зима, гитара и твой красный нос

Чану просто хотелось выступать на сцене. Чану просто хотелось найти талантливого гитариста, готового играть вместе с ними. Но Сынмин стал не просто гитаристом, а чем то большим для Чана. Сынмин стоит на остановке, безостановочно грея руки в карманах. Зима даже не собирается заканчиваться, дует холодный ветер, пробираясь под одежду и морозя до костей. Ким едва дрожит и поглядывает в сторону, откуда должен приехать его автобус. За спиной виднеется чехол от гитары, украшенный маленькими яркими наклейками с собачками. Сейчас утро, не слишком раннее, но на улице всё равно достаточно темно. Однако в этой темноте заметен красный нос Сынмина, похожий на помидор или черешню, что и замечает стоящий рядом парень и по-доброму улыбается. Ким видит это, по злому поглядывает в сторону незнакомца, надумывая себе всякое, но тут приезжает долгожданный автобус, спасающий их обоих от мороза. Чан заходит в студию, где его встречают Джисон с Чанбином. Они обсуждают новый альбом популярной рок группы, плакат которой висит на стене рядом с дверью. В этой небольшой комнатке, где и так места не особо то и много, почти всё пространство занимает внушительных размеров барабанная установка Джисона, парочка пошарпанных колонок «Marshall», которые им смог достать Чанбин, его бас гитара, небольшой белый стол, пара стульев и синий диван. Чан без понятия, как у них получилось всё это поместить в комнате 5 на 3 метра. – Ну как с гитаристом? Нашли кого-нибудь? – Крис снимает с себя пуховик и дышит немного на ладони, пытаясь их согреть. – Не-а, – Джисон крутится на стуле и листает ленту в телефоне. – Мне кажется, из-за того, что мы почти не выступали, никто и не соглашается, – Чанбин прикусывает краешек большого пальца и смотрит на Чана снизу-вверх, сидя на небольшом синеньком диванчике. – А как мы будем выступать без главного гитариста? – старший тяжело вздыхает и падает на диван рядом с Чанбином. И снова эта остановка и холод, противно скребущий по костям. Сынмину кажется, будто с каждым днём становится всё холоднее и холоднее, что даже его супер-пупер тёплый пуховик уже не спасает. «Поскорее бы весна». Чан кутается в вязанный шарф, пытаясь уберечь не только своё здоровье, но и связки, которым ну уж точно не понравится обморожение. Он выдыхает тёплый воздух, что белоснежным молоком растекается по холодному пространству вокруг и замечает всё того же парня с красным носом и чехлом от гитары за спиной. Незнакомец переминается с ноги на ногу и ходит кругами в попытке хотя бы немного согреться. Вдруг он поскальзывается и чуть ли не падает, но всё же ловит равновесие и хватается рукой за сердце. Чан считает это довольно милым. Когда тот снова достаёт руку из кармана, чтобы поправить сползающую по гладкой поверхности куртки лямку тёмного чехла, старший замечает, какая она красная. Он думает, как может гитарист быть таким беспечным и не беречь свои руки. Крис тяжело вздыхает, снимает свои перчатки и, подойдя к парню, отдаёт их с мягкой улыбкой на лице. От вопросов его спасает подъехавший автобус, в котором они, как всегда, садятся порознь. В студии всё те же Джисон с Чанбином, что репетировали вдвоём, ожидая прихода своего друга. Заметив Чана, появившегося в двери студии, Хан откладывает палочки и встаёт с уже насиженного тёплого места. – Ужас, почему так холодно! – Крис возмущается, вешая пуховик на крючок. – До весны ещё долго, привыкай, – лишь отвечает ему тихо Чанбин, ставящий свою гитару на место. – Я поспрашивал ещё парочку своих знакомых, но так никого и не нашёл, – Хан облокачивается о стену и сверлит взглядом пол. Они все очень расстроены тем, что не могут выступать, пока не найдут ещё одного гитариста. Чанбин конечно может перейти с бас гитары, однако он не уверен, что сможет продолжать играть так же хорошо, как сейчас. «Всё-таки я стопроцентный бас гитарист, простите». Но никто его не винит, и их поиски продолжаются. Сынмин быстрым шагом идёт на остановку, поглядывая на время в телефоне. Его ладони греют те самые перчатки, что ему в прошлый раз отдал незнакомец с ямочками на щеках. Ким прикусывает нижнюю губу, погружаясь в мысли, что даже не замечает, как доходит до пункта назначения. Чан краешком глаза видит молодого человека с гитарой и решает, что сегодня время пришло. Сынмин колеблется немного, но всё же подходит к незнакомцу, выдыхающему пары молочного воздуха изо