клубничная жвачка

спустя день после таких чудесных новостей, панси пришло письмо от милли. -пишет, что чувствует себя хорошо. — с облегчением поделилась с драко панси, складывая пергамент. -маловероятно, что хорошо. — фыркнул малфой. — но могло все закончиться гораздо хуже, поэтому радуемся тому, что есть. — -драко прав. — поддержал его блейз. панси улыбнулась. –ладно уж. кстати, драко, идешь на собрание клуба? Оно вроде через десять минут начинается. — -да, идем вместе тогда? — -само собой. — в кабинете уже собрались остальные. -а невилл с дафной придут сегодня? — поинтересовалась панси, усаживаясь за парту. -я их пригласила, но они не дали четкого ответа. — пожала плечами гермиона. –если не прибегут за пять минут, то начнем без них. — джинни задорно выкрикнула. — а вы не хотите после собрания сбегать в хогсмид? макгонагалл сегодня умчала в министерство улаживать какое-то дело, наверное, связанное с разрешением буллстроуд на продолжение учебы. — -сливочное пиво всегда кстати. — произнесла полумна, очень заметно подмигнув подруге. -джинни, ты портишь милую полумну. — простонал рон. — раньше она и не смотрела в сторону спиртного. — -полумна уже взрослая девочка, рональд. — возмущенно отпарировала грейнджер. — сама решит, что ей делать. — гарри засмеялся. — твоя женская солидарность, гермиона, делает тебя предвзятой. еще недавно ты сказала, что рон — пьяница. — гермиона смущенно стушевалась. –ну, может быть. — произнесла она неуверенно. улыбка на лице растянулась сама. -вам, мальчикам, не понять. — гордо объявила панси. — гермиона сказала все по фактам: рон — пьяница, а полумна делает все правильно, вам ясно? — астория расхохоталась. — поддерживаю девчонок! и вообще мужчинам нельзя пить, а вот пьющие девушки считаются роковыми женщинами, пережившими трагедию. — — я тоже их поддерживаю. — флегматично поднял руку драко. — а как же мужская солидарность? — возмутился рон. — ее нет, это миф. — авторитетно заявила астория. — правда, лапушка? — — конечно, нет. — согласился малфой. -ясно, откуда ноги растут. — засмеялся уизли. — эх, ты. — — он делает все правильно, рон. вот поэтому мне и не нравятся парни — таких, как драко, очень мало. — джинни картинно вздохнула. -что ты хочешь этим сказать? — возмутился рон, а потом внезапно замолчал. потом побагровел, потом побледнел, а потом тихо уточнил. -так … ты и полумна? — -давно уже, братишка. — лукаво улыбнулась джинни и приобняла лавгуд. — ясно. ну, поздравляю вас. я просто удивился. — -спасибо. — просияла полумна. — ну вот, джин, а ты говорила, что он скажет опять, что ты слишком маленькая. — в кабинете еще пять минут гремел хохот. — так что, начинаем? — красная от смеха гермиона достала свой экземпляр книги. неожиданно их прервали. -ребята! — в кабинет забежал невилл. вслед за ним, торопливо цокая каблуками, зашла дафна. -пришло уведомление от мунго! директор сменен, ввиду того, что прошлый был осужден на пожизненной в азкабане, поэтому все его законопроекты были пересмотрены при учитывании всех возникших недовольств. и в итоге поправку об эвтаназии отменили. принимаю ваши поздравления. — — это отлично. — панси вскочила с места почти мгновенно. -поздравляю, невилл. — вторила радостная джинни. -дружище, я рад. — рон сдавил друга в объятиях, к ним присоединился и гарри. — мои искренние поздравления. — пафосно произнес драко. -поддерживаю! — а это уже астория. полумна загадочно произнесла. — нарглы предсказывали такой исход событий, но они тоже очень счастливы за тебя, невилл. — — я в нарглов не верю, но в данной ситуации даже соглашусь с ними. — гермиона не менялась. -спасибо, спасибо. — произнес невилл. его глаза были подозрительно красными. –мы пойдем, наверно. спасибо вам, я один бы не справился. — — ты наш друг. — твердо сказал гарри. эта фраза выразила все, что они хотели сказать, поэтому в тишине не ощущалось недосказанности. — иди отдыхай, невилл. — гермиона приподняла уголки губ. — ты хорошо постарался. — за невиллом и дафной тихо закрылась дверь. — теперь можно и начать, не так