На грани света и тьмы

После успешного завершения переговоров в Дубае, Эмир и Айлин возвращались в Стамбул полными новых идей и вдохновения. Самолёт вылетал ранним утром, и они оба выглядели слегка уставшими, но довольными проделанной работой. Полёт прошёл в спокойной обстановке: Айлин углубилась в документы, готовя отчёты по результатам поездки, а Эмир сидел рядом, задумчиво смотря в окно, наблюдая, как под ними простирается облачный горизонт. Айлин закрыв ноутбук, сидела у окна, погружённая в свои мысли. Её глаза скользили по облакам, которые стелились внизу. Утреннее солнце заливало салон мягким светом, придавая путешествию особую атмосферу спокойствия. Эмир, сидя рядом, смотрел на неё краем глаза. Ему казалось, что Айлин, привыкшая держать всё под контролем, впервые позволила себе расслабиться. — О чём думаешь? — тихо спросил он, чтобы не разбудить других пассажиров. Она обернулась к нему, слегка улыбнувшись. — О том, как многое изменилось за эти несколько дней. Кажется, это был не просто рабочий визит. — Это правда, — согласился Эмир. — Иногда мне кажется, что мы меняем не только компанию, но и себя. Айлин кивнула, вновь устремив взгляд в окно. *** Когда самолёт начал снижение, они увидели знакомую панораму города, окутанного серыми облаками. В отличие от ослепительного солнечного света Дубая, утро в Стамбуле встречало их мягким серым светом и прохладным ветром. Эмир и Айлин вышли из терминала, где их уже ждал автомобиль. — Кажется, здесь уже зима на подходе, а ведь ещё только начало ноября, — заметила Айлин, и почувствовали, как холодный воздух обдаёт их лица. — После жары Дубая это даже приятно, — Эмир улыбнулся. Айлин поёжилась, кутаясь в пальто. А строгий тёмно-синий костюм Эмира, идеальный для переговоров, оказался совсем не подходящим для холода. — Напомни мне в следующий раз взять пальто, — пошутил он, глядя на Айлин. — Не беспокойтесь, господин Эмир, — ответила она, усмехнувшись. — Зима в Стамбуле никогда не бывает слишком суровой. Водитель Эмира, высокий молодой мужчина с аккуратной короткой стрижкой, заметив их, поспешил открыть дверцу. — Добро пожаловать, господин Козджуоглу, — с лёгким поклоном произнёс он. Эмир замер, слегка нахмурившись. Он никогда не привыкал к этому жесту, хотя, ещё несколько лет назад, находясь на пике своей амбициозности, он наслаждался тем, как все подчинялись его командам. Тогда каждый поклон, каждое «господин Козджуоглу» казались ему доказательством власти. Но теперь это вызывало у него дискомфорт. — Ахмет, я же говорил: не надо открывать мне дверь, и называй меня просто Эмир-бей, — спокойно, но твёрдо сказал он, жестом указывая водителю отойти. Ахмет немного смутился, быстро убрав руку. — Простите, Эмир-бей, я просто хотел проявить уважение. — Я понимаю, — ответил Эмир, сдержанно улыбнувшись, — но это не обязательно. Давайте просто работать на равных, договорились? Водитель кивнул, но в его взгляде всё ещё читалась неуверенность. Айлин, наблюдая эту сцену, не удержалась от лёгкой улыбки. Когда они сели в машину, она с интересом спросила: — Вы всегда так реагируете? Эмир откинулся на спинку сиденья, с задумчивым выражением смотря на улицы за окном. — Раньше я был другим, — признался он после паузы. — Любил, когда всё крутилось вокруг меня. Люди, внимание, контроль. Казалось, что это даёт мне силу. Айлин внимательно слушала, чувствуя, что за его словами скрывается что-то большее. — А сейчас? Он взглянул на неё, его глаза были спокойными, но в них читалась глубина пережитого опыта. — Сейчас я понимаю, что настоящая сила — это не заставлять людей подчиняться, а работать с ними на равных. Уважение не должно быть показным. Оно должно быть взаимным. Айлин кивнула, впечатлённая его откровенностью. — Думаю, именно поэтому вам так доверяют. Эмир слегка усмехнулся, но ничего не ответил. Он снова посмотрел на окно, где за стеклом тянулись улочки Стамбула, будто напоминая ему о