Горизонт: Управляемый Звездами

Бакуго оглядел вход в UA, скользнув взглядом по различным подросткам и заявителям, когда он сосредоточился на здании и его территории. Все они сильные. Только лучшие из нас пройдут, и я собираюсь возглавить стаю! Мой путь к номеру Один начинается прямо здесь! Он сосредоточился, успокаивая себя, даже когда инстинкт вспыхнуть и заявить о себе усилился. Он мог подождать, запасаться силой и эмоциями до тех пор, пока это будет необходимо. Ухмылка скользнула по его лицу, когда последний взгляд подтвердил это. Ботаник действительно не появился. Скатертью дорога, мать твою. Он проигнорировал укол вины, охвативший его при этой мысли. Он проигнорировал слабый шепот в ушах, который говорил ему, что он все испортил и не заслуживает того, чтобы быть там. Он был сосредоточен только на том, что было перед ним. И вот он направился туда, готовясь сдавать вступительный экзамен в UA.

***

Всемогущий оглядел пляж, гордясь успехами Мирио. Даже сейчас пляж от пирса почти до дальнего конца был почти расчищен, и несколько больших кратеров и траншей ясно показывали, где Мирио и Яги обучали младшего подростка использованию Одного для всех. Подросток все еще учился, но природной силы и мощи его тренировок было более чем достаточно, чтобы смягчить негативную реакцию от первого использования «Одного за всех». Практика только отточила его контроль, и хотя использование более четверти его все равно повредило бы подростку, это уже проявилось в его собственной причуде. Проницаемость начала развиваться и изменяться, приспосабливаясь к новой силе своего владельца. Подросток теперь мог мерцать между твердым и проницаемым по желанию, и неосязаемое состояние было усилено до тех пор, пока он не стал почти прозрачным при его использовании. Он взглянул на мускулистого подростка, когда тот поднял и сжал очередную стопку барахла с гордостью в сердце. Его старый боковой удар был более чем верен сердцу и стремлению Мирио, и подросток, скорее всего, справится со своей задачей до конца недели. Он улыбнулся ему и взглянул вниз на чистый белый песок пляжа, прежде чем посмотреть на море. Восходящее солнце почти заставило его на мгновение подумать о подростке с ховербордом. — Он не вернулся… хотя все диваны и кресла исчезли в ту первую ночь. Хмм… Я надеюсь, он решил, что безрассудное поведение было негероичным, и остановился. К сожалению, я в этом сомневаюсь. Он взглянул на восход солнца далеко впереди, на отблески солнца на волнах, простиравшихся до горизонта.

***

Инко вздохнула и взглянула на бумаги на своем столе. Она была на работе, обслуживала одну из справочных служб детского отделения и просматривала файлы и истории болезни других медсестер, которые проводили осмотры. Ей нравилась ее работа, нравилось помогать, учить и видеть, как маленькие дети выздоравливают и становятся сильнее… но она все еще думала о своем сыне каждый раз, когда другому ребенку рассказывали о новой, захватывающей причуде. Иногда она задавалась вопросом, не она ли или Хисаши сделали это с ним. Если бы им просто так не повезло, если бы их брак был проклят, чтобы всегда отдалять их друг от друга, чтобы это казалось меньшим. Она не всегда хотела признавать это, но на самом деле ничего не изменилось в ее жизни, когда его нанял проект I–Island. Нет, все изменилось за много лет до этого. Все изменилось, когда он основал собственную исследовательскую компанию, менее чем через десять лет после окончания университета, все изменилось, когда он все реже и реже приезжал домой. О, он был страстным! Он был любящим, заботливым и сосредоточенным! Но она заканчивала подготовительную медицинскую школу с надеждой поступить в медицинскую школу, а он раздвигал границы науки, причуд и технологий… И тогда у нее был Изуку, ее шар чудесного солнечного света и радости. Хисаши и она оба любили его, но Инко была той, чьи мечты пришлось отбросить в сторону. Она устроилась на неполный рабочий день медсестрой, выплачивая свои долги и кредиты с помощью Хисаши и ее семьи, поскольку Хисаши купил им новую, большую квартиру. Он даже пытался смягчить поздние ночи! В течение первого года в доме Мидории было замечательно, хотя и напряженно. А потом поползли слухи о написании SRA. Внезапно Хисаши стал пропускать вечера дома, постоянно ходить на собрания или заниматься политикой, и так старался, так старался. Его мечты горели вокруг него, и она едва могла помочь, все еще так сосредоточенная на попытках воспитать их сына. С деньгами стало туго. Когда он объявил о предложении от I–Island, она встревожилась… но в то же время почувствовала облегчение. Стабильный доход помог бы им. Изуку будет в безопасности и счастлив. Даже сейчас, спустя десять с лишним лет, она все еще не была уверена, предпочла бы она, чтобы Хисаши остался здесь, с ней, или если бы он согласился на работу на острове И был более разумным выбором. И теперь у нее был другой выбор, о котором просил ее сын. Тот, в котором она не была уверена, тот, о котором она хотела, чтобы Хисаши мог поговорить с ней. В этом она все еще не была уверена… — Я хочу посещать онлайн-занятия… Я думаю, что они будут лучше для меня. Я не хочу больше терять время… и я уже посещаю несколько онлайн-курсов в колледже. Инко вздохнула и с улыбкой протянула медсестре еще одну папку. Ее сын годами мечтал о UA… но в прошлом году все изменилось. Ее блестящий малыш, радостный и всегда жизнерадостный малыш, которого она любила, вырос. Теперь он был почти выше ее, его улыбки были более искренними, но и более редкими. Более сосредоточенный и сдержанный. Он рассказал ей о своих изобретениях, о своих мечтах, об удивительных открытиях и переменах. Теперь он был здоров и уверен в себе. Однако она беспокоилась, что позволить ему учиться онлайн было ошибкой, что он вырастет низкорослым и одиноким. Она сделала паузу и посмотрела вниз, на маленькую фотографию на своем столе, на которой ее сын улыбался ей. Медленно дыша, решила она. Она поддержала бы это изменение, подписала бы его бумаги и позволила бы ему самому сделать этот выбор.

