Чернее ночи

      В назначенный час послышались шаги. Тихие, сразу и не скажешь, что идёт кто-то — скорей на обычный скрип спишешь, что время от времени нарушает ночную тишину. Но Хисока прекрасно знал, что это его долгожданный гость. За столько лет знакомства он мог различить эти шаги и среди толпы.       Оглянувшись на часы, циферблат которых украшала трещина — другой мишени в этой комнате не было, — Хисока удовлетворённо хмыкнул. Минута в минуту. Гость бесшумно спрыгнул из лаза.       — Умеешь ты выбирать места, — бесцветно констатировал он.       Хисока улыбнулся. Даже если сейчас голос гостя не выражает эмоций, он знает, что тот в крайней степени не доволен. Только потому фокусник и выбрал это место.       — А не всё ли равно, Илу?       Гость повёл плечом, словно хотел отогнать такую фамильярность. Улыбка Хисоки стала ещё шире. Его взгляд внимательно следил за перемещениями Иллуми. Впрочем ничего особенного — тот всего лишь отодвинул от стены стул, смахнул пыль с поверхности и сел. Не слишком далеко, чтобы возникли затруднения при разговоре, но и не слишком близко. Губы Хисоки приоткрылись в немой насмешке.       — Итак, зачем ты меня позвал? — перешёл к делу Золдик.       Хисока проигнорировал этот вопрос, скрыв улыбку за картой — жест, смысл которого понятен только ему, — и задал свой:       — Боишься?       Лицо Иллуми осталось таким же бесстрастным. Каменная маска, можно подумать, если забыть, как скривился его рот, когда рука коснулась пыли. Ни намёка на настоящие чувства. Горло Хисоки затрепетало в беззвучном хохоте. Он уже знал ответ.       — Убийца должен всегда соблюдать осторожность, не важно, миссия ли это или свидание с другом, — сказав это, Иллуми выдавил подобие улыбки, которая, к сожалению или к счастью, исчезла через мгновение. — Вернёмся к моему вопросу. Так зачем же ты позвал меня сегодня?       — Зачем? А ты разве не хотел просто побеседовать со своим другом? — лукаво смотря в глаза, наконец перешёл к теме Моро.       — У меня нет на это времени, — отрезал Иллуми. — Если это всё, что ты хотел, я пойду.       Он поднялся, не спуская глаз с фокусника. Медленно, ожидая, что тот перестанет играть и скажет настоящую причину. Напрасно. Моро никогда не раскрывает своих истинных целей. Только в глазах на миг вспыхнуло что-то, похожее на недовольство, но и оно бесследно исчезло в глубине золота. Взгляд стал ещё более лукавым.       — Но ведь ты согласился сюда прийти, а значит, ожидал чего-то. Не поделишься, что ты хотел получить от нашей встречи?       Иллуми молчал. Хисока не собирался его торопить, только с интересом смотрел и ждал.       — Возможно, — расплывчато ответил Золдик. — Наверное, я чего-то ожидал. Дай подумать… — он поднял голову к потолку и прикрыл глаза. Теперь вся концентрация на слухе. — Скорей всего, я ждал, что всё пройдёт, как обычно.       Снова сконцентрировав большую часть внимания на зрительных ощущениях, Иллуми посмотрел на Хисоку. Тот и не думал перемещаться. Так и сидел, закинув ногу на ногу, и перебирал карты. В движениях скука и… Лёгкое разочарование. Похоже, и его ожидания не оправдались. Однако вытянув новую карту, Хисока оживился.       — Тебе дама червей.       — И что это значит? — бровь Иллуми немного приподнялась.       Хисока рассматривал карту и не мог видеть мимику Золдика, но то ему и не требовалось. Он уловил изменение интонации голоса, выдавшее изумление. Редкость.       — А что ты хочешь, чтобы она означала? — наконец перевёл взгляд на собеседника Моро.       