У свободы запах хвойного леса и мяты

      – Зачем я только согласился? – ворчливо спрашивает Чжун Ли, поворачивая голову в сторону Аждахи. – Тем более после того, как вы все заставили Венди бросить меня.       – Ты должен понимать, что уличный музыкант – это не кандидат на место омеги для императора, – отвечает стоящая с другой стороны Гуй Чжун. – А сейчас король Мондштадта Барбатос сам предложил брак со своим младшим братом, поэтому нельзя отказываться от такого политического союзника.       Безусловно, головой Чжун Ли всё это прекрасно осознаёт, но сложно приказать сердцу не биться чаще при воспоминаниях о самом прекрасном на свете голосе, бирюзовых концах косичек и юном хитроватом лице. Венди – само воплощение свободы, которой Чжун Ли вечно не хватает, он явно неплохо образован, раз может поддержать разговор не только о стихосложении, но и политике, истории разных стран, культуре и ещё многом другом. Откуда такие богатые познания у бродячего музыканта, Венди, правда, объяснять отказался – предположение Чжун Ли о разорившемся дворянине он сразу отверг, – но пообещал всё же однажды поведать интересную историю.       Видимо, это обещание он никогда не сдержит.       – Я не хочу жить с избалованным ребёнком, которому важны лишь статус и деньги, – цыкает Чжун Ли, нервно барабаня пальцами по подлокотнику. – Или же с человеком, который планирует подсидеть меня и завладеть троном.       – Никто не знает ни внешность, ни характер принца, – вмешивается Хеврия, осторожно кладя руку Чжун Ли на плечо. – Он всю жизнь почему-то провёл в замке и почти не появлялся на официальных мероприятиях, особенно в последние четыре года. Но и сам подумай, если после государственного переворота Барбатос оставил его рядом с собой, то, наверное, принц Венти не так плох.       Очень часто приходится избавляться от других наследников на престол, чтобы обезопасить свою жизнь и близких. Чжун Ли ли не знать об этом после того, как родной брат Осиал попытался переворотом оспорить решение отца. Приятно знать, что хотя бы сёстры признали его и остались верны по сей день.       – Или выгодный кандидат, чтобы выдать его замуж за короля другой страны и создать союз, – отмечает Чжун Ли, поджимая губы. Среди влиятельных людей слишком распространены политические браки, так что нельзя исключать любых мотивов. – И никому не кажется странным, что после смерти Декарабиана Барбатос наотрез отказался выдавать за кого-то своего брата, а тут сам предложил?       – Согласен, это выглядит подозрительно, – кивает Аждаха, заводя руки за спину. – Однако я не думаю, что Барбатос решил и в Ли Юэ устроить восстание для захвата власти, ему элементарно не хватит влияния…       – Я считаю, что все разговоры бессмысленны, – категорично заявляет Гуй Чжун, обрывая Аждаху. – Договор о браке не заключён, пока что всё находится в статусе предложения, без обязательств. Отказ будет большой ошибкой, но всё ещё возможен. Я предлагаю оставить этот вопрос на некоторое время и решить после появления принца Венти.       Чжун Ли внимательно смотрит на неё несколько секунд, а потом отворачивается, оставляя без ответа. Брак с принцем Мондштадта был её идеей с самого начала, ещё даже до появления на горизонте Венди. Гуй Чжун всегда была самой прагматичной в их семье, даже отец в конце жизни часто интересовался её мнением в политических и экономических вопросах.       А Чжун Ли тем временем покорял территорию за территорией, расширяя Ли Юэ и его влияние. Он хороший политик, иначе бы отец не оставил ему трон, но военное дело явно даётся лучше.       – А ещё мне нашептали, что принц Венти обладает невероятным потенциалом как маг воздуха. Возможно, даже большим, чем у Декарабиана, – вставляет пять моры Аждаха и отводит взгляд. Возможно, боясь впасть в ещё большую немилость Чжун Ли после того, как не поддержал его выбор партнёра.       Венди тоже был магом воздуха, причём удивительно хорошим для человека без рода.       Из Аждахи вышел превосходный не только друг, но и советник, и думал он на много шагов вперёд, успевая анализировать все риски. И так уж выходило, что зачастую вставал на сторону Гуй Чжун в принятии важных решений, хотя и пользовались они разными методами.       Гуй Чжун на его фоне намного чаще использовала людей, информацию и связи. А Аждаха хорошо управлялся с морой и ресурсами.       Но, что было для Чжун Ли ударом, их неприязнь к Венди поддержала даже Хеврия, которая отличалась удивительным уровнем эмпатии. Она не метила в великие стратеги или маги, зачастую не выделялась, больше думая о том, как сделать всем хорошо. Хеврия – это прекрасная младшая сестра, с которой можно отдохнуть от сложных государственных дел, потому что она может легко найти слова утешения и поддержки.       А в этот раз даже Хеврия высказалась о том, что любовь к бродячему музыканту не закончится ничем хорошим и лучше о нём навсегда забыть. Что вообще может дать королю омега без титула и влиятельной семьи?       Чжун Ли долго злился на них за то, что они заставили Венди бросить его, до сих пор не может простить, но всё же и обижаться долго не способен.       И тут же в зал, игнорируя приличия, влетает запыхавшийся слуга. Он наспех поправляет одежду и падает на колени, низко-низко склоняя голову.       – Ваше Императорское Величество, смертельно виноват, но боюсь, что делегация принца Мондштадта уже вошла во дворец, – быстро говорит слуга, приподняв голову. – Они в сопровождении капитана стражи Сяо уже идут сюда.       – Я же велел встретить их у ворот и тут же сообщить мне, – требовательно рычит Чжун Ли, подскакивая с трона.       – Принц Венти с сопровождением прошли мимо ворот под видом купцов, поэтому о них никто не сообщил, – с ужасом лепечет слуга, бледнея на глазах. – Пригласительную грамоту они показали только у ворот дворца, поэтому о них стало известно.       Что этот наглец о себе возомнил? Если какой-то принц, у которого нет здесь никакой власти, смеет себя так вести по отношению к Чжун Ли, то он обязан преподать ему урок хороших манер и доходчиво объяснить, почему не стоит творить что вздумается на территории Ли Юэ.       – Капитан Сяо пытался их задержать, но принц Венти что-то ему сказал, после чего он тут же согласился сопроводить его. Принц даже пытался удержать меня, но я направился к вам как только смог, – продолжает говорить слуга, крупно вздрагивая.       Обычно Сяо отличается отсутствием страха перед любыми гостями дворца. Ему неважен титул, если это касается оскорбления Чжун Ли, он может и убить какого-то незадачливого дипломата, мастерски используя законы Ли Юэ для собственной выгоды. А потому странно слышать, что несколько слов смогли переменить его позицию.       – Хорошая работа, с остальным я разберусь сам, – бросает Чжун Ли и идёт к дверям тронного зала. Если этот принц не намерен проявлять к нему уважения, то и Чжун Ли не обязан этого делать.       За спиной Гуй Чжун, Аждаха и Хеврия беспокойно переговариваются, но Чжун Ли не обращает на это внимания. Ему хватает и того, что пыль вокруг недовольно перекатывается из угла в угол, подчиняясь эмоциям Гуй Чжун. Да что уж тут, даже стены дворца мелко, почти незаметно пульсируют из-за его гнева.       Из-за такой мелочи Чжун Ли не начнёт войну, всё же сражаться с Мондштадтом будет сложно и долго, но о браке король Барбатос может забыть. И должен винить в этом своего младшего брата.       Тяжёлые двери зала распахивает удивительно мощный поток ветра, принося с собой запах хвойного леса и мяты – личной свободы Чжун Ли. Он встряхивает головой и морщится, как не вовремя ему начал мерещиться запах Венди, да ещё и такой отчётливый, словно он совсем рядом. Возможно, потому, что с появлением Венди почти все потоки ветра рядом стали пахнуть лёгким сочетанием хвойного леса и мяты.       Как же он скучает по нему.       – Так и знал, что ты будешь зол! – раздаётся по залу звонкий смех Венди, и Чжун Ли обмирает в неверии. – Я чувствую, как пульсирует твой дворец, Чжун Ли.       Венди не мог вернуться. Никто бы не дал ему и шанса, даже Сяо, который никогда не был против него. Но приказ Гуй Чжун он бы игнорировать не смог – хоть она и пыталась это скрыть, Чжун Ли знает, что она запретила пускать Венди во дворец, – обязательно воспринял бы в штыки и прогнал, возможно, за пределы города.       – А я думал, что ты обрадуешься, – вздыхает Венди и выходит из-за стены, демонстрируя себя во всей красе.       От привычной одежды остались лишь идеально белая рубашка и дорого украшенный золотом корсет. В остальном же короткие шорты сменились длинными бирюзовыми штанами, которые обтягивали стройные бёдра, плащ, напоминающий крылья бабочки, стал длинной мантией с небольшим количеством меха у ворота, но в остальном казавшийся лёгким. И с головы пропал берет, но за ухом остался цветок сесилии – любимое растение Венди.       Он совершенно не похож на бродячего музыканта, скорее… стал прекрасным принцем.       – Что происходит? – совершенно непонимающе бормочет Чжун Ли, разглядывая Венди.       – Принц Венти, я же говорил вам не уходить вперёд меня! – кричит в коридоре Сяо.       – Прости, у меня были ну о-о-очень важные дела, – хихикает Венди – или Венти? – и игриво подмигивает.       Его лицо, большие глаза, чёрные с зеленцой на концах косички и превосходный запах Чжун Ли узнает из миллиона. Это точно человек, которого он полюбил, а не какой-то самозванец.       – Не думал, что кто-то заставит меня вернуться к титулу принца, – фыркает Венди-Венти и играючи прыгает вперёд, седлает ветер, а потом оказывается уже перед Чжун Ли, падая точно в руки. – Я хотел жить свободно, как обычный человек, знаешь ли.       – Как я должен к тебе обращаться? – выдыхает Чжун Ли, рассматривая болтающиеся в воздухе ноги.       – Моё настоящее имя Венти, разница в одну букву, запомнишь? – хихикает Венти и обвивает руками шею. – Все-то планы на жизнь ты мне ломаешь.       – Прости, – шепчет Чжун Ли, прикрывая глаза и прижимаясь губами к макушке Венти. Он не может поверить, что Венти вернулся к нему, несмотря на всё сопротивление его окружения. – Прости.       – Фу, хватит извиняться, – канючит Венти. – Я сам сделал этот выбор, потому что кое-кто был против твоих отношений с безродным бардом. Хотя и правильно, наверное, всё же император должен иметь поддержку знати, чтобы заботиться о людях.       Где-то там, у трона, Гуй Чжун и Аждаха не могут сказать и слова, а Хеврия лишь вытирает счастливые слёзы и улыбается. Чжун Ли не видит, но почему-то уверен, что всё так и есть.       – Почему ты выбрал меня, а не свободу? – спрашивает Чжун Ли, опуская голову, чтобы заглянуть в глаза Венти.       – Потому что ты – моя свобода, – улыбается он и целует в уголок губ.