Хмурый день стал еще темней

Изуми дремала на рабочем месте, не в силах более читать занимательные истории. Стоял хмурый осенний день, и утром к ее окошку привычно потянулась толпа женщин, желающих получить пособие для многодетных родителей. Кого-то Изуми осчастливила выдачей положенных им по закону денег, а кого-то пришлось отправить за дополнительными документами. Она порядком утомилась, все перепроверяя по нескольку раз — сотрудником она была ответственным. — Скажите, пожалуйста, а пособие для многодетных родителей в этом окошке или в том? От неожиданности Изуми подскочила. Мужчина? Высокий, с лицом красивым и надменным — очевидно, из аристократов. Длинные густые волосы водопадом ниспадали чуть ли не до земли — Изуми немедленно позавидовала, что у нее таких не будет никогда. Ее собственные волосы она сумела еле-еле отрастить до плеч. Странный какой-то мужчина, подумала Изуми. Обычно женщины сами приходят за пособием. Интересно, какая у него такого жена? И какие у нее волосы? — Так в этом окошке или в том? — несколько нетерпеливо повторил многодетный отец и улыбнулся. У кого от улыбки в хмурый день светлей, а от его улыбки стало темней. Изуми поежилась. — Документы вашей жены, пожалуйста, — ответила она тоном совершенно бюрократическим. У посетителя на лице возникло озадаченное выражение, но бумаги он отдал и они были, на первый взгляд, в порядке. Отец — господин Нараку, пятеро детей. Канна, десять лет, Кагура, двадцать (надо же, как он хорошо сохранился, если старшая дочь такая взрослая), Бьякуя, четырнадцать, Хакудоши, двенадцать, новорожденный без имени. — Тут какая-то ошибка, — сказала Изуми. — В графе «мать» стоит прочерк. Ваша жена… — Нет никакой ошибки. Жены у меня нет. — Она умерла? Он снова улыбнулся и тряхнул головой. Хмурый день стал еще темней. Тьма сгустилась в холле центра социальной поддержки. — Если умерла, то нужно свидетельство. Вы тогда будете оформлены как отец-одиночка. — Жены у меня никогда и не было, — сказал он. — Вы же видите, там стоит прочерк. — Тогда… откуда у вас дети? Неужели он украл детей, чтобы получить пособие? Но зачем? Он выглядит как аристократ, наверняка у него свой дом. Одет диковинно, по старой моде, но кто их, этих аристократов, разберет? Зачем ему вообще пособие? В документах напротив места работы стоял жирный прочерк. Но по нему же видно, что деньги у него водились. — Все дети плоть от плоти моей, — спокойно ответил господин Нараку, — вот в подтверждение анализы ДНК. — Подождите, — пробормотала Изуми и закрыла окошко. Сразу стало светло, а за окошком стояла беспросветная тьма, которую с собой принес многодетный отец. Сон как рукой сняло. Вот это занимательная история так занимательная! Она перепроверила документы — все было в порядке. Пятеро детей по ДНК совершенно точно были рождены от господина Нараку. 99% совпадение. На всякий случай Изуми сделала несколько звонков, и все ее вышестоящие респонденты, едва услышав имя посетителя, вдруг переходили на шепот и настоятельно рекомендовали ей немедленно выдать пособие этому человеку и впредь делать так всегда и без вопросов. Начальству Изуми перечить не собиралась. Она открыла окошко и увидела только горящие в темноте глаза. Вот же рано нынче темнеет! — Простите за ожидание, господин Нараку, ваше пособие. Он взял, не глядя, и даже не пересчитал. Как будто бы деньги ему были не нужны. — Я рад, что все так благополучно разрешилось, — вежливо промолвил он. — А то, знаете ли, содержание детей — это так хлопотно! А впрочем да, откуда вам знать? У вас же их нет. И ушел, насвистывая какую-то бессмысленную песенку. Пока он шел к выходу, в холле постепенно посветлело. — Следующий, — мрачно сказала Изуми.