рта. – Эм, простите, вы вчера мне одолжили свои перчатки… – он достаёт руки из карманов и поспешно снимает тёплую оболочку, защищавшую его ладони от холода до этого момента. Расправившись с ними, Ким смущённо отдаёт их парню. – Спасибо большое, – опускает взгляд вниз и уже собирается отойти на своё привычное место, как его останавливают. – Играешь? – незнакомец показывает на чехол за его спиной и улыбается, снова обнажая перед Сынмином свои ямочки. Ким тушуется немного, не сразу понимая, что от него хотят, но чуть позже спохватывается и, улыбаясь, поправляет свою небесно-голубую шапку. – Да, есть такое, – он снова подтягивает лямку чехла. – Умеешь играть на электрогитаре? – Ким поднимает голову и на секунду заглядывается на чужую улыбку и слегка прищуренные от восходящего солнца глаза. – Да… – Чан счастливо улыбается, достаёт из кармана подготовленную заранее бумажку и отдаёт её Сынмину. – Позвони, если захочешь играть в группе. Нам как раз нужен гитарист. Мы ребята добрые, не обидим. Ким хлопает глазами, но всё же забирает слегка помятый листочек с аккуратно выведенными цифрами и именем “Бан Чан” на обратной стороне. И вновь их разлучает подъехавший автобус с мигающей надписью «4419». На следующий день они снова встречаются на остановке, но уже здороваются и начинают небольшой диалог, который продолжается и в автобусе, едущем до студии, где репетирует группа Чана. Сынмин нервно цепляет ткань чехла и поддерживает разговор, иногда поглядывая в окно и наблюдая за быстро сменяющимися зданиями, улицами и прохожими. Для него это всё в новинку. Небольшой страх его всё никак не покидает, но мягкая улыбка напротив всё же позволят немного расслабиться и выдохнуть. Впервые за долгое время он едет в автобусе не один. Чанбин и Джисон встречают его очень дружелюбно, помогая повесить пуховик и разобраться, что и где находится. Сынмину нравится такая атмосфера, как и сами ребята, которые дают ему сначала размяться на акустике, а потом помогают подключить и его беленькую электрогитару к колонкам. Ким играет свою любимую песню группы, чей плакат замечает на стене напротив, что сопровождается восхищёнными и радостными выкриками Хана и Чанбина. Чану безумно нравится, как играет этот парень, вроде не спеша, но и не медленно, позволяя абсолютно чистому звуку разноситься по всей студии, заполняя собой каждый уголок небольшой комнаты. Он ловит себя на том, как засматривается сначала на изящные длинные пальцы, ловко меняющие аккорды один за другим, а потом и на лицо, полное наслаждения, что заметно по слегка подрагивающим ресницам и мягкой улыбке на губах младшего. Чан довольно улыбается и предлагает начать первую репетицию наконец-таки сформировавшейся группы. Вот уже как месяц они встречаются почти каждый день в студии, репетируют допоздна и после расходятся уставшие, но довольные по домам. Крис в какой-то момент начал провожать Кима от остановки, ссылаясь на не очень благополучный район и не совсем безопасное вечернее время. Сынмину нравится краешком глаза наблюдать за старшим, пока они идут по тёмной улице, освещённой редкими фонарями. Нравится замечать всё те же ямочки на его щеках и чувствовать непонятные эмоции, заставляющие его сердце биться чаще, что раньше происходило только во время игры на гитаре. На Рождество Чан дарит Сынмину тёплые варежки в цвет его шапки. Теперь ладони Кима никогда не мёрзнут, даже в самые холодные вечера, когда они вдвоём возвращаются с остановки. Ким удивляется переменам в своей жизни, которые ему принёс светловолосый парень с кудряшками и веснушками, встретившийся ему на обычной остановке. Их репетиции приносят плоды. Они смогли записать свою первую совместную песню, которую отправили менеджеру в один небольшой не особо известный клуб, где каждую пятницу играют разные рок группы. Их пригласили выступить на следующей неделе, что очень радует ребят и вдохновляет на ещё более усердную работу. Чан и Сынмин возвращаются домой очередным холодным вечером. Ким забыл свои варежки в студии, отчего беспокоится, не обморозятся ли его руки. Крис же тихонько берёт одну его ладонь, вкладывает в свою и, переплетая пальцы, засовывает замок из их рук к себе в карман. – Так теплее? – на что Сынмин не отвечает, но и ладонь свою не выдёргивает, продолжая крепко сжимать чужую. Он предпочитает промолчать. Подойдя к дому Кима, Чан тяжело вздыхает, не особо желая прощаться с младшим. Тот это