The Last of Us: Предел

Мужчины... Они почему-то уверены, что нуждаться в женщине — слабость. Я не про то, чтобы спать с женщиной, я о том, когда женщина по-настоящему нужна. Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

***

Медленно приходила в себя. Тело ломило, словно его вывернули наизнанку. В голове вспыхивали обрывки картин: побег из ФЕДРА, смерти друзей, похищение. Это сон, убеждала себя. Просто кошмар, и вот-вот я проснусь. Открою глаза, и ничего этого не будет. Не было Падения. Не было Училища. Не было ФЕДРА. Никакой инфекции, никаких грибов, что прорастают в телах людей. И мама... мама будет жива. Но глаза открылись, и вместо облегчения я ощутила резь в висках и горький привкус реальности. Нет, это не сом. Страх и чувство необратимости слишком реальны. Страх — одно из самых отвратительных чувств, которое может испытать человек. Он оглушает своей тоскливой липкостью. Выныривая из небытия короткими обрывками, начала осознавать свое присутствие. Единственным светлым пятном в этом кошмаре были его вещи, в которые я была закутана, как в кокон. Они согревали меня, пропитывая своим запахом. Этот запах… он мне нравился. С усилием поднялась и осмотрелась. Комната не изменилась. Только в углу появился другой матрас. Кто-то спал здесь ночью. Сглотнув, я шумно выдохнула. А если этот "кто-то" — Джоэл? На столе стояла кружка с водой и кусочек жареного мяса. Осушила воду одним глотком, проглотила мясо и мысленно поблагодарила того, кто это оставил. Сколько я была в отключке? Казалось, целую вечность Снаружи донеслись мужские голоса, фырканье лошадей. Я подошла к окну и осторожно выглянула. Не хотелось напоминать этим страшным головорезам о своем существовании. Сквозь кроны тяжелых елей пробивались последние лучи солнца. Смеркалось. Я проспала практически сутки. Вчера, когда меня тащили через двор, лагерь казался небольшим. Но теперь, рассматривая его при свете дня, я поняла, насколько ошибалась. Это была обширная площадка, обнесенная массивным деревянным забором. Люди внутри занимались каждый своим делом: один рубил дрова, другой кормил лошадей, третий разносил еду. Здесь не было масок — видимо, внутри лагеря они не нужны. Но их Предводителя среди них я не заметила. Прямо под моим окном у костра стояло шестеро мужчин. Они переговаривались, грея руки. Двое из них вращали над огнем палку с тушкой небольшого животного. — Бля, пить это невозможно, — проворчал рыжий с кружкой в руке. — Помои, а не чай. — Погоди, в Джексонвилль вернемся, там и пожрем нормально. А если успеем до пятницы, попадем на запеканку у Мардж. — Душу бы за эту запеканку отдал, — раздались одобрительные смешки. После короткой паузы разговор сменил тему. — Сколько нас можно мотать? Давно пора назад. Уже дохрена всего набрали. И пока они говорили между собой, картинка происходящего начала складываться в моей голове как пазл. Эти всадники — настоящие рейдеры. Они выезжали из города Джексонвилль за припасами, осматривая прилегающие территории и охотясь. На животных… или на людей. И всеми ими управлял один человек — Джоэл. — Не, ну я, конечно, ничего против не имею. Но мы в палатках мерзнем, а он небось всю ночь с той девкой зажимался. В тепле, — усмехнулся рыжий. — Если бы не Джоэл, ты бы сейчас не чай пил, а червей кормил, как и остальные, — парировал другой, и мужчины закивали в знак согласия. Рыжий вздохнул и обреченно отпил ненавистный чай. — Кстати, кто-нибудь эту девку разглядел? Симпатичная? — Язык прикуси. На нее смотреть нельзя. Перед тем как уехать, Джоэл всем четко сказал, что яйца любому отрежет, если к ней подкатит кто. Ты тогда ссать отошел и не слышал. — Так, ладно, харэ трепаться! Пожрем и за дело, — оборвал разговор один из них. Осторожно ступая, я подошла к двери и нажала на ручку. Не заперта. Сделав шаг в коридор, я прижалась к стене и замерла, прислушиваясь. Я не знала куда я шла и зачем. Точнее, я осознавала зачем. Физиологические подробности заставили. Нет, я конечно могла помочиться в кастрюлю, а потом вылить содержимое из окна, прямо на головы тех ублюдков. Но потом, наверное, они все помочились бы на меня. Закопанную в яме. Идея так себе. Прошла по коридору, осматриваясь. Бетонный, обшарпанный пол и железные стены. Сбоку маленькая