Пылающее сердце

      Сообщение о том, что офицер очень хитрых британских войск находился под… хм… контролем, причем под контролем сил, о которых правительство не только знает, но и имеет с ними постоянные контакты, внесло некоторую долю бардака в работу базы ССО. Сначала капитана Грейнджера обследовали. Очень внимательно обследовали психиатры и наркологи, но не нашли абсолютно ничего, кроме факта выпадения из памяти полутора лет жизни офицера по неизвестным причинам.       — Капитан Грейнджер абсолютно здоров и адекватен, — спокойно сообщил начальнику базы контрразведчик. — Характерные следы психоактивных веществ в крови, волосах, ногтях отсутствуют. То же верно в отношении сопровождающих его детей, что очень странно, ибо медицина говорит о недавней остановке сердца у обоих.       — Та-а-ак, — вздохнул начальник базы, понимая, что в случае доклада наверх их всех просто зачистят, если верить, конечно, той информации, что получена. — Проведите натурные испытания.       — Под камеру провели испытания движения тел, — объяснил контрразведчик. — И еще кое-что, пройдемте в просмотровый зал.       Когда капитана Тихомирова попросили показать «что-нибудь» под камеру, он показал. То, что успел объяснить пацан: «танец ананаса», Секо и Конфундус. Последнее контрразведчиков взволновало так, что повторять пришлось несколько раз и в конце демонстрации контрразведка выглядела очень бледно. Постоянно вытиравший пот офицер смотрел в глаза выглядевших детьми совсем не детей, в этом-то он разбирался.       — Вы утверждаете, что правительство знает об этих «магах»? — поинтересовался британец, доселе считавший, что сказки остаются в детской.       — Правительство имеет с ними договор и ему на происходящее… — Тихомиров вздохнул. Пацаном он себя не ощущал, да и не нужно ему это было. — Поэтому либо мы сами, либо нас быстро перебьют.       — Вы можете назвать какие-нибудь фамилии? — спросил офицер, и тут Варенька достала список членов сопротивления, называвших себя отрядом Дамблдора, того самого Дамблдора, который планировал детство мальчишки, потому что так просто не бывает. Контрразведчик понял, что ему протянули отнюдь не бумагу, а вчитавшись, посерел, фамилия Финч-Флетчли ему была знакома, как и фамилия Турпин. — Это что?       — Это Сопротивление, — спокойно ответил капитан, подобрав наиболее близкий термин. — Частично уже выбитое.       Варю с Иваном поселили на базе, а вот миссис Грейнджер госпитализировали. Варя все не могла понять, что происходит, когда мистер Грейнджер, тяжело вздохнув, начал объяснять. Капитан из той войны о достижениях более поздней органической химии, разумеется, не знал, поэтому речь «отца» Вареньки была очень интересной.       — Возможно, — объяснил капитан Грейнджер, — установка на ненависть к дочери вступила в противоречие с материнскими чувствами, сведя при этом жену с ума. В любом случае, врачи будут разбираться.       — Что с оружием? — поинтересовался Иван, глядя тяжелым взглядом на «коллегу» из совсем другого времени.       — Пойдем, капитан, — тяжело вздохнул английский офицер, понимавший, что задача решения пока не имеет. — Покажу тебе оружие, может, присмотришь себе что-нибудь.       — И я! — не отпускавшая руку Ванечки девушка тоже хотела отправиться за оружием.       — А тебе зачем? — не понял капитан Грейнджер. — Ты же парамедик.       — Ну как… Своих спасаем, чужих закапываем, — неожиданно для «отца» оскалилась девушка. — Своих у нас тут только ты, поэтому нужна большая лопата для закапывания.       Поразившись ярости, звучавшей в голосе девушки, выглядевшей как его дочь, английский офицер еще раз вздохнул и повел, как он думал, детей, за собой. Пока что странных русских защищал внешний вид. Спустившись в самый низ базы, Грейнджер открыл двери арсенала, откуда на замерших молодых людей глянули десятками отверстий лежавшие и стоявшие стволы современного вооружения. Предстояло выбрать оружие по руке, пристрелять его, озаботиться патронами, снаряжением, пайками. В то, что британцы помогут чем-то кроме оружия, Тихомиров не верил. Его и Вареньку ждал фронт в тылу врага, хотя враг еще даже не подозревал о том, что его ждет.       «Клейморы» обнаружила Варенька, поинтересовавшись у «отца», что это такое. Капитан Грейнджер давно не видел такого выражения детского счастья на лице дочери, а, учитывая, чем это выражение было вызвано… Мужчине просто становилось страшно, этих русских следовало запереть в клетку. При этом мистер Грейнджер понимал, что, если информация просочится наверх… Жить ему, несмотря ни на что, хотелось.