ли? — уточнил гарри. — гермиона, не хочешь сегодня прочесть? последняя глава должна достаться тебе, как нашему главному боссу. — гермиона взяла книгу в руки, вдохнула запах страниц и прочитала заголовок. — устремляясь из измерения зет. — «существуют в пути повороты, суть которых я никак не могу понять, хотя всю жизнь, кажется, скольжу по их изогнутым хребтам. дорога переносит меня в измерение «зет», и мир становится просто плотным слоем вещей и существует параллельно мне, где-то в другом месте, как если бы я стоял, засунув руки в карманы и сгорбив плечи у витрины огромного магазина, и заглядывал сквозь стекло внутрь.» -роберт уоллер невероятен. — подумалось гермионе. –как превосходно он владеет речью, как широко растягивается его фантазия. — «и я медленно наползаю на эту реальность, обтекаю ее, просачиваюсь под нее, сквозь нее, сворачиваюсь рядом — но с силой, с энергией, — и всегда, всегда я отдаю ей себя. она это чувствует и приближается навстречу со своей собственной энергией и, в свою очередь, отдает себя — мне.» главные герои вызывали у гермионы неконтролируемое восхищение — они были свободны в своих мыслях, их сердца пылали, но были окутаны цепями, которые принимали с достоинством. порой общество заковывает нас в кандалы, но нужно учитывать и мотивы общества тоже — мотивы тех, кого любишь. безумные лозунге о личности, о свободе выбора иногда бывают глупыми. мы не всегда должны выбирать то, что лучше для нас. мы должны выбирать то, что нам важнее. франческе были важны ее дети, она выбрала их. роберту была важна франческа, но как раз поэтому он оставил ей право решать самой. трагедия лишь в столкновении интересов семьи и свободы. однако, их любовь не пострадала. роберт и франческа пронесли ее с достоинством сквозь все оставшиеся им годы, лелея в памяти драгоценные моменты проведенного вместе времени. «спустя двадцать два года она все еще видела его — как он выходит из кабины грузовика в тот жаркий день, потому что ему надо было узнать, куда ехать дальше. и еще она видела, как подпрыгивает на ухабах сельской дороги грузовик «гарри», останавливается, на подножке появляется роберт кинкейд — и оборачивается назад.» «франческа джонсон умерла в январе восемьдесят девятого года.» «в письме своему адвокату франческа просила, чтобы тело ее предали огню, а пепел развеяли у розового моста.» остаться честной после смерти — это желание заслуживает уважения, поэтому решение оставить своим детям письмо, в котором франческа раскрыла свою тайну запретных чувств, вызвало у гермионы странный комок в горле. «просто есть нечто слишком великое и слишком прекрасное, чтобы с моей смертью оно ушло навсегда. и если вы хотите узнать о своей матери все хорошее и плохое, то соберитесь с силами и прочтите это письмо.» «понимаете, я любила вашего отца, любила спокойной, ровной любовью. я знала это тогда, знаю и сейчас. он был порядочный человек, и он дал мне вас двоих — мое самое драгоценное в жизни сокровище. не забывайте об этом. но роберт кинкейд был чем-то совершенно особенным. я никогда не встречала, не слышала, не читала о таких людях, как он. я не в силах сделать так, чтобы вы поняли, что он за человек — это попросту невозможно.» насколько большое нужно иметь сердце, насколько сильно любить, чтобы умирать с мыслями о человеке, с которым провела четыре дня в своей жизни? «в каком-то смысле роберт был чужим на этой планете. мне он всегда казался пришельцем, который прибыл в наш мир на хвосте кометы с далекой звезды, чьи обитатели похожи на леопардов. он двигался, как леопард, его тело было телом леопарда. он соединял в себе огромную силу с теплотой и мягкостью. а еще в нем было какое-то неясное ощущение трагичности.» «он был все вместе — вечный странник в пути, человек, чья личность чужда всем остальным людям, и кто отвергает для себя общепринятые ценности, и бродяга тоже. есть в нем что-то и от сокола. именно так лучше всего представить, кто он такой.» дочитав последние страницы, гермиона закрыла книгу. -так странно. — поделилась полумна. –она