Наш город тонет

Хотелось разорвать себя на части. Руки так и тянулись сделать что-то ужасное, настолько неприятное, чтобы он наконец пришëл в себя. Август не успел, ток вдарил ему прямо в голову, заставляя протяжно заскулить и удариться лбом об стену. Дима, ранее мирно сидевший на банкетке, вскочил с неë и подбежал к нему. Он аккуратно взял мужчину за запястья, усаживая на своë прежнее место. Дубин смотрел на него, видя как всë большая растерянность сияла в чужих глазах, выходя за рамки дозволенного, да так, что Хольт с трудом понимал, что вообще творит. — Мне страшно… — парню стало казаться, словно все остальные слова были нагло вычеркнуты из лексикона Августа его собственной рукой. Он твердил это уже который раз, с каждым произношением всë более уныло. — Я могу пойти с тобой, если хочешь… — предложил Дима, дотрагиваясь до кисти Хольта. Он невольно решил, что не стоило тревожить его, но тот сам сцепил их руки. Август коснулся своей переносицы, глубоко вздыхая и теребя еë пальцами. Он думал сбежать, правда думал, но чувство долга, к которому он уже успел привыкнуть, твердило совершенно обратное. За этим страхом, ужасной болью и всë бóльшим признанием, что ему не выбраться с этого дна, стояла ничтожная, но ужасно приятная свобода. Она вселяла надежду, горела словами Дубина и казалось, приводила Хольта в состояние полного спокойствия, такого, которого даже вздохом нарушить боязно. Они оба молчали. Это место отдавалось ответной ненавистью, той же, которую каждый раз вручал ему Август. Медицинские учреждения, а особенно реанимации, чаще всего не дарили ничего хорошего. Если же ты уже переступил их порог, будь готов, что будешь разочарован. Будь готов, что твоя тоска пробежит по телу лëгкими потоками тока и добьëт полным смятением. — Ещë немного… — произнëс мужчина сквозь зубы, он стыдливо опускал глаза, сжимал руку Димы и смотрел на дверь, белую, чистую, как новенький медицинский халат. — Нужно быть готовым ко всему. Дубин слушал его тихий шёпот, но Август точно говорил не с ним, скорее пытался убедить себя, вбить в свою голову собственные слова, в которые не верилось. Отступать было некуда, отступление стало считаться несуществующей глупостью. Он приподнялся с банкетки. Ноги, не оценившие его желание вообще двигаться, тут же стали ватными и такими тяжëлыми, что мужчине удалось лишь выпрямиться и застыть. Сразу же за ним с места соскочил Дмитрий, чувствуя, как всë накопленное Хольтом напряжение отдавалось в ладонь, боязно дотрагивалось электрическими зарядами до чужих пальцев. — Прости, если заставил тебя нервничать. — мужчина подошëл к двери, медленно расцепляя их руки и грустно улыбаясь. — Я нечего не могу с собой поделать. Дима смотрел на него подозрительно. Ему правда всеми силами хотелось верить в Августа, да сам его образ, один взгляд на него щипал глаза своей самоуверенностью, но… Что-то здесь было не так. Чуткость Хольта, которую Дубин мог разделить с ним, казалась невозможно большой. Он уже со дня знакомства начал удивлять лейтенанта, а сейчас в Августе так виделся страх самого себя. От этого нельзя было скрыться. — И не нужно. — парень положил свою ладонь на ручку двери после Августа и немного надавил на неë. — Будь честен хотя бы с самим собой. Хольт кивнул головой. Вдвоëм они наконец оказались в просторной палате. Машинально мужчина стал осматривать всë вокруг, бегая взглядом по воображаемому кругу, то и дело замедляясь и начиная всë заново. Дубин же напротив смело смотрел страху, не своему собственному, но вполне внушительному, в глаза. Перед ними находилась постель. Сама по себе небольшая, но по виду еë покрывала очень мягкая. Это и осталось единственной приятной вещью. Человека, мирно лежавшего на кровати, будто бы обвивали нескончаемые трубки. На первый взгляд казалось, что они вот-вот задушат его. Но мир перед глазами этого мужчины пропал уже пару недель назад и казалось бы, словно ничего более не сможет принести ему таких увечий, как Август. И это не слабо ударяло Хольту в голову, а раз уж Дима был с ним, то и его это неоднократно касалось. — Дима. — тихо-тихо прошептал Август, даже в его слова просочилась глубокая робость. — Что? Тебе снова плохо? — Дима уж было схватился за чужое лицо, без