***

Байт поднял взгляд от своего чертежного стола, глаза сфокусировались мимо них, когда он увидел знакомую фигуру Мариоки «Эпсилон» Нацуко, она стояла, прислонившись к дверному проему в его студию, одной рукой держась за живот, а в другой держала упаковку из шести бутылок пива. — Могу я здесь немного расслабиться? Мне нужно отвлечься от всего этого. Байт кивнул и махнул рукой в сторону забрызганного краской дивана, который стоял под окнами позади него. — Непременно, Нат. Он позаботился о том, чтобы сохранить проект, над которым работал, простой заказной дизайн для группы, которую он знал, прежде чем повернуться, чтобы взглянуть на девушку с бирюзовыми волосами, которая отдыхала на диване с открытым пивом в руке, когда она смотрела на раннее утреннее небо. Он потянулся и встал со стула, направляясь к дивану. Его руки метнулись за пивом, прежде чем он растянулся рядом с ней, положив голову ей на колени и уставившись на нее с мягкой улыбкой на лице. — Что у тебя на уме. Она посмотрела вниз и вздохнула, повернувшись боком так, чтобы его голова лежала у нее на коленях, в то время как ее спина опиралась на подлокотник дивана, ее ноги подогнулись под его голову, когда ее руки начали перебирать распущенные серебристые волосы. — Это снова ребенок. Эпсилон усмехнулась, тихо и раздраженно. — Недавно наткнулся на него, спящего рядом с принтером, с ноутбуком на коленях, когда он работал над кодированием для того или иного проекта. — Да. Я не знаю подробностей, но что-то зажгло в нем огонь, и учитывая, насколько он обычно сосредоточен? Немного страшно видеть, как много он вкладывает в свои проекты. Я знаю, что он спрашивал у всех по крупицам о технологиях и советах. Черт возьми, он даже попросил Соло дать ему несколько дронов с камерой-трекером, с протоколом следования, который он использует для съемки своих гонок? Эпсилон ухмыльнулся и усмехнулся. — И Соло действительно передал их? Я в шоке. Они вдвоем погрузились в мягкое молчание, несколько минут просто смотрели в окно и потягивали пиво. — Эй… Байт… — Да, что? — У тебя когда-нибудь был такая же мечта, как у Изуку? Все его космические штучки? Подросток с серебряными волосами взглянул на лицо Эпсилон, отметив легкий румянец, когда она демонстративно уставилась в окно. — Хммм… может быть, не то же самое… но! Когда я был совсем ребенком, я хотел быть шпионом! Знаешь, блестящие костюмы… дорогие гаджеты… работы. Смуглокожий подросток усмехнулся. Он поднял руку, и вспышка света и цвета вспыхнула и вспыхнула вокруг его пальцев. — У меня даже была эта интересная и яркая иллюзорная причуда! Я мечтал о том, как это будет — вспышки, переодевания и отвлекающие маневры… и чем я был в средней школе, а мой брат… Нежное расчесывание волос стало медленнее и осторожнее. — Несчастный случай. Я знаю, вы уже говорили об этом раньше. — Да… маленький братан был так взволнован своей поездкой… а потом… — Триггерр. — Да. Триггерр. Байт сделал большой глоток пива, лицо его было напряженным и омертвевшим. — Я люблю свою жизнь. Я вытащил себя из депрессии, я нашел призвание, которое люблю, меня окружают удивительные люди, такие как… Старик, и Старкид, и… и ты! Эпсилон покраснела, заправляя прядь бирюзовых волос за ухо, ее глаза смягчились, когда она наблюдала за этим жестом. Она опустила глаза, обводя взглядом темные черты лица своей подруги, и ее губы дрогнули, когда ей в голову пришла идея. — Ты знаешь, Байт? Он повернул голову и взглянул вверх, эти серые глаза менялись в соответствии с его причудливыми цветами, когда она наклонилась ближе. — Да? — Я тоже думаю, что ты потрясающий. Наклонившись, она осторожно прижалась губами к его губам. Мгновение ошеломленного бездействия, ее губы медленно приоткрылись, и он поцеловал ее в ответ.

