Тишина

9:41, Цитадель Теринфаль Несмотря на то, что одна из темниц древней крепости находилась не в подвале, холод пронизывал существо любого, оказавшегося в этом негостеприимном месте. Единственный источник света — факел, висевший на стене практически у входа, — не мог дать даже иллюзии тепла. Поскольку в темнице немного места, в ней было всего три подобия камер, обнесённых металлическими решётками. Две из них пустовали, но в третьей случайный посетитель мог заметить очертания тщедушной фигурки, опиравшейся на холодную каменную стену. Тишина была настолько глубокой, что каждый звук, будь то капля воды с потолка или шорох за стеной, казался оглушительным в этом мрачном пространстве. Дверь в темницу была сделана из прочного дерева и запиралась на надёжный металлический замок. Именно последний служил предвестником того, что про обитателя этой темницы никто не забыл. Сейчас же замок безмолвствовал. Фигурка поднялась на ноги и подошла к решёткам. Факел осветил её чуть осунувшееся, покрытое грязью лицо. Зелёные глаза молодой женщины, чей возраст вряд ли достиг тридцати лет, сощурились от скудного света факела. Она была одета в старое свободное платье из грубого полотна, напоминавшего ей ткань мешков, в которых отец хранил зерно после сбора урожая. Платье было выдано вместо её доспеха после ареста, и уже несколько недель она ощущала себя в нём словно голой. Девушка протянула руку за спину, поёживаясь от боли в теле, и переложила длинную косу светлых волос на грудь. Некогда ухоженные и густые волосы были покрыты грязью и, насколько позволял скудный свет, потускнели и истончились. Женщина отбросила косу назад и глубоко вздохнула, на несколько мгновений прикрыв глаза. Она опустилась на колени, не обращая внимания на грязный каменный пол, устремила взгляд на факел и заговорила слова молитвы: — Я не вижу тропы. Возможно, здесь лишь бездна. Дрожа, я ступаю вперёд. Окутанная тьмой. Пускай впереди меня только тьма, Но Создатель направит меня. Да не суждено мне будет скитаться по неверным дорогам Загробного мира, Ибо нет тьмы там, где свет Создателя, И ничто, сотворённое Им не будет утеряно. Я не одна. Даже Когда я оступаюсь на тропе С закрытыми глазами, я все ещё вижу здесь Свет. Закончив, она поднялась на ноги, опираясь руками о решётку. Её лицо выражало с трудом сдерживаемую боль. Она поднесла к глазам поближе пальцы левой руки, но практически сразу убрала прочь: зрелище отсутствовавших после пыток ногтей едва ли было способно поднять её моральный дух. — Благословенны те, кто встаёт Против зла и скверны и не отступает. Благословенны хранители мира, Защитники справедливости. Пленница глубоко вздохнула и прислушалась к себе. Живот сводило от голода, слабость оглушала. Судороги в теле, вызванные нехваткой лириума, практически сошли на нет. После недель в заточении она перестала задаваться вопросом, как брат по ордену мог подвергнуть её таким мучениям. Она медленно подошла к стене и села на пол. Разум, немного прочистившийся после молитвы, явил, словно воочию, его образ. Девушка мягко улыбнулась, вспоминая каждую чёрточку любимого лица. Cлушай она рассудок, а не сердце, сейчас они были бы рядом, бок о бок. Если бы она знала тогда цену, которую ей придётся заплатить за свой выбор, ни за что не оставила бы его. За дверью послышались шаги, и это отогнало ненужные теперь сожаления прочь. Девушка прислушалась: к ней или всё же повезёт? Скрежет проворачивающегося замка разрушил и без того хрупкие ожидания. Девушка выпрямилась, взяла эмоции и боль в теле под контроль, стараясь расслабить мышцы лица. Давать слабину перед своим истязателем она не собиралась. Протяжный скрип открываемой двери, и её мучитель вошёл внутрь. В левой руке крупный мужчина сжимал факел, освещавший его некрасивое лицо. Девушка едва ли не лениво вспомнила, как он изо всех сил старался добиться её расположения в момент их знакомства всего несколько месяцев назад, в Вал Руайо. Приблизившись к её темнице, мужчина наморщил нос от неприятного запаха, который исходил из старого ржавого ведра в углу темницы, напоминая о мучительных условиях содержания пленницы. — Забавно, что ты корчила из себя такую