каких-либо предпосылок на это, и стал его осматривать, конечно же, с его чрезмерной осторожностью. — Можешь оставить меня ненадолго? — попросил тот, и сжал зубы. Парню сразу стало понятно, что дальше у Хольта закончились слова. Он покачал головой и направился к двери. Получалось неуверенно, Дубин словно не мог покинуть его по чужой воле. Щелчок от дверного замка пронëсся в ушах таким громким звоном, что Август поднял плечи и весь сжался. Его спокойствие, которое он мечтал сохранить хотя бы внешне, испарялось, ускользало прямо из рук. Сердце Хольта затрепетало и больно ударило его в грудь, в голове сами по себе возникали мысли о нескольких сломанных рëбрах. Свет бродил за глазами мужчины, специально нагоняя того и принуждая щуриться. Может для Августа это и было маленьким спасением, в конце-концов он не мог заглянуть правде в глаза, смотрел в пол, в потолок и просто вëл себя как типичный провинившийся подросток. Хотя откуда ему это было знать? — Прости. — на губах не появлялось ничего кроме этого слова. Оно не вызывало надежды, но так ярко горело чувствами, что Хольт замирал от его влиятельности. Тишина окутала комнату, заполняя еë доверху. Это казалось мужчине ужасно странным. Кто бы с ним не говорил, и чтобы не говорил, каждое слово Августа имело неоспоримое значение. Но сейчас, тоскливо и жутко было не видеть реакции. Отец, наверное бы, сказал, что Хольт потерял хватку. Такое даже не заслуживало споров, он сам знал о своей слабости. — Этого ведь недостаточно… — Август ахнул, подходя чуть ближе к больничной койке. Подняв глаза, на них тут же попался экран с бегущей полосой, взвывающей то вверх, то резко кидаясь вниз, как с пропасти. — Ты бы послал меня, если бы мог ответить… Точно бы послал. К чертям. Мужчина совсем перестал моргать, он всматривался в лицо перед ним. Ничего необычного, просто человек, просто очередная мишель, которая попала под его тяжëлую руку. Тот, кому не повезло. Хольта затрясло, он почти сразу сгруппировался, его руки крестились и остались сцепленными в волосы. Глаза кое-как улавливали образ, он уплывал, растворялся, в голове всплывали другие картины, другие мысли. Август не хотел владеть ими, ему до последнего не верилось, их хотелось отбросить, отвергнуть, уничтожить. Но он попросту не знал, как выбить эту дрянь из своей головы. «…Ненужный, неважный, ничтожный, нестоющий…» — слова бежали за друг другом, одно лишь желание не могло их остановить. — «Недостойный. Зачем ему вообще жизнь?» Ладони ослабли, потянули за собой плечи, заставляя одной лишь тяжестью воздуха отпуститься. Оставалось опешить, кое-как сжимая пальцы в кулаках. Боль, попавшая в виски́ с новым подобным предложением, сгибала тело Августа. Позвоночник затрещал, пластины стали менять своë положение, отдавая в нервы мелкий, почти не чувственный заряд. Хольт, неосознанно встал на колени, сжимая мягкое покрывало и потягивая его на себя. — Я больше не могу это слышать. — шëпот превратился в болезненный хрип, Август даже не осмеливался поднять глаза, от этого вдобавок ныла шея. — Я больше не могу… Прости… Мужчина даже не заметил, как вместе с болезненными вздохами, начинали слезиться глаза. Поток в голове прирывался редкими вскриками, все они как один, желали, чтобы это остановилось. Мозг удивительно быстро подавлял их. Он, как паразит, убивал любую надежду вырваться, встать и убежать в объятья к любимому человеку. Хотя бы к тому, кто со всей силы попытался его понять, когда сам Хольт этого не мог. — Я не он. — одной фразы хватило, чтобы начать читать еë, как молитву, себе под нос. — Я не хочу думать, как он. Я не хочу… Август резко вкинул голову вверх, смотря чуть ли не на потолок. По рукам пробежался ток, пальцы сразу же сжались сильнее, еле как переживая тремор. Хольт стал жадно глотать воздух ртом, периодически напрягая челюсти до упора, чтобы заглушить пульсирующую боль в спине. Из горла вырвался глухой кашель. От нехватки кислорода всë вокруг закружилось. В дверь послышался стук, зачем ещë один, но уже настойчивее. Хольту даже сначала казалось это ненастоящим, всë сводилось к тому, что у него зазвенело в ушах. Но после того, как кто-то произнëс его имя, сомнений не осталось. — Август, нам уже пора. — от затихшего