Там, где я встретил тебя

Береги себя, Мы обречены. Ласковей тоска, Вместевеселей. Каждый день. «Каждый день - Mujuice»

***

      Зеницу напуган, зол, в полном смятении. Расстроен и опустошен. Так сильно хотеть человека. Так доверять ему. Простить за некрасивый и неуважительный поступок. И получить такой исход. Но ведь Агацума видел Узуя насквозь. Тот был искренен во всех намерениях и словах. Тогда почему так больно и неприятно? Почему он так поступил? Зеницу знает точно, это предательство. Хотелось бы услышать оправдания Тенгена, но что он может сказать? Чем сможет опровергнуть, что это сделал не он?       Уже ночью, от бессонницы, Зеницу залез в соц сети, просто скоротать время или же навеять желанный сон. Но наткнулся на более интересные вещи. В группе его университета висел пост, публикация от вечера вчерашнего дня. Блондин перестал дышать, сердце колотилось так, будто планировало и вовсе покинуть свое привычное место, на футболку капали слезы. Фото. Фото, что он слал Тенгену еще в тот период, когда они лишь переписывались. Когда Узуй был лишь «Заменой Тенгену». Те самые фото в красивом белье, чулках и портупеях. Конечно же там было видно его лицо. Глупый. Глупый. Глупый.       В груди собрался тяжелый ком, который было невозможно проглотить. Почему, когда ты начинаешь думать, что все хорошо, то нихуя получается не хорошо? Почему жизнь так болезненно преподносит уроки? Почему нужно получить по лицу ссаными тряпками, прежде чем просто напросто что-то понять? Осознать, что человек, откровенно, говно. Увидеть его с другой стороны. В голову стали закрадываться мысли о том, что стоит спокойно поговорить с Тенгеном, узнать почему он так поступил или может его просто напросто взломали и он не виноват. Но злость и обида перекрывали все рациональные решения. Кричать. Плакать. Задыхаться. Снова кричать. Почему же?       У других людей бывает хуже. Кто-то неизлечимо болен. У кого-то умер близкий человек или, пока что, лишь на глазах увядает. Кого-то обокрали и он остался без гроша в кармане. Или же кто-то остался без донорского сердца или другого органа и понимает, что скоро умрет. У всех бывает хуже. По сравнению с ними, проблема Зеницу и не проблема вовсе. Но почему тогда так больно? Но, будет ли правильным обесценить свою проблему? Уменьшить ее значимость? Будет ли правильным давить на гнойную рану и прикрываться тем, что есть люди, терпящие бóльшую боль? Нет. К сожалению, предательство это не ново. Предательство это также больно, как и открытый перелом. Но перелом зарастет и все будет как раньше, а склеить разбитое сердце бывает в разы тяжелее, если это вообще возможно. Зеницу имеет право на слезы. На все, что посчитает нужным.

