Горизонт: Управляемый Звездами

Инко проснулась от звона тарелок и запаха готовящегося бекона, а за всем этим — от неясной музыки, которая отбивала ритм, настроенный как раз за пределами ее легкого прослушивания. Следующие три дня у неё были выходные — награда за то, что она работала все более и более долгие часы и покрывала предыдущие выходные в качестве администратора отделения неотложной помощи, поскольку обычный дежурный был на больничном. Поднявшись с кровати и сбросив одеяло, она натянула свободный серый халат, шаркая, направилась в ванную, чтобы освежиться, а затем по коридору на кухню. Завернув за угол холла, она не могла не остановиться, любуясь открывшимся перед ней зрелищем. На Изуку была потрепанная красная майка, на подоле и спереди все еще виднелись ожоги и пятна масла, которые так до конца и не смылись. Его волосы были распущены, вся прическа была отброшена, так как вьющиеся пряди растрепались, выбились из-под стрижки и свисали кособокой массой, которая свисала над виском в клубок ярко-зеленого цвета. На нем также были кодирующие очки в узкой оправе, блеск линз свидетельствовал о том, что они защищают экран, что, вероятно, означало, что он рано проснулся и провел некоторое время за компьютером. Даже сейчас, подпрыгивая в такт, когда он помешивал яйца на сковороде, а на различных подносах и сковородках, над которыми он работал, виднелись четкие признаки более американского завтрака, Инко не могла сдержать острую боль в сердце. В ее мальчике было так много от Хисаши. Его сосредоточенность, его вкус к музыке и еде, его блестящий интеллект и неугомонная энергия. На мгновение она обратила внимание на недавние травмы, проверяя на месте, насколько его недавние усилия увенчались успехом. Его предплечья были отмечены раздраженными красными отметинами, несколькими маленькими серебристыми отметинами, которые, как она знала, были шрамами от травм в мастерской или разбивания досок, и вдоль его левой руки от запястья до локтя тянулась более длинная и толстая полоса извилистого шрама Лихтенберга. Даже сейчас на его руках было несколько небольших гипсовых повязок, ярко-белых на фоне загорелых и ловких пальцев. Травмы всегда вызывали у нее беспокойство. Заставляли ее волноваться… но это было по-другому. Инко слишком хорошо помнила травмы, с которыми ее мальчик приходил домой. Ожоги, царапины и порезы. Синяки на малениких коленях, плечах и локтях. Травмы, порожденные случайной злобой. От безразличных и невежливых подростков, которые считали ее сына ничтожеством. Школьные медсестры и учителя игнорируют его и не лечат, потому что «о, он просто хрупкий. Неуклюжий. ’ Ее сын больше не был неуклюжим, даже близко не был. Даже когда он подпрыгивал и пританцовывал в такт, его руки оставались твердыми, а равновесие почти безупречным. Вдали от одноклассников, которые оттолкнули его, имея причины совершенствоваться и укреплять себя, ее прекрасный гениальный сын доказал гораздо больше, чем думали его недоброжелатели. Но… она также признает, что на нем не остались незамеченными те годы становления. Несмотря на все, чего он добился, поднялся намного выше и так далеко ушел от этого сгорбленного и тихого мальчика… у него остались шрамы от этого. Части его тела, которые… острые. Она видит это в его глазах, безумие, которое загорается зеленым, когда он смотрит в небо. Это прослеживается по линии его плеч, когда он делает паузу и работает над проблемами, когда он делает выбор. Это скрыто за его улыбкой, тихой и мягкой, которая в то же время острее скальпеля… и за выступлениями, которые он устраивает. Танцуя в небе, когда он выпендривается, когда он так сильно старается быть большим… и насмехаться над миром, что они не остановят его. И да. Она знает. Мидория Инко знает, что Мидория Изуку — Горизонт. Это невысказано, но они оба знают об этом, несмотря на то, как мягко Изуку обходит тему. Но кое-что, о чем ее сын, признаться, не любит говорить, является источником понятия «Горизонт». О полетах и насмешках над героями, о том, чтобы оставаться в шаге от законности героизма, о том, чтобы быть шаблоном… Это отголоски его мечты. Его способ рассказать миру, как много они упустили. Изуку, должно быть, заметил ее в отражении, потому что он бросает ей улыбку через плечо. — Доброе утро, мам. Улыбнувшись, она ответила на приветствие и направилась к столу, обводя взглядом блюдо с едой на стойке, пока Изуку доедал последние блюда, яйца и хрустящие картофельные оладьи, вынутые из плиты и разложенные по порциям. Добавляя к тарелкам бекон, колбасу и печенье, она не может не улыбнуться стараниям своего сына. Она также знает достаточно, чтобы быть подозрительной, особенно когда Изуку начинает вытирать руки о кухонное полотенце, явно пытаясь не показывать свои обычные тики и заламывание рук. И несмотря на все, что Изуку не говорит, Инко не может сдержать заминки в сердце, наблюдая, как он рассчитывает, как он взвешивает настроение и момент. Как ее сын пытается взвесить, когда он может о чем-то попросить. Только когда они почти закончили, он протягивает руку и вытаскивает папку, тонкую и бледно-зеленую, из-под книги на столе, придвигая ее к ней. — Мы… почти на следующем этапе, мама. Отложив палочки для еды, Инко наклоняется и открывает папку. И следующие полчаса Изуку сидит там, с тревогой наблюдая за ней, пока она листает… это, должно быть, медицинское чудо. Принудительные вторичные мутационные характеристики, управляемые и выращиваемые как врожденные адаптации. Первая страница — это обзор, подробно описывающий запланированные изменения в росте костей и кроветворении, заметки о том, как адаптировать сердечные мышцы и кровоток к высокой скорости и низкой гравитации… А за этим — список тестов. Тесты на прививку, стабильность, консистенция крови — это всеобъемлюще и почти ошеломляюще, но Инко понимает, что, хотя Изуку и является запланированным объектом, это было сделано кем-то, кто был гораздо более биологически ориентирован. Но когда она доходит до последней страницы, то замедляет шаг. Лаконичный и четкий шрифт специалиста заменен более плавным, беспорядочным почерком. Говоря о размере и плотности деталей… татуировки. Набросок линий, маленькие рисунки, отмечающие концы, когда они отходят от фокусной точки, несколько из них с названиями, которые она лишь смутно узнает, и одна большая, более плоская линия, тянущаяся по пути. В чем-то это почти напоминает ей пушистый одуванчик… Но быстро проясняются детали, обозначения длины и детали каждой конечной точки и под каким углом они должны были находиться. Карта Пульсара. Галактический идентификатор того, где находится Земля, по отношению к ближайшим звездам-пульсарам и плоскости самой галактики. Перевернув последнюю страницу, она не может удержаться от вздоха. Потому что карта растянута по контуру спины, наложена слоями на диск, набросанный шестеренками и проводами, как будто под кожей были механизмы, золотой диск с центром между лопатками и каплевидным изгибом вниз по позвоночнику, линии выполнены латунной филигранью. Линия, представляющая галактику, протянута вниз по позвоночнику и точке капли слезы, и пересекает ее небольшие рисунки планет Солнечной системы, на каждой из которых выбиты золотые формы их греческих символов и обведены небольшим кругом цифр. Линии карты пульсаров протянулись по диску над ними, каждая из которых заканчивалась изображением маленькой звезды с четко обозначенными длинами волн их свечения. На левом плече четко обозначена «роза ветров», выполненная так, чтобы она выглядела так, будто была выгравирована на металлической пластине, прикрепленной болтами к его плечу. Инко сморгнула слезу, когда начала понимать значение татуировки. — Вот где находится Дом. Она поднимает взгляд. Изуку отошел к раковине, чтобы избавиться от беспокойства, и мыл посуду спиной к ней, и она не могла удержаться, чтобы не поднять фотографию. Линии на спине ее сына, золотые и черные, мерцающие под его зелеными волосами… плоть отодвинулась, чтобы показать механизмы, которые заполняют его мысли. Они подходят. Она отложила рисунки обратно и вернулась к началу медицинской информации. — Если ты это сделаешь, ты сделаешь это в больнице. Изуку оглянулся, зеленые глаза расширились от изумления и недоверия, и Инко не смогла удержаться, поднялась, притянула его в свои объятия и крепко прижала к себе, еще раз заметив, что его подбородок был на уровне ее глаз, что маленький ребенок, которого она помнила, рос. — И я хочу, чтобы один из моих врачей присматривал за тобой. Лично. — …Хорошо. Долгое мгновение она крепко обнимала его, и они оба просто позволили всему уладиться. — И Изуку… Он откинулся назад, встречаясь с ее глазами своими, это горящее зеленое честолюбие, освещающее его душу, отражалось в его взгляде. — Обещай всегда помнить, где твой дом. Чтобы никогда не заблудиться. Притянув ее обратно к своей груди, он тихо пробормотал обещание. — Я всегда буду знать, где мой Дом, ма.