комнатушка с лежанкой. Спустилась по железной лестнице вниз. Слева и справа показались еще комнаты. Безлюдно. Видимо сюда можно заходить только привилегированным людям из отряда, и разумеется, самому Джоэлу. Ведь он эти правила и установил. Чуть дальше показалась каморка. О! Мою родную пыточную сразу я узнала — здесь я чуть Богу душу не отдала. Прокрадываясь как кошка, я выскользнула наружу. Лёгкий морозный воздух ударил в лицо, отрезвляя, а вокруг всё казалось ещё тише, чем минуту назад. Прямо напротив выхода пылал костёр. У него, стоя спиной ко мне, переговаривались двое мужчин. Один из них был легко узнаваем: одежда и кепка с логотипом РедСокс выдавали Кирка. — Давно их нет. Вернуться должны уже, — пробормотал он, глядя в огонь. Я сделала шаг к ним и откашляла. Не специально. Просто в горле запершило. Мужчины резко обернулись, их разговор мгновенно оборвался. Взгляды впились в меня. Кирк, он же РедСокс, смотрел с явным раздражением, но глаза почему-то бегали — они шарили по моему лицу и скользили ниже. Пальцы невольно перехватили у ворота куртку Джоэла, чтобы прикрыться. Мысль вспыхнула мгновенно: а что, если они нападут? Прямо здесь, на снегу. Может, им позволено больше, чем остальным? Я заставила себя посмотреть на второго. Это был парень, мой ровесник. Миловидное лицо с мягкими чертами резко выделялось на фоне грубых солдатских лиц. Но главное — невероятно яркие голубые глаза. — Ты что здесь делаешь? — Кирк нахмурился, но не отводил взгляда. — Я это…в туалет хочу… — выдавила я, переступая с ноги на ногу. — Блять, Стай, отведи ее в кусты, — буркнул РедСокс, махнув рукой в сторону второго парня. — Да по-быстрому. Джоэл скоро вернется. — Пошли, здесь недалеко, — отозвался Голубоглазик (теперь я мысленно звала его так). Он двинулся вперёд, даже не посмотрев на меня. Я поторопилась следом. Мы обогнули угол здания, прошли вдоль стены и остановились у плотных зарослей кустов, подальше от чужих глаз. Парень повернулся ко мне спиной, ожидая. Через минуту я выбежала обратно. — Есть хочешь? — неожиданно спросил он, не оборачиваясь. От нервов я бы сейчас и слона съела. — Да, очень, — призналась я, чувствуя, как подмывает спросить про Джоэла. Мы вернулись к костру. Кирк стоял там же, глубоко затягиваясь сигаретой. В мою сторону он не смотрел. — Держи, — сказал Голубоглазик, протягивая мне лепёшку. Улыбнулся. На вкус она была даже ничего. — Спасибо, — кивнула я, чувствуя лёгкую растерянность. На удивление, меня не отправили обратно в комнату. И какое-то время мы стояли молча.Я жевала свою лепёшку, стараясь не привлекать внимания, но украдкой разглядывала мужчин. Кирк выглядел угрюмым и жёстким. Он курил, глубоко затягиваясь сигаретой. Посмотрела на его руки и дрожь прошла по спине. Я еще помнила его лапу, держащую меня за волосы. Он мне тогда чуть скальп не снял. Хоть бы извинился, козел. — Если до заката не вернутся, то пиздец, — сказал он. — Не надо было им в ангары лезть. Я так Джоэлу и сказал. Хрен знает, есть ли там ингаляторы. А вот что точно там есть, так это зараженные. И даже Топляки*. Грунт ведь в том районе почти провалился, — напряженно ответил ему Голубоглазик. Я вздрогнула. Топляки. Слышала о них только страшные истории. Говорят, их почти невозможно убить. РедСокс хмыкнул, выдохнув дым. — Сплюнь. Страх начал подниматься из груди и распространяться на всё тело. Мне почему-то стало страшно за Джоэла. Или мне стало страшно за себя и свою неприкосновенность. Что с нею станет, если Джоэл не вернется? — А почему ты не остановил его? — спросила я, прежде чем успела остановить себя. Оба мужчины повернулись ко мне с таким удивлением, будто я вдруг заговорила на языке заражённых. — Попробуй останови Джоэла, — Голубоглазик хмыкнул. — Не выйдет. Всё он знает и про ангар и про топляков. Но он пошел туда ради медикаментов. У нас есть больница. РедСокс бросил на него хмурый взгляд, и парень осёкся. Но я всё же услышала достаточно, чтобы понять. Хоть что-то узнала. А РедСоксу видимо не понравилось, что парень не только говорит со мной, но и что-то рассказывает про Джоэла. Не успела я доесть лепёшку, как тишину прорезал свист и крики со стороны ворот. Мужчины сбежались и начали открывать тяжелые ворота. Джоэл с отрядом вернулся.