голоса до приоткрытой двери не прошло и секунды, но мужчина точно этого не заметил. Время запуталось для него, оно всё тянулось и тянулось, не желало отпускать. Дима оказался в палате, быстро проглядывая комнату. Он успел кинуть лишь один взгляд, но уже был не на шутку напуган, сердце резко затрепетало и не могло успокоиться. Парень нахмурился, а заприметив Августа нервно сглотнул. Растерянность никогда не держалась в теле Дубина больше пары мгновений, он приблизился к Хольту, приобнимая его сзади и стараясь оттащить назад, поближе к двери. Август прижал ладони к полу, он всеми силами пытался сопротивляться Диме, желал, чтобы его отпустили. С губ срывались только вздохи, всем телом он тянулся назад, почти поднимался, но ему не хватало собранности, чтоб оказаться на ногах. — Я не могу уйти. — Хольт схватился за руки парня, он оттягивал их от себя, но выходило нелепо и плохо. — Отпусти меня. — Август, пожалуйста. Нам правда лучше не задерживаться.— Дима сомкнул челюсти, ещë сильнее сжимая ладони на груди Хольта. — Отпусти меня. — повторил мужчина настойчивее, подаваясь телом вперëд. Голос его стал ниже, он весь напрягся, а с напряжением по кистям прошлась пронзающая боль. Глубокие вздохи Августа разрезали тишину на части, от этого сердце Димы стало биться чаще, хоть он и старался выносить свою тревогу наружу без яркости. Треск почти оглушал Дубина, от такой резкости глаза будто сами собой стали закрываться. Звук участился, прищуром парень старался разглядеть мужчину, которого по-прежнему не желал отпускать, ему отчëтливо казалось, словно всë это имело смысл лишь в голове. Звучало лишь там. Хольт нахмурился, очередная попытка вырваться лишала его сил, не давая никакого внятного результата. Складывалось чувство, что пальцы Димы хватались через одежду за рëбра, слегка царапали ткань. Неужели он пытался дотронуться до его сердца? Застывший, как вода, бред не утихал ни на секунду. Чувство долга разрезало сознание на две протестующие части. Одна из них вкручивала в душу винты, избавлялось от неë. С еë помощью нужно было двигаться дальше, отбросить Дубина. Подозрения, что Хольт, как никогда раньше, близок к потери достоинства и своей чести, постепенно становились реальными, выталкивали всë остальное, рушали искренние желания. — Отпусти меня. — Август уже не мог приказывать, нет, точно не такому человеку, как Дима. Он жалобно умолял, скулил, тянулся, затем снова возвращался всем телом и говорил это уже который раз. — Пожалуйста, отпусти меня. Дима не уступал ему. Он заключал Ван Дер Хольта в свои объятья и прижимался лицом к его спине. Что-то шептал, о чëм-то просил, но ничего не доходило до мужчины. Внутри били свои установки, корили Августа за всë, что он сделал. Разрушали и убивали все идеалы, пришедшие к Хольту за это время. За что и почему? На такой вопрос не находилось ответа, жглось огнëм чувство ничтожности, рассуждения не принадлежали ему. Это то, что оказалось в голове давно, при чëм, совершенно не по его воле. То, с чем Мико справилась бы куда лучше. Совесть не унималась. Запахло жжëнной бумагой. Как средь солнечного дня, в палате разразился всплеск электрического тока. Позвоночник Август не выдержал, потоки побежали по всему телу. Из-за них появилась дрожь, вонзающая в ноги и кисти рук мелкие иглы. Хольт аккуратно повернул голову на Дубина, в попытках увидеть его. Руки Димы неожиданно ослабели. Пульс пациента стал чаще, приборы выходили из строя из-за избыточного количества электричества. Август словно собственными руками давил на них. — Дима… — позвал он, но не смог услышать даже тихого вздоха парня, звон, исходящий от кровати, заглушал всë остальное. Дубин пальцами стал пересчитывать рëбра Хольта, он так же сильно дрожал, частенько ошибался и проскакивал мимо. Мужчина корчился от боли и поджимал плечи, приходил в чувство медленно, но верно. Каблуки его туфель забили по полу, Август пытался отползти дальше, к выходу, чем неприятно толкал Диму в грудь. Из горла лейтенанта резко вырвался хрип, он закашлялся, вначале пытался поднять Хольта с собой, затем совсем отчаялся, и почти встал на дрожащих ногах, упираясь об стену. Магнат замер на месте, ища глазами Дмитрия, и кое-как держась на неустойчивых