Хмыкнув, Иллуми прищурил глаза и уставился долгим взглядом на фокусника. Тот принял немой вызов. Борьба была бессмысленной. Хисока не собирался изменять своей привычке. Единственное в нём, что постоянно. Скрестив руки на груди, Иллуми сдался:       — Будто я знаю значение карт. Дама… Наверное, не самая слабая в колоде. Ты имеешь в виду, что это я дама?       — Возможно, — протянул Моро.       Он поднялся и выбросил колоду через плечо. Карты одна за другой приземлились на пол, какая рубашкой вверх, какая вниз. На одну десятую секунду Иллуми отвлёкся. Этого хватило, чтобы Хисока приблизился вплотную и заключил в объятия.       — Значит, как обычно? — прошептал он на ухо.       Взгляд Золдика зацепился за две, упавшие рядом карты, — даму и джокера.       Поцелуй настойчивый и в то же время тягучий. Хисока даже в этот момент улыбается. Переместив свои руки на шею — удобно и надёжно, — Иллуми отвечает. Сегодня не будет неожиданностей. По крайней мере, тех, что невозможно пресечь. Только чужие руки, блуждающие по всему телу, взгляд, опьянённый и манящий, и карта, опасно близко приставленная к горлу. Какая на этот раз: туз, король, джокер?.. Не важно. Хисока играет, сейчас он не намерен убивать. Но как долго продлиться это сейчас?       — Знаешь, каждый раз, когда мы встречаемся, я думаю, что же всё-таки чернее: твои волосы или твои глаза… — Моро перебирает спутавшиеся пряди, но его пальцы лишь застревают в них. — А может, чернее твоя душа?       Иллуми отводит его руку и заглядывает в глаза. Лукавые, надёжно защищающие внутренний мир от посягательств. Душа, запертая на замок. Может, уже и не осталось от неё ничего.       — Если глаза — это зеркало души, то выходит она у тебя такая же чёрная.       Хисока тихо смеётся. Он лжёт. На это потребовалось много времени. Слишком много. Но он смог разглядеть в этих бездонных, затягивающих в вечный мрак глазах маленькую искру. Ещё больше времени потребовалось, чтобы понять, что это, но теперь загадка решена. С каждой встречей эта искорка становилась всё заметнее, как бы Иллуми не пытался её скрыть. Разгадывать больше нечего.       Скорей всего, Золдик это чувствует. Чувствует, что таким их встречам настаёт конец. Поэтому он так напряжён, поэтому его тело, словно натянутая тетива — каждая мышца готова к удару. Только искорка в глазах не тлеет. Забавно.       Почувствовав изменение настроения, Иллуми резко встаёт и отходит в сторону. Хисока не обращает внимая. Медленно потягивается, открываясь для удара — возьми иглу и вонзи в шею — но Иллуми этого не сделает. Хисока прекрасно это знает, поэтому не торопится. Опасная самоуверенность. Когда-нибудь он ошибётся. Когда-нибудь, но не сейчас. Сомнения не позволили Иллуми сделать решительный шаг. А только ли сомнения?       — Не хочешь сам выбрать место следующей встречи?       Вопрос, от которого кровь застывает в жилах. Моро наслаждается, наблюдая за тем, как чёрные глаза подёргивает пелена осознания. Другой не увидит, но только не он. Иллуми понял, что на самом деле скрывается под предложением. Лицо снова каменеет. Ни намёка на эмоцию. И в глазах Хисоки вспыхивает огонёк азарта.       — Пожалуй, ты прав — мой выбор будет куда лучше. Не придётся опасаться, что на тебя свалится какая-нибудь доска, — Золдик улыбается. Натяни он уголки рта пальцами, и улыбка была бы естественней.       — С нетерпением буду ждать.       Шаги громче, чем когда Иллуми пробирался сюда. Даже трудно понять, где он идёт. Хисока сидел на кровати, не удосужившись одеться, и прислушивался. Шаги стихли. Хмыкнув, Моро перевёл взгляд на карты, которые сам же разбросал по полу. Джокер, дама, а рядом… Карта лежала рубашкой вверх. Потянувшись ногой, он подцепил край ногтем и откинул её назад. Карта перевернулась. Туз. Усмехнувшись, Моро опустился на кровать, закинув руки за голову.       