1000 и 1 оттенок слабости

       Чонгук подходит к Лисе и обвивает ее тонкую талию своими руками, кладя голову на ее правое плечо.        — Красиво, правда? — Спрашивает Чонгук, смотря на город, который расстилался перед ними.        Лиса поворачивает голову в сторону Чонгука. Их лица оказываются слишком близко друг к другу, а одна рука Лисы, которой она держала Чонсана, падает на большую ладонь Чонгука. Гук поворачивает голову в ее сторону и встречается взглядами с Лисой. Он снова тонет в ее больших глазах. Он влюбляется в них, а особенно в те ощущения, которые они ему дарят. Чонгук поднимает одну руку, и поддерживает Чонсана, чтобы Лисе было не тяжело. Но вместо этого Чонсан забирает на руки Чонгука, и ему приходится отпустить Лису из своих объятий.        Чонгук шумно выдыхает, грустно смотря на младшего брата, который счастливо улыбался. Чонсан тыкал пальцем в Лису и улыбался еще шире, словно показывая Чонгуку, как ему было весело с ней играть. Лиса складывает руки за спиной и улыбается, смотря на теплые отношения двух братьев. Она только сейчас задумалась над тем, что хочет своего ребенка, но ей было немного страшно, потому что она боялась, что не справится с такой ответственностью, да и не было у Лисы того человека, с которым хотелось бы разделить подобное счастье.        — Если ты также улыбнешься, — говорит Лиса, все еще улыбаясь, — то, может быть, вы станете похожи.        Чонгук удивленно смотрит на нее.        — То есть теперь я не такой холодный и суровый, как был раньше? — Он удивленно вскидывает брови, и ощущает, как его сердце забилось быстрее.        Лиса молча переводит взгляд на окно, и с ее лица спадает улыбка, а Чонгук думает, что ему стоит провериться у врача, потому что его сердце начинает барахлить. Сейчас он смотрит на Манобан совершенно другими глазами. Раньше она была ему просто интересна из-за яркой натуры, но теперь она ему интересна, потому что она начинает ему нравиться. Нравиться, как человек, как девушка. Чонгука удивляет собственная реакция на ее слова и случайно брошенные фразы. Нормальный человек даже не стал бы задумываться, но не Гук. Ему интересно, о чем думает Лиса, и считает ли она его тем же холодным и недоступным принцем. Его сердце замирает, когда она снова переводит на него свой взгляд, но теперь он грустный, и в нем не осталось того счастья и веселья, которые были минуту назад.        — В какие игры мы играем, Чон Чонгук? — Тихо спрашивает Лиса, боясь затрагивать эту тему. — Что будет в конце этой игры?        Чонгук хмурит брови и чувствует, как Чонсан постепенно начинает засыпать. Ему не нравится начало этого разговора, но видимо его не избежать, потому что по одному взгляду Лисы понятно, что она хочет знать ответы прямо сейчас. Гук впервые слышит подобный вопрос в свою сторону и сам не знает, что и ответить. Ему самому интересно, что это за игра, но Лиса опередила его с этим вопросом, и теперь Чон должен найти на него ответ.        Чонгук идет в сторону дивана, убирает с него сумочку Лисы, которая упала с ее плеча, когда они с Чонсаном сидели на диване, и кладет голову брата на подушку. Он не выигрывает для себя время, но все равно старается максимально тщательно обдумать вопрос Лисы. Они действительно ведут странную игру, и что будет в конце неизвестно. Чонгук только хотел выяснить то, насколько она пуста внутри, но видимо упустил тот момент, когда все вышло из-под его контроля.        Чонгук неспеша выпрямляется, кидая еще один взгляд на спящего брата, убеждаясь, что он спит крепко и не проснется ближайшие несколько часов. Лиса все еще стоит возле окна, смотря в него и думая о чем-то своем, совершенно непонятном Чонгуку. Он смотрят на нее, и не может налюбоваться ее идеальным профилем. Он не хочет ее отпускать, просто не может этого сделать. Видимо в тот момент, когда они первый раз переспали все вышло из-под его контроля, потому что именно в тот момент он ощутил странное колкое чувство в своей груди, и понял, что ни с кем не хочет делить этот бриллиант, который ему достался.        — Лиса. — Он тихо зовет ее.        Чонгук не мог поверить в то, что видит ее. Своего маленького Лисенка, которого он потерял несколько месяцев назад и никак не может найти. Лисенка, который так хорошо от него прячется, что невозможно найти, перевернув страну верх-дном. Он не мог поверить, что она стоит перед ним, живая, целая и невредимая. Что он может протянуть руку и коснуться ее, провести по волосам, снова ощутить ее запах. Все выглядело, как сон, но в тоже время реальность. Невозможно было отличить от настоящей.        — В какие игры мы играем, Чон Чонгук? — Тихо повторяет голос Лисы, все также боясь затрагивать эту тему, как когда-то в прошлом. — Что будет в конце этой игры?        Чонгук хмурит брови. Он уже слышал один раз этот вопрос. Лиса уже задавала его когда-то давно, стоя перед ним. Он звучал совсем недавно, и почему-то повторился снова, будто специально, чтобы на него обратили внимание. Гук сейчас совсем не хотел думать о том, что на него ответить. Перед ним стояла Лиса, по которой он чертовски соскучился. Он был готов сорваться с места и налететь на нее с объятиями, но что-то мешало ему сделать хотя бы один шаг. Хотя бы один чертов шаг, который сделал бы его ближе у ней. Он никак не мог сдвинуться с места, хотя бы протянуть руку к ней… Внутри него бурлила целая куча эмоций. Их никак нельзя было успокоить, потому что они были из-за той, на чьем плече находилась татуировка: «Моя внутренняя дьяволица — моя корона». Лалиса Манобан — вот имя того самого дьявола, который выкупил душу Чонгука и держал у себя в плену.        Чонгук прекрасно понимал, что находится во сне. В своих же собственных воспоминаниях, которые так сильно застряли у него в душе, что готовы были проигрываться сутки напролет. Напоминая ему о той, кого он потерял. Они напоминали ему каждый изгиб ее тела, запах, мягкость волос и кожи. Чонгук помнил все до самых мелочей. Он мог в любую секунду воспроизвести ее образ в своей памяти. Но она никогда ему не снилась. Впервые его сон настолько реалистичный и впервые там Лиса, по которой он так сильно скучает. Он бы горы свернул, лишь бы найти ее. Он бы их выкопал к чертовой матери. Лишь бы она снова оказалась рядом. Но сколько бы усилий он не потратил — все безуспешно.        Лалиса Манобан провалилась сквозь землю.        Девушка с таким описанием, как у нее, отсутствовала и не попадалась никому на глаза, ни в одной из азиатских стран. Гук был готов отправить своих людей в Америку, Австралию, Европу, в любую страну, если там заметят хотя бы намек на ее присутствие. Она так безжалостно вошла в его жизнь, привязала к себе, заставила влюбиться, и также безжалостно исчезла, оставив его одного. Он так сильно боялся потерять ее, что сделал это трижды. И если первые два раза ему удалось вернуть ее, в третий раз это казалось невозможно. Она казалось миражом в пустыне, который ему просто приснился и бесследно исчез, оставляя после себя только воспоминания.        — Лисенок… — тихо шепчет Чонгук, чувствуя, как по щеке скатилась одинокая слеза, — твоя игра в прятки затянулась, мы с Чонха скучаем…возвращайся скорее.        Лиса вешает сумочку на свое плечо и направляется к двери. Она старается идти тихо, чтобы не разбудить Чонсана, и уже подходит к двери, как ее талию снова обвивают руки Чонгука. Лиса застывает на месте, держа руку возле плеча, поправляя ремешок сумочки. Она никак не ожидала чего-то подобного от Чонгука. Ей страшно повернуть голову и столкнуться с его взглядом, но еще ей страшнее от того, что ее сердце бьется слишком быстро.        Дьяволица внутри нее, которая еще полчаса назад хотела соблазнить его, резко затихает, спрятавшись где-то внутри Лисы. Она чувствовала на себе взгляд Чонгука, и именно этот взгляд мог усмирить ее дьявольскую натуру, которая бушевала сутки напролет, никогда не успокаиваясь. Однако Чон Чонгук все-таки смог сломать даже эту систему, и этому Лиса тоже не могла найти объяснение, как и самому существование Чонгука в ее жизни.        И все-таки судьба странная штука. Она свела их однажды, в самый плохой момент жизни для одного и самый хороший для другого. И сейчас свела их снова, спустя несколько долгих лет, за которые оба изменились и перестали быть похожими сами на себя. Лиса бы никогда не подумала, что именно Чонгук может сделать ее счастливой, но вспоминая, как она была счастлива находясь в его кабинете и играя с его братом, улыбка сама появляется на губах, заставляя повернуться и все-таки посмотреть в его глаза, чтобы просто убедиться, что он не то чудовище, каким показался ей в начале.        