Серый кардинал

      Когда Мори позвонил в первый раз, Ичиро сбросил. Этот дед всегда был не в себе, связываться с ним опять не хотелось. Он залег на дно, понятно? Второй звонок сбросить не вышло. Телефон через пару минут принял вызов сам. Проклиная Мори и все что с ним связано, он ответил. Услышал пару предложений, уверился в бесповоротном маразме доктора и, заботливо вынув карту памяти, швырнул чёртово устройство в стену. Потому что предложение было отвратительным. Ичиро ещё не настолько свихнулся, чтобы соглашаться. Сумма денег может и была хороша, но вот условие…       Когда Мори попытался дозвониться в третий раз, правый глаз ощутимо задёргался.       — Суговаро…       — Нет.       Второй телефон выкинут в окно. Ичиро не жалеет. Четвертый проходит примерно так же, но пятый раз пришелся на его пьянство. Он, будучи изрядно подвыпившим, зашёл в съёмную квартиру, снял обувь и верхнюю одежду, направился к чайнику, и… Зазвонил телефон. Почему-то идея ответить и выслушать абсолютно все показалась не совсем соображающему мозгу забавной. Предложение в итоге тоже показалось забавным. Очень даже. Привлекательным тоже, к ужасу его трезвого.       — Что ты там говоришь?       — Возьмёшься обучить мальчика? — мягко напомнил доктор.       — Не, бред какой-то. А сколько ему?       — Двенадцать.       — Я ж ему мозги вышибу к чертям.       — Хорошо.       — Не, Мори, я ж не учитель. Найми какого-то тренера по единоборствам.       — А ему и не выступать. Слушай, парень должен знать как делаются дела у нас. Ты лучший. Или трусишь?       — Ты на слабо меня не бери. Я твои манипуляции хорошо знаю. Ичиро не уловил снисходительный смешок доктора. Знает он его рычаги, как же…       — Мальчик хорошо и усердно учится. Все, что ты скажешь, будет делать. Сам подумай, зачем мне поручаться за бестолкового человека?       — Да кто тебя, маразматика старого, знает, — в голосе же звучали сомнения. Мори не упомянул самого Изуку, который, являясь слишком хорошим эмпатом и проведя с ним много времени, угадывал намерения и намеки Огая с полуслова.       — Да и негде мне его учить.       — Я предоставлю зал.       — Он будет одним сплошным синяком.       — Как скажешь.       — Мне нужно больше денег.       — Сколько?       Повисло долгое молчание.       — Ладно. Пусть не жалуется потом на боль.       — Хорошо. Договорились?       — Ага, проваливай.       Звонок завершился. Сугаваро устало закрыл глаза и заснул под свист электрического чайника. За столом. Болящая спина — проблема его завтрашнего.