***

      Казалось бы, все вроде нормализовалось, но капитан Тихомиров доверять всем вокруг не спешил. Варенька вообще доверяла только ему, сопротивляясь любой попытке их разлучить. Но пока вроде бы все было нормально — англичане думали, как противостоять Конфундусу, а они с Варей регулярно ездили на стрельбище, находившееся не так далеко, где отстреливали просто удивительное количество амуниции, по мнению командования базы.       — Ваня, скажи, — задумчиво спросила девушка, пока товарищ капитан прятал очередные патроны в выкопанной ими землянке. — А зачем?       — Не верю я им, — объяснил советский офицер, аккуратно маскируя закопанное. — А в случае любой пакости мы теперь без мин, гранат и патронов не останемся.       — Думаешь, «папа» предаст? — тихо спросила девушка, хотевшая было впустить «отца» в свое сердце. — Не похож он на предателя…       — Эх, Варенька, если бы все предатели были похожи на предателя, то и СМЕРШ не нужен был, — тяжело вздохнул Иван, видевший за четыре года очень многое. — Помнишь Ягоду?       — Помню, Ванечка, — прижалась к нему девушка. — Для него дочка умерла, значит… Мало ли что он говорит… — на душе было тяжело, все-таки Варечка надеялась обрести близкую душу, но товарищ капитан прав — не для того они тут, чтобы изучать местное гестапо изнутри.       Это случилось к концу второй недели. Возможно, на базе был «стукачок», возможно, кто-то не утерпел и «протек» наверх, двое молодых людей сами по себе вряд ли сумели бы это определить. Их спасла случайность. Та самая случайность, которая и называется везением. Сегодняшний день был сам по себе очень странным. Как будто предчувствуя что-то, капитан Грейнджер посоветовал отстрелять на полигоне все вооружение, при этом он так странно смотрел на Варю, как будто что-то хотел сказать, но останавливал себя. Любви во взгляде мужчины точно не было, как и тепла, Варенька это очень хорошо почувствовала.       — Ваня, «отец» сегодня очень странный, — поделилась девушка с юношей, — какое-то у меня предчувствие непонятное.       — Предчувствие — это важно, — кивнул Иван, на лету меняя планы. — Несмотря на то что мы с тобой коммунисты…       — Я комсомолка, — поправила офицера Варвара. — Не успела я в коммунисты.       — Мы с тобой коммунисты, Варенька, — твердо произнес офицер. Так твердо, что девушка кивнула. — Но предчувствиям доверять будем. Поэтому берем с собой все снаряжение, — давно переодетые в британский камуфляж, молодые люди вполне комфортно себя чувствовали уже в не необычной форме. «Эх, нам бы такую форму тогда…» — эта мысль часто посещала и Ивана, и Варвару.       — Так, кадеты, — им присвоили звание кадетов, заставляя обоих морщиться, чтобы хоть как-то обращаться. — Сегодня поедете одни, вы умеете, — армейский автомобиль действительно был очень прост в управлении, о чем дежурный сержант, разумеется, знал. — Этот орангутанг отравился чем-то и отвезти вас не сможет, — это было не просто странно, а сверхстранно, но Иван кивнул, отмечая некоторые признаки нервозности, поэтому на стрельбище они не поехали, а достав «заначку», засели неподалеку, наблюдая за базой в бинокль. Через некоторое время суета стала очень активной, к воротам базы подъехало несколько микроавтобусов черного цвета.       — Надеюсь, не по наши души, — тихо произнес капитан Тихомиров, сняв штурмовую винтовку с предохранителя. — В бинокль поглядывай.       — Ага, — совершенно не по уставу откликнулась Варя. — Как-то очень странно… Нездоровая суета, как будто в воронок кого-то запихивают… Ой!       — Что случилось, милая? — поинтересовался Иван, берясь за бинокль. Впрочем, ответ уже и не требовался, в неплохую оптику был отлично виден капитан Грейнджер в наручниках, которого выводили странные люди в строгих костюмах и черных очках. — Так.       — Так выглядит гестапо? — тихо спросила девушка. — Отбить мы его не сможем, да и…       — Нет гарантии, что это не театр, — кивнул товарищ капитан, капиталистам веривший с трудом. — Уходим.       Не прошло и пятнадцати минут с момента ареста Грейнджера, а армейский джип с заляпанными грязью номерами уже наматывал километры в сторону скоростного шоссе. По-тихому стянутые карты позволили обнаружить достаточно большой лесной массив в нужной молодым людям стороне, где вполне можно было спрятаться от кого угодно. Был ли арест Грейнджера театром или нет, Тихомирова не интересовало, суть-то оставалась той же — они одни и среди врагов.