***

Звонкий удар, сталь о сталь, различающийся по форме и теплу, светящийся желто-красный цвет нагретого лезвия резко контрастирует с темно-синим цветом молотка. Тетсу Джишаку сосредоточился, металл молотка резонировал, когда он опускал его, направляя его прикосновением своей причуды, сталь удерживалась в объятиях его Магнетизма. Он стучал снова и снова, его причуда считывала слои стали и поток тепла, находя и связывая незакрепленные части металла, скручивая молекулы вместе там, где они казались самыми слабыми, ослабляя напряжение там, где оно нарастало чрезмерно. Некоторые люди в наши дни презирали бы это искусство. Осуждайте лезвия, изготовленные старыми методами, как уступающие современным лезвиям, что лучшие лезвия были изготовлены из более прочных материалов с точностью, подобной машинной. И в каком-то смысле это было правдой. Некоторые современные лезвия были острее. Некоторые были прочнее, долговечнее. Но Джишаку верил, что Синкен, что Настоящие Клинки — это искусство, а не наука. Его причуда, врожденная способность использовать и чувствовать магнетические силы, только подтверждала это. Так же, как и его глупость юности. Когда его тело и причуда погрузились в знакомый поток кузнечного дела, его разум вернулся в прошлое. Он помнил славные дни, когда его деревня и город были свободны от выходок Злодеев и Героев. Эпоха, когда единственной реальной угрозой были местные яки, которые были скорее тихой полицией и охраной, чем группой головорезов. Он также помнил, как это внезапно изменилось. Звонки злодеев, которые поселились здесь. Новости и тихий ужас, охвативший его общину. Тот же ужас, который привел к тому, что он схватил окровавленный меч, когда впервые использовал свою причуду в полной мере. Он вспомнил новость о том, что в его городе ему дали «Псевдоним». Имя, которое защитит его от героев, которые пришли за ним, найдя только склеп, который он покинул. Масамуне Честно говоря, даже сейчас он все еще стонал от чистого уровня «Чууни», которым обладал его псевдоним. Он редко снимался в течение многих лет после своего первого появления, но в некоторых частях Японии он знал, что за его голову все еще назначена награда за самосуд и убийство. Он взглянул вниз и поднял лезвие, проверяя, что его скосы были прямыми, а изгиб, который он отбивал, был гладким, прежде чем вернуть его в тепло. Он поднял глаза и вздохнул, яркий воздух позднего утра был прохладным и свежим, даже несмотря на жар от кузницы. — Хм. Мне действительно интересно, кто в конечном итоге получит более высокую награду. Я? Или мой младший протеже.

