клубничная жвачка

невилл устало вздохнул. -панс, что с тобой? может, сходишь в медпункт? — панси зевнула. -ну прости меня, невилл, я просто так спать хочу, что кошмар. — -у нас вообще-то работа. — укоризненно напомнил он. -да, я знаю. ладушки, сейчас сконцентрируюсь, не переживай. вообще я себе набросала кратенько, какие свойства должны быть у зелья, но как их добиться — пока совершенно не понимаю. по сути, мы должны наделить неживое зелье свойствами вполне себе живых бактерий. — — да, в этом и загвоздка. — соглашается непривычно хмурый и уставший лонгботтом. паркинсон задумчиво глядит на него и неожиданно для самой себя спрашивает. -ты как, в порядке? — невилл привычно улыбается в ответ и так же привычно врёт. -да, я в норме, спасибо за заботу. — панси подозрительно прищуривается, но заваливать вопросами не собирается — все-таки не в таких они отношениях. -хорошо. кстати, а это правда, что рон с блейзом встречаются? — невилл смотрит с равнодушием и жалостно тянет. -сколько ещё времени меня будут спрашивать об отношениях этих двоих? встречаются они, это же уже давно всем известно. — -понятно. а кто ещё тебя спрашивал? — интересуется панси. -сегодня утром подошли астория с драко, они, правда, думали, что отношения у джинни и блейза. какая глупость, подумать только. — паркинсон чувствует неловкость. -ну, не такая уж и глупость. — пытается она оправдаться. -хотя, давай вернёмся к работе. — -к какой ещё работе? вы уже вечность здесь сидите. отдохнуть не хотите, нет? — джинни уизли является, как всегда, неожиданно. невилл ехидно подмечает в ответ. -а ты бы, джин, лучше помаду стёрла с щеки. — уизли небрежным жестом оттирает приторно розовый отпечаток белоснежной салфеткой. -не будь занудой, невилл. вон какая погода хорошая — идём, мы там на берегу озера прекрасно устроились. и вообще, ты не хочешь — мы с панси пойдём. — джинни фамильярно подхватывает паркинсон под локоток и вытаскивает из-за библиотечного стола. изумленная панси даже не сопротивляется. лонгботтом встаёт следом, ворча для вида. -даже поработать не дают толком, что с ними делать. — на улице хорошо — осень ещё не вступила во всю свою силу, и деревья радуют зеленью, несмотря на красно-желтые проблески листвы. их гриффиндорская компания, видимо, решила не терять таких чудных дней и удобно устроилась под корнями огромного дерева. -привет, невилл и панси! — крикнул издалека смеющийся чему-то гарри. гермиона, рон и полумна также подняли головы и приветливо помахали. -привет. — тихо поздоровалась панси, усаживаясь на цветастый вязаный плед, видимо, принадлежащий щедрой руке миссис уизли, и размышляя о том, каким ветром её сюда занесло. впрочем, никто не выглядел удивленным, и панси успокоилась. и между делом потянула рона за рукав огромной клетчатой рубашки. -спасибо за вчера. — сказала она, когда уизли обернулся. — ну, за то, что проводили. -да ничего сложного. — по-доброму улыбнулся рон. -если соскучишься, можешь к нам заходить иногда, мы чаще всего как раз на кухне тусуемся. — -ой, кстати, можно вопрос? а как вы с блейзом общаться начали? — -да на моей подработке, наверное. — задумался рон. -в кофейне? — уточнила въедливая панси. -а там разве не джинни работала? — раскатистый смех рона уизли, наверное, слышали все. -джин на работу раньше времени никакими силами не затащишь. — объяснил он, пытаясь сдержать очередной смешок. -она, насколько я помню, всего один раз меня заменила, и то я её уговаривал кучу времени. — -эй ты, не клевещи на меня! не такая я и ленивая! — в рональда уизли полетела сумка, запущенная джиневрой уизли. сумка, кажется, ей не принадлежала. ползая по траве и собирая выпавшее содержимое — старый выпуск «придиры», тюбик помады, вязальные спицы, паркинсон вспомнила, что именно эту сумку полумна нашла во время первого собрания книжного клуба. -держи, полумна. — -большое спасибо, панси. это очень мило с твоей стороны. — мелодично тянет лавгуд. джинни, заплетающая ей французскую косу, добавляет. -да, спасибо, а то я её на нервах свободной рукой кинула, а вот