался там совсем случайно. — Интересно, правда? — произнёс Морган, кивая в сторону крайнего фото. — Не знаю. Интересно? Вместо ответа Морган лишь рассмеялся, вытащил из кармана телефон и бесцеремонно сделал фотографию всего, что стояло на камине. По счастью, ему удалось закончить до того, как вернулся хозяин дома. Одетый в защитного цвета футболку и серые спортивные штаны Грейвс на ходу откинул назад волосы, чтобы вода не капала с них на лицо. — Теперь я достаточно одет для беседы с ФБР? — с насмешкой проговорил Персиваль, располагаясь на диване. — Вполне, — ответил Драко и, не дожидаясь приглашения, сел рядом с хозяином дома. Морган последовал примеру коллеги и тоже приземлил свой зад на диван. По поведению Грейвса и не скажешь, что он скорбел о своей невесте. Может, просто хорошо скрывал это? Мысленно решив не сбрасывать его со счетов, Дерек произнёс: — Вы живёте здесь один? — Теперь да. Это интересно ФБР? Моя жизнь? — И вашей невесты. Она ведь тоже жила здесь? — Да. Я купил этот дом для нас. Вместе выбирали. Взгляд Грейвса заметно погрустнел. Этот дом полюбился и ему, и Астрид сразу же, когда они только увидели. Они мечтали наполнить дом детьми, шумными и шустрыми, чтобы в каждом атоме окружающего пространства ощущать торжество жизни. Но Астрид больше не было. Мечты разбились на мелкие осколки. Вместе с возлюбленной Грейвса как будто умер и их дом. — Соболезнуем вашей утрате, — произнёс Драко дежурную фразу и сразу же прикусил язык, заметив, что его слова вызвали у хозяина дома лишь раздражение. — Вы помните день исчезновения вашей невесты? — поспешно спросил Морган. — Я уже отвечал на этот вопрос. — И всё же. Несмотря на то, что Грейвс не горел желанием опять вспоминать тот день, он, тяжело вздохнув, стал рассказывать так, как его помнил. Клинт пропала ещё утром. Как обычно, они вместе позавтракали, а затем разъехались на разных машинах. Около одиннадцати часов утра Персивалю позвонили из окружной прокуратуры. Какой-то секретарь спрашивал, не знает ли он, когда приедет помощник Клинт. Тогда Грейвс понял, что произошло страшное. Машина Астрид так и не была найдена. Она исчезла без следа. И хотя в Чикаго установлено тридцать пять тысяч камер видеонаблюдения, ни одна из них не зафиксировала момент, когда что-то пошло не так. Позже выяснилось, что кто-то заменил изображения на всех них теми, что были засняты накануне. И свидетелей не нашлось. Правда охранник на блокпосте при выезде сказал, что мисс Клинт была менее дружелюбна, чем обычно. Молча подала свой пропуск и быстро уехала. А следом за ней выезжал фургон с эмблемой службы по настройке оборудования. Раза два или три в неделю стабильно кто-то из жителей вызывал их, так что ничего необычного в появлении этой машины не было. А потом через несколько недель нашли тело Астрид близко к тому месту, где Драко и его напарник Малькольм Брайт впервые встретили Эмили Прентис чуть больше суток назад, прежде чем влезть в это дело. — Ваша невеста приехала из другой страны, а вы сын Губернатора Штата Иллинойс. Где произошло знакомство? — продолжил Морган. — Ха, считаете, что мы из разных миров, которые не могут пересечься? — Это не предвзятость, на которую вы намекаете. Как правило, общество разделено на социальные группы, которые хоть и не закрыты друг для друга, но в большинстве случаев существуют обособленно. Например, афро-американцы почти всегда строят отношения с теми, у кого такой же цвет кожи. Люди, занимающиеся искусством, вращаются в кругах, непосредственно связанных с ним. А, например, амиши вообще живут общинами, в которые не допускают, как правило, чужаков. И соответственно, эмигранты общаются с эмигрантами, преимущественно из той же страны, что и они. Богатые и влиятельные держатся вместе и… — …не пересекаются с эмигрантами, — закончил фразу Грейвс. — Только если эмигранты богаты и влиятельны, агент. Впрочем, конечно, вы правы, моя Астрид не была богата. Она многим пожертвовала, чтобы приехать в США. Я бы наверное её и не встретил, если бы не Лита. Она нас познакомила. Они встретились в университете. Там есть программа, в соответствии с которой студенты юридических факультетов могут помогать реальным обвиняемым, бесплатно консультируя их. В суде, конечно, единолично они выступать не могут, но это не мешает им заниматься делами вплотную, как полноценным юристам. Лита считала, что так наберётся больше опыта в работе, поэтому регулярно пропадала среди таких же альтруистов. И Астрид была одной из них. Когда они тесно сдружились, Лита привела её в наш круг. Я влюбился почти сразу. Не сказать, что Астрид была из тех, кто сводит мужчин с ума одним лишь взглядом, совсем нет. Но сочетание красоты, ума и великодушия не может не трогать. Согласны? — Мы здесь не для того, чтобы вести дискуссии, мистер Грейвс. — Да… Похоже, я ответил на ваш последний вопрос. — А эта Лита, кто она для вас? — Каким образом это связано с убийством Астрид? — Дело в том, что мы не просто какие-то агенты из ФБР, — Морган гордо выпятил грудь вперёд. — В частности, я отношусь к специалистам из Отдела Анализа Поведения. — Профайлеры, значит. Что ж, постараюсь припомнить, какие на мне были трусы в день нашей с Астрид первой встречи. — Не ёрничайте, мистер