Следующая встреча состоялась в лесу. Иллуми пусть немного, но превзошёл ожидания. Зная, что идёт на смерть, выбрал не самую благоприятное место для манипулятора. У него есть план? Или же это блеф, чтобы заставить проявлять излишнюю осторожность?       — Меньше всего мне хочется повредить твои волосы, — улыбка превращалась в оскал, рука плавно доставала карту. — Позволишь срезать тебе голову, не задевая их?       — Будешь стараться не срезать волосы, погибнешь, — уверенность. Ловушка или блеф?       Зрачки глаз Хисоки сужаются:       — Ради чего ты говоришь это? Впрочем я собираюсь последовать своим желаниям и выяснить всё самостоятельно. Решай, как ты поступишь.       Схватка продолжается недолго. Прядь чёрных волос осыпается на землю. За ней падает и тело. Всё-таки блеф. Хисока разочарован, смотрит на тело бывшего друга, любовника, ставшей очередной жертвой, и словно спрашивает «и ради чего был весь этот фарс?». Ответа он не получит. Иллуми унёс его вместе с собой. Что ж, не так уж и скучно.       — Ты был прав, — улыбается Хисока. — Не задеть волосы не получилось.       Он бережно берёт голову и усаживает себе на колени. Смотрит, какие пряди короче, подрезает с другой стороны. Почти идеально. На глаза ему попадаются иглы. Подцепив волосы на затылке, Хисока использует оружие Иллуми, чтобы закрепить пучок. Поворачивает голову лицом к себе и смотрит в остекленевшие глаза. Даже сейчас никакого выражения. А жаль. Можно было уловить момент и закрепить на лице покойного лёгкое изумление. И этой радости Иллуми его лишил.       — Похоже, ты решил уйти бесчувственной куклой, — Хисока поправляет пучок и натыкается на иглу. — Не согласен? Прости, но твои иглы больше не имеют силы.       Моро кладёт голову Золдика рядом с остывающим телом. На мгновение ему кажется, что выражение меняется. Но при следующем взгляде это ощущение пропадает. Всё та же каменная маска. Пожалуй, теперь Иллуми ещё больше похож на безжизненную статую или куклу.       — Спи спокойно, друг, — фокусник уходит.       На место утерянного приходит новое. Хисока верит в это. Пожалуй, это единственное, во что он вообще верит. И теперь внимание привлёк новый человек — Моро знаком с ним, но тот, кажется, изменился с последней их встречи. Изумительно, ожидание оказалось недолгим. Сама судьба играла на руку.       — Один ушёл, но его место тут же занял другой… — шептал Хисока, наблюдая за ничего не подозревающей жертвой из тени деревьев. — Посмотрим, насколько ты вырос.       Тут его слух уловил совсем невесомые шаги. Кто-то подкрадывался, и притом быстро понял, что его услышали. Затаился. Хисока тоже не двигался, ожидая, когда шаги возобновятся. На губах сама собой расцвела улыбка. Сдерживать себя было сложно — преследователь застыл метрах в семи за спиной, — но оно того стоит. Ощущения подсказывали, что неизвестный стоит не ровно позади, а чуть правее, и судя по расстоянию, его рост никак не меньше ста семидесяти пяти.       «Ну же, смелей!» — мысленно подгонял Моро. Кончик языка очертил верхнюю губу — невыносимо.       Выдержка преследователя тоже была на пределе. Он изменил стойку, переместив левую ногу назад. Хисока чувствовал, как меняется центр тяжести неизвестного. Секунда. Две. Наконец преследователь отрывается от земли. Хисока ушёл влево, резко развернулся и… С недоумением осмотрел огромного чёрного кота, схватившего птицу. Зверь почувствовал чужой взгляд и поднял голову. Послышался утробный рык. Зелёные глаза смотрели с ненавистью, когти впивались в землю. Шея птицы хрустнула под напором челюстей и сломалась.       — Надо же… Ты на дереве сидел? — фокусник сделал пару шагов навстречу коту. Тот выгнул спину и, выронив добычу, зашипел. — Ты один тут, друг?       Издав неясный звук, больше похожий на крик, нежели на кошачьи вопли, зверь кинулся прямо на ногу Хисоки. Приготовив карту, тот отскочил в сторону и замахнулся. Кот замер. Моро не сводил с него глаз, решая, убивать или нет. Молча они обменивались взглядами. Наконец кот сел и принялся вылизывать лапу.       — Передумал драться? Какой же ты, однако, странный зверь. Забирай свою добычу и уходи, — убирая карту, сказал Хисока.       Он сделал несколько шагов в сторону животного. Убить или всё-таки нет? Кот резко вздёрнул голову, осознанно посмотрел в глаза, заставив Хисоку остановиться, вновь зашипел и прыгнул в сторону. Медленно повернув голову, фокусник успел заметить промелькнувший среди травы хвост. Птицы на месте, где она была оставлена, уже не было.       — Какой умный котик, — заключил Хисока, улыбаясь зверю вслед.       Конечно, его собственная добыча уже исчезла из зоны видимости. Придётся заново её выслеживать. Куда та могла пойти?       Хисока выскользнул из-за деревьев и скрылся за домами. Вариантов два: смешаться с толпой или идти узкими улицами среди домов. Жертва двигалась по главной улице, а значит, первый вариант предпочтительнее. Выйдя из зэцу в обычное состояние, Хисока двинулся вслед за только вышедшей женщиной. Шаг в шаг. Достаточно тихо, хотя это и не было нужно. Взгляд его скользил по лицам прохожих. Ненавязчиво, неощутимо. Фокусник прибавил шаг. Того, кого он ищет, не видно.       Знакомое чувство заставило его активировать рэн и переместить ауру в руку. Частично на предплечье — для защиты, частично на кисть — чтобы создать жвачку. Чужие пальцы сомкнулись на запястье.       — Ой! Прошу прощения, я обозналась! — девушка поклонилась и убежала.       Моро проводил её взглядом. Волосы той были чёрными, как смоль, но настораживало не это. Уже второй раз. Второй раз появлялось чувство, будто его преследуют. И второй раз это не соответствовало действительности. Всего лишь дикий кот. Всего лишь черноволосая девушка. И никто не собирался нападать.       Сдвинув брови, Моро обернулся и тут же отступил на шаг назад. Старик застыл посреди улицы, уставившись на него своими белыми, ничего не видящими глазами. Люди, привыкшие к такому препятствию, обходили его без особых затруднений.       — Прошу… — тянул руку старик.       «Кот, девчонка и слепой… Чего ещё ждать от этого дня?» — смеялся про себя Хисока, проходя мимо попрошайки.       Нет, судьба всё-таки не на его стороне. Хисока изменил направление, прекращая преследование. Сегодня бессмысленно. Он вернётся завтра, а если не найдёт этого человека… Что ж, можно временно переключиться на другого. В лучшем случае, сегодня всё бы закончилось простым наблюдением. Вдруг новый интерес — это такой же обман усилившейся чувствительности?       Засев в заброшенном доме, на три четверти просевшем в землю, Хисока ожидал ночи. Нет, ему ничего не стоит убить и при свете дня. Но ночь… Прекрасное время суток, когда его чрезмерная чувствительность не будет лишней. Днём она неуместна. И когда это он успел стать настолько чувствительным? Хисока прикрыл глаза. В последний раз его ощущения были на пике перед убийством Иллуми. Но даже тогда, они не были настолько сильны.       Видимо, ночью придётся хоть кого-нибудь убить…       В час ночи он выбирается на охоту. Дикую, неумолимую — загнать в тупик, заставить дрожать от ужаса и только потом забрать жизнь. Луна в страхе укрылась за тучей. Пора выбирать жертву. Лучше, чтобы она оказалась быстрой.       