забирать уже не хочется, заново ведь переплетать пришлось бы. — -всегда пожалуйста. — немного дежурно улыбается вежливая паркинсон. они сидят там ещё пару часов — панси успевает научиться играть в футбол (очень странная маггловская игра, но почему-то увлекающая лучше квиддича), поболтать с гарри, знающим огромное количество очень необычных загадок, погадать полумне, джинни и гермионе (когда панси гадала ей на любовь, выпала карта о взаимной симпатии, и к паркинсон почему-то неровно забилось сердце, хотя о какой надежде в её положении может идти речь?). они бредут в замок, сонные, под ещё жарким сентябрьским солнцем, и панси уже направляется в свою сторону, когда её окликают. -панси, придёшь в субботу в выручай-комнату? часов в девять вечера будет вечеринка по случаю моего дня рождения. — гермиона смотрит серьёзно и выжидающе, и кажется, что в её карих глазах мелькает что-то ещё. -конечно. — панси выпаливает ответ быстро и даже слишком, после чего неловко сцепляется руками в замок, стоя напротив гермионы. неожиданно она замечает, что остальные ушли, не дожидаясь их (или наоборот — специально?) и почему-то от этого рябит в глазах. грейнджер вглядывается и предлагает. -может, ещё прогуляемся по замку, если не торопишься? — -с удовольствием. — они шатаются по пустынным коридорам, и постепенно становится спокойно. -ты читала грозовой перевал? — гермиона задаёт вопрос с любопытством, а потом добавляет. — ой, подожди, пожалуйста, ноги заболели. — она стаскивает с ног изящные туфли, кажется, слишком узкие, и вздыхает с облегчением. -теперь нормально. так что? — -да, я читала. довольно любопытная книга, хотя и пугающая. эмили прекрасно описала тонкости взаимоотношений персонажей, как и нотки безумия, проскальзывающие в каждой строчке. — -согласна! — пылко воскликивает гермиона. — я восхищаюсь, как она невероятно совместила боль, экстаз, жестокость и одержимость любовью. — -возможно, дело в самой личности автора. её описывали как достаточно властную девушку, в которой были совмещены кэтрин эрншо и хитклиф. — -ты права, панси. — кивает гермиона. — кстати, советую тебе прочесть собрание сомерсета моэма «десять величайших романов человечества», в ней он ужасно интересно отзывается о данном произведении и непосредственно эмили бронте. — -обязательно прочту, почему-то даже не слышала о нём. — задумчиво отзывается панси, и, встревоженно взглянув на бледные босые ступни идущей рядом гермионы, предлагает. -не хочешь посидеть? там довольно широкий подоконник. — -о, я не против. — откликается грейнджер и трансфигурирует какой-то платок из сумки в шерстяной плед. они усаживаются, и панси осторожно берёт маленькие ступни в руки, разогревая. гермиона не делает попыток отстраниться и лишь любуется видом. -всё же жаль, что эти дети видели ужасы войны. — неожиданно говорит грейнджер, глядя на играющих в квиддич третьекурсников. -ты права. — гермиона оборачивается и вдруг говорит что-то очень странное. -спасибо, что помогала тогда. я имею в виду, твои пожертвования в подпольную больницу сметвика. — -что? — панси вздрагивает. — не думаю, что это важно. — гермиона насмешливо приподнимает бровь (жутко напоминает этим малфоя) и издаёт смешок. -неважно? неважно, что благодаря этому спаслись сотни людей? ты знаешь, что именно благодаря этой организации до сих пор жив один из тех детей? его задело одним заклинанием, а из-за того, что в святом мунго не принимали магглорожденных, он бы так и умер на улице. слава мерлину, что я с роном и гарри заметили его и оттащили в ту больницу. сметвик говорил мне, что добрая половина лекарств куплена за счет, присылаемый от паркинсонов. сомневаюсь, что это делали твои родители. — панси опускает глаза. -да. это я. тогда мне казалось это нужным, я всегда боялась больше всего того, что однажды не смогу отвести маму в больницу. — -у неё была неврастения. — зачем-то поясняет панси. -вот как. — гермиона кладёт руку ей на плечо и прижимается щекой к щеке. -соболезную. — -и я. слышала про твоих родителей. — они сидят так ещё долго.