Чонгук зарывается носом в ее волосы, прижимая ее ближе к себе. Он чертовски соскучился по ней и уже никак не мог контролировать свое собственное тело, которое двигалось само собой. Он не знал благодарить ли судьбу за этот сон, который ему снился и за то, что ему позволено прикоснуться к ней хотя бы так. Или же наоборот проклинать и ненавидеть, за то, что заставляла его еще сильнее скучать по той, кого не смог сберечь должным образом.        Его сердце разрывалось от тоски. Зачем он тогда заинтересовался ей? Зачем усомнился в том, какая она? Зачем начал проверять пустая или же имеет какое-то наполнение? Чонгук умирал от желания видеть Лису рядом с собой каждый день, забирать ее с работы, проводить с ней свободное время. Она подарила ему самые лучшие моменты жизни, снова заставила увидеть мир в различных красках. Лалиса Манобан сделала его серые однообразные будни цветными. Она подарила ему желание жить, а затем исчезла. Зачем ему только надо было тогда уносить ее из офиса Намджуна?        Та игра, которую начал он, в итоге оказалась сыграна по ее правилам. Но вот никто даже не думал, что она закончится таким образом. Что она закончится прятками. Чонгук бы очень хотел найти Лису и сказать: «туки-туки, я тебя нашел». Но вот какой-то новый игрок спрятал ее слишком хорошо. И никто даже представить не мог, когда именно этот человек вошел в их игру.        Он наслаждался объятиями и теплом уже родного тела. Чонгук не мог сказать, в какой момент она стала ему настолько родной, настолько любимой, настолько ценной. Казалось, будто их любовь запретна и закон таким образом показал, что им нельзя любить друг друга, что это чревато каким-то наказанием. И он не хотел просыпаться, чтобы не ощущать этого наказания. Ведь сейчас, Лиса была рядом с ним, можно было ощутить тепло ее рук, нежность запаха.        Чонгук улыбается, чувствуя горячие слезы на щеках, что стекали по собственной воле, показывая слабость. Как же сильно он хочет встретиться с ней лично, прижать тело к себе и вдохнуть запах духов. Но даже эти воспоминания из сна, когда проснется, он будет лелеять, как самое ценное сокровище, что ему доверили на сохранность. Гук верил, что однажды найдет ее, и наконец сможет прикоснуться к мягкой щеке, как делал это раньше.        Он очень сожалел о том, что не начал ценить ее раньше, что так пренебрегал все это время. Наверное, если бы ему позволили вернуться в прошлое, Чонгук бы вцепился в нее еще тогда в клубе, и никогда не отпускал. Он бы любил ее, как самое драгоценное сокровище, и сделал все, чтобы она чувствовала себя только самой счастливой и никогда не проливала слез.        Лалиса Манобан стала его слабостью. И что ему теперь с этим делать? Слезы никак не останавливались, а сердце в груди ныло, прося забрать ее из сна в реальность. Оно больше не могло жить так далеко от той, в чьих руках лежало. Как же все-таки Лиса безжалостна.        — Прости меня… — тихо срывается с его губ. — Прости за то, что не смог сберечь тебя и позволил украсть. Прости, что я так пренебрегаю тобой все время.        Чонгук чувствовал свою вину за все, что происходило в жизни Лисы из-за него. Ему за столькое нужно перед ней извиниться, за столькое покаяться. Он, наверное, даже не все вспомнит, если начнет писать список. Но ему было чертовски жаль. Ему жаль, что они однажды встретились и ей пришлось пережить все неприятности связанные с ним. Он ненавидит себя за то, что появился в ее жизни и за то, что причинил столько боли. В его воспоминаниях все еще свеж образ Лисы без сознания на руках Юнги. Он прекрасно помнит, как ее выносили из этой комнаты всю в крови.        И почему Чонгук все еще не переехал?        — Не делай так больше. — В унисон ему отвечает Лиса.        В тот день он впервые признался, что не хочет делить ее с кем-то другим. Это был первый раз, когда он показал свою слабость к ней. Лиса пробила ту стену, которой он отгораживался от девушек, сначала пуская простую трещину, а потом снося ее по самое основание. Она, как будто даже не думала о том, что эта стена для него значит. Но она построила новую стену, которая отгородила его даже от простого интереса к другим. Чонгук жил Лисой. И никакая другая ему не нужна была. Он не собирается искать замену, не собирается влюбляться в другую. Гук найдет свою единственную и особенную, что пропала из его жизни. Он будет извиняться перед ней за все столько, сколько нужно, даже если на это уйдет вся жизнь. Лишь бы Лиса его простила.        