руках. — Подожди немного, я сейчас позову Отто. — голос Дубина прозвучал очень тихо, словно нечто не позволяло ему говорить громче. Парень прошëлся по волосам Августа ладонью, но сразу же отпрянул, в пальцы ударил ток. Не дожидаясь и слова от Хольта, он поспешил к двери. — Я сам. — ответ не заставил себя долго ждать, но прервался коротким выкриком. Августу не показалось, новый удар со спины точно оставил тëмное прожжëнное пятно на его рубашке. Ледяной пот покатился по лицу. — Я справлюсь. Дверь захлопнулась с грохотом, в ушах зазвенело. Он вновь оказался наедине со своим страхом, с самим собой. От каждого движения Хольт стискивал зуба, тихо завывал. В глаза темнело, мужчина боролся с тем, чтобы остаться в сознании. Как только у него выходило подняться, его тело сопротивлялось, располагаясь на полу. Жар и холод сменяли друг друга в его мышцах. Мысли удивительно резко затихли, оставляя в голове сплошную пустоту, которую Август тут же заполнил собственными рассуждениями и ругательствами. «Нет… Я не умру собачьей смертью…» — внутренний удар по черепной коробке и фраза прокрутилась снова, не давая Августу потерять самообладание. Тело Хольта вновь приобретало своë место в пространстве, резвые и обжигающие мурашки теперь бежали лишь по рукам, спине. Туфли нервно застучали по полу, когда сил стало не хватать. Август раздражëнно вскрикнул. Воля эмоциям лишь придала ему большей слабости, всë нависало и молило угомонить свой пыл, в том числе и он сам. Пальца стали послушнее, оставалось побороть груз воздуха, ощущаемый на плечах. Рывок и мужчина влетел в ближайшую стену, раскрошив штукатурку. Из двери вылетел Дима, не только испуганный, но ещё и немного оглушëнный, от неугомонного звона он щурился и сжимался. За ним же терпеливо и безэмоционально стоял Отто. Заприметив их вместе, Август даже улыбнулся глазами, отойдя от стенки, и неаккуратно с треском своего электрического механизма упал в объятья Дубина. С их исчезновением в палате стало тише, мëртвая тишина, прямо как в морге, была, пожалуй, единственной, которую можно было различить. Шрайбер подхватил Хольта за руку, усаживая на банкетку и вставая рядом. Мужчина, как и полагается, скрестил руки на груди и стал задумчиво наблюдать за ним. — Август, как себя чувствуешь? — в глазах Димы очень ясно горело беспокойство, он взялся за чужие щëки, крепче поджимая пальцы. Магнат вздрогнул, его вновь пробила молния тока. Он волнительно поднялся глаза на Дубина, в горле жгло, но говорить хотелось безумно. Хольт поднял ослабшие руки, схватился за кисти парня и медленно с небольшой тряской убрал со своего лица. — Обойдёмся без этого пока, не хочу пустить в тебя ещë один заряд. Лейтенант молча согласился, он вновь ускользал куда-то в себя, смотрел пустыми глазами. Август уже догадался, что он без разговоров пытался выяснить что-то именно случилось. Впрочем, его не стоило останавливать, у Дубина уже накопился неплохой опыт в таких делах. — Sir, I apologise for my abruptness, but we should be on our way. — Николь появилась совсем неожиданно, она стремительно ступала по длинному коридору к ним. Наконец остановившись, еë что-то очень сильно смутило, она засмотрелась на Августа. — Do I need to include an additional checkup with doctor in your schedule today? Август замешкался, на него со всей строгостью смотрел Дубин. Если честно совершенно не было сил на осмотры, хотелось просто улечься спать или выпить хорошую бутылку вина… Но этот взгляд, вот кому-кому, а ему противиться невозможно. — Sure, preferably on my return. — Хольт тяжко вздохнул. Единственной радостью оставалось то, что он ещё мог дышать. Облегчение вонзилось в душу, помогая немного ослабить хватку. — One more thing, Nicole. Секретарша быстро печатала сообщение в телефоне, затем с той же скоростью подняла голову, да так, что было слышно, как у неë захрустела шея. — I'm listening, sir. — Get the young man a taxi. — мужчина аккуратно поднялся с банкетки, он нелепо стоял на ногах, они сами по себе не хотели выпрямляться. Зато сзади, за плечи его придерживал Отто это уже нехило вселяло надежду в Хольта. Дебуа кинула взгляд на Диму и вежливо улыбнулась, она даже не стала скрывать частичку искренности, чем только льстила Дубину.