***

      Попытки объяснить свое согласие выпивкой не получились. Мори был непреклонен. Ичиро и сам понимал, что это его собственная оплошность. Настроение после хорошо проведенного выходного испортилось окончательно. Поэтому совсем неудивительно, что встреча с вынужденным учеником была напряжённой.       — Как тебя?       — Изуку, — парень стоял прямой как деревяшка. Его скованность раздражала ещё сильнее, чем сама встреча. Выглядел он меньше двенадцатилетнего. Ичиро дал бы ему десять максимум. Слишком мелкий и тонкий. И явно пялился на шрам, рассекающий горло.       — Когда-то дрался? — мальчишка неуверенно мнется. Вот это странно.       — Избиение считается дракой? — он тихо спросил исподлобья. Схватить бы его за шею, чтоб отсутствие громкости хотя бы можно было объяснить болящим горлом.       — А ты уже избил кого-то? — этот малец даже пять килограмм бы вряд-ли осилил.       — Не я, меня — совсем сжался. Как он вообще оказался среди злодеев? Кого, блядь, ему Мори притащил?       — По причуде-то хоть что? — мальчик поднял глаза в неверии, сглотнул. Сугаваро уже почувствовал очередной неприятный сюрприз.       — Мори-сан вам не сказал?       — Нет.       Мальчик замолчал, посмотрел на свои ноги и что-то прошептал. Не слышно. Боже, он убьет этого деда. Он ненавидит детей.       — Громче, — ребенок в ответ вздрогнул.       — Я беспричудный.       Это конечная. Это все бесполезно. Кажется, что он сказал это вслух, потому что ребенок чуть не разрыдался от самого слова. При следующей встрече Мори Огай будет мертв. Будет очень сильно мертв, потому что ситуация, в которую доктор его впутал, выходила за рамки нормальности слишком сильно.       — Супер. Просто отлично.       Парень все же начал плакать. Господи, сколько ему лет? Пять? Ичиро не нанимался воспитателем.       — Вытер свои сопли и больше эмоций не показываешь, понял?       Тот на удивление кивнул, и действительно вытер рукавом сопли и слезы. Мерзость.       — Нападаешь на меня.       Тот стоит, непонимающе хлопая глазами. На лице написано слишком много. Это не открытая книга, это громкоговоритель, извещающий всех, кто может видеть, о его следующих шагах.       — Во-первых, разминки не будет, потому что перед дракой времени на это не будет. Если так хочется не порвать себе мышцы, делаешь сам, когда хочешь. Мне плевать.       Ужас на лице мальчика неожиданно принес удовольствие.       — Во-вторых, я что сказал про эмоции?       — Прятать? — неуверенно спрашивает после недолгого молчания.       — Да? А почему же я вижу их на твоём лице, идиот? Мы должны про язык тела говорить, а ты не знаешь, как слезы прятать.       Изаку… Изику… Неважно, он, теряясь, поджал губы и скорчил непонятную рожу. Это он так эмоции решил скрыть? Посмешище.       — Атакуй.       Замялся пару секунд. Медленно побежал вперёд и слабо ударил ладошкой. Не Ичиро. Воздух. Потому что увернуться не составляет труда. Жалко.       Он еле удержал равновесие, развернулся и ударил снова, но в этот раз что-то как будто изменилось. Он бил ещё медленнее чем до этого, но его глаза были прикованы к ногам Сугаваро. Парень делает ещё два одинаковых удара, не отрывая взгляда от ступней учителя.       Единственная причина, по которой Ичиро его ещё не прервал, — это желание взглянуть на то чего мальчишка добивается. Ну и сама ситуация внезапно стала забавной.       Изуку? Вроде так. Сменил тактику и начал бить иначе. Но все ещё смотрел на ноги. Медленно попытался подстроиться. Не очень удачно. Его противник слишком умел, чтобы подобная тактика сработала. Изменить стиль ему ничего не стоит. Это сбило мальчика с толку и он опять поджал губы. Движения замедлились. Через пару десятков таких попыток он выдохся.       Ичиро спокойно сделал подножку и мальчишка улетел носом в пол, успевая только подставить руки. Парень развернулся, попытался встать, но на его грудь опустился тяжёлый ботинок. Дышать стало трудно. Он напрягся попытался схватить чужую ногу, но не вышло.       — Выбирайся.       Изуку сглотнул и со всей силы ударил в бедро. Сугаваро надавил сильнее, явно начиная злиться.       — Вы только посмотрите, какой хороший ребенок. Вместо того чтобы ударить противника в пах, он решил выбрать даже не колено, а бедро. Скажи, — он наклонился к лицу мальчика, — Ты хочешь сдохнуть? Ты не герой.       Парень вздрогнул.       — Только герои думают, что их стиль боя должен быть правильным. Ты же должен царапать, рвать, кусаться, швырять песок, штукатурку, землю в глаза противника. Кинуть в него стул? Хорошо. Но если противник не по зубам… Беги, идиот.       Мальчик ушел в себя, обдумывая слова Ичиро. Но произошло то, что он вынести не смог. Изуку начал бормотать.       Не то чтобы Сугаваро действительно понял о чем тот болтал, но зрение помутилось и пришел он в себя, когда уже держал парня за шею. Тот забавно дёргал руками, дрожал и тихо хрипел.       — Не смей говорить противнику о своих планах. Союзникам — только то, что они должны знать. Я твой враг, сейчас я узнал всю известную тебе информацию и непременно ей воспользуюсь. Ты же аналитик, знаешь какова цена каждой крупицы данных, так какого хуя ты ставишь меня в известность?       Он разжал ладонь и мальчик упал на пол. Он судорожно глотал воздух, постоянно кашляя. Ичиро цокнул и ушел в другой конец зала. Убожество.       Через пару минут в старых вещах нашелся манекен. Пыль пощекотала нос, но чихнуть не вышло. Сугаваро швырнул болванку на центр комнаты.       — В следующий раз комната должна быть идеально чистой, понял? Изуку сглотнул, все ещё держась за горло, и быстро закивал. Ебанутый.       — Бьешь его, я говорю тебе как нельзя. Как можно, тебе знать не надо. Понял? Начали.

