Принцесса Хьюга(перезапуск)

***

      Какой же мой отец мудак, индюк, психопат, социопат, умственно недоразвитый, конченый инвалид на все органы восприятия и вообще, чтоб он сдох в мучениях! Чуть ли не в ярости кричала я у себя в мыслях, в реальности же стараясь не разгромить свою комнату нахуй. Был даже слышен скрип зубов от слишком сильно сжатых челюстей и, казалось, я была готова закипеть как чайник, вся покрасневшая от гнева и ненависти, что ярким огнём пылали во мне.       – «Нельзя тебе выходить за пределы квартала, бла-бла-бла... Ты ещё совсем слаба, бла-бла-бла... тупа... И вообще, нет тебе доверия, сиди в четырёх стенах, раз в три дня выходи на тренировки, и смотри даже в таких условиях не натвори всяких дел, что могут опозорить не только моё имя, но и весь клан! И не забудь про своего кузена, он ведь ещё такой маленький, присматривай за ним!» Бубубу, бебебе, – натуральным образом передразнивала этого мудилу, специально искажая голос до противной писклявости, захлопнув за собой сёдзи, что жалобно заскрипели при столкновении со стеной. Негодование, протест, злость и ненависть были для меня сейчас единственными спутниками, затмевая мне голову и пожирая меня изнутри.       Серьезно, блять? Доверие? К собственному ребёнку нет доверия? И всего лишь за то, что я случайно(!) на какой-то там важной церемонии не так сказала, не так взглянула, а может ещё и не так пёрнула!? Меня впервые вывели на люди, на важное мероприятие, особо не удосужившись подготовить, отмахиваясь и говоря, что я итак всёму научена. Ну реально! Четырёхлетний, почти пятилетний ребёнок, несоциализированый даже толком, сможет достойно себя показать на встрече трёх кланов. Я восхищаюсь их логике. И теперь за их же недальновидность и отсутствие хоть каких-то мозгов в их пустой черепушки мне теперь, якобы, не доверяют! А хоть когда-то доверяли? Ну по его хлебальнику сразу было понятно, что ждать адекватного отношения ко мне не стоит.       Ещё же специально чуть ли не каждый день с утра до ночи оставляют на мох детских(!) плечиках такую серьёзную ношу, как младенец, которого ещё Неджи Хьюга зовут, блять! О да, не доверяем выходить на люди, но доверяем ребёнка! Да вы тут все отупели? Деградировали за своими несомненно важными делами? Хоть раз можете включить мозг? Или он способен функционировать только при мясорубке? Почему вы, блять, не можете даже элементарные вещи понять? Почему я должна приглядывать за чужими детьми, будучи сама не сильно старше них!?       Можно я просто въебу им всем по их каменным рожам!? В особенности по этому невозмутимому, каменному хлебальнику отца, что только несколько минут назад смог довести меня до белого каления. Чувствую, как отросшие за последнее время ногти впились мне в кожу на ладони, выпуская несколько капель алой жидкости. Цыкаю, размыкая пальцы и смотря на кровавые полумесяцы, оставшиеся после «небольшого» приступа острого желания испоганить кое-кому лицо к чертям собачьим.       – Ками-сама! Хэруко, что же ты так?... Подожди, дай обработаю, – обеспокоенный тон моей дражайшей нянечки, что только-только вернулась, смог немного помочь прийти в себя. Уже более осмысленно смотрю на свои руки, а после на вспотевшую от напряжения Умеко, что быстро метнулась к шкафчику, где обычно хранится небольшая аптечка с самым необходимым для первой помощи.       Чёрт... Я действительно такая... такая Сакура? Истерически усмехаюсь, вспоминая, как я при каждом появлении Сакуры в аниме раздражённо хмурилась, недовольная её взрывным характером. Да ну не... Или тело так действует на меня? Я не знаю, ведь раньше из-за своей идеи-фикс я особо не нуждалась в чьём-либо обществе, а родители никогда не вызывали во мне сильных негативных эмоций, потому и не было такого...       – Вот так, сейчас будет щипать, – предупреждающе шепчет девушка, как-то незаметно для меня сцапнув мою руку в свою и начиная покрывать какой-то крайне пахучей мазью небольшие ранки. Небольшими порциями растирая круговыми движениями зелёную субстанцию, Умеко дула на раны, явно пытаясь облегчить последствия действия чудо-средства.       Хах? Местный аналог перекиси? Устало прикрываю глаза, уже чувствуя не заставивший себя долго ждать зуд в области раненой кожи. Это хоть и привычное чувство, но уже позабытое и даже накатывающее настальгию. Помню, как в детстве, ещё в детсаде, я, играясь с другими детьми, неудачно упала и разодрала коленки в кровь, из-за чего я чуть истерику со слезами на глазах не закатила. Воспитательница тогда сильно ругалась на меня, пока обрабатывала перекисью, а после намазав какой-то мазью, даже перебинтовав повреждённый участок кожи. И отец с матерью, вместе с той воспитательницей, смотрели на меня не одобряюще. Хоть я уже и не помню, о чём они там говорили, но уверена, что отчитывали меня. Я в то время сильно негодовала по этому поводу, непонимая, почему на меня все так взъелись(мне тогда именно так и казалось), ребёнок же.       – Хэруко, ты так зла на Хиаши-сама?.. Он не разрешил тебе гулять за пределами квартала? – спросила Умеко, когда закончила обрабатывать ладошки и посмотрела на моё уже спокойное лицо. Смаргиваю воспоминания, вновь возвращаясь в настоящее, и пытаюсь понять, что от меня хотят.       – Мгм. Этот.. нехороший человек сказал, что не отпустит, так как не доверяет мне, – рассказываю, вновь испытывая раздражение, что сразу же заметила девушка и попыталась успокоить меня ласковыми поглаживаниями по плечу и мягкой улыбкой. Это срабатывает и я уже устало облакачиваюсь о сидящей на коленях Умеко, закидывая свои ручёнки на её плечи и утыкаясь носиком в бледную шею.       – Не волнуйся, когда тебе будет шесть лет, Хиаши-сама обязательно отпустит тебя, как это обычно бывает с другими детьми, – сделала попытку утешить меня обладательница чарующих белоснежных глаз, шепча мне на ушко.       Пф, я не хочу ждать ещё год с хвостиком, тем более не факт, что отпустит. Как же мне наскучило это однообразие, что уже начинает походить на безумие, ведь как говорится «безумие – это повторение одного и того же действия». И действительно делаю одно и тоже, всегда в одно и тоже время, всегда с одним и тем же человеком. Я словно в золотой клетке нахожусь: ни шага в сторону сделать, ни лишнего слова сказать, ни косого взгляда кинуть. Как птенчик в этой самой клетке, я следую расписанию, составленному даже не мною.       Отвратительно.

***

      Мне радоваться или плакать? Хотя какое, к чёрту, радоваться? Когда после стольких месяцев упорного труда, совершённого только ради того, чтобы мне, наконец-то, хоть немного приоткрыли клетку, хотя скорее просто заменили на более просторную, выпуская за пределы этого треклятого квартала, я, вся такая радостная и довольная собой, ступаю на новую, не изведанную мной территорию, с живым интересом изучаю архитектуру Конохи, встречаю представителей самых разных кланов, от Абураме до самих Учиха, пробую обычную уличную кухню, наслаждаясь её вкусом, привыкшая к излишне пафосным блюдам в поместье Хьюга, а под конец этого, не побоюсь сказать, приключения (я, запертая в одном месте на целых пять лет, действительно считаю это событие самым настоящим приключением), встречаюсь лицом к лицу с самим воплощением ненависти, которого ещё местные зовут Кьюби но Йоко.       Да, блять! Я встретила самого Девятихвостого! Вот он, весь такой распрекрасный, с огненно-рыжей шерстью, алыми, горящими зловещим огнём из самых низов ада, глазами, белёсыми когтями, размером с две мои тушки, острыми, как лезвие Кусанаги, клыками, что обрамляли всю его пасть и с девятью длинющими хвостами, что развивались в воздухе как змеи, жаждущие вкусить свою новую жертву. От фигуры этого существа у меня сразу же перехватило дыхание от ужаса, сердце забилось с ужасной силой, а все шуточки мигом вылетели из саркастичной головы, не весело махая ручкой.       