прошлом и о том, как сильно он изменился. Город встречал их тихо: улицы были слегка влажными после недавнего дождя, деревья стояли обнажёнными, а мост через Босфор, как всегда, величественно тянулся над водами пролива, окутанный лёгким туманом. — Как же я соскучилась по Стамбулу за эти дни, — произнесла Айлин, наблюдая за проносящимися мимо видами. — После таких поездок начинаешь ценить его ещё больше, — ответил Эмир, расслабленно сидя в кресле. Они ехали молча, наслаждаясь спокойствием дороги. Машина пересекла мост, и перед ними открылся старый город с его характерными красными крышами и минаретами, устремлёнными к небу. Глубокий шум Босфора, смешанный с лёгким гулом города, вновь заставил их почувствовать себя дома. Эмир, сидящий сзади вместе с Айлин, коротко обернулся к ней, удобно устроившись Караташ смотрела в телефон, но выглядела уставшей после всего. — Ты выглядишь так, будто тебе нужен хороший сон, — с мягкой улыбкой заметил он. Айлин подняла глаза от телефона, где проверяла последние сообщения. — Думаю, вы правы. Эти дни были.. продуктивными, и напряжёнными. Эмир усмехнулся. Водитель направлял машину через узкие улочки, ведущие к её дому. Сегодня он дал себе, и Айлин выходной — Продуктивными? Это мягко сказано. Ты сделала больше, чем я мог ожидать. Спасибо тебе, Айлин. Её щеки чуть порозовели, но она сохранила свой профессиональный тон: — Это была командная работа, господин Козджуоглу. Когда они подъехали к её дому, Ахмет аккуратно остановил машину у тротуара. Айлин потянулась к ручке двери, но он вдруг произнёс: — Постой. Она удивлённо замерла, а Эмир вышел из машины и, обойдя её, открыл для неё дверь. — Я, конечно, не люблю, когда это делают для меня, — сказал он, глядя на неё с лёгкой усмешкой, — но иногда приятно самому проявить внимание. Айлин рассмеялась, выходя из машины. — Вы ломаете все представления о строгих руководителях, господин Козджуоглу. — Просто зови меня Эмир, когда мы не в офисе, — ответил он, чуть наклонив голову. Она посмотрела на него с благодарностью. — Спасибо за поездку, Эмир-бей. Отдыхайте. Завтра будет новый день. — Тебе тоже. Хорошего дня, Айлин, — ответил он, садясь обратно в машину. Эмир наблюдал, как она вошла в дом, и только затем, вздохнув, направился в сторону своего дома. *** Когда Эмир подъехал к особняку, находящемуся в одном из элитных районов Стамбула, его сердце наполнилось теплом. Этот дом всегда был для него символом спокойствия и безусловной любви. Он вспомнил про Нихан, которая всегда говорила что этот дом для неё клеткой, и опустил голову. Свет в окнах горел, а на крыльце, опираясь на деревянную трость, стояла его мать, Мюжген. Невысока женщина с добрым лицом, обрамлённым белыми волосами, ждала своего сына. Её глаза загорелись, когда она увидела, как он выходит из машины. — Эмир! — воскликнула она, приподнимая трость и чуть прихрамывая, поспешила к нему. — Мама, зачем ты выходила на улицу? Холодно же, — укоризненно сказал Эмир, подходя к ней и обнимая её. Она отмахнулась рукой. — Разве я могла остаться внутри, зная, что ты возвращаешься? — с лёгкой улыбкой ответила Мюжген, прижимая сына к себе. — Ты же знаешь, я всегда хочу первой тебя встретить. Эмир бережно помог матери подняться на крыльцо. Её шаги были медленными, но уверенными, а в глазах светилось счастье. Когда они вошли в дом, его встретила с теплой улыбкой помощница по дому Ирем, и его окружила знакомая атмосфера уюта: запах свежезаваренного чая, тёплый свет лампы и мягкий плед, сложенный на диване. — Садись, сынок, рассказывай, как всё прошло, — сказала Мюжген, указывая ему на стол, где уже стояли тарелки с пиде и пахлавой. Эмир уселся за стол, чувствуя, как исчезает напряжение последних дней. — Всё прошло лучше, чем я ожидал, мама, — начал он, с теплотой глядя на неё. — Мы заключили важный контракт в Дубае. Это только начало, но я уверен, что это выведет нашу компанию на новый уровень. Мюжген, внимательно