В тот день он прекрасно понимал, что всего один неверный шаг способен забрать у него Лису. Но, оборачиваясь сейчас, и смотря на прошлое, Гук понимает одну прекрасную истину. Сколько бы раз он не ошибся, по какой-то неведомой причине, Лиса прощала все, пускай даже приходилось вставать на колени перед ней, молить ее о том, чтобы дала еще хотя бы один шанс. Она все равно прощала и позволяла ему остаться в своей жизни.        Однажды потеряв контроль, Чонгук потеряет и Лису, и шанс на счастливую жизнь. Эта мысль промелькнула у него в голове в тот день, что сейчас снился. И только сейчас он понял, что с самого начала, на подсознательном уровне, знал, что не сможет без нее жить. И ведь нельзя было сказать точно, в какой момент она стала для него всем, она стала ему дороже собственной жизни. А без нее все оказывалось серым и унылым. Ее красные волосы придавали столько красок, что даже мировоззрение менялось. А сейчас Чонгуку очень многого не хватало.        Он смотрел в ее глаза, осторожно проводя рукой по щеке, стирая слезы с ее лица. Как же приятно просто касаться ее лица, пускай даже это происходит всего лишь во сне. Ему бы очень хотелось вернуться на четыре года назад, когда они только встретились и начали узнавать друг друга. Снова ощутить всю новизну чувств, что она пробуждала внутри, снова разбираться, что не так с его сердцем, которое начинало биться чаще при виде Лисы. Или же думать, как она изменила в его душе абсолютно все. Она поставила его мир с ног на голову всего лишь одним своим появлением. И ему до сих пор не понятно, как она это сделала. Но теперь ему больше всего хотелось не копаться в своих мыслях, пытаясь найти всему логическое объяснение, а посвятить Лисе всего себя. Без единого остатка.        — Я так сильно люблю тебя. — Он улыбается ей. — И так сильно скучаю. Пожалуйста, дай мне подсказку, где ты. Где мне тебя искать?        Тонкие руки Лисы, обвивают торс Чонгука, и он вздрагивает от неожиданности. Она приподнимается на носочках и кладет голову ему на плечо. Он понимал, что ему нет смысла ждать ответа на поставленный вопрос. Это всего лишь сон, который закончится, как только он откроет глаза.        Ему очень тяжело без Лисы, холодно спать в одиночку, не ощущая рядом родного тепла. Все вокруг казалось подделкой, которая максимально приближена к оригиналу. Чонгук осторожно обнимает ее за талию, прижимая к себе. Ему хочется выпустить все чувства, которые скрывал внутри все это время, но боится сгореть из-за них, когда проснется. Гук уже изранен из-за отсутствия Лисы настолько, что казалось, будто каждый день ходит по осколкам, ранясь все сильнее и сильнее.        Чон Чонгук столько лет думал, что его не сломать, играл столькими девушками, совершенно не заботясь о том, что будет дальше. Но Лиса перевернула все с ног на голову. Она сломала его жизнь и показала, что он не такой железный, каким хочет казаться. Она поиграла им, совершенно не заботясь о том, что будет дальше. Она стала звездой его жизни навсегда.        Но он был рад видеть и слышать ее хотя бы во сне. Хотя бы так может оказаться рядом с ней и освежить свои воспоминания, чтобы они не начали угасать со временем. Ведь неизвестно, когда они снова смогут встретиться и коснуться друг друга, или хотя бы взглянуть в глаза. Гук гладил ее по огненно-красным мягким волосам. Ему совсем не хотелось просыпаться и возвращаться в реальность, в которой Лисы нет.        Как же ему ее найти?        Чонгук чувствует, как что-то теплое коснулось плеча. Он хватается за тело Лисы сильнее, не хотя ее отпускать и просыпаться. Ему хотелось подольше оставаться с ней, обнимать ее, чувствовать тепло и слышать голос, пускай без возможности поговорить нормально. В реальности ее нет. Он не хочет возвращаться в этот холод одиночества, где без Лисы тяжело сделать даже вздох.        Чонха залезла под одеяло и положила голову на его плечо, закрывая глаза. Ей приснился кошмар, и она долгое время не могла снова уснуть, поэтому притопала в комнату Чонгука и залезла в его кровать, надеясь, что так будет менее страшно. Обычно она редко спала с ним, потому что на каждом углу кричала, что взрослая и справится со всем сама. Но иногда в ней просыпалась маленькая девочка, которой нужен папа, чтобы не бояться засыпать.        Она бы снова хотела поспать между мамой и папой, как до исчезновения мамы, но пока что записывала это только в список желаний. Чонха обнимает Гука за шею, прижимаясь к нему. Она будто чувствовала, что ему снится сон с участием Лисы.        