уже закончилась, а я очень привязалась к героям. — гермиона согласно кивнула. -к сожалению, это неизбежное прощание, которое происходит, когда заканчиваешь одну историю, и начинаешь другую. — -погодите, драко, ты плачешь? — -нетактично задавать подобные вопросы, поттер. — огрызнулся драко, шмыгая носом. –это вроде не я виноват, что автор решил написать идиотскую слезодавилку. — -держи платок. — великодушно поделилась джинни. -спасибо, джиневра. — -ребят, я голодный. — потянулся уставший от долгого сидения рон. –давайте сразу в хогсмид? — -я не против. — поддержала астория. все начали неторопливо выходить из кабинета, но панси задержалась внутри. -ты идешь? — озадаченно оглянулась гермиона на подругу. -да, я скоро. знаешь, гермиона, не могла бы ты задержаться? мне надо с тобой поговорить. — -конечно. — гермиона подошла к панси. –если честно, я тоже этого хотела. — -правда? так вот, прости, что я так среагировала в прошлый раз. ты мне очень нравишься, очень давно, и я побоялась говорить это тогда. но я думаю, что это важно сказать, как и много чего другого, поэтому я написала тебе письмо. прочитай, если хочешь. — панси, немного волнуясь, вытащила из сумки аккуратно запечатанный конверт и протянула его. -забавно, я сделала точно тоже самое. прочитаешь и ты мое? — они уселись на парте и вскрыли каждая по конверту. «дорогая панси! я пишу это письмо, потому что я умею излагать свои мысли на бумаге куда более четко и понятно, к тому же, пергамент служит памятью куда дольше, чем наша собственная. мне бы хотелось начать с того, что я люблю тебя. письма должны начинаться с сути, вот что я думаю. и это письмо будет описывать мои чувства к тебе, я постараюсь вложить в него все эмоции, связанные с тобой, которые смогу. когда кто-то говорит — панси паркинсон, — у меня в голове сразу всплывает твое лицо. обычно оно немного хмурое, с придирчивым взглядом, но всегда идеальное. но я вспоминаю не такое твое выражение лица, а другое — выражение, когда твои губы улыбаются, а в глазах сияют смешинки. за последние недели я видела его куда чаще, чем за все годы совместного обучения. в этом году я чувствую, как связь, построенная между нами на втором курсе, упрочняется и обволакивает меня еще сильнее. как никогда я жалею, что мы не продолжили общаться тогда, поддавшись предрассудкам общества. я чувствую себя восторженной влюбленной девочкой, когда ты просто входишь в класс, одетая, как богиня, спустившаяся с небес. я чувствую трепет, когда прикасаюсь к тебе даже кончиками пальцев. я чувствую невероятную нежность и желание заботиться, когда у тебя появляются мешки под глазами из-за недосыпа. я чувствую радость, когда ты улыбаешься и смеешься. я чувствую желание узнавать тебя все больше, когда ты открываешь свои неожиданные стороны. надеюсь, ты позволишь мне это. панси паркинсон, девушка, чье имя я никогда не забуду, ты будешь встречаться со мной?» «прекрасная гермиона! надеюсь, это письмо попадет в твои нежные руки, а не останется лежать пеплом в камине из-за моих нервных решений. я решила написать его, потому что я слишком труслива, чтобы говорить о своих чувствах вслух. я осознаю, что это неправильно, но обещаю, что буду бороться со своими страхами, особенно если ты будешь рядом. твой пример невероятно меня вдохновляет, а твоя смелость заставляет меня верить в себя и в то, что мы все можем победить свою трусость. возможно, я немного завидовала раньше этой твоей черте бросаться в самое пекло, а потом выбираться из него живой, но из-за нее же и полюбила тебя. да, полюбила. любовь — это когда я вспоминаю тебя каждый раз, когда не могу уснуть. это когда я чувствую запах твоих духов и мне хочется укутаться в него всем своим телом. это когда ты танцуешь со мной, и я вижу только твои распахнутые глаза, и чувствую только твои руки на моей талии. это когда от звука твоего голоса меня бросает в сладкую дрожь. я боюсь, больше всего боюсь, что ты окажешься сном, миражом в пустыне. гермиона грейнджер, волшебный мираж, ты будешь встречаться со мной?» -да. — -да. -