Хисока осматривал улицы с крыш. Гуляки, путники, охотники до приключений — любой подойдёт. Разве что, от пьяниц толку мало. Отключатся, понять не успеют, что их ожидает. Скука. А вот молодые люди, желающие провести время в квартале, где жизнь только начала просыпаться, отличный вариант. Может, попытаются даже отпор дать. И недалеко отсюда цель их назначения… Фокусник сосредоточился на пересечении улиц.       Приметив фигуру, он приготовился к броску. Но ждал. Присмотревшись, понял, что человек идёт ровно. Улыбка растянулась на его лице. Он стал быстро сокращать дистанцию.       Молодой человек даже не осознал, когда и откуда пришёлся удар. В одно мгновение его нога подкосилась, и он чуть не рухнул. С удивлением обнаружив, что сухожилие разрезано, застыл. Моро перешёл на шаг. Своё присутствие уже не скрывал. Жертва открыла рот — хотела звать на помощь, — но не смогла выдавить и слова, столкнувшись со взглядом идущего навстречу человека. Замешательство, и почти тут же животный ужас. Этот человек понимал, пусть и не владел нэн — может, боец какой-то школы боевых искусств? Противостоять не решился, пытался сбежать. Моро преследовал, держась на одном и том же расстоянии. Скоро жертва была загнана в угол. В отчаянии молодой человек с криком замахнулся. Хисока легко ушёл от удара и подрезал сухожилие на руке. Этого хватило, чтобы отчаяние жертвы приняло крайнюю степень — она завалилась на колени и зарыдала. Игра окончена. Хисока отправил одну из карт в лоб молодому человеку, освободив его от страданий.       — Стоит ли найти ещё кого-то? — размышлял Моро, отряхивая карты. — Но я слишком придирчив даже к случайным убийствам… Незадача!       Робкие лучи солнца выглядывали из-за горизонта, когда фокусник решил остановиться. Проснувшись, жители города обнаружат двадцать мёртвых тел. Ещё троих придётся долго искать и опознавать. К тому времени, Хисока будет уже далеко.       — Может, он попытается найти того, кто это сделал? — спрашивал Моро своё отражение. Поверхность воды, то и дело шла рябью от осторожного ветра, и черты лица искажались жуткими гримасами. — Не думаю, что он сильно обеспокоится жизнями неизвестных людей. Не захочет светиться. А может… Может, он решит, что это его долг…       Отражение подмигнуло. Хисока окунул руки в ледяную воду, смывая остатки застывшей крови. Одежда сушилась на солнце.       — А если и не станет искать, то уберётся из города. Смысла там находиться нет.       Рассудив так, Хисока отряхнул руки от влаги и проверил одежду. Немного влажная, но ему не привыкать. Оделся и сел на камень под набирающие силу лучи. Он прикрыл глаза, вспоминая местность. Строил возможный маршрут жертвы. Ветер дул в спину, помогая солнцу сушить одежду. Под его ласковыми касаниями Хисока вспомнил другие ближайшие населённые пункты. Он догадывался, куда двинется жертва.       Чувство чужого присутствия заставило отвлечься от мыслей. Помня происшествие с котом, Хисока не стал надеяться, но не подавал виду, что почувствовал слежку. Потянулся, прислушиваясь к своему чутью — кто-то на сей раз находился прямо за его спиной. Стоит вдали и наблюдал. Сверлит взглядом, но действовать не собирается. Это выводит из себя. Хисока не позволял чувствам взять верх. Быть может, это снова дикий зверь или простой человек, заметивший на своём любимом месте чужого и ожидающий, когда же тот уйдёт. Похоже, после сражения с Иллуми он стал чересчур подозрительным. Вздохнув, Моро оглянулся.       