***

Я увидела его сразу. Он въехал в ворота на своём чёрном коне, впереди группы. Его лицо было в чёрной маске. Лошади в мыле, фыркали, выдыхая пар из ноздрей. По виду всадников и их скакунов было понятно, что они спешили назад. Очень спешили. Мужчины спешились. Люди, оставшиеся в лагере, подошли к ним, встречая. И я обратила внимание, что Джоэл выше и крупнее остальных. Мужчина из прибывшего отряда встревоженно прокричал встречающим: — Топляки, мать их! Налетели! При упоминании топляков, мужчины начали взволнованно переглядываться. — Джоэл одного поджег, но тот его кааак отшвырнёт! — активно жестикулируя, продолжал рассказывать мужчина. И весь отряд перевел взгляд на Джоэла. А он не обращал внимание на их болтовню, словно речь была не про него. Джоэл проверял своего коня. Только он захотел отстегнуть седло, потянул руку к застежке и… резко повернул голову в нашу сторону. Мы встретились взглядом. Смотрит исподлобья, и от его взгляда у меня всё внутри дрожит и трепещет. Глаза, которые вчера казались мне карими, теперь были чернее грозовой тучи. Перевёл взгляд с меня на РедСокса и Голубоглазика. Краем глаза заметила, как те сделали шаг назад от меня. Джоэл тяжелой поступью подошёл ближе, сминая под собой снег. Я стояла, тяжело дыша, полностью завороженная его видом. Кажется, я была единственной, кто не понимал, что здесь происходит. — Джоэл, ты как? Что там произошло? Топляки? — развёл руками РедСокс. А Джоэл, не отрываясь, на меня смотрит. Игнорируя вопрос РедСокса, он разделил расстояние между нами одним шагом. Сгреб меня сзади за шиворот, и потащил в здание. От неожиданности и унижения я задохнулась. Пока он тащил меня наверх в комнату, я кричала и извивалась, пытаясь процарапать его руки. Тщетно. Он держал меня крепко, не замечая моего сопротивления. Когда мы переступили порог комнаты, Джоэл громко захлопнул за собой железную дверь. Я трепыхалась в его хватке, зависнув на вытянутой руке в кожаной перчатке. Его глаза — чёрные, хищные — прожигали меня насквозь через прорезь маски. Зрачки расширенные, и в их отражении я походила на птицу, запертую в когтях хищника, бьющуюся и еще живую. Такое впечатление, что меня наказывают. Только непонятно за что. Джоэл чуть наклонил голову к плечу, разглядывая меня с ног до головы. Его взгляд скользил по каждой детали: лицо, губы, волосы, грудь, живот, ноги. Меня сковало оцепенение, будто я была жертвой перед хищником. Холод и жар окатили одновременно, обжигая кожу. — Отпусти, — мой голос прозвучал жалобно, почти пискляво. Я чувствовала биение своего сердца, казалось, что оно вот-вот прорвет грудь. А Всадник только ближе к себе придвинул, а мне в нос ударил знакомый запах. Этот запах был смесью силы, дикости, сигаретного дыма и чего-то терпкого, металлического. Его другая рука в перчатке крепко схватила меня за подбородок, чуть сдавливая, и повернула моё лицо набок. Он внимательно рассматривал разбитую скулу, дыша в маску, словно проверяя, как затянулась ссадина. Она действительно почти перестала болеть, за ночь успела затянуться. — Зачем я вам? — хрипло выдавила я, будто разучилась говорить. Он повернул моё лицо к себе, и наши глаза встретились. — Я ещё не решил. Голос имеет такое же действие, как и его взгляд — заставляет всё внутри дрожать, а кожу покрываться мурашками Его хватка медленно разжалась, а я отбежала назад. Он подошел к столу, стоящему у противоположной стены, скинул на него сумку. Медленным движением снял черные перчатки, затем маску и я расширила глаза от ужаса. Глубокий порез пересекал его щёку от виска. Кровь струилась вниз, пачкая ворот рубашки. Он безразлично стянул её, обнажая грудь и торс. От вида его тела, моё горло перехватило словно удавкой. При движении накаченные мышцы перекатывались под кожей. Передо мной стоял дикий хищник, вернувшийся с охоты, триумфально пропитанный кровью. Я боялась его. Но при этом не могла отвести взгляд. Он вызывал у меня смешанные чувства, и я не могла определить, что это. Что-то между страхом и… не знаю, чем-то, от чего внизу живота начинает покалывать