слушая его, наливала чай в тонкие стеклянные стаканы. — Я так горжусь тобой, Эмир, — мягко произнесла она. — Но только одно меня беспокоит... Ты слишком много работаешь. Не забывай, что жизнь — это не только бизнес. Эмир улыбнулся, беря в руки стакан. — Я знаю, мама. Я просто хочу быть уверенным, что всё, ради чего мы столько лет трудились, стоит того. Она посмотрела на него с пониманием и нежностью. — Главное, чтобы ты сам был счастлив. Всё остальное приложится. Эмир задумчиво кивнул, чувствуя, как её слова трогают его душу. После ужина он помог матери и Ирем убрать со стола и уселся с ней матерью диван. Они долго разговаривали — о жизни, о семье, о его планах. Когда он наконец поднялся, чтобы уйти, Мюжген остановила его, положив руку на его плечо. — Эмир, — сказала она, заглянув ему в глаза. — Ты хороший сын и хороший человек. Не забывай, что самое ценное в жизни — это те, кто рядом с тобой. Эмир кивнул, обняв её в ответ. — Спасибо, мама. Ты всегда знаешь, что сказать. Эмир проводил мать в её комнату, он задержался на мгновение в коридоре. Этот особняк, просторный и роскошный, был когда-то символом его прежней жизни, полной амбиций и пустых стремлений. Он купил его для Нихан, надеясь, что это место станет их домом, но теперь прошлое растворилось, оставив его наедине с настоящим. После того как он убедился, что мать удобно устроилась, Эмир отправился в свою комнату. Просторное помещение с высокими потолками, большими окнами и мягким светом выглядело уютно, но в то же время напоминало о днях, когда в этом доме были другие планы, другая жизнь. Он снял пиджак, повесив его на спинку кресла, и прошёл в ванную. Горячая вода лилась на его плечи, смывая усталость последних дней. Душ всегда был для него моментом раздумий и уединения. Он закрыл глаза, позволив своим мыслям унестись далеко от шумных переговоров и бесконечных дел. Вода напоминала о том, что жизнь текуча и переменчива. Эмир думал о матери, её тихой, но сильной поддержке, о работе, которая снова приносила ему не только деньги, но и смысл, и о том, как Айлин неожиданно вошла в его жизнь. Её уверенность, профессионализм и тонкое чувство границ вызывали в нём уважение и... что-то ещё, что он пока не мог объяснить. После душа Эмир надел тёплый домашний свитер и тёмные брюки. Он прошёл в гостиную, где всё ещё горел свет. Взял из бара бокал с водой и сел в большое кожаное кресло у окна. Ночь окутала Стамбул, и с холма, на котором стоял особняк, открывался вид на сияющие огни города. Он достал блокнот, который всегда носил с собой, и начал писать. Эмир любил фиксировать свои мысли — это помогало ему не терять фокус. «Приоритеты на ближайшие месяцы: 1. Запуск проекта в ОАЭ. Айлин занята юридическими аспектами, доверяю ей полностью. 2. Переговоры с Италией. Нужно выбрать подходящую команду для ведения переговоров. 3. Внутренние изменения в компании. Мехмет прав, нужна перестройка структуры. 4. Личная жизнь...». Эмир задержал ручку над последней строчкой. Он почти засмеялся, заметив, как она выбивается из остального списка. Личная жизнь? Разве в его мире есть место для чего-то кроме работы? В этот момент он услышал, как по коридору медленно прошёлся знакомый звук шагов и трости матери. Она заглянула в гостиную, держа в руке плед. — Ты всё ещё не спишь? — спросила она, подходя ближе. — Просто думаю, мама, — ответил Эмир, убирая блокнот. Мюжген ласково улыбнулась, накидывая плед ему на плечи. — Слишком много думаешь, сынок. Иногда нужно просто дать себе немного покоя. Она провела рукой по его волосам, словно он был всё тем же мальчишкой. Эмир взял её руку в свою и посмотрел на неё с благодарностью. — Спасибо, мама. Ты права, — мужчина улыбнулся. Она слегка кивнула и, пожелав ещё раз спокойной ночи, ушла в свою комнату. Оставшись один, Эмир вновь взглянул на город за окном. В этой тишине он почувствовал что-то новое. Спокойствие? Надежду? Или, возможно, готовность