За спиной плотными рядами стояли деревья. В их тени, конечно, мог укрыться и зверь, и человек, но сейчас там никого не было. К тому же…       Взгляд наблюдателя словно прицепился к затылку. Куда не поворачивай голову, всё одно — ощущение перемещается в противоположную точку. Теперь однозначно ясно, в чём дело. Улыбнувшись догадке, фокусник снова приблизился к воде.       Отражение издевательски улыбалось, смотря пустыми глазницами. Оно застыло, и даже усилившийся ветер не мог стереть эту ухмылку. Из глазниц лились слёзы. Улыбка становилась шире, вскоре показались окровавленные зубы. Волосы поблекли, а вскоре и вовсе поменяли цвет. Тьма пустых глазниц засасывала в чёрный водоворот, в котором проблескивают белые полосы. Могильные черви. Хисока засмеялся — это отражение уже ни чертой не походило на него.       — Как же я сразу не догадался? Мне казалось, что меня преследуют, вполне в определённые моменты. Что же, если хочешь ещё поиграть, я принимаю предложение!       И противостояние продолжилось. Хисока выслеживал свою цель, игнорируя чувство преследования. Теперь, когда он осознал, что с ним случилось, это было просто — чёрного пятна за спиной нет, пока оно бесформенно, можно не принимать его во внимание. Следующий город напоминал больше деревню. Игнорировать чувство преследования там было проще.       — Большое спасибо за заказ! — приветливо улыбаясь, женщина протянула поднос.       В этой таверне народа было немного, можно занять любое приглянувшееся место, потому-то Моро выбрал её, а не ту прославленную в центре. К тому же, пара окон выходила именно на ту улицу, которая была ему нужна.       Расплатившись, Хисока взял поднос, но столкнулся с сопротивлением, которое эта мирная женщина никак не могла оказать. Поднос будто застрял в каменных тисках.       — Скоро ты пожалеешь о своём решении, — тихо проговорила она, смотря чёрными, чернее, чем ночь, глазами. — Возможно, Вы ищете ночлег. Если желаете, наверху найдётся свободная комната, — снова приветливая улыбка.       — Подумаю об этом, — не меняясь в лице, ответил Хисока.       Заняв место у окна, он скосил взгляд на улицу. В таверне не было никого, кто мог бы ему навредить: хозяйка у стойки, пара постояльцев почти у самой двери и ещё трое ищущих уединения, выбравшие места, как можно дальше друг от друга. Все обычные люди, в лучшем случае участвовавшие в уличных потасовках. Но все как один пристально смотрели на него немигающими взорами. Фокусник знал, что как только он обернётся, окажется, что хозяйка протирает бокалы, постояльцы смотрят друг на друга из-за карт, а одиночки скрываются, кто за книгой, кто за скромным меню. Знал и потому не обращал на них никакого внимания.       Закончив ужинать, Хисока решил.       — Пожалуй, приму Ваше предложение и останусь здесь на ночь. Могу я осмотреть свободные комнаты?       Кивнув, женщина повела его на второй этаж. Полностью устраивающая его комната нашлась, правда, по соседству жил не самый тихий сосед — об этом предупредила радушная хозяйка. Хисоку мало заботили соседи. Гораздо важнее было то, что окно комнаты выходило как раз на нужную улицу, и при желании можно было вылезти в него. Расплатившись, он дождался, когда женщина оставит его одного.       — Он должен был снять номер в гостинице, если, конечно, всё ещё не заметил слежки. Возможно, перестраховался и снял по два номера в гостинице и таверне. Несомненно, он что-то ищет. Или кого-то. И то, что он ищет, находится где-то на этой улице.       