недотрогу, едва ли не святую, но, оказывается, человеческие потребности тебе не чужды. — Как будто это для тебя новость, Денам, — отрезала девушка и с трудом, но всё же поднялась на ноги. — Мне кажется, что даже к животному у тебя было бы более снисходительное отношение. — Мэтти, я всё озвучил сразу: ты рассказываешь мне то, о чём я прошу, а я в ответ мог бы вернуть тебя обратно к друзьям. Малыш Флетчер с ума сходит от беспокойства. — Не смей называть меня Мэтти, — девушка решительно покачала головой. — Я тебе не подружка. Моё имя — Матильда Грин, так и изволь обращаться ко мне соответственно. — Ох, прошу прощения, госпожа Матильда! — Денам расхохотался, и этот смех был отталкивающим, вызывая невольные ассоциации со скрипом старой двери. — Куда мне до вас! Я всего лишь простой храмовник, не имеющий за плечами знатного происхождения! — Я тоже не имею, — спокойно парировала Матильда. — Мой отец был крестьянином, а мать стала впоследствие проституткой. Речь не о происхождении, Денам, но тебе, судя по всему, никогда этого не дано понять. Храмовник нахмурился. — Твоя гордыня не делает тебе чести, Грин. — Как и пытки меня тебе. Денам издал фырканье, которое больше напоминало зловещее шипение змеи. — Дерзкая, — констатировал он. — Ты пройдёшь сама к месту нашей беседы или мне нужно опять волочь тебя силой? — Не нужно, — отрезала Матильда. Она дождалась, пока брат по ордену отопрёт решётку, и последовала за ним. Комната, в которой проходили их так называемые беседы, прилегала к темнице. — Присаживайся, — едва ли не ласково отметил Денам, указывая ей на железный стол, который когда-то явно использовался для пыток. Храмовник не опускался до его применения, но от самих истязаний это его не останавливало. — Ну что? Ты подумала? Есть, что мне рассказать? Матильда молчала, всем своим существом стараясь не показывать страх. — Послушай меня, Грин, я был добр и даже мягок, — негромко продолжил Денам. — Я мог бы отрезать тебе пальцы, но ограничился ногтями. Я даже бил тебя так, чтобы не повредить твоё милое личико, но ты вынуждаешь меня делать то, чего я не хочу. — Иди к демонам, Денам, я тысячу раз сказала, что ничего не знаю, но даже если бы знала, ты не услышал бы от меня ни единого слова! Рыцарь-капитан вздохнул. Он подошёл к ней, но она не пошевелила ни единым мускулом, с вызовом смотря ему прямо в глаза. Её руки опирались на поверхность железного стола, а ноги, ввиду невысокого роста, не доставали до пола. Денам навис над ней, и рука в железной перчатке сжала горло девушки. — Знаешь, ты как будто бы напрочь лишена страха, — он покачал головой. — Стоит ли это всё того? Ты могла бы давным-давно всё рассказать. Да, я вряд ли бы всё же пустил тебя к остальным братьям, но ты могла бы греть мне постель. Я слышал, тебе не впервой спать с тем, кого ты не выбирала. Зелёные глаза Матильды полыхнули ненавистью, но Денам сжал горло сильнее, не давая ей возможности издать хоть звук. — Да, наш общий знакомый, узнавший в тебе шпиона, затесавшегося в наши ряды, припомнил всё, что когда-либо слышал о храмовнице Грин. Говорят, что до того, как ты вступила в орден, ты была под стать твоей мамаше — шлюхой, — он замолчал и издевательски спросил: — Что ты хочешь сказать? Хватка на горле стала не такой сильной, и девушка прохрипела: — Это враньё. Я никогда не была ни шлюхой, ни шпионом. Я лишь хотела... — Да-да, — перебил её Денам. — Слышал уже тысячу раз. Ты лишь хотела помочь своим южным собратьям, поэтому покинула Вольную Марку и вернулась в Ферелден. — Я видела, на что способен хаос. — Оставь свои сказки для кого-нибудь другого, — скривился мужчина. — Ты готова ответить на мои вопросы? — Мне нечего тебе сказать, — со свистом, рвущимся из горла, ответила Матильда. — Тогда ты не оставляешь мне выбора, — спокойно сказал Денам. Хватка на горле девушки усилилась, но краем сознания она почувствовала, как его левая рука скользнула вверх по голой ноге, задирая край её тюремного одеяния. Матильда забилась изо всех сил, осознав, что храмовник решил сделать с ней то, на что до сего дня так и не решался, но он сжал горло ещё крепче. Глаза девушки закатились, и она потеряла сознание.