к тому, чтобы, наконец, впустить в свою жизнь не только работу, но и людей, которые были готовы стать её частью. С этими мыслями он закрыл блокнот и отправился спать, зная, что завтрашний день принесёт новые вызовы и, возможно, новые ответы. *** Проснувшись, Эмир долго лежал в кровати, наблюдая, как свет осеннего утра наполняет комнату. На душе было странное ощущение: смесь лёгкой усталости, спокойствия и решимости. В этот день ему хотелось чего-то иного, отхода от привычной рутины. Когда он поднялся, он решил отказаться от обычного строгого костюма. Вместо этого он выбрал чёрный шерстяной свитер с высоким воротом и тёмно-серые брюки. Образ был лаконичным, но комфортным, отражающим его желание оставить часть официоза в прошлом. Взглянув на себя в зеркало, он провёл рукой по волосам, слегка растрепав их, чтобы добавить неформальности. Выйдя из комнаты, он спустился в кухню, где его уже ждала Мюжген. Утренний ритуал был неизменным: чашка крепкого турецкого кофе на кухне с матерью, которая, сидя за столом, вытирала свой фарфоровый сервиз, будто ожидая гостей. — Ты выглядишь отдохнувшим, Эмир, — сказала Мюжген, глядя на сына с гордостью. — Это благодаря тебе, мама, — ответил он с улыбкой. — Твой дом для меня как остров спокойствия. Она чуть склонила голову, но потом, словно вспомнив что-то, добавила: — Ахмет уже ждёт тебя. Он сказал, что приготовил машину. Эмир нахмурился, вставая из-за стола. — Снова Ахмет... Я просил его вести себя проще. Надо будет напомнить ему. Мюжген тихо рассмеялась. — Ты такой строгий, но добрый. Ему просто хочется, чтобы ты был доволен. Эмир покачал головой, попрощался с матерью и вышел на улицу. Когда Ахмет открыл дверь машины, Эмир снова строго посмотрел на него. — Ахмет, сколько раз повторять? Не надо открывать мне двери. Я сам справлюсь. — Простите, господин Козджуоглу, это привычка, — смущённо ответил водитель, отходя в сторону. — Опять это «господин Козджоуглу». Постарайся избавиться от этой привычки, — коротко ответил Эмир, садясь в машину. — В офис, Эмир-бей? — спросил водитель, ловко выруливая со двора. — Офис подождёт. Заедем на кладбище. Ахмет удивлённо посмотрел в зеркало заднего вида, но ничего не сказал, лишь коротко кивнул. *** По дороге на кладбище Эмир вдруг попросил Ахмета остановиться у небольшой цветочной лавки на углу улицы. Это было старое, скромное место, где за прилавком стояла пожилая женщина в длинном шерстяном пальто и вязаном платке. — Подожди здесь, — сказал Эмир водителю, выходя из машины. Цветочница подняла на него тёплый взгляд, заметив его высокий рост и слегка небрежный, но элегантный образ. — Доброе утро, сынок, — приветствовала она, её голос был мягким, но бодрым. — Что ищешь? — Мне нужны белые розы, — ответил Эмир, оглядывая скромный ассортимент. Старушка кивнула, доставая свежие розы из вазы. — Белые розы — символ чистоты и памяти. К кому идёшь, сынок? Эмир задумался, прежде чем ответить. — К людям, которых я не смог спасти. Женщина посмотрела на него с пониманием, заворачивая цветы в простую бумагу. — Память — это главное, что остаётся с нами. А эти розы... Они говорят больше, чем слова. Эмир взял букет, протянув ей деньги, но та замахала руками. — Нет-нет, это подарок. Мне приятно, что ты помнишь своих близких. Он чуть нахмурился, но затем кивнул с благодарностью. — Спасибо Вам! — Будь счастлив, сынок, — ответила она, провожая его взглядом. Сев обратно в машину, Эмир держал букет в руках, ощущая лёгкий холод от стеблей. Он задумался над словами женщины, пока Ахмет вел машину дальше. *** Кладбище встретило Эмира своим холодным покоем. Ветви деревьев слегка покачивались под порывами ветра, а надгробия были покрыты инеем. Он шёл по гравийной дорожке, держа в руках букет белых роз. Остановившись перед тремя могилами, он почувствовал, как его сердце сжимается. Он долго смотрел на надписи: «Кемаль Сойдере», «Озан Сезин», «Ондер Сезин». Это