***

             — Идиот, как ты бьешь? Ты так руку себе сломаешь, быстро поменял.       — Ногу выше.       — Пригнулся. Встал. Опять пригнулся. Снова встал. И так… Пока не вернусь. Я узнаю, если ты не делал.       — Давай, слабак, резче.       — Выгнись нормально.       — Ну да, выносливость у тебя может и ничего, но на этом плюсы заканчиваются.       — Встань с пола, сдохнуть хочешь?       — Давай поплачь мне тут ещё. Это сарказм, говорю на всякий случай для детсадовцев.       — Что я сказал про эмоции?       — Ещё раз начнёшь бормотать, и твое горло вспомнит мои пальцы.       — Неплохо вылизал комнату, сегодня закончим пораньше.       — С гибкостью тоже ничего, да?       — Вытер кровь и дальше пошел, постоянно будешь что-то ломать, научись терпеть. О, знаешь, неплохо. Не думал, что у тебя низкая чувствительность с твоими-то соплями.       — Встал. У меня нет желания избивать полудохлого младенца.       — Если не увернешься нормально и в этот раз, пойдешь переодевать кофту и грязной отдраивать пол от крови. Продолжаем.       — Держи равновесие.       — Нож берут не так, дай мне, а то глаз себе выколешь.       — Нет, пистолет так будешь держать, только, если в глотку сувать. Себе. Зачем? Загугли.       — Ты бесполезен, я уже говорил так не делать.       — Дальше делай.       — Повторяй.       — Дальше.       — Дальше.       — Дальше.

