На грани света и тьмы

Холодный ветер пустил длинную трещину по ночи, гудя между разбитыми осколками. Последние минуты на минном поле казались вечностью. Кемаль стоял неподвижно, его нога покоилась на мине, готовой взорваться при малейшем движении. Нихан плакала, умоляя его найти выход, но он лишь мягко улыбался, как будто уже все решил. Эмир чувствовал себя в ловушке. Его собственная нога тоже покоилась на мине, но прибывшие саперы успели обезвредить устройство. Когда они увели его с поля, он обернулся в последний раз. Кемаль остался один. И раздался взрыв. Пыль, дым и запах горелого металла заполнили воздух. Звук взрыва все ещё отдавался эхом, и мир казался неподвижным. Нихан, кричала, её сердце билось так сильно, что казалось, готово разорваться. — Кемаль! — её голос разорвал тишину, но ответа не последовало. Она видела только пламя, пожирающее землю, где остался тот, кого она любила больше жизни. Слёзы текли по её щекам, смешиваясь с пылью. Взрыв произошел всего несколько минут назад, но последствия уже перевернули реальность для тех, кто остался. Эмир стоял, ошеломленно оглядывая место трагедии. Он был жив. Но Кемаль... Нихан билась в истерике, её держал Хакан, но её ноги подкосились, и она упала. Голова закружилась, сознание уходило, а последним, что она увидела, был силуэт Эмира, стоящего в окружении полиции. Его руки были скованы наручниками, но он смотрел на неё, не отводя взгляда. Эмиру не дали к ней приблизится. Сердце мужчины бешено колотилось. Он сжал кулаки, чувствуя, как внутри закипает странная смесь облегчения и шока. Его главный враг — человек, который бросил вызов его власти, который стоял между ним и Нихан — был мертв. Это было то, чего он так долго добивался. Но почему же он не чувствовал триумфа? Вокруг суетились пожарные, медики и полиция, но Эмир стоял неподвижно. В его голове звучал голос Кемаля: тот уверенный, полный ненависти тон, с которым он не раз бросал ему вызов. «Это не конец, Эмир. Я всегда буду бороться за правду». Эти слова эхом отдавались в голове. Эмир закрыл глаза, но даже так не смог избавиться от образа Кемаля., но полицейские грубо толкнули в сторону полицейской машины от чего он пришел в себя. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась усталость. — Всё кончено, господин Козджуоглу, — произнёс один из офицеров, захлопывая за ним дверь. — Кончено? — повторил он с горькой усмешкой. — Это только начало. Машина тронулась, увозя его прочь от поля боя. В зеркале заднего вида Эмир видел, как медики пытаются привести Нихан в чувство. *** Нихан пришла в себя в больнице. Её тело было истощено, а сердце разорвано. — Где он? — спросила она, едва шевеля губами. Лейла, сидевшая рядом с ней, осторожно взяла её за руку. — Кемаля больше нет, милая, — тихо сказала она пытаясь не заплакать. Нихан закрыла глаза, слёзы потекли по щекам. — А Эмир? — прошептала она. — Его арестовали, — ответила Лейла. Эти слова не принесли ей утешения. Она не хотела думать о нём, но воспоминания о том, как он смотрел на неё перед тем, как его увели, не оставляли её. *** Эмир провёл несколько месяцев в камере предварительного заключения. Его адвокаты делали всё возможное, чтобы избежать сурового наказания, и им это удалось. Связи, деньги и манипуляции доказательствами сделали своё дело. Эмир вышел из зала суда, подгоняемый вспышками камер и выкриками репортеров. Его адвокаты сумели доказать, что он не несет прямой ответственности за произошедший взрыв, но это оправдание не избавило его от презрения общества. Стамбул больше не был его домом Он принял решение: уехать в Великобританию к отцу и сестре. Оставить позади прошлое, компанию, особняк и людей, которых он когда-то пытался подчинить своей воле, и даже маму, которая отказалась с ним ехать. Вечером он приехал в особняк Козджуоглу, который теперь казался пустым и чужим. Тишина гудела в каждом углу, и даже эхо его шагов звучало приглушенно. Эмир обошел комнаты, где провел много времени, остановился в комнате Дениз, присел на кресло около кроватки дочери и на его нахлынули воспоминания. «Папа», игры, растущая Дениз и её такой родной запах, который скоро испарится. — Прости, сладкий апельсинчик, — тихо сказал он. — Я подвел тебя. Он снял портрет Дениз