замечает и приглашает к себе домой на чай, не особо заботясь о том, что уже достаточно поздно для распивания заваренных в кипятке трав, однако Крис охотно соглашается, чем вызывает радость у Сынмина, который не понимает, что с ним происходит рядом со старшим. Квартира у Сынмина маленькая, но чистая и аккуратная. Он достаёт из чехла гитару, ставя её в угол неподалёку от акустики приятного вишнёвого цвета, что напоминает Чану о том, каким красным становится нос Сынмина в холода. Внезапно у него появляется желание поцеловать младшего в его милый носик, и он безуспешно пытается выгнать эти мысли из своей головы. Они пьют чай на небольшой кухне, выполненной в синих тонах. Чан улыбается этому, подмечая про себя любимый цвет Кима. Обсуждая предстоящее на днях выступление, Сынмин делится со старшим своими переживаниями и говорит, что очень волнуется. – Я слышал, чтобы не волноваться во время публичных выступлений, надо представить, что все в зале без одежды, – хихикает Крис, отпивая из большой персиковой кружки мятный чай. – Тогда я бы хотел, чтоб в зале был только ты, – Ким не сразу понимает, что сказал, а когда до него доходит, то опускает голову, пытаясь скрыть смущение. Виски начинают тукать, оглушая младшего, что ему становится тяжело услышать даже самого себя. – Ты не подумай! Я просто пошутил! – поднимает голову и щурится, не зная куда смотреть. Прыгает взглядом от раковины до холодильника и обратно, главное - не смотреть ему в глаза. Чан ставит кружку с недопитым чаем на стол и пододвигается на стуле поближе к младшему. – Сынмин, – Ким сглатывает, всё же заглядывая Крису прямо в глаза, – ты мне нравишься. Они смотрят так друг на друга пару минут, пытаясь понять, что теперь им делать. Сынмина немного трясёт, он не понимает свои чувства и что они значат. Он не понимает, кем хочет видеть Чана в своей жизни. Старший же наблюдает за активно мыслящим Кимом, замечая в его глазах неуверенность. Но всё же тянется за поцелуем первым. Он мягко касается губ напротив, проводит кончиками пальцев по щеке Сынмина и немного отстраняется, чтобы посмотреть на реакцию парня напротив. Тот поджимает губы и уже сам притягивает Криса за шею, чтобы вновь почувствовать тепло на губах и чужие щекочущие ресницы на щеках. Он щурит глаза, отчётливо слыша своё бешено бьющееся сердце и понимает его намёк. Аккуратно перебравшись на чужие бёдра, Ким обводит ногами талию Чана, прижимаясь к тому ещё ближе. Поцелуй становится более смазанным и неровным, как и их дыхание. Прервавшись, Сынмин прячет лицо в изгибе чужой шеи, вдыхая почти выветрившийся за день парфюм Чана, в то время как тот одной рукой аккуратно поглаживает его спину, а другой придерживая за талию. На следующий день они мало разговаривают, однако этого даже не заметно, ведь завтра уже выступление и им надо хорошенько всё отрепетировать. Под конец дня Чан и Сынмин остаются в студии одни. Джисону и Чанбину надо было уйти пораньше. Крис понимает, что им нужно поговорить, поэтому подходит к младшему, который отсоединяет свою гитару от колонки . – Давай обсудим вчерашнее, – но в ответ слышит только тяжёлый вздох. – Ты мне правда нравишься, Сынмин, давай поговорим об этом, – в ответ тишина. Сынмин снова предпочитает промолчать. – Скажи что-нибудь, – Ким трёт глаза и всё же оборачивается к старшему. Ему придётся в этот раз сказать хоть что-нибудь. – Ну да мне понравилось с тобой целоваться. Ну да мне понравилось держаться с тобой за руки. Мне понравилось сидеть на твоих коленях и вдыхать твой парфюм. Мне нравишься ты. Но что мы будем с этим делать? – он и сам не ожидал, что скажет так много. – Мы можем начать встречаться, – Чан поджимает губы, не в силах скрыть своё волнение. Его ладошки потеют, что абсолютно ему не свойственно. – Но мы играем в одной группе. И если расстанемся, то и группа может распасться, понимаешь? А я знаю, как ты ею дорожишь. – Мне кажется тобой я дорожу больше, – Сынмину на такое нечего сказать. Он стоит в ступоре и не знает, что ответить. Он открывает и закрывает рот, но ни одного звука у него так больше и не получается выдавить из себя. Чан аккуратно, пытаясь не спугнуть, притягивает Кима за талию и вновь целует. Немного отчаянно, но вкладывая при этом все свои чувства. Сынмину всё ещё нечего сказать. Но он хватается ладошками за лицо парня напротив, не желая прерывать поцелуй. И этот жест оказывается многословнее любых речей.