и в груди сжимать. Я хотела бежать от него без оглядки, счёсывая пятки. И одновременно хотела остаться, рассматривать его тело. Поднял на меня окровавленное лицо. Взгляд странный, пронизывающий. — Сюда иди, — его голос стал ещё ниже, будто потяжелел. Как загипнотизированная, я сделала шаг вперёд, не осмелившись сказать «нет». — В кармане иголку и нитки возьми, — кивнул на свой рюкзак. — Зашивать будешь. Я лица не вижу. Зеркала нет, так бы не попросил. Хотя он и не просил. Он приказал. Я подошла ближе, а сердце с каждым шагом, казалось, проваливалось всё глубже. Дрожащими пальцами я полезла в карман его сумки, нащупала иголку и нитки. Отмерила нитку на глаз, аккуратно продела кончик в ушко. Поднесла иголку к ране, не решаясь сделать первый прокол. А вдруг у меня не получится? Что, если я испорчу его лицо? Он выбросит меня в лес, как недавно грозился. Или отдаст тем топлякам. Или, что ещё проще, сам спустит мне кишки. Чего возиться-то? — Ты чего замерла? Если не знаешь что делать — вон иди. — А что если я…ну…некрасиво сделаю? Ты разозлишься? Увидела, как дрогнул краешек его губ, словно он подавил улыбку. — Я разозлюсь, если ты не замолчишь и не начнешь иголкой работать. Я подошла ближе и повернула его голову чуть в бок, к свету. Я вздохнула и сделала первый прокол. Руки дрожали, сердце стучало дико. Я ждала, что он дернется или скривится от боли. Даст понять, что ему неприятно. В ФЕДРА мы иногда зашивали свои вещи, которые снашивались до дыр. Опыт у меня был. Но одно дело — футболку штопать. А другое дело — лицо человека, который может меня прихлопнуть как муху. Эта близость волновала меня. Адреналин смешался с чем-то, что покалывало внизу живота и груди. Я не могла определить что это за чувство. Только потом, спустя время, я пойму что это. Делая стяжки, я придвинулась ближе. Почувствовала на шее его дыхание. А у меня мурашки по всему телу расползлись. Я могла сделать что-то не так, и поэтому внимательно ловила его реакцию. Чтобы в случае чего, остановил меня. А он сидел, откинувшись на спинку стула, глаза прикрыты. Но я видела, как вздымалась его грудь, и замечала, как он задерживал дыхание, когда игла входила в кожу, напоминая, что это был человек, а не каменная статуя. Я изучала его лицо. Очень взрослое. На вид — сорок пять, может, под пятьдесят. Старше меня больше чем вдвое. В отцы годится. Слово "отец" больно кольнуло в сердце. Нет. Не сейчас. Я не буду думать об этом. Позже. Я вытянула нить и склонилась, чтобы завязать узелок. В этот момент он открыл глаза и посмотрел на меня. Его взгляд… Страшный, огонь в нем полыхает. Глаза лихорадочно поблескивают. Но было в этом взгляде еще что-то странное, чего раньше не замечала. Он потянулся к рюкзаку и достал небольшую флягу, открутил крышку. Я непроизвольно перевела взгляд на его пальцы — почему-то внутри стало тяжело, словно под ложечкой заныло. Запахло спиртом. Он собирался промыть рану. Поднёс флягу к лицу, но я, не ожидая от себя такой смелости, перехватила его руку. Он резко повернул голову и уставился на меня. Тем же пугающим взглядом. Запястье широкое, мощное. Длины моих пальцев не хватило, чтобы обхватить его полностью. На запястье — часы с треснувшим стеклом. Стрелка застывшая, выглядывает из маленькой дырочки. Зачем ему часы, которые не показывают время? — Я сама могу, — прошептала я пересохшими губами. — Только быстро. Я вылила первые капли спирта на рану, осторожно очищая её. Порез был глубокий, страшный. Спирт смешивался с кровью, тонкими струйками стекая по подбородку на его грудь и торс. Напряжённое, мощное тело, каждое мускулистое очертание проступало рельефно. У меня потемнело в глазах от осознания — какую боль он сейчас испытывает. Рана полыхала ярко-красным, кожа вокруг стежков вздулась. Я подула на рану, пытаясь хоть немного унять боль. Он вздрогнул. Впервые. Я отскочила, прижимая к груди опустевшую флягу. Джоэл медленно поднялся, слегка поморщившись. Натянул рубашку, не глядя в мою сторону, и вышел. Когда дверь закрылась за ним, я выдохнула и с облегчением осела на матрас.