***

Изуку подошел к краю, ботинки хрустели гравием под его шагами, резкий послеполуденный бриз проносился по долинам и коридорам города, ускоряясь все быстрее и быстрее из-за собственного вращения Земли, неся за собой запах далекого моря. Он стоял на краю старого многоквартирного дома, давно заброшенного. Просто еще один памятник прошлому, оставленный гнить владельцами, которые отказываются меняться. Изуку потянулся, блуждая глазами по городу, раскинувшемуся под ним. Над ним солнце медленно поднималось к полудню, самой яркой части дня. Его нижний костюм был теперь изыскан и закончен, ткань и подкладка плотно прилегали к его фигуре, в то время как тяжелые ботинки облегали голени. Закончив разминку, он наклонился и поднял куртку, которую сшил для этого. Темный синтетический материал был отмечен только блестящими золотыми вставками, которые прослеживались по швам, в то время как внутри подкладки был напечатан шестиугольный узор, основанный на солнечных бумажных элементах, которые украшали его шлем. Он натянул куртку, ее нижний край высоко поднялся на пояснице, прежде чем спуститься широким разрезом, чтобы свисать почти до середины колен спереди. Наклонившись, он опустился на колени и схватил шлем, большим пальцем коснувшись маленького датчика, чтобы включить его и разблокировать панель, которая закрывала его подбородок, золотой козырек начал мерцать и светиться. Черный шлем был усилен и обтекаем, широкие линии отходили от забрала, разбивая солнечную бумагу, в которую он был завернут, на длинные полосы. Сдвинув шлем, он надел его, чувствуя, как герметичное уплотнение соединяется с воротником его костюма и мягко сжимается вокруг линии подбородка. Моргая, Изуку сосредоточился, увидел, как строки кода пересекаются вокруг визора, и стал ждать. В нижней части его поля зрения начала появляться строка символов. Простые контрольные лампочки для его костюма, доски, шлема… и затем три новых символа начали мигать на своих местах. Первым, кто начал и закончил, была простая V-образная форма, обтекающая меньшую ромбовидную форму. Когда он замигал зеленым, раздался спокойный женский голос.

Нави: Пользователь с добрым утром»

Доброе утро, Нави. Следующей, которая замерцала и стала зеленой, была изогнутая квадратная форма, внутренняя часть которой была разбита на треугольник тремя линиями, которые сходились в центре. Когда он перестал мерцать, раздался веселый молодой голос.

Хот-шот: Горячая штучка, готовая зажигать!