***

— Что мне делать с этим-то теперь? — Стеклянными глазами он смотрел на друга, безмолвно прося о помощи. — Дай сюда. — Кёджуро отобрал телефон из рук Узуя.       Посмотрев пост еще раз, никаких мыслей не пришло. Ясно как летний день было то, что делов натворил Доума, который так благородно дал воспользоваться своим мобильником. — Ты конечно полный идиот, Узуй. Если ты не умеешь выходить со своей странички, так и не бери чужие телефоны в свои ручонки. Это так сложно, подумать об этом? Если тебе лично скрывать нечего, то подумай о людях, что переписываются с тобой, доверяют что-то сокровенное. Бля… У меня слов нет.       Тенген смотрел в пол. Деревянный. Лакированный. Узуй похож на нашкодившего котенка. Как объяснить Зеницу, что это не он. А ему вообще позволят? Что теперь будет? — Ну давай, блестящий умник, расскажи мне, что ты думаешь. Мы решим эту проблему. Ты, конечно, бестолочь. Уже взрослый, а проебался на такой мелочи, но… Знаешь. Я твой друг. — Ренгоку сел рядом. — Я буду рядом и помогу тебе выбраться из этого дерьма. Все будет хорошо. — Мне бы твой настрой. Эта маленькая истеричка не даст мне даже на порог войти, я уверен в этом. Я виноват. — Мы придем вместе. Завтра утром. Главное сделать это быстрее, чем Доума, чтобы успеть рассказать все как есть. Показать нашу переписку, предоставить ему уверенность в том, что это сделал не ты. Конечно, даже если он все же поверит нам, я уверен, он будет еще злиться. Но поверь, это лучше, чем вообще без него. — Без него? — Тенген шептал. — Я не хочу без него. Я так долго шел к принятию своих чувств, осознанию еще чей-то важности помимо своей. Я. Я люблю его, Кёджуро. Я не смогу без него. — Ты все исправишь. Все получится. Если он с первого раза не поймет, поймет со второго, третьего. Подключим Танджиро. Он наш туз в рукаве, Тенген. Не загоняйся раньше времени. Не стоит так сильно винить себя, от таких ситуаций никто не застрахован.       Тенген поднялся со скамейки и на ватных ногах и ушел в сторону раздевалки. Голова гудела. Узуй оперся руками о дверной косяк и снова опустил взгляд вниз. Чувство вины разъедало изнутри. Словно кислотой. Оставляя огромные дыры. Кровоточащие и болезненные. Страшно, что не простит. Оставит за оплошность. Бросит его одного с чувством вины, что, казалось, въедалось в самые кости.       Собрав свои вещи, а точнее скомкав и бросив в сумку, Тенген вылетел из раздевалки и направился к выходу. Кёджуро грустно посмотрел на друга, он хотел бы облегчить его боль и ослабить давящее чувство, но не может. Узую нужно побыть одному. Привести себя в порядок. Срочно. Безоговорочно и бесповоротно. По правде говоря, Тенген не был человеком, который долго загоняется или загоняется в принципе. Чувство похуизма вытесняло большую часть эмоций, а самолюбие и вовсе перекрывало оставшиеся. Смотреть на него сейчас, было очень приятно, что он стал Человеком. Настоящим Человеком. С большой буквы. Не надменным существом, смеющимся над другими. Не бесчувственной куклой, которой до глубокой пизды на всех и всё. Не самовлюбленной обезьяной, неспособной видеть дальше своего носа. Зеницу изменил его. Определенно. Помог расставить приоритеты, понять, что действительно важно. Научиться ценить и уважать. Любить. Любить сильно и страстно. Любить с нежностью и спокойствием. Любить просто так. За чье-то существование. Бескорыстно. Любить не только кого-то, но и что-то. Дождь, свежий ветер, солнце. Любить слушать музыку и наслаждаться мелодией. Любить холодную сторону подушки. Любить, когда осенью листья опадают и шелестят под ногами. Любую мелочь превращать не в обыденность, а во что-то приятное, цепляющее, приносящее удовольствие. И все это определенно заслуга Зеницу.       На улице ливень. В душе была такая же погода. Зонта у Узуя не было, его всегда носил Зеницу. Черный сверху, но желтый снизу. Хочется его обратно. Хочется сильно. И зонт тоже хочется, но блондина больше. Тенген промок до нитки, но быстроты шагу не прибавил. Не торопясь, поворачивая где нужно, смотря в глубокие лужи и свое жалкое отражение в них. С носа капала вода. Узую вовсе не противно. Приятно. Из-за дождя не видно его слабости. Его слез. До нужного подъезда осталось метров пять.       Дома тяжело находиться. Тяжело наедине со своей головой. Со своими мыслями. Тенген слишком много думает. Прокручивает все возможные развития дальнейшего сюжета. И все они серые. Болезненные и удручающие. Лишь один, успокаивает. В нем Зеницу все понимает и прощает, хоть возможно и не сразу. Остается лишь думать о том, что Агацума не дурак и сможет понять, что Тенген не способен на такое по отношению к нему. К любимому Зеницу. Его Мышонку.