были люди, которые когда-то составляли часть его сложной и противоречивой жизни. Эмир положил белые розы на каждую из могил, опустился на корточки перед могилой Кемаля и долго молчал. — Ты всегда был моим самым сильным противником, — тихо проговорил он, глядя на надпись. — Но, как ни странно, именно ты показал мне, каким я не хочу быть. Ты научил меня важному: бороться за то, что действительно важно. Затем он посмотрел на могилу Озана. — Прости меня, Озан. Я знаю, что не был рядом в тот момент, когда ты больше всего нуждался. Если бы я мог всё вернуть... Его голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки. Подойдя к могиле Ондерa, он положил оставшиеся розы и тихо сказал: — Вы всегда пытались защитить её. И, возможно, я был тем, от кого вы больше всего её защищали. Простите меня. Эмир стоял перед могилами, ощущая, как холодный ветер треплет края его пальто. В этот момент он осознал: этот визит был не просто данью памяти, а важным шагом к тому, чтобы оставить прошлое позади. Вернувшись в машину, он коротко произнёс Ахмету: — В офис. Ахмет, заметив серьёзность в его голосе, молча кивнул и направил машину в сторону центра города. Эмир сидел в тишине, глядя в окно, но на душе стало чуть легче. Он почувствовал, что сделал то, что был должен. Впереди ждала работа, новые вызовы и новый день. *** Когда Эмир вошёл в офис, сотрудники встретили его с уважительными улыбками. Возвращение из Дубая с успешным контрактом укрепило их доверие к нему. Он поднялся на верхний этаж, где его уже ждал Мехмет. — Доброе утро, Эмир, — произнёс тот, вставая из кресла в его кабинете. — Доброе. У нас много работы, Мехмет, — коротко ответил Эмир, проходя к столу. Мехмет взял с собой папку и уселся напротив. — Айлин уже подготовила анализ по проектам в Азербайджане и Италии. Тебе нужно взглянуть. — Хорошо, но сначала хочу обсудить внутренние вопросы. Мы должны укрепить нашу структуру перед тем, как бросаться в новый виток международных проектов. Мехмет с интересом посмотрел на него. — Я так понимаю, ты хочешь кадровых перестановок? Эмир кивнул, сложив руки на столе. — Да. Я хочу, чтобы ключевые позиции занимали люди, которые могут думать масштабно. Айлин доказала, что справляется с международными задачами. Нам нужно больше таких людей. — У нас есть несколько кандидатов. Я подготовлю список, — ответил Мехмет, делая заметки. Затем он слегка усмехнулся. — Ты стал слишком амбициозным, Эмир. Неужели в Дубае что-то изменило твой взгляд на вещи? Эмир взглянул на друга и, улыбнувшись, ответил: — Возможно, дело не только в Дубае, а в том, что я наконец понял: пора оставить прошлое и двигаться вперёд. К концу дня, когда свет в офисе уже начал приглушаться, Эмир почувствовал, как усталость начинает накапливаться. После долгих сидений в кабинете, разговоров, совещаний, он решил, что пора сделать небольшую передышку. *** Эмир забрал своей пальто, выключил свет в кабинете, и спустился к машине, где его ждал Ахмет. — Ахмет, отвези меня на набережную и можешь ехать домой. Я хочу немного прогуляться. Водитель удивлённо посмотрел на него, но, заметив твёрдое выражение лица Эмира, не стал спорить. Водитель ловко довёз его до набережной за десять минут. — Эмир-бей, вы уверены, что не хотите, чтобы я остался? — Уверен. Всё будет в порядке. Езжай. Ахмет кивнул и уехал, оставив Эмира одного на набережной. Вечер был прохладным, но воздух у воды был свежим и бодрящим. Эмир медленно шёл вдоль берега Босфора, слушая шум волн и наблюдая, как огни города отражаются в тёмной воде. Эта прогулка была для него чем-то особенным — моментом, когда можно было остаться наедине с мыслями. Он раздумывал о прошедшем дне, о будущем компании, о матери, о своей роли во всём этом. Но его мысли прервал странный звук. Эмир остановился, вслушиваясь. — Я уже сказала, у меня ничего нет! — раздался дрожащий, но отчаянный голос девушки-подростка. Он напрягся, почувствовав в этом