***

Вечер сменялся ночью постепенно, с плавным переходом. К тому времени, как все оказались на свежем воздухе, из-за своих опасений, но в большей степени опасений Николь, у чëрного выхода звëзды уже стали появляться на небе. Вечернее время суток исчезало за этим тëмным покровом, как и беспокойство Димы. Август даже улыбался ему, уже стоял на ногах самостоятельно, хоть и чувствовал, как сердце разрывается на части от каждого удара. У тротуара стояло всего два автомобиля. Улицы с необычной, изменчивой скоростью наполнялись людьми, чем заставляли секретаршу нахмуриться и ускорить шаг. Остальным троим оставалось плестись сзади, а особенно Хольту с Димой, от того, что первый ещë плоховато ходил, а второй просто не мог его бросить и держал за руку, иначе бы чувства просто не дали жить спокойно. Дубин вместе с Августом остановились у жëлтой машины. Не считая бесконечного шума города, между ними зависла полная тишина. Они смотрели на друг друга, грустно, с прищуром, тревожно, но одновременно засматриваясь на чужие глаза. Дима прервал это первым, он расплылся в спокойной и глубокой улыбке. Его руки сжались на ручке сумки, и он стал нервно переплетать пальцы между собой. Кинув взгляды по сторонам, парень приподнялся на цыпочках с земли. Быстрый незатяжный поцелуй оказался на губах Хольта, мужчина удивлëнно, но не без любви, вытаращил на лейтенанта глаза. — Я выполнил обещание. — Дима открыл дверцу такси, расплылся в своëм смущении очень быстро и наконец сел в машину. Его любопытные зелёные глаза наблюдали за Августом через окно до тех пор, пока машина не тронулась, умчавшись колесить дороги Санкт-Петербурга. Хольт провожал парня скромной улыбкой и долгим-долгим взглядом, смотревшим совсем не моргая, в сердцах боясь упустить что-то важное. Через пару промчавшихся минут, когда автомобиль скрылся за поворотом, мужчина повернулся на Отто с Николь. Шрайбер от одного движения глаз Августа очнулся, вернулся из своего внутреннего мира, и приблизился к нему, помогая дойти до машины. Секретарша пошла следом, показывая свою усталость лишь за их спинами и коротким еле слышным выдохом. Город загорался, и пусть Хольт ощущал внутреннюю тряску в своëм теле, а в голове оставались кусочки навязчивых мыслей, его глаза старались пылать, видеть что-то хорошее. Ему действительно стало легче, хоть в душе и томились тысячи вопросов, желающие вырваться, быть произнесëнными. Губы обжигало приятное чувство, Август утаивал свой соблазн прикоснуться к ним, лишь потому что боялся спугнуть это приятное чувство. «Дима...» — в мыслях снова оказалось его имя, простое, но для Августа особенное. С этой минуты сокровенное желание произносить его чаще стало в разы сильнее. Хотелось много раз по дню заменять на ласковое обращение, что-то приторное с дополнением «мой». Но Хольт не такой уж и собственник, можно обойтись и без этого, главное, чтобы Дубин расплылся в чистой улыбке, лучезарной и приносящей ему счастье. Пожалуй, мужчине хватило бы и его нахождения рядом. Из-за лейтенанта желание жить становилось ярче, пестрило и иногда прошибало молнией от слишком сильных эмоций.

***

Поздняя ночь, а Август не имевший привычки ложиться спать рано, сидел за письменным столом. Почти весь вид мужчины кричал о своей домашности, особенно его постоянные и бесконечные халаты, занимавшие у него в шкафу чуть ли не три отдела. Выделялось разве что лицо, оно статное и серьëзное, удивительно сосредоточенное для человека, в чьей голове уже на протяжении нескольких часов творился хаус. Хольт брался за ручку, вертел еë меж пальцев, опускал на стол, и так несколько раз. Николь обеспечила его нехилой стопкой бумаги, пока мужчина побывал на осмотре. Вердикт такого мероприятия оказался очевидным — налегать на тренировки и ограничивать себя в эмоциональном плане, как будто Август об этом не знал. К большому сожалению он был осведомлëн об этом больше десятилетия назад и на всю оставшуюся жизни запомнил. Хольт нахмурился, ничего не выходило, текст ускользал от его взгляда, путался или же просто прятался. Никакой смысловой нагрузки будто бы в нëм и не было. Сплошной бред, набор слов Августу совершенно непонятный. «Двенадцать... Шесть... Двадцать один... Это заводской номер или дата?» — Август прикусил губу. От безысходности он запустил пальцы в волосы, надеясь, что так станет легче. — «Кто это вообще заполнял? Может бухгалтера уволить... Тогда какого из? А что