Гук открывает один глаз, смотря на того, кто забрался в его кровать посреди ночи. Два кота все время спали с Чонха и никогда не входили в комнату Чонгука, поэтому вариант ответа оставался только один, который вызывал на его лице теплую улыбку. Он обнимает ее, затаскивая под одеяло, чтобы она не замерзла и закрывает глаз обратно.        — И почему моя малышка не спит ночью? — Он гладит ее по волосам, наслаждаясь их мягкостью.        — Мне приснился кошмар. — Она уткнулась носиком в его шею. — Папа, ты же найдешь маму, правда? Мама вернется к нам?        — Конечно найду, и мы будем жить вместе долго и счастливо. — Он тяжело выдыхает, открывая глаза.        Он уже столько раз дал Чонха это обещание, что не сосчитать, но все поиски были безуспешны. С каждым разом говорить эти слова все труднее и труднее. Гук уже и сам не верит в то, что сможет найти ее. Но ведь без нее он просто не сможет. У него нет возможности опустить руки и прекратить поиски.        Чонгук посмотрел на часы, которые показывали три часа утра. Давно он не просыпался так рано и не болел бессонницей. Он мысленно сказал «спасибо» за сон, который ему приснился. Теперь Гук понимает в какой момент все вышло из-под его контроля, и в какой момент он понял, что не сможет отпустить Лису далеко от себя. Он очень часто жалел о том, что не послушал Джуна в тот день и все-таки решил поиграться Лисой. Но в тот момент ему не было известно, что кармический удар будет настолько сильным.        Чонха выползла из-под одеяла и уставилась на Чонгука, который перевел на нее удивленный взгляд.        — Папа, почему ты плакал? — Она маленькими пальчиками коснулась его щеки, стирая полоску от слезы. — Тебе тоже приснился плохой сон?        Чонгук улыбнулся, позволяя дочери вытереть все следы от слез.        — Нет, принцесса, мне приснился очень хороший сон. — Он провел большим пальцем по ее щеке. — В нем твоя мама вернулась к нам.        — Так папа тоже маленький и не может без мамы? — Чонха рассмеялась, тыкая Чонгуку пальчиком в нос.        Чонгук повалил ее на кровать и начал тыкать в бока, вызывая еще более сильный смех. Ему прекрасно было известно, что Чонха боялась щекотку больше всего на свете. Она не могла сдерживать смех, если ее щекотали.        — Это кто тут маленький? — Он щекотал ее. — Я? Я маленький? А принцесса Чонха у нас взрослая? Да?        Гук перестал ее щекотать, когда до него донесся звук вибрации. В три часа утра ему мог позвонить только один человек, и это Джун. После пропажи Соен, они договорились обмениваться информацией в любое время дня и ночи, не стесняясь будить друг друга. Единственное, чего боялся Джун — это случайно разбудить Чонха своим звонком. Поэтому сначала он всегда писал предупредительное сообщение, а потом уже звонил. Но в этот раз сообщения не последовало.        Чонгук лег на спину, беря в руки телефон. Он убедился в том, что это и правда звонок от друга, а не кого-то другого. В это время Чонха забралась на него и удобно села, опираясь руками о грудь, точно также, как любила делать Лиса. Она пристально смотрела на отца, который колебался в том, чтобы отвечать на звонок. Что-то внутри подсказывало ему, что не стоит разговаривать при Чонха.        — Это дядя Джун звонит? — Гук кивнул и отложил телефон обратно на тумбочку. — Не ответишь?        — Сначала уложу тебя спать, принцесса. Время очень позднее, ты завтра будешь весь день сонная. — Он положил ее на подушку рядом и накрыл одеялом. — Поэтому давай, закрывай глазки и спать. Я буду защищать тебя от плохих снов.        — Спой песенку.        Чонгук выдохнул. Ему всегда было интересно, где она этому научилась. Он вспомнил первую попавшуюся колыбельную, которую ему в детстве пела мама, и начал напевать, поглаживая Чонха по голове. Гук прекрасно знал, что она сейчас уснет без задних ног, не успеет он допеть. Но ведь ей надо повыпендреваться и показать, что она не будет засыпать просто так.        На все еще закидоны Чонгук просто закрывал глаза, выполняя их. По-другому он просто не мог поступить, ведь Чонха единственная, кто у него на данный момент был. Ее большие любопытные глаза, которые блестели от каждой находки, очень сильно напоминали о Лисе. Она не была точной ее копией, но очень многое взяла от матери, из-за чего Гуку было еще сложнее. Ведь всего один взгляд на Чонха, а его сердце уже сжималось от тоски по любимой женщине.        