который весел на стене и аккуратно упаковал его в коробку, чтобы взять с собой. Эмир оставив коробки в гостинной дома, который теперь казался ему чужим, и поднялся по лестнице на второй этаж. В особняке Козджуоглу, где он провел большую часть времени, царила гнетущая тишина. Прошлое, словно призрак, пряталось в каждом углу, и от этого становилось еще тяжелее дышать. Он остановился перед дверью комнаты матери. Постучал слегка, почти неслышно. — Входи, — послышался её голос. Эмир открыл дверь и вошёл. Его мать сидела у окна, скрестив руки на коленях, глядя в сад. Она выглядела как всегда собранной, но в ее глазах была тень усталости. — Эмир, — сказала она, повернувшись к нему. — Ты пришел попрощаться? — Да, — ответил он тихо. Он подошёл ближе и присел на кровать. Несколько секунд они молчали. Никто не мог начать этот разговор. — Когда ты уезжаешь? — спросила она наконец, её голос был ровным, но холодным. — Завтра утром, — ответил он, глядя на свои руки. Мать нахмурилась, но не ответила. Она продолжала смотреть в окно, будто искала что-то в далеком горизонте. — Почему ты решил уехать? — спросила она. Эмир вздохнул и посмотрел ей в глаза. — Здесь больше ничего не осталось, мама. Всё, что я построил, разрушено. Всё, ради чего я боролся... не имело смысла. — А компания? — её голос стал резче. — Я буду управлять ей издалека, — сказал он. — Но мне нужно время, чтобы разобраться в себе. Мать вздохнула, но не возразила. — Но ты ведь Козджуоглу. Мы не сдаёмся. Эмир горько усмехнулся. — Может, в этом и проблема. Мы всегда боролись. Против всех. Против себя. И к чему это привело? Мать резко повернулась к нему, её взгляд стал мягче. Она подъехала к нему на инвалидном кресле. — Ты хочешь сказать, что я виновата? — спросила она. — Нет, — ответил он, покачав головой. — Я не виню тебя. Но я... я потерял себя. Он сделал паузу, с трудом подбирая слова. — Мама, я не знаю, кто я. Я пытался быть сильным, как ты. Но в итоге я остался один. Мать замолчала, её глаза наполнились слезами. Она редко позволяла себе проявлять эмоции, но в этот момент не смогла сдержаться. — Эмир, — прошептала она. — Ты думаешь, что я сильная? Я просто никогда не показывала тебе свою слабость. — Почему? — спросил он, растерянно. — Потому что я боялась, что ты тоже станешь слабым. Я хотела, чтобы ты выжил в этом мире. Эмир наклонился вперёд, взял её за руку. — Я не выжил, мама. Я сломался. Её губы дрогнули, но она сжала его руку. — Тогда найди себя, Эмир. Уезжай, если это то, что тебе нужно. Но запомни одно: ты всегда можешь вернуться домой. Его глаза увлажнились. — Спасибо, мама, — тихо сказал он. Он встал, медленно направился к двери, но перед тем как выйти, остановился и оглянулся. — Я любил тебя, мама. Всегда. Даже если не показывал. Она кивнула, её лицо было полно боли, но и гордости. — И я любила тебя, Эмир. Больше, чем могла выразить. Эмир закрыл за собой дверь, оставив её в комнате, а себя — в прошлом. Вечером Эмир вышел в сад. Он присел на скамью под деревом и позволил себе последний раз насладиться видом. — Всё кончено, — прошептал он, подняв взгляд к небу. Рано утром перед отъездом Эмир решился на последний шаг: увидеть Нихан и Дениз. Он не хотел вмешиваться в их жизнь, но знал, что не сможет уехать, не попрощавшись, хотя бы издалека. Он узнал, что Нихан и Дениз гуляют в парке каждое утро. Приехав туда, он остался в тени деревьев, наблюдая за ними. Нихан шла рядом с дочерью, которая весело болтала о чем-то, держа её за руку. Эмир смотрел на Дениз и чувствовал, как сжимается его сердце. Девочка так выросла, научилась уже ходить, даже во всю бегала, но в её улыбке он видел ту же невинность, что и раньше. На мгновение Нихан остановилась, почувствовав чей-то взгляд. Она оглянулась, но не увидела никого. Эмир сделал шаг назад, стараясь не привлекать внимания. — Прощай, — тихо сказал он, глядя на них. *** Через пару часов Эмир сел в самолёт. С собой он взял только один чемодан, несколько личных вещей и коробку с фотографиями. Когда самолёт набрал высоту, он посмотрел в иллюминатор, наблюдая, как Стамбул остаётся позади. — Начнем всё сначала, — сказал он себе. Теперь его ждали Лондон, отец и сестра. Новый город, новые лица и, возможно, новый шанс найти самого себя.