я читаю? Это точно финансовый отчëт?» Телефонный звонок выдернул из работы крайне неожиданно. Хольт раздражëнно фыркнул, он хотел было уже пуститься во все тяжкие и выплеснуть все свои всплывающие проблемы на человека, пытавшегося дозвониться до него, но потянувшись за телефон, сразу понял, что это Дима. — Август Ван Дер Хольт слушает. Что ты хотел, мой милый? — мужчине хватило всего пары секунд, чтобы сменить свои эмоции на ласку, а к тому ещë и поделиться таким настроением с Дубиным. — Спросить о твоëм самочувствии. — по голосу было отчëтливо слышно, что лейтенант уже расплывался в улыбке. — Как ты? — Относительно неплохо, но после твоего звонка мне стало лучше. — Август прижал смартфон к уху поближе и запрокинул голову назад. — Точно? Я ведь могу не волноваться за тебя? Тот вздохнул, он и сам не мог найти ответа на этот вопрос. Наверное, не стоило бы. Хольт совершенно не тот человек, который достоин чужого беспокойства. Его и так лелеют каждый день, а если это начнëт делать Дубин... Нет, Август этого не выдержил бы, ему хватает и искренней заботы, он с ней ещë не до конца смирился. — Не переживай. Рекомендации от врача всë те же, хотя на его месте я не разрешил мне приближаться к больницам... — мужчина прикусил щëку, поворачиваясь на кресле к окну. С губ сорвался лëгкий смешок. — Но я и сам не пойду на такое. — Хорошо... — Хольт ощутил выдох облегчения Димы, будто парень находился рядом с ним. — Август, можем поболтать попозже? Юля никак до меня не дозвониться. — Конечно. Дубин затих, что-то напевая себе под нос. Магнат узнал эту навязчивую мелодию, он слышал еë от лейтенанта чуть раньше, кажется, что вчера. — Дима... Можешь приходить ко мне в любое время. — Обязательно воспользуюсь этой возможностью. — перед словами послышался лëгкий испуг, видимо парень укатился в свои мысли настолько, что забыл обо всë на свете. — Спокойной ночи, Август. — Не забывай отдыхать. Гудки оказались на удивление тихими, Хольт сразу и не смог различить их, а когда же они наконец-то врезались в голову, он отложил телефон. На лице просияла улыбка, мирная, небольшая и ласковая. От неë в мыслях становилось тише, в ушных перепонках не трещало, а механизм на спине оставался в режиме полного спокойствия. С этой секунды сделалось хорошо.

***

Ночь заключала в свои нежные объятья, встречала на удивление ласково и дарило сны. Даже для Августа Ван Дер Хольта нашлось местечко в этом мире грëз, в самом приятном и одновременно жутком царстве Морфея. Звëзды рисовали свои особые картины на небосводе, исчезали, менялись, но оставались таким же прекрасным недосягаемым. Далëким и притягивающим взгляд. Линия горизонта разрезало пространство на две части. Под ногами тихое море, тëмное, как нефть, но совсем не страшное. Такое, каким его запомнил Август. В зрачках маленького мальчика всë исчезало слишком быстро, автомобиль уносило вдаль по пустым улицам. Хольт даже боялся моргать, так не хотел ничего упускать. А как у него после жгло глаза! Жаль, что это помнит только он. Они остановились в кромешной тьме, где огоньками оставался лишь фонарь, стоявший посреди переулка. Больше ничего не могло зацепить любопытного взгляда, но как только дверь открыли нараспашку, всë внимание Август вновь упало на его фигуру. Пальцы слегли на голову маленького Хольта тяжëлым грузом, он даже прищурил глаза и сильнее сжал сиденье своими ладонями. Руки растормошили волосы, превратив что-то наполовину сносное, в нечто, напоминающее издалека птичье гнездо. Август заулыбался, он подался внезапной ласке и тихо-тихо хихикнул, боясь собственной детской радости. — Je wacht hier op me. — голос сверху говорил удивительно растянуто, почти не ощущаемо, словно через несколько слоëв воды. Хольт машинально задрал голову, но так и не разглядел лица, хоть и прекрасно знал, кто этот человек. Мальчик кивнул головой, он явно воспринял это как вопрос, на который существует и отрицательный ответ. Такое поведение лишь рассмешило, принудило натянуть лëгкую улыбку на лицо и вздохнуть. Туфли затопали по асфальту, они участили шаг позже, когда Хольт уже не испытывал к ним никакой заинтересованности, но даже если бы мог, то не разглядел бы в этой тьме. Август поудобнее уселся, свесив ноги в сторону незакрытой двери и стал считать про себя до девяти тысяч, он научился этому недавно и всеми силами старался произвести новое впечатление, одного умения ему явно не хватало. Воздух разрезал громкий вскрик, мальчик нахмурил брови, он смутил его, в голову сразу полезли неприятные мысли. Всë, что Август успел надумать, напугало не на шутку. Он вылез из машины, с грохотом прыгая на асфальт и еле-еле удерживаясь на ногах. Хольт посмешил на тихий лепет, доносящийся сзади. О чëм он говорил? Умолял, восклицал, требовал? В мозгу о таком и не упоминалась вовсе, телом руководил резкий и прожигающий всë тело страх. — Het werd verwacht. — об этот голос можно было легко обжечься, холод, ощущаемый в нëм, заставлял сердце замереть. — Wat? Ga je me proberen te vermoorden?