что-то неправильное. Без раздумий, Эмир свернул в переулок и увидел сцену, которая заставила его сжать кулаки. Несколько парней окружили девушку, прижав её к стене. Её руки крепко обхватили небольшой рюкзак, который она явно не собиралась отдавать. — Не заставляй нас ждать, — насмешливо сказал один из них, приближаясь. — Я сказала — нет! — повторила девушка, хотя её голос выдавал страх. Эмир сделал шаг вперёд, его громкий голос разорвал напряжённую тишину: — Эй! Компания обернулась, удивлённо уставившись на высокого мужчину в тёмном пальто, который уверенно двигался в их сторону. — Вам здесь нечего делать. Убирайтесь, пока я не вызвал полицию, — холодно сказал он, в его тоне не было ни намёка на сомнение. — Это не твоё дело, приятель, — огрызнулся один из парней, но его голос дрогнул. Эмир сделал ещё шаг, пристально глядя на них. — Повторяю: убирайтесь. Молодчики переглянулись, почувствовав, что лучше не связываться с этим незнакомцем. Через несколько секунд они начали пятиться, а затем быстро скрылись в темноте. Эмир обернулся к девушке, которая всё ещё прижимала рюкзак к груди, тяжело дыша. Её волосы слегка растрепались, а глаза блестели от слёз. — Всё в порядке, — мягко сказал он, стараясь не пугать её. — Они ушли. Ты как? Она медленно подняла взгляд, и что-то в её лице тронуло его сердце. Девушка выглядела испуганной, но в её глазах была странная смесь упрямства и силы. — Я... в порядке, — тихо ответила она. — Что ты здесь делаешь одна? В такое время это небезопасно, — спросил Эмир, глядя на неё с заботой. — Я просто... шла домой, — пробормотала она, отводя взгляд. — Часто ты гуляешь одна по тёмным переулкам? — его голос звучал строго, но не грубо. Девушка чуть пожала плечами, явно не желая делиться подробностями. Эмир понял, что не стоит давить. — Где ты живёшь? Я тебя провожу, — предложил он. Она подняла на него глаза, полные недоверия, но потом, изучив его лицо, медленно кивнула. — Недалеко отсюда. Они шли по освещённой улице, и Эмир чувствовал, что девушка пытается держаться на расстоянии. Он не хотел её пугать, поэтому старался говорить спокойно. — Как тебя зовут? — спросил он, не глядя на неё. — Дениз, — коротко ответила она. Имя будто ударило его. Он замер на мгновение, но быстро взял себя в руки. — Красивое имя, — тихо произнёс он. — Я Эмир. — Приятно познакомиться, — произнесла Дениз. Он продолжал вести её, отмечая каждую её черту: густые волосы, тонкие черты лица и что-то знакомое в её взгляде. Этот момент вызвал в нём странное чувство — будто он знает её всю жизнь, хотя понимал, что это невозможно. Хотя, почему невозможно? Возможно, просто он не хотел в это верить. В один момент он заметил, как её плечи слегка дрожат от прохладного осенне-зимнего воздуха. Девушка шла рядом с ним, всё ещё настороженная, но уже немного расслабилась после того, как он вмешался в неприятную ситуацию в переулке. — Ты замёрзла, — тихо сказал Эмир, остановившись. Дениз пожала плечами, притягивая рюкзак ближе к себе. — Немного. — Давай зайдём в какую-то кофейню. Выпьем чего-нибудь горячего. У тебя есть здесь любимая кофейня? — Это не обязательно... — начала она, но Эмир, не дав ей договорить, махнул рукой. — Это не обсуждается. Ты слишком храбрая, чтобы отказываться от горячего напитка. Дениз удивлённо взглянула на него, но заметила в его голосе тёплую настойчивость и решила не спорить. — Там, — тихо произнесла она, сдержанно, но с явной привязанностью в голосе. — Это моя любимая кофейня. Эмир удивился, глядя на крошечное заведение с деревянной вывеской, на которой было написано «Сладкий уголок». — Ты часто сюда заходишь? — спросил он, идя за ней к двери. — Да, здесь делают лучшее какао в городе, — призналась она, слегка улыбнувшись. Это была первая настоящая улыбка, которую он увидел на её лице, и она тронула его до глубины души. Когда они вошли, Эмира окутало тепло заведения. В помещении пахло шоколадом, корицей и свежей