Грейвс, — резко произнёс Драко, привлекая к себе внимание обоих мужчин. — А то мы решим, что вы не хотите, чтобы убийцу вашей невесты нашли. По лицу Грейвса пролетела тень злости, но он сумел спокойно улыбнуться, словно слова Малфоя лишь позабавили его. — Так что скажете о Лите? Кто она? — повторил вопрос Морган. — Подруга детства. — Во время просмотра дела вашей невесты я не нашёл сведений о беседе с этой Литой. Впрочем, как и с другими подругами. Как думаете, почему? — Кроме Литы, Астрид из девушек ни с кем не дружила. Я не знаю, почему. И когда Лита умерла, её единственным кругом друзей стали я, Тесеус и Геллерт. Вон наше общее фото. И он указал пальцем на последнее с правого края камина фото, где были изображены пятеро молодых людей: четверо парней и девушка. Теперь агенты знали, что это Лита. — А тот, что стоит в отдалении от других, кто? — спросил Морган. — Ньют, младший брат Тесеуса. — Он тоже входил в круг друзей Астрид? — Нет. В детстве он всё время крутился с нами, потому что своих друзей никогда не было. Лита и Тесеус жалели его. Больше всех Лита. Но мы выросли, и Ньют уехал в колледж в Великобритании. С тех пор я почти его не видел. Тесеус говорил, что он редко бывает дома. — То есть, лично с Астрид они не знакомы? — Ничего об этом не знаю, но, вероятно, нет. А что, думаете, этот дурачок похитил и убил её? — Мы просто собираем информацию, мистер Грейвс. Разрешите осмотреть дом полностью? — У вас есть ордер? — Почему вы так агрессивно настроены? — удивлённо спросил Драко. — Мы хотим найти убийцу вашей невесты, а вы явно не настроены сотрудничать. — Но я ведь знаю всю эту вашу кухню, — Грейвс покрутил пальцем в воздухе из стороны в сторону, указывая на агентов. — Полицейские уже дважды хотели повесить её убийство на меня. Ведь муж или жених, как правило, всегда оказывается среди подозреваемых или вовсе является единственным. С сожалением вздохнув, Дерек пытался подобрать слова, в которые поверил бы Персиваль. Читая дело Клинт, он совсем не удивился, что следователи могли подумать, будто в похищении и убийстве был замешан её жених. Он уехал через три минуты после неё, но на работу опоздал на сорок минут, объяснив это тем, что у него по дороге спустило шину. Отличная причина для опоздания, только вот при проверке камер наблюдения, ни на одной не видно, где он остановился и совершал установку запаски. С главной дороги свернул в сторону, пропав с записей видеокамер, а потом выехал внезапно обратно через полчаса после того, как бесследно исчез. Без тщательного расследования по всему можно представить всё так, будто Персиваль виновен. Впрочем, хоть и замена шины была доказана, вину с Грейвса, по мнению Моргана, пока снимать не следовало.       Несмотря на настрой Грейвса, агенты всё же осмотрели дом. Больше всего внимания Морган уделил анализу спальни и ванной комнаты. Там не было признаков того, что Астрид Клинт когда-то жила здесь: повсюду находились лишь вещи Персиваля. Только его. Со дня смерти Клинт прошло совсем немного времени, а её жених избавился от любого напоминания о своей невесте. Впрочем, каждый скорбит по-своему.       Завершив работу с Грейвсом и его домом, агенты отправились обратно, не забыв пообщаться с сотрудниками охранной службы, в том числе и с теми, кто работал в день исчезновения Клинт. Те подтвердили рассказ Персиваля и уже имеющуюся информацию в материалах дела. Морган только ещё раз спросил, что такого необычного было в поведении Астрид в тот день. Оказалось, что поведение было вовсе не тем, что привлекло внимание работников службы охраны. Капюшон был натянут на голову, скрывая лицо, а сама женщина молча протянула пропуск, даже не взглянув на того, кто его принял. Ничего необычного, ведь Астрид никогда не проявляла любезности к ним, только никогда не покрывала голову, даже зимой, когда на улице шёл снег. Да и перчаток на ней, когда та была за рулём, видеть не приходилось. Но согласно материалам дела и осмотру вещей Клинт непосредственно после исчезновения, в её гардеробе, помимо прочей одежды, которую по свидетельству Грейвса надела в то утро его невеста, не хватало тёмно-зелёной короткой куртки с капюшоном и чёрных кожаных перчаток. И всё-таки что-то беспокоило Моргана, заставляя задавать мысленно один и тот же вопрос: почему привычные вещи были надеты не в то время, не в том месте? Поэтому агенты взяли очередную порцию копий с камер видеонаблюдения, не доверяя работе местных правоохранительных органов, чтобы по прибытии в ФБР ещё раз всё просмотреть свежим взглядом. Уже по дороге обратно, Дерек позвонил Пенелопе, чтобы попросить её собрать информацию на близкий круг друзей Грейвса и Астрид, и узнал от неё, что Эмили вернулась из Куантико с таким видом, словно по ней проехалась танковая процессия. Узнав об этом, Драко решил её немного подбодрить, поэтому попросил Моргана заехать в ближайшую забегаловку за кофе и круассанами, намереваясь за лёгким перекусом выведать, что от неё хотел Рэйвенвуд. Его влекло не столько любопытство, сколько желание обладать информацией, которая, возможно, в будущем могла бы принести ему какую-то выгоду. Никогда не знаешь, какие знания лишние, а на какие нужно молиться в церкви во время еженедельной воскресной проповеди.