Цель упорно заметала следы, но невозможно быть совершенно незаметным, когда сам на что-то охотишься. Не важно, что старый знакомый искал здесь: информацию, предмет, человека — он уже не мог хорошо скрываться. И Хисока всё лучше представлял его дальнейшие действия. Можно переходить в завершающую фазу. Но…       Тихие шаги, словно и нечеловеческие. Над самой головой, в соседней комнате, житель которой всё ещё играл внизу в карты, в пустом коридоре. Привычные шаги. Те, что и в толпе можно узнать. То приближаются к комнате, то удаляются, становясь почти неслышными. Лёгкая крадущаяся поступь. По-кошачьи грациозная, невесомая. Эти шаги никогда не доходят до него. Но всегда, когда он остаётся один, они преследуют его. Только шум от живых существ может их отпугнуть.       Игра только подошла к кульминации.       Серый вечер опускался на город. Моро спрыгнул из окна, мягко приземлившись на каменную кладку. Нужно спешить. Теперь, когда шаги кружили вокруг комнаты, прорываясь сквозь любой шум, выжидать больше нельзя. Чувство преследования усиливалось с каждым шагом — цель рядом. Каждый человек, встречавшийся по пути, оборачивался и сверлил взглядом спину. Уже привычное чувство. Можно было подумать, что все ополчились против него, но Хисока знал, в чём дело. Осталось совсем немного. Скоро всё закончится.       И Хисока заметил свою цель. Зрачки сузились, а губы впервые за несколько дней растянулись в привычную улыбку. Он ускорил шаг. Жертва почувствовала преследование, прекратила разговор и, не оглядываясь, поспешила вперёд. Хисока не отставал. Дистанция сокращалась, и пристальных взглядов становилось всё больше. Жертва срывается на бег. Моро тоже. Остаётся просто протянуть руку и схватить. Но Хисока останавливается. Перед ним стоит толпа безликих, где все как один смотрят на него своими чёрными, чернее самой ночи, глазами. Хисока не может продолжить погоню, хотя и точно знает — никого на этой улице, кроме него и цели, нет. Все люди этого города рано запираются по домам.       Вернувшись в свою комнату, как и выбирался — через окно, Хисока принялся ждать. Почти сразу шаги приблизились к двери. Сегодня полная луна не пряталась. Она бесстрашно заглядывала в открытое окно, освещая комнату. Улыбнувшись, Хисока прикрыл глаза. Шаги прошли в комнату и остановились напротив.       — Давно не виделись. Жаль, что сейчас ты лишь плод моего воображения.       Он открыл глаза и увидел фигуру в тени. Гость сделал ещё пару шагов навстречу, и лунный свет выхватил его бледное лицо. В этом неверном освещении кожа казалась бледнее и отдавала могильной серостью. Глаза же, напротив, казались ещё чернее. Чернее безлунной ночи. Они затягивали в вечный мрак, обещая неизмеримое спокойствие. До боли родные глаза, снова живые. Не те, что он видел в последнюю их встречу.       — А ты знаешь, что у них всех твои глаза? Но есть одно отличие: в твоих есть ещё кое-что, чего не найти в глазах твоих марионеток. Ты ведь любил, не так ли? И совсем не знал, что с этим чувством делать. Любил до последней минуты, несмотря ни на что.       Гость не отвечал. Чуть склонил голову, будто желая услышать продолжение.       — Но есть человек, который тебе оказался дороже. Ты всеми силами пытался его защитить. И ты выиграл. Как ни прискорбно признавать — ты выиграл. Доволен?       Хисока с вызовом смотрел в чёрные глаза, ожидая действий. Пусть это и плод его воображения, но он имеет реальную силу. Кому как не ему знать, что посмертный нэн сильнее во много раз. Долго неотрывно смотреть Хисока не мог, в отличие от своего гостя. Он на мгновение прикрыл глаза.       — Есть другой, — тут же констатировал бесцветный голос.       Шаги начали удаляться. Пусть и раздавались они в комнате, Моро уже никого не видел. Но он знал, что шаги тоже часть его воображения. Не важно, как далеко — обладатель этой тихой поступи всегда находится в его мозгу.       — Пожалуй, приму твоё предложение, — ответил Хисока.