***

      — Прячь свои слабости, ничтожество.       Изуку лежал на холодном полу, пытаясь прийти в себя. Ичиро хмыкнул и ушел за своей водой.       — А какие у меня?       — Ты ещё и не знаешь? — в начале он сказал бы это, держа парня за горло над своей головой, теперь же самое страшное в этих словах — это ядовитый сарказм. Мальчишка вздрогнул, но кивнул.       — Себя анализировать немного сложнее, — Сугаваро в ответ ухмыльнулся и повертел бутылку воды в руках. Швырнуть ее в парня легко, и он кинул. Тот, на свое счастье, словил.       — Начали с Мори составлять психотип?       — Да.       — Понятно…       Они замолчали. Изуку полежал, глядя в потолок немного, а потом сел. Открутил крышку и сделал осторожный глоток.       — Ваша основная слабость — это ярость, да?       — Ага. Что ещё скажешь?       — Вы потеряли кого-то, поэтому так агрессивно доносите информацию.       Разговор постепенно начал раздражать. Вероятно, потому что мальчишка был прав.       — Так, если такой умный, что же сам свои слабости найти не можешь? — парень задумался над его словами. Промедлил немного и осторожно спросил:       — Беспричудность?       — Ты реально идиот или прикидываешься? — Ичиро выгнул бровь, на что Изуку вспыхнул, — Беспричудные самые на голову отбитые придурки, которых я когда либо видел. Я стараюсь избегать ваших изо всех сил.       Подобное откровение повергло парня в шок. Он открыл рот, закрыл и снова открыл.       — Но почему?       — Вас недооценивают. Да, у вас нет преимущества в виде причуды, но, если вы дожили до того возраста, что оказались передо мной, будучи реальным противником… Лучше свалить. Психологически вас уже почти невозможно сломить. Да и… Вы же с Мори наверняка говорили про причуды. Чем выше мощь причуды, тем сильнее ее побочная слабость. Незыблемое правило.       — Да, если знаешь чужую причуду, почти наверняка знаешь и ее обратную сторону. Мало кто развивает не только ее, поэтому победить становится легче.       — Верно. Ты и сам ответил. Определить слабость быстро сложно. В бою каждая секунда на счету. Если у человека нет причуды, что он может противопоставить?       — Я не… Оружие?       — Тупица. Все. Он может что угодно дать в противовес. Ты никогда не узнаешь заранее в чем силен тот, кто никогда не имел причуды. О вас не принято говорить и у злодеев, и у героев, в том числе и потому что, если у вас есть цель, вы рвете глотки, но добиваетесь. Пока что ты ребенок, но уже сейчас представляешь для меня бо́льшую опасность, чем твои сверстники.       — …Почему?       — Чем мне может ответить ребенок? Дети слабые, неопытные, причуду даже толком не развили. Ты же… Ты аналитик, хороший аналитик, хоть и начинающий, и это на самом деле лучше силы или скорости, что бы я там тебе не говорил. Ты неплохо узнал меня за полгода, при желании победил бы не начав бой.       — Как? — мальчишка все ещё не понял, насколько способным является. Его пугающие способности в анализе — единственная причина, по которой Ичиро вообще продолжает всю эту хуйню. Но это все ещё не повод относиться к ребенку нормально. Если хочет существовать в аде под названием «жизнь», должен привыкнуть.       — Идиот, на кой черт ты столько учишься, если не знаешь зачем? Ты мог бы прислать кому-то из моих врагов всю информацию обо мне, которую ты знаешь, и ты бы победил. Именно так работают теневые лидеры или просто хорошие главы. Зачем тебе пачкать руки, если это может сделать за тебя подчинённый или вообще другая организация?       Изуку нахмурился, глаза забегали, явно он был все ещё не совсем уверен.       — Этот шрам на моем горле, который так тебя пугает, мне нанес беспричудный. Я бы помер, если бы не моя собственная причуда и помощь твоего любимого Дока. Я пренебрежительно отнёсся к противнику, предположил, что он слабее меня. Бой длился минуту. Когда он успел нанести удар? Хрен знает. Я так и не нашел информацию о том, что с ним стало, да и хорошо.       Мальчишка широко распахнул глаза в неверии. Информация отрезвила, дала почву для размышлений и… Вдохновила. Мерзость. Люди с лишним суставом на ноге ебанутые на всю голову.       — Я это к чему? Твоя главная слабость совсем не беспричудность, которую даже силой можно назвать, а мораль.       — Что…?       — Мораль.       Молчание. Изуку не понял.       — Но разве это не хорошо?       — Нет. Ты забыл, что теперь злодей. Причинение боли другим неизбежно станет рутиной. Желание же обезопасить всех вокруг, спасти товарища и другая хрень, которую ты так любишь, запрещены.       — Но как же… Я… Я не могу, — он шептал, губы задрожали.       — Не ной, заебал уже. Здесь нет не могу или не хочу, есть только нужно. Ты хочешь жить? Тогда бей, убивай, отдавай приказы. Делай все, чтобы выжить. Твоя любимая мораль убьет тебя. Кто-то возьмёт в заложники котенка с улицы? Ты положишь свою голову вместо него. Если так плевать на свою цель — дерзай.       Это то, что послужило спусковым рычагом. Изуку вскочил, все ещё не привыкший к банальным манипуляциям, открыл рот, собираясь доказать свою готовность пахать ради исполнения желания, но Ичиро перебил его:       — Перерыв окончен, возвращайся к перекладине.       И если Изуку вышел из комнаты менее избитым, чем обычно, они не говорят об этом.