***

      На утро, договорившись с Кёджуро, Тенген помчался в больницу. Руки немного потряхивало. Ренгоку обещал встретить его уже там. И было плевать, что такси стоило больше пятисот рублей за поездку длиной максимум пятнадцать минут. Зеницу дороже. Плевать на то, что он спал всего полтора часа. Плевать на то, что больше не осталось сил. Хочется быстрее все исправить.       И правда, Кёджуро уже стоял у двери и ждал друга. Его лицо было спокойным. Не как всегда энергичным и заряженным, а просто спокойным, с легкой улыбкой, выражающей поддержку. Приятно. Стрессовые ситуации дают возможность переоценить свою жизнь, действия, слова. Людей, входящих в близкий и не очень круги. Ренгоку был определенно лучшим. Если раньше Узуй воспринимал его как должное, то теперь постепенно приходит осознание ценности дружбы. Планета оказывается не вертится лишь вокруг Узуя Тенгена. Узуй Тенген не пуп земли. Узуй Тенген далеко не Бог или большая шишка. Узуй Тенген — говнюк, осознавший свою никчемность и желающий исправить ошибки. К словам о дружбе. Конечно все это касается не только Кёджуро, но и других приближенных к нему и просто знакомых, что не заслуживают свинского отношения и макания в грязь. Так приятно, что друг сейчас рядом. Что после жесткого эгоизма со стороны Узуя, Ренгоку остался рядом. И не только Ренгоку. Удивительно. Удивительно, что у него вообще есть друзья. Но теперь Тенген знает точно, что он не один, что есть тот, кто подставит плечо и не оставит в беде, даже самой глупой. — Зеницу уже должен был проснуться. Все будет хорошо, не дрейфь. Мы не могли придти позже Кандзи, больница только открылась для утреннего посещения, но нам лучше поторопиться, на всякий случай. — Кёджуро посмотрел на двери лифта. — Идем.       Тенген был настроен сегодня на то, чтобы Агацума его хотя бы выслушал. Если Зеницу не поверит ему сейчас, то он будет добиваться прощения. Обязательно будет. Разобьется в лепешку, но докажет, что блондин для него не пустой звук. Не плацебо, а самый настоящий наркотик. Лекарство от эгоизма, самовлюбленности, жестокости и бесчувственности.       Поднявшись на третий этаж, тело Узуя охватил легкий мандраж. Глубокий вдох и выдох. Вдох. Выдох. Рука касается ручки двери, и, ненадолго задерживается на ней, после чего медленно открывается. Плавно. Без скрипа. Палата одиночная, Агацуме повезло, и, Тенгену это тоже явно стало плюсом. Никаких лишних ушей. Тихо зайдя и закрыв за собой дверь, Узуй погрузился в темноту. Окна зашторены, света нет. Одинокая фигура лежит в кровати, скрутившись в кокон. — Зеницу… — Тихо позвал Узуй. Никакой реакции. — Зеницу… — Снова тишина. — Зеницу, пожалуйста, прости меня. Я понимаю, как все это выглядит со стороны, но это сделал не я. Клянусь. Выслушай меня. Пожалуйста.       Блондин медленно повернулся к Узую, не вылезая из своего «домика». Глаза опухли и покраснели, да и в целом парень выглядел уставшим. Зеницу смотрел на Тенгена, разрешая продолжить. По коже старшекурсника пробежал табун мурашек. Страшно все испортить, сделать еще хуже, оттолкнуть еще больше. — Я не выкладывал эти фото. Я не хотел, чтобы их увидел кто-то кроме меня. Это сделал Доума. — Какое право ты имеешь наговаривать на другого человека?! Ты накосячил и прикрываешься другими. — Вскрикнул Агацума, подскакивая с кровати. — Это правда. Я переписывался с Кёджуро и мой телефон сел. Я не собирался ничего с этим делать, но Доума дал мне свой. А мне действительно срочно нужно было ответить. И раз появилась возможность, я ничего и не подумал относительно такого жеста, просто взял. Отписался Ренгоку и отдал телефон. Потом уже понял, что забыл выйти из своего аккаунта. Ну и… В общем, видимо он решил выставить меня полным мудаком в твоих глазах. — Глаза Узуя стеклянные, покрытые пеленой слез. Голос дрожит. Таким слабым и уязвимым Тенген себя еще никогда не чувствовал. — Прости меня. Прости. Я люблю тебя, Мышонок. Я не хочу терять тебя. — Как я могу убедиться в том, что ты не врешь? — Скептически спросил блондин. Однако, внутри уже взошло солнце. Хотелось верить Тенгену и простить его, но, просто так, точно нет. Зеницу нужны действия, поступки. — Кёджуро может подтвердить, он был со мной и видел мою реакцию на эти фото. Да и про то, что я брал телефон Доумы он тоже знает, так что можешь поговорить с ним, он тоже здесь. — В голосе слышалась надежда. Надежда на лучший исход. — Мне надо это переварить. Уйди пожалуйста. — Хотелось простить. До одури сильно. Но и слабым показаться не хочется. Глупо. Очень. Но Зеницу счел это правильным и будет ждать, пока Тенген себя как-то проявит       Бросив еще одно «Прости», Тенген ушел. Хотелось настоять и остаться, возможно Агацума именно этого и ждал, но Узуй уважает его решение. Более правильным будет дать ему время подумать, осмыслить сказанные старшекурсником слова и подвести итог. Что теперь делать? Тенген уверен, что добьется прощения, чего бы ему это не стоило.