выпечкой. Стены были украшены старыми фотографиями Стамбула, а мягкий свет ламп создавал уютную атмосферу. — Здесь всегда так тихо, — сказала Дениз, садясь за маленький столик у окна. — Это место помогает мне расслабиться. Эмир сел напротив, наблюдая, как девушка моментально оживилась. Она жестом подозвала официантку. — Одно какао с маршмеллоу, пожалуйста, — заказала она и взглянула на Эмира. — А вам что ? Он слегка улыбнулся, увидев, как уверенно она ведёт себя в этом месте. — Турецкий кофе, без сахара. Когда официантка ушла, Дениз обвела взглядом кофейню. — Знаете, я всегда беру одно и то же. Какао здесь как будто возвращает меня в детство. Эмир наклонился чуть ближе, глядя на неё с теплотой. — Ты любишь какао? — Очень, — коротко ответила она. — Мама всегда готовила его для меня, когда я была маленькой. Теперь я ищу вкус, похожий на тот, что был дома. Её слова задели что-то глубоко внутри него. Он знал, каково это — искать утешение в простых вещах, которые напоминают о прошлом. — Это хорошая традиция, — тихо сказал он. — А кто готовит лучше — твоя мама или здесь? Дениз задумалась на мгновение, а потом, слегка улыбнувшись, ответила: — Мама, конечно. Когда официантка принесла заказ, Дениз с удовольствием взяла свою кружку. Она сделала небольшой глоток и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. — Точно как я люблю, — прошептала она. Эмир наблюдал за ней с улыбкой. Этот момент был настолько простым, но каким-то тёплым, как будто между ними возникла невидимая связь. — Ты как будто знаешь каждую мелочь об этом месте, — заметил он, делая глоток своего кофе. Дениз кивнула. — Я часто сюда хожу. Иногда одна, иногда с мамой. Здесь всегда спокойно. Эмир почувствовал, как между ними рушится стена напряжённости. Её голос стал мягче, а взгляд — чуть теплее. — Это место похоже на тебя, — вдруг сказал он. Дениз удивлённо взглянула на него. — Почему? — Уютное, но с секретами, — ответил он, его голос был мягким, почти задумчивым. Дениз на секунду замерла, её щеки слегка порозовели, но она не сказала ни слова, лишь сделала ещё один глоток какао. Разговор продолжался. Дениз рассказывала о том, как случайно нашла эту кофейню, как ей нравятся сладкие угощения. Эмир, в свою очередь, делился историями о том, как и ему иногда хочется сбежать от всего и найти место, где можно просто быть собой. Чем больше они говорили, тем сильнее Эмир ощущал, что между ними возникает что-то особенное. Её искренность, её лёгкая уязвимость, скрытая за упрямством, напоминали ему о ком-то очень важном. Когда они допили свои напитки, Эмир поднялся и помог ей надеть рюкзак. — Ну что, пойдём? Я всё равно хочу убедиться, что ты дойдёшь до дома в безопасности. Дениз кивнула, и в её взгляде появилась тёплая искра доверия. Когда они шли по улице, Эмир всё больше ощущал, что Дениз что-то в нём пробуждает. Её голос, её глаза, её характер... Всё это было ему слишком знакомо. Его сердце сжималось от противоречивых чувств. Он решил не задавать лишних вопросов, не торопить события. Но где-то глубоко внутри он уже знал: эта встреча не могла быть случайной. Когда они подошли к её дому, девушка остановилась. — Спасибо... за помощь, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Не за что, Дениз. Просто больше не ходи одна в таких местах. Когда Дениз скрылась за дверью своего дома, Эмир остался стоять на улице, погружённый в странные мысли. Её имя, взгляд, манера говорить — всё это будто цеплялось за его память. Сердце колотилось сильнее, чем он ожидал.

«Дениз...»

Это имя вызывало бурю чувств. Он вспомнил те моменты, когда называл её своей «сладкой апельсинкой», маленькой девочкой, которая когда-то пробудила в нём то, чего он не ожидал: тепло, заботу, нежность. — Не может быть... — тихо произнёс он, сжимая кулак. Эмир медленно отошёл от дома, его мысли стали хаотичными. Девочка, которую он только что спас, не могла быть той самой Дениз. Или могла?