***

Джоэл дотронулся до пореза. Саднит, сука. Заживать будет долго. Останется шрам на пол лица. Да и плевать. Годы, когда его заботил вид собственной физиономии, давно прошли. Топляк задел хорошо. Он потом эту мразь коктейлем Молотова завалил, прежде чем на шум выскочили остальные заражённые. Его люди быстро добрались до ангаров и взяли всё, что успели: медикаменты, чертовски необходимые ингаляторы. Его отряд — безупречно обученные воины-всадники. Они регулярно выезжали за пределы стен Джексонвилля, патрулируя территорию и добывая ценные припасы. Местность здесь была относительно безопасной: инфицированных мало, города далеко, а сам Джексонвилль затерян среди пиков гор. Но всё чаще стали попадаться паскуды Зеймана. Зейман — главарь крупной общины, располагавшейся восточнее. Его город населяли головорезы и работорговцы, промышлявшие грабежами. До недавнего времени они не лезли на территории Джоэла, прекрасно зная, что он может прийти и вырезать их всех до последнего своей конницей. Он так и сделает. В своё время. Отряд Джоэла не только патрулировал, но и собирал редкие, нужные вещи. Недавно удалось захватить взрывчатку и сумку самокруток у тех псов. А ещё… девчонку. Когда увидел её рядом с Кирком и Стайем, чуть не взбесился и не пришиб всех на месте. Потому что это он её забрал. Теперь она его трофей. Его вещь. А что делать с ней дальше, он решит по ходу. Девчонка зашивала рану быстро, сосредоточенно. Неприятно, но терпимо. Когда её прохладные пальцы обхватили его лицо, аккуратно разворачивая к свету, Джоэл застыл. Забыл даже про иголку, прокалывающую кожу. Он смотрел на неё из-под чуть опущенных век. Птенчик. Красивая. Его взгляд задержался на тонкой вене под кожей шеи, на острой ключице, выглядывающей из-под его куртки. Она даже наклонилась, чтоб подуть на рану. Подуть, мать вашу! Чёрт бы её побрал. Ещё раз так подует — и у него встанет. Она была полностью сосредоточена на процессе, сглатывала, будто боялась сделать что-то не так, ожидая, что он дёрнется. Не дернулся. Он за свою немалую жизнь пережил такую боль, и в таком количестве, что эта иголка ни в какое сравнение не шла. Красивая, бесспорно. И совсем юная. В его огромной куртке она выглядела особенно маленькой. Примерно ровесница Элли. Лет девятнадцать. При мысли об Элли он на мгновение улыбнулся. Та обещала выучить новую мелодию на гитаре. Только вряд ли выучила. Она готовилась съехаться с Диной. Девушка с девушкой. Такой теперь тренд у молодёжи. Но любить своих детей нужно, вне зависимости от их выбора. Спустился вниз, отбивая шаги по железным ступеням. Нужно было поговорить с Кирком, его заместителем, и выслушать следопытов. Они уже должны были собраться в переговорной. — Можно переход сделать через этот мост, вот здесь, — Кирк указал пальцем на отметку на карте. — Срежем двое суток пути. — Там баржи стоят, лучше не надо, — покачал головой Стай. А пацан мозговитый. Джоэл подумал то же самое, что только что озвучил следопыт. — Вот именно, — упрямо продолжал Кирк. — И груз на них не вскрыт. Целые контейнеры стоят. — Да и оленей забить можно. Там тропа вдоль реки проходит, — сказал Рыжий. Он был следопытом. — А что с мостом? — Он ведёт к пристани, баржи стоят как на острове, — ответил Кирк. — Вот только не просто так они там стоят, — Джоэл нахмурился, и все мгновенно замолкли. — Мост уже тогда, лет пять назад, был трухлявым. Там крутой обрыв, метров триста вниз. И заражённых там может быть полно. Куда весь плавсостав делся? Или ушёл по течению, или остался на баржах, запертый внутри. Он перевёл взгляд на карту, потом поднял голову. — Но срезать всё равно придётся. Больнице срочно нужны ингаляторы. Мужчины молча уставились на карту.