Гук лежал на боку, подпирая голову рукой, и наблюдал за тем, как Чонха медленно засыпает под его пение. Возможно, Джун понял, что друг сейчас занят дочерью и перезвонит, как только освободится, поэтому не названивал сотни раз. Но плохое предчувствие Чонгука все никак не успокаивалось и продолжало бить тревогу, будто действительно случилось что-то очень плохое. Как же сильно он хотел верить в то, что это никак не связано с Лисой и ее не нашли где-то мертвой. После прекрасного сна, который ему приснился, совсем не хотелось оказаться в кошмаре.        Чонха сонно подпевала колыбельной Чонгука, перевернувшись на живот, и обнимая подушку. Она так полюбила нежиться в просторной кровати, что уже через секунду не хотела из нее вылезать, представляя, что находится в большом облачном замке, и утопает в мягких облаках.        Они лежали вместе в течении получаса, пока Гук не убедился, что Чонха крепко спит и не проснется, если он уйдет, чтобы позвонить Джуну. Чонгук не очень хотел оставлять ее одну, учитывая, что пропала Соен, неизвестно, кто может стать следующей жертвой. И Гук очень сильно переживал, что под это все может попасть и маленькая Чонха, которая никак не сможет себя защитить.        Он еще несколько минут лежал, гладил ее по голове, и решил все-таки встать, чтобы набрать другу. Чонгук накрыл одеялом Чонха, поцеловал в лобик, и взяв телефон, тихо вышел из комнаты, оставляя дверь приоткрытой, чтобы если что слышать, что происходит. Но все его планы нарушил звук приехавшего лифта, который оповещал о прибытии незваного ночного гостя.        Чонгук напрягся. С тех пор, как Лиса пропала, помимо карты доступа к лифту, еще и нужно знать специальный пароль, чтобы подняться в его пентхаус. Это было сделано в целях безопасности, а еще и того, чтобы с Чонха ничего не случилось. Все-таки с того момента, как она начала появляться с ним на людях, многие конкуренты сделали ребенка своей целью.        Гук набрал номер Джуна, плотно закрывая дверь в комнату, где спит Чонха. Если вдруг это все-таки незваные гости, то ему совсем не хотелось, чтобы Чонха увидела что-то, что не должна видеть. Но на первом этаже раздалась мелодия звонка Намджуна и Чонгук спокойно выдохнул, уверенными шагами направляясь вниз, при этом сбрасывая вызов.        — Умеешь ты заставить поволноваться. — Гук оперся на перила, смотря на друга сверху вниз.        Джун взглянул на него уставшим взглядом и сел на диван, закидывая голову на спинку. Он смотрел на Чонгука, буквально выпрашивая помощи и прося отдыха. Намджун не спал сутки, с тех пор, как Соен исчезла, пытаясь найти хотя бы одну зацепку. В очередной раз обыскал весь дом, в надежде найти то, что Соен получила перед исчезновением.        — Я заебался. — Джун откинул телефон в сторону. — У меня уже сил нет.        Чонгук молча спустился вниз и направился на кухню, где достал из шкафчика бутылку коньяка и два стакана. Наверное, только ему известно, что именно сейчас творится на душе Джуна, и как он не находит себе место. Их обоих отчитал отец Соен за случившееся и сразу же начал напрягать все связи, которые у него только были. Еще и сказал, чтобы Намджун больше не думал о женитьбе на его дочери.        Все сыпалось из рук.        — Ты так ничего и не нашел? — Гук протянул ему стакан коньяка. — Информатор мертв. Убит почти сразу после того, как передал Соен документы. Все каналы поиска затерты. Не отследить, что он нашел.        — Сука. — Джун залпом выпил коньяк и поставил стакан на столик перед диваном. — Я перерыл весь дом. Там ничего, сука, нет. Либо мы ищем не там, либо доки забрали с собой. — Он кинул взгляд на телефон, который зазвонил, и перевернул его экраном вниз. — Кстати, Тэ был прав. Дженни действительно похитили. — Намджун провел рукой по волосам. — Нам удалось установить машину, на которой ее увезли, сейчас отправили в розыск.        — Он бесследно похитил Лису и Соен, не оставив нам никакой зацепки. — Гук сделал глоток коньяка, думая. — Но при этом на Дженни оступился? Тебе не кажется это странным?        Джун очень тяжело дышал, пытаясь собрать мозги в кучу и продолжать думать, но уже просто сил не было. В его голове уже была просто каша из фактов и информации и нельзя было вытащить что-то ценное. Все знания казались бесполезными в их деле, и будто совершенно ничего не стоили. Мысли Намджуна швыряло из стороны в сторону, и теперь он прекрасно понимал Чонгука, и его чувства в первые дни. И он искренне восхищался другом, который до сих пор может оставаться хладнокровным в любой ситуации, и при получении любой информации.        — Либо у него какой-то план, либо он просто хочет убить Дженни и не париться. Нет свидетеля — нет доказательств. Но мне правда не понятно, кто это. Если девочки все его знают, значит и Тэ с Юнги тоже должны, но они-то просто плечами пожимают. — Он смотрел на Гука. — Понимаешь, и я не помню, чтобы Тэхен говорил, что у них кто-то из компании ушел.        Чонгук теребил в руках стакан. Они в тупике, из которого не получится выбраться просто так. Человек, которого они ищут, очень хорошо заметает за собой следы. Он будто один из людей в черном, вроде его видели, но при этом никто не помнит о его существовании. И все это просто ставило в тупик поиски, разрушая абсолютно все надежды.        — Мы не можем опустить руки. — Гук откидывается на спинку кресла и накрывает глаза рукой. — Давай все-таки сделаем это незаконно?        — Давай подождем еще чуть-чуть? Может удастся найти что-то.        Чонгук выдохнул и всплеснул руками на слова друга. Он держался из последних сил, чтобы просто не сделать все в тайне от него, и поставить в известность только после окончания дела. Но все-таки Намджун был его адвокатом. И если Гука поймают, Джуну придется вытаскивать его.        — Если завтра мы найдем труп Дженни, твой брат сойдет с ума. Он прекрасно понимает, что мы сядем ему на хвост в самое ближайшее время, поэтому просто избавится от нее. Чтобы мы снова оказались в тупике. Тэхен тебе не простит этого.        — Я знаю! — Вскрикивает Джун, перебивая Гука. — Я знаю все это не хуже тебя. Моя натура адвоката просто не дает мне это сделать, Гук. И если тебя привлекут — для меня это тоже будет удар. — Он сидел, опустив голову. — Мы не можем заниматься этим вдвоем. Если дело действительно в их компании, то в любую минуту Тэ может оказаться под ударом. Я не могу следить за ним и заниматься поисками.        — Для начала успокойся. Тэ медийная личность, как и Юнги. Чтобы тронуть их, нужно быть сумасшедшим, потому что их фанаты поднимут самый настоящий скандал. Их исчезновение не останется незамеченным. — Он положил руку на колено Намджуна. — Поверь, это не то, о чем мы должны заботиться сейчас. Если мы найдем информацию, которую получила Соен, все станет гораздо легче.        Они оба перевели взгляд на лифт, который оповестил об еще одном незваном госте, решившем приехать посреди ночи. Двери открылись и на пороге пентхауса появился Хосок. Намджун и Чонгук переглянулись, не ожидая его тут увидеть посреди ночи. Он прошел внутрь и плюхнулся на кресло напротив Чонгука, вытягивая ноги.        — Айщ, как же я устал. Весь день носился по всему городу. — Он кинул на стол конверт и устало разлегся на кресле. — Это от отца. Пока что все, что я смог узнать.        — Отца?! — Джун схватил конверт, не понимая, о чем тот говорит. — Причем тут твой отец? И кто он такой?        Хосок удивленно посмотрел на друга.        — Как кто? Чон Соен моя младшая сестра. — Чонгук и Намджун в шоке уставились на него, не веря своим ушам. — Между прочем, из-за вашей халатности, он меня по всему городу загонял, лишь бы я нашел ему эти данные. На вашем месте, я бы ценил то, что находится в этом конверте.        — Давай кратко. — Гук бы не поверил ему с первого раза, если бы не помнил о том, что господин Чон действительно обещал помочь.        Хосок налил себе коньяк и выпил его залпом, буквально намекая, что разговор у них будет долгим и обсудить им придется очень многое. Не говоря уже о том, что эти двое теперь должны их семье за помощь.        — В общем, дела обстоят так. — Он уперся локтями в колени, наблюдая за Джуном, который читал бумаги, и за Чонгуком, который внимательно слушал. — В день исчезновения Лисы в клубе, и в день исчезновения Соен, рядом с домой Намджуна, на камеры попал силуэт одного и того же человека. Походка, телосложение, некоторые привычки — полностью совпадают. Но сколько не ищи, в один прекрасный момент он просто пропадает с камер, как будто его там и не было. Плюс лицо он тоже не светит. Я передал детали силуэта и поведенческие особенности секретарю отца, поэтому они сейчас ищут сходства. — Он сделал минутную паузу. — И еще. Для Соен, на самом деле, собирал информацию не О Джуан, которого нашли мертвым после передачи конверта. Он всего лишь посредник. Человек, который нам нужен на самом деле, был предупрежден, что итог может оказаться опасным, поэтому спрятался так, чтобы его не смогли найти без помощи нашей семьи. Я уже связался с ним и попросил вернуться в страну. — Он откинулся обратно на спинку кресла. — Не благодарите.        — Почему ты смог все это найти, а Гук нет? — Джун оторвался от бумаг и посмотрел на Чонгука.        — Потому что ты запретил ему пользоваться теми методами, которые ведут прямиком в тюрьму. Забыл? Поэтому Гук и сидит сложа руки уже несколько месяцев.        Чонгук несколько раз кашлянул в кулак, буквально прося Хосока замолчать и вообще прекратить говорить на эту тему. Ему не совсем хотелось говорить насчет всего этого, потому что один раз они с Джуном уже чуть не поругались из-за безумных идей Гука, которые он хотел использовать в поисках Лисы. Когда Соен пропала, Чонгук думал, что Намджун все-таки сдастся и позволит ему перевернуть всех крыс, которые могли им помочь. Но тот только сильнее стал настаивать на легальных путях.        Намджун уже даже не воспринимал такие упреки близко к сердцу, и старался просто пропускать их мимо ушей. Ему прекрасно все это было известно, и не нуждался в напоминании по миллиону раз, что это именно из-за него дело стоит на месте уже несколько месяцев.        — Есть кому сопровождать информатора? От него могут избавиться в пути. — Гук перевел тему, чтобы не обижать Намджуна еще больше. — Кстати, ты же тоже относишься к компании. Нет предположений, кто это может быть?        — Когда вы вчера сказали, что Соен пропала, я тоже подумал, что это может быть связано с нашим общим кругом друзей. — Хосок задумчиво смотрел на бутылку коньяка. — Но проблема в том, что за столько лет у нас было много друзей. И мы все их знали. Я, конечно, могу составить список для проверки каждого, но есть те, чьи имена я не помню.        — Тэхен сказал, что перед исчезновением Дженни выкрикнула фамилию Пак. — Джун задумчиво перебирал бумаги. — Чимин же вернулся в страну, да?        Хосок кивнул на его замечание, закапываясь в своих мыслях.        — Вернулся пару дней назад. Но он никак не может быть причастен к исчезновению Лисы. Судя по тому, что я слышал от Чеен, Чимин без ума от Дженни, поэтому она стала бы первой жертвой. Да, и с Лисой Чимин почти не знаком. Они виделись пару раз, не больше. — Он проводил ногтем по краю стакана. — Касательно Соен…она помогала ему несколько раз, поэтому точно не пострадала бы. Так, что это кто-то другой. Да, и силуэт не его. В этом я уверен на сто процентов.        — А что если в случае с Дженни руку приложил именно он, а мы тут пытаемся объединить все в одно? — Намджун отложил бумаги в сторону, не найдя в них ничего конкретного. — Вот поэтому и появился прокол.        — Не уверен, но я проверю. Я не знаю, где сегодня был Чимин. Хотя он вполне мог быть с Чеен, я же весь день по вашим поручениям бегал и не проводил с ней время. Она могла пойти с братом куда-то. — Хосок посмотрел на Намджуна. — Но мне все еще не дает покоя, что Соен позволила забрать не только себя, но и информацию, которую получила. Ты точно все пересмотрел?        — Я сегодня даже весь дом выдраил, но ничего не нашел.        Чонгук задумчиво смотрел на часы. Ему, как никому другому известно, что у Соен была привычка прятать важную информацию так, чтобы ее не смогли найти. Очень часто, когда его не было в кабинете, она запихивала конверт с документами в какую-нибудь щель, где его найти нереально, если не знать о том, что он находится именно там. Эта особенно очень часто спасала Гука, в кабинет к которому заходили другие секретари, в поисках чего-нибудь ценного.        — А ты щели все проверял? — Гук перевел взгляд на друга.        Джун смотрел на него недоумевающим взглядом, как будто Чонгук решил поприкалываться над ним с утра пораньше. Но увидев серьезное выражение на его лице, изогнул бровь в удивлении. Про щели он точно не ожидал что-то услышать.        — Чего?! Какие щели? Как я должен там проверять? — Джун покрутил у виска, буквально показывая, что идея Чонгука абсурдна.        — У тебя есть щели, куда можно кинуть конверт, и при этом, чтобы его достать придется приложить кучу усилий? — Гук задумался, вспоминая, как Соен один раз засунула один конверт под диван. — Соен часто прячет что-то важное в щели, если это документы, чтобы до них нельзя было добраться. — По взгляду Джуна он понял, что до него такая идея не доходила. — Я завтра приеду к тебе и вместе проверим всю мебель.