***

С кончика ее паяльника повалил дым, тонкая струйка тепла прекратилась, когда она потянула утюг обратно, последнее из дюжины соединений было закончено, когда она проверила еще раз. До Спортивного Фестиваля оставалось всего два дня, и она хотела, чтобы этот ребенок был красивым до его начала. Корпус и внутренности ее оригинального реактивного ранца были разобраны и разбросаны по верстаку, оригинальные компрессионные форсунки разобраны на материалы, а серия маленьких новых двигателей поблескивала там, где они стояли. — Ой! Я не могу дождаться! Двигатель, работающий на полностью электромагнитном топливе, потрясет этих инвесторов! Она подняла очки, прищурив глаза, когда увеличила изображение, чтобы перепроверить свою работу, внимательно изучая каждое соединение. К сожалению, это был не тот дизайн, который она видела в строительных видеороликах, которые выпустил тот парень — Горизонт, но это было нормально! Поскольку Погрузчик изучал механику в классе, она была совершенно уверена, что у нее все получилось! Хотя у нее действительно было несколько вопросов о том, почему заметки Погрузчика были такими ограниченными. Я имею в виду, это не было похоже на то, что эта штука была опасна! У нее еще даже не было никаких серьезных взрывов в этом проекте! Кроме того, у нее под рукой была пара мощных конденсаторов стандарта обычной поддержки! Это придало бы ей много силы и тяги! Особенно, если она заряжала их от медленного зарядного устройства на аккумуляторе большего размера! Два больших всплеска энергии! Она была так взволнована! Усмехнувшись, Хацумэ Мэй схватила корпус и начала собирать все детали вместе.