— в тени было трудно разглядеть того, кто говорил это. Зато можно было смело предположить, что обладатель этих слов тот ещë наглец. — Het heeft geen zin om om genade te smeken, ik heb gedaan wat ik kon. Mijn dood is het waard om deze mensen in leven te houden. — Afgewerkt? — мужчина вышел из тени под слабые лучи уличного фонаря. Из кармана он вынул пистолет, направляя его прямо к голове еле различимой фигуры. — Doe wat je wilt, Ferdinand. Je dagen lopen ten einde. Ван Дер Хольт ничего не ответил, приблизился, вертя дулом пистолета прямо у чужого лба. Он резко ударил силуэт по голени, сбивая с ног. Одна из его туфель тут же оказалась на груди, перекрывая кислород: — Wie denk je wel dat je bent? Ze hebben je niet nodig. Пальцы мальчика скользили по автомобилю, он подбирался всë ближе, медленно, страх не терпел быстроты. Любопытство всë равно перекрывало его ум, руководило телом и одновременно игралось им, как хотелось. Августа никто не мог остановить. — Ze hebben aan mij verkocht. Ik betaal steeds meer... Je hebt geen plaats in dit spel. Je bent onbeduidend.— слова лились одно за другим, так плавно, что и не сразу можно было поверить в их суть. Мужчина, валяющийся на земле, распахнул глаза шире, он замер, наконец-то всë осознав. — Stil, je hoeft niet te huilen. Het is al laat. — Sterf! Hou je mond! — силуэт всë не мог успокоиться, от криков с его подбородка уже стекала слюна, а на глазах выступали жалобные слëзы. Август резко вздрогнул от этого, он прищуривал глаза и тихонько вздыхал, вся эта картина ломала его рëбра, одно за другим. —Je geschreeuw is waardeloos. — старший Ван Дер Хольт улыбнулся, он надавил каблуком на грудь, из чужого горла, как из заточенья, вырывался сдавленный кашель, а после ещë и жалкие всхлипы. — Na de manier waarop je probeerde vuil over me te vinden, verdien je het niet eens om door mijn handen te sterven. Hoewel je leven te nutteloos zjin. Мальчик остался в тени, прижимаясь руками к машине и не отводя глаз от двух фигур в паре метров от него. Эти слова, слышимые от такого знакомого голоса, будто ничего не обозначали. Август попросту не мог понять их смысла, как бы не старался не мог. Жалость и крохотная злость от своей же глупости стала тяжëлым грузом для неокрепших плеч. Фердинанд остановился, он прокрутил пистолет у себя в руке. Нахмурился, а глазами всë всматривался и всматривался в лицо мужчины,будто бы ощущал особое удовольствие видя эту безысходность. Выстрелы, оглушившие маленького Августа, не заставили себя долго ждать. Хорошо отшлифованные частицы металла распределись почти по всему телу жертвы, задевая в основном голову, грудь и шею. Из силуэта брызнул поток крови, к неудачи его капли уже успели оказаться на брюках Хольта, а вдобавок и на руках. Август опустил руки, его ноги резко ослабели, покосились, но он не смотря ни на что, потихоньку шëл вперëд. Обречëнность пульсировала в голове, вытягивала всю энергию. Будучи мальчиком он не понял этого. Всë показалось ему сном, плохим или хорошим Хольт младший додумался после. Но сейчас его тело без остановки шатало, зрачки утратили своë детское сияние. В душе раскрылась пустота. Мужчина обернулся на небольшую фигурку, дерзкая улыбка сменилась особенным спокойствием. Он присел на одно колено, убирая пистолет в карман, и пальцами дотягиваюсь до лица мальчишки. Старший Ван Дер Хольт поздно спохватился, вытирая рукавом пиджака чужую кровь с лица ребëнка. — Wees een brave jongen, August, en vertel mama hier niets over. — Фердинанд поднялся, с силой сжимая ладонь своего сына и потянув его в сторону машины. Август промямлил своë согласие, поднимая голову вверх. На лице отца сияла лëгкая ухмылка, такая детская, словно некогда принадлежащая мальчику. Он сдержал обещание. В горле застывал ком, слова исчезали в воздухе. Этим всë не кончилось.