Хорошо. Еще один, и мы сможем идти. Последний занял больше всего времени, почти в два раза больше длины Нави. Его символом была упрощенная конструкция навесного замка с черепом на том месте, где обычно располагалась замочная скважина. Когда он загорелся зеленым, из наушников шлема донесся низкий смешок. Хьюго: Привет, босс. Изуку улыбнулся с облегчением, услышав несколько вялые тона Ви. Хьюго. Ты готов? Хьюго: Конечно, босс! Поверь мне, ты все-таки создал меня. Я знаю — выдохнул Изуку и расправил плечи, устраивая куртку немного удобнее. — Мы все готовы? Из ИИ раздался хор согласия, и Изуку ухмыльнулся под шлемом. Он потратил на них много времени, и, услышав все три голоса, его сердце забилось от волнения и гордости. Нави, его старый картографический ВИ, был возрожден первым, построен и спроектирован для гораздо более быстрой и эффективной системы, даже сейчас ВИ, переименованный в «Навигатор», использовал множество датчиков в шлеме и близлежащий ховерборд для сканирования и 3D-карты окрестностей, используя информацию для обновления и редактирования 3D-модель города. «Хот-шот» и «Хьюго» были более сложными. «Хот-шот» был создан на основе программного обеспечения для отслеживания и пилотирования, которое Соло, гонщик дронов из лаборатории, использовал для некоторых своих камерных дронов. Конечно, она была почти полностью переписана для работы с ховербордом, но это должно означать, что если ему нужно сосредоточиться на чем-то другом, доска все равно сможет управлять им и удерживать его на плаву. Он также мог бы летать сам по себе, если это необходимо. Например, если бы ему нужно было забрать его у него или заставить его забрать его. «Хьюго» был единственным «оскорбительным» эпизодом из всех. Он запускал протоколы взлома, улавливал радиопереговоры, мог настраивать и расшифровывать радиочастоты местной полиции и героев… и следил за всем этим одновременно. Потребовался месяц долгих ночей, пока он переделал свою доску с окончательными правками. Угон был в первую очередь пассивным хакером, улавливающим сигналы и перехватывающим сообщения, вместо того, чтобы пытаться взломать компьютеры и обойти брандмауэры. Когда все три ВИ в последний раз проверили, все ли работает, Изуку обернулся и посмотрел на покрытую брезентом раму на крыше позади него. Схватив водонепроницаемую ткань, он откинул ее, чтобы показать сверкающий черно-золотой ховерборд. Широкие крылья сзади для стабилизаторов, выложенные сверкающими заклятиями из солнечной бумаги. Закругленное заднее шасси с плоскими опорами для ног для обеспечения резкого ускорения. Широкий квадратный клин спереди, удерживающий центр доски прямым и ровным, покрытый позолоченным покрытием, чтобы ботинки оставались на месте. Набор встроенных ручек для тех трюков, которые больше бросают вызов гравитации и здравомыслию. Он знал, что там, в серии из трех домашних суперконденсаторов, накоплено достаточно энергии от солнечной фермы на крыше лаборатории и отключено от электросети в заброшенных зданиях, чтобы обеспечить питание всех двигателей на полную мощность почти целый день. Он также знал, что в некогда пустой рамке хранилось гораздо больше технических данных. От систем сканирования до GPS, гироскопов и акселерометров, все подключено к компьютеру, который занимал весь центр платы, который, в свою очередь, был подключен к трем восстановленным компьютерным башням, которые находились в заброшенных лабораториях Морнингстар. С его помощью ВИ могли подключаться к плате и управлять ею, а также предоставлять ему немедленную обратную связь и помощь. Согнув руки в перчатках, Изуку усмехнулся и шагнул вперед, повернувшись и позволив своим ботинкам соприкоснуться с поверхностью досок с механическим звуком «лязг», обхватив рукой рулевое управление, когда он устроился поудобнее. Нави, укажи мне путь. Хот-шот, разогрей ее. Когда визор ожил с путевыми точками и маркерами расстояния, доска замерцала, мягкое голубое свечение, исходящее от переработанных 15 двигателей, распространилось по раме, поднимая доску и посылая гравий и пыль, летящие по крыше. Нави: Путь найден. Хотшот: Ховер-1 полностью функционирует. Хорошо. Хьюго, держи ухо востро. Я хочу знать, кто это видит. Хьюго: Будет сделано, босс. Сейчас разогреваю свои хаки. Изуку глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Его пульс бешено колотился. Его руки в перчатках вспотели, а тело было теплым и раскрасневшимся. Он усилил хватку, и у него слегка задрожали колени. На мгновение он услышал эхо слов Всемогущего. Героизм… слишком опасен для такого недостатка Он услышал Бакуго. Иди, прыгни лебедем с крыши… Он закрыл глаза и почти ничего не видел. Толпы бесконечных людей, комментирующих, как грустно, что у него не было причуд. Каким он был бесполезным. Как его можно было пожалеть. Его рука задрожала еще сильнее, прежде чем медленно успокоилась, сжимая рукоятку, когда его пальцы слегка легли на педаль акселератора. На мгновение толпа в его сознании начала расти, говоря все громче и неистовее, как будто они знали, что должно произойти. И поскольку это были его собственные страхи, то, возможно, они знали. Он ухмыльнулся, широко раскрыв рот под шлемом со всеми зубами, гордостью и злобой. Он открыл глаза, и толпа, которую он себе представлял, исчезла. Вместо этого он увидел небо вверху, землю внизу и лабиринт из бетона и стекла города между ними. Горизонт, простирающийся между миром героев и далеким небом, усыпанным звездами. Он присел, чувствуя прилив адреналина. Напрягшись, он подпрыгнул и выпрямился, тело напряглось и сдвинулось, ботинки тащили переднюю часть доски вверх и целились в небо, через край в бездну неизвестности. Отработанным движением его тело опустилось на доску, свободная рука зацепилась за ручку спереди, когда одна из его ног соскользнула назад и зафиксировалась на задней ступеньке над двигателями. Это было почти так же, как если бы он делал олли, двигаясь в соответствии со всей доской, понижая свой центр тяжести, чтобы стабилизировать и поддерживать себя. В конце концов, неизвестность никогда по-настоящему не пугала его. Он нажал на спусковой крючок, тихий гул двигателей изменился, и вместо гула это был рев драконов. Звук падающих звезд, ракет и зверей, и как будто все колокола в мире звонили последовательно, звук был таким громким, что у вас дрожали кости. Изуку чувствовал это в своей груди, в своих костях, в своей крови. Рев его мечты. Его труда, пота и слез. Мерцающее голубое сияние вспыхнуло к жизни, купая его в цветах, как будто он стоял на следе кометы, гравий взрывался вслед за ионизированным полем. А потом доска сдвинулась с места. Он вылетел в пространство города, доска накренилась, когда она проходила мимо леге, поворачивая в бетонные джунгли, даже когда сочетание силы тяжести и тяги заставило его метнуться вперед, как стрелу из лука. Он держал крепко и кричал о своей страсти всему миру. — ДААААААААААА!!! Неизвестное должно его бояться. Но ему до смерти надоело ждать. Подобно комете, мир, казалось, расплылся вокруг него, и он сдвинулся, поднимаясь, чтобы почувствовать сопротивление ветра, длинные края его куртки растянулись позади него, когда ветер рвал и рвал его, сверкая золотом и черным, сияющим на полуденном солнце. Сомнения, которые когда-то владели им, исчезли вместе с приливом крови в его венах. его нерешительность разбилась вдребезги, как стекло, его страхи сгорели вслед за этим. Блядь. К черту ожидание. К черту принимать оскорбления и молчать из страха! Он собирался быть громким. И он собирался заставить весь мир смотреть.