Rewrite the stars

Узкие юбки из темной ткани Алису стесняют — ей куда больше по душе легкие платья, но ей уже двадцать пять, она подсчитывает и пересчитывает дебит и кредит в строительной фирме и собирается замуж, пора быть серьезной. Она и старается. Иногда ей кажется, что нет-нет, да и видит она в зеркалах знакомые круглые фигурки Тру-ля-ля и Тра-ля-ля. Мелькает платье Герцогини, чудится плач её младенца, который и не младенец вовсе, а поросенок. Алисе хочется заглянуть в чайник и увидеть там Соню, но всегда там почему-то оказывается только чай. Этот мир невообразимо скучен без Страны Чудес. Невообразимо нор-ма-лен, хотя Чеширский Кот, постепенно исчезая и оставляя за собой только улыбку, и говорил, что нормальных не бывает. We all are mad in here, и «по-моему, это нормально». Алиса улыбается, и соседка по кабинету косится на неё: что эта странная девчонка нашла смешного в цифрах да таблицах? Жених у Алисы хороший. До зубовного скрежета. И того нашла со скрипом, потому что всем казалась странненькой. А ей казались странненькими все, кто не умел сочинять и воображать. И читал книги без картинок и разговоров. И, хотя Алиса поддалась на уговоры родителей и закончила колледж, ей по-прежнему казалось, что в книгах должны быть разговоры и иллюстрации, зачем иначе они нужны? Жених у Алисы — это сын близкой подруги её матери; он старше Алисы на семерку и был женат, но развелся, потому что жена его не выдержала и сбежала с каким-то рок-музыкантом. Чем больше Алиса общается с будущим мужем, тем больше понимает его бывшую женушку. Алисе вообще кажется, что она проживает не-свою, чужую жизнь, а её жизнь где-то утекает сквозь пальцы, как вода. Ноги от каблуков болят. Алиса идет по вылизанному, стеклянному холлу бизнес-центра, в одной руке — кофе из Старбакса, в другой — сумочка. Светлые волосы стянуты в такой тугой хвост, что болит макушка и затылок. Шпилька застревает между паркетинами, Алиса едва не падает носом вперед; её подхватывает какой-то парень в черно-белом полосатом костюме. — Осторожнее, — и подмигивает, и на какое-то мгновение Алиса видит в нём Шляпника. Сердце заходится в бешеном стуке. Так сильно, что она не замечает: кофе пролился прямо на блузку и расплывается уродливым светло-коричневым пятном. Капучино с имбирным сиропом. Моргает, и парня, поддержавшего её, уже нет, как сквозь землю провалился. А пятно от пролившегося кофе — вот оно. Алиса выругивается сквозь зубы и радуется, что не на документы. — Ты б сходила, пятно замыла, — советует ей соседка по кабинету. — А то если начальница увидит, несдобровать тебе. Никогда Алиса не понимала, почему должна выглядеть идеально, если носа из кабинета не кажет, но дресс-код бессмысленен и беспощаден. В туалете пусто, и она склоняется над раковиной, чтобы замыть холодной водой светлую ткань. Краем глаза в зеркале ей чудится шевеление. Однажды она, идя под руку со своим женихом, тоже заметила мелькание знакомых фигур в зеркальной витрине. Восторженно потянула его за руку, но он предсказуемо ничерта не увидел. Сказал, что последний бокал вина за ужином, наверное, был лишним. Наверное. Алиса больше никогда ни в чем и никого убедить не пыталась. Может, ей и правда пора к врачу, попить успокоительные. Может быть, Страна Чудес ей приснилась, пока она задремала в парке, лежа головой на коленях у сестры. Может быть, она просто чокнулась от своих цифр и удушающей, скользкой жизни, которая никак не хотела натягиваться на её собственные представления о том, как Алиса жить должна. И ей предстояло терпеть картонную, безвкусную жизнь ещё долго-долго-долго. «Просто не знаю, кто я сейчас такая.Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая» Снова мелькает фигура в зеркале. Алиса поднимает голову. Ни-ко-го. — Опаздываю, опаздываю, как же я опаздываю! — бормочет кто-то, дробно топая по коридору. Алиса, как была, с мокрым пятном на блузке, распахивает дверь туалета. Никого, пустой коридор бизнес-центра, где-то там слышны голоса коллег. Ей уже просто кажется. Она крышей с тоски едет. — Привет, Алиса. Ну, вот. Снова. Обернувшись, Алиса почти готова увидеть пустое помещение с рядом раковин и туалетных кабинок. Но у окна стоит Шляпник. Он изменился за эти годы. Не стал старше или нормальнее в обычном смысле. Но приоделся — пусть шляпа и старая, но рубашка в мелкий горох, с бантом у ворота, да узкие черные брюки, выглядят новыми. Алисе всё равно. Она кидается Шляпнику на шею. — Ты здесь, ты здесь, ты здесь… — бессвязно бормочет она, и ей всё равно, откуда он взялся и как выбрался из Страны Чудес. Это Шляпник, Шляпник! — Конечно, здесь, — он ухмыляется ей в волосы. — Если бы я был не здесь, то как бы я оказался тут, глупая? Никак. Она не знает. Алисе плевать. Она цепляется за его плечи, шепчет: — Забери, забери меня отсюда, пожалуйста, забери меня домой… Шляпник отстраняет её и щурится. — Ты не сможешь вернуться потом в свой мир, Алиса. Никогда. — Если ты хочешь куда-нибудь попасть, надо достаточно долго идти, — Алиса смотрит в его ассиметричное, некрасивое, но притягательное лицо, и не может насмотреться, не может поверить, что он здесь, но ощущения не лгут. Если, конечно, она не свихнулась вконец. — Я хочу, чтобы всё было правильно. Шляпник разглядывает её изучающе, потом кивает. — Тогда идем. И протягивает её руку. Алиса сжимает пальцы вокруг его ладони.