***

Холодный пот струился по спине, а с ним новый электрический ток включал все мышцы в организме. Август оживился, его руки молниеносно сбросили с себя одеяло. В голове застывало знакомое чувство, оно выстреливало со всей силы в грудь и медленно разрасталось там колющим ядом. Воспоминания о сне, о самом настоящем кошмаре собирались по словам, по отрывкам. Это было, было с ним настолько давно, что и из памяти успело вылететь. Нет, осталось всë-таки. «Это его слова.» — Хольт чуть ли не стал сходить с ума от осознания, он хватал себя за волосы, будто старался выдернуть. В темноте скрылось его испуганное лицо, не застывающее на месте. Когда это было? Август и сам задавался этим вопросом. Всë в этих затяжных воспоминаниях не давало ему покоя. Тогда его тело ощущалось другим, без вечного груза на плечах, там лëгким, что мужчину уже был готов поверить в своë внезапное выздоровление. Хольт тихонько сполз с кровати, опуская свои босые ноги на пол. Его резко колыхнуло, земля словно испарилась, а в мышцы не поступил электроток. Это не на шутку его напугало. Чувство потерянности метнуло Августа вперëд, но пока обошлось без падения. Хотя ему настолько не хватало собранности, что и до этого недалеко осталось. Август собственноручно вышвырнулся из комнаты, одной рукой держась об стену, а второй завязывая пояс халата. У двери его естественно застал Отто, который и удосужился поймать его налету и помочь встать на ноги. — Everything all right, sir? — машинально поинтересовался телохранитель, Хольта уже начинало подбешивать, с кем бы он не говорил, всë одно и тоже. — Yeah, I'm fine. — промямлил мужчина себе под нос, злость придала ему внушительный скачок силы, так что он сумел вылететь из коридора и помчаться по нему. Шрайбер тяжело вздохнул, провожая нервную фигуру своим взглядом, и к такому он явно привык. Как бы Ван Дер Хольты не отличались друг от друга, у них было общее правило, по которому она жили. Оно звучало вполне себе простенько: «Угадай чë вкину». Август оказался в гостиной. Силы медленно покидали его тело, в голове копились мысли, которые трудно было и самому себе сказать. Всë потихоньку катилось к чëрту, да настолько, что мужчина уже надумывал звонить отцу с претензиями и слëзно обвинять его во всех грехах. Но пока руки было далеко от телефона, а с губ срывались вздохи, Хольт нервно хватался за кувшин воды, молясь, чтобы не разбить его с помощью своих трясущихся пальцев. Глоток воды сделал и хуже, и лучше, в горле больше не застревал ком, но Август успел не хило так подавить им, так что пришлось срочно вернуть своë сознание в реальность и сделать что-то, пока живой. По большому счëту мужчину бесило абсолютно всë, он ходил по комнате в бесконечных скитаниях, то опускался на диван, то снова выпивал стакан, но в конце концов распахнул шторы, раздражаясь тому, что в России их постоянно закрывают. «Почему я просто не могу успокоиться?» — магнат прикладывал ладони ко лбу, убирая с него запутанные волосы и стреляя глазами куда-то в пол. — «Когда меня отпустит... Когда он отпустит меня?» С нервозностью Август принялся ощупывать своë лицо, будто под ним находились что-то, что ему хотелось вырвать из себя. Маленькие частички кошмара вновь взялись в поток рассуждений, они, как самостоятельные сущности, покрывали тело невыносимым жаром, от которого оно ослабевало. Город, простилающийся за окном, прикидывался чем-то родным. Он больше не пугал, скорее старательно затягивал в эту игру. Хотелось просто повернуть время вспять, что-то поменять, но это было невозможно. Оставались лишь лëгкая радость, облегчение и капля давних чувств, накопившихся в Августе больше десятка лет назад. Что было хуже? Остаться здесь, в изменчивом мире, в котором ещë многое стоило узреть, или вернуться назад, замереть на месте, как статуя, и забыть всë? Но он ведь тосковал не по дому. «Мико...» — сердце забилось чаще, Хольт разнервничался. — «Сумеешь ли ты стать опорой для себя или растворишься под его гнëтом?... Дождись меня и я точно стану твоей защитой, я обещаю.» Стать бы сильнее, решительнее, твëрже. Улететь бы вольной птицей из клетки его нравов и собственного тела. Ни этого ли ты хочешь, Август?