***

Уже совсем стемнело. Я лежала на матрасе, уставившись в потолок, и тщетно пыталась уснуть. Мысли мешали. Всё вертелось вокруг одной странной способности, которой, казалось, обладал Джоэл. Способности читать меня, предугадывать мои мысли. Перед глазами возникла картинка из прошлой жизни. Как-то раз, на территории ФЕДРА, прямо напротив здания администрации, я увидела сумасшедшего. Ну, а кем ещё его можно было назвать? Этот псих крутил в руках табличку с криво написанными маркером словами: «Мы уже мертвы. Всё сон». Он минуту орал о Падении, воскресших душах и каком-то предсказателе. Всё выкрикивал чьё-то имя… Настардамус? Настрдомус? Настордамус? Не помню. Солдаты ФЕДРА быстро скрутили его, начали бить дубинками и тащить прочь. А он, заливаясь хриплым криком, всё твердил: «Он всё знааааал! Предвидел!» Вот и Джоэл всё знает. И всё предвидит. Особенно обо мне. Я вздрогнула, когда дверь вдруг открылась. В проеме двери показалась крупная фигура Джоэла. Он вошел и не замечая моего присутствия, молча улёгся на свой матрас. Подложил мощную руку под голову и закрыл глаза. Подложил мощную руку под голову, закрыл глаза и, кажется, мгновенно заснул. Я не отрывала от него взгляда. Широкая грудь поднималась и опускалась ровно, в такт его дыханию. Точёный профиль выделялся в полумраке. Не бывают люди такими…идеально жуткими и прекрасными одновременно. Не верилось, что он так легко и сразу мог заснуть. Почему он здесь? Почему не пошёл в одну из пустующих комнат станции? А что, если придушить его во сне? От этой мысли я чуть не рассмеялась. — Ты сейчас дырку на мне просверлишь. Он почувствовал мой взгляд. Я замерла. Поймал с поличным. Чуйка у него, как у кота. Только мощного такого и свирепого. Хорошо, что в комнате было темно, и он не мог видеть моего позорного румянца. — Спи. Завтра рано вставать, — бросил он, не открывая глаз. Я резко отвернулась на другой бок, закусив губу. Настордамус. Вот точно говорю, Настордамус.

***

Когда я проснулась, его уже не было. Меня разбудил шум доносившийся с улицы. Я резко подскочила и выглянула из окна. Там царил хаос. Мужчины бегали, нагружая сумки, громко перекрикивались друг с другом. Лошади стояли запряжённые, тревожно били копытами по снегу и громко ржали, словно чувствовали напряжение своих хозяев. Некоторые всадники уже садились в седла, готовясь к отъезду. Я обернулась, оглядывая комнату. Она была пуста. Ни сумок Джоэла, ни его самого. Волнение подступило к горлу, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев. Надо смотреть правде в глаза — если они оставят меня здесь одну, я долго не протяну. Умру с голоду через пару дней. Выйти за забор? Нет. Один раз вышла. Хватило. А вдруг они всё-таки возьмут меня с собой? Может, отвезут в свой город? В Джексонвилле есть больница, да и, говорят, там кормят запеканками. Мне точно надо туда! В проёме двери появилась голова Голубоглазика. — Эй, ты там как? Выходить собираешься? — сказал он, улыбаясь. Как всегда, милый парень. — Дай мне секунду. Я быстро умыла лицо чистой водой, которая на удивление ждала меня в кастрюле. Заправила волосы под огромную куртку Джоэла и поспешила вниз. Как только вышла на улицу, мне показалось, что хаос только усилился. Люди мельтешили перед глазами, закрепляя последние вещи. Наверное, меня опять посадят к РедСоксу. Придется терпеть этого наглого козла. И вдруг я увидела их — те самые чёрные сапоги, покоящиеся в стременах. Не заметила, как он подъехал. Подняла взгляд выше, и наши глаза встретились. Джоэл протянул мне руку в чёрной перчатке. — Со мной поедешь, — приказным и бескомпромиссным тоном сказал он. _______________________________ * Топляк — так называли зараженных в финальной и самой опасной стадии заражения. Достижение этой стадии занимает очень долгое время, поэтому топляки являются редкими представителями заражённых. Они покрыты грибковой пластинчатой броней по всему телу, которая значительно повышает их степень стойкости против оружия.