Всё вокруг этого поистине адского зверя превратилось в хаос. Сотни разрушеных зданий, ранее радовавшие своим разнообразием и красочностью мой любопытный до нового глаз, а сейчас лишь сломленные на тысячи бездушных, окраплённых кровавыми разводами обломков, лежащие на земле, кого-то в мгновение хороня под собой, а кого-то лишь придавливая, давая некоторым шанс на спасение, а другим мучительную смерть.       Мельтешение то тут, то там совсем малюсеньких по сравнению с Кьюби шиноби, что бились в бессмысленых попытках оставить хоть одну царапинку на адско-огненой шевелюре монстра, даже их хвалёные техники не помогали, какими бы могущественными и огромными они не казались, на фоне разбушевавшегося Кьюби они казались ничтожными, не способными даже дерево повалить.       Крики боли некоторых шиноби, отброшенных одной из конечностей Кьюби, стенания людей под руинами зданий, не способных выбраться ни с помощью других, ни тем более без неё, безумный шёпот молодых девушек и ещё юных парней, что сходили с ума, не бывшие готовыми к этому аду, что сочинял монстр прямо перед их глазами, морально и физически уничтожая людей, рыдания родствеников умерших от лап врага, которого они запомнят на всю свою жизнь, тихо ненавидя его за доставленные им разрушения, за убийства множества людей, которые являлись самым близким для других, и которых отняли у них прямо перед глазами. Всё это давило на меня не меньше, чем то, что творилось под лапами разъярённого зверя, способного одним только своим рыком смести десятки домов, деревьев и тела мешающих ему творить беспорядок в их родном селении.       Сколько боли, сколько отчаяния и сколько ненависти источали глаза окружающих меня людей, что сломя голову неслись к единственному спасению – бункеру в скале Хокагэ. И я с ними. Я, на руках незнакомого мне шиноби Учиха, вжимаясь в его крепкое мускулистое тело, вся дрожала в приступе звериного страха перед более сильным и могущественным хищником, что прямо сейчас убивал своими конечностями множество таких же маленьких детей как я, таких же сильных и статных шиноби как тот, что нёс меня в укрытие, крепко держа в своих руках, будто опасаясь, что я могу упасть от слишком большой скорости.       Даже находясь под давлением убийственной ауры, исходящей из огромного тела лиса, я не могла отвести глаз от этих огромных вытянутых зрачков, этих огромных алых дисков, что словно светились во тьме вечера, освещая всё, что осталось в живых для добивания, и этих трёх запятых, что словно гипнотизировали меня своим движением вокруг зрачка Девятихвостого. Было что-то такое нереальное.. неестественное в этих трёх завитушках, словно они были чем-то инородным, не принадлежащим этому огромному существу. И я знаю, почему так. Знаю, из-за чего происходит то, что я наблюдаю. Но от этого мне не становится легче, ведь я всё так же дрожу как самая последняя тварь, всё так же вжимаюсь в чужое тело, сейчас являющееся единственной для меня защитой, всё так же хочется вывернуть желудок, что ещё не успел переварить съеденные ещё совсем недавно сладости.       И я всё так же лью истерические слёзы, глотая их вместе с соплями, безотрывно смотрю на уничтожающего всё и вся монстра, что так же методично и словно по частям изничтожал мою душу, будто упиваясь моими страданиями, что физическими, что моральными.       – Тц. Не смотри! Закрой глаза, мелочь! – прорычали мне на ухо тяжёлым басом, заставляя на миг отвлечься от созерцания самого воплощения хаоса.       Тяжело сглатываю, сжимая в подрагивающих ручках зелёный жилет, и зарываюсь лицом в шею и в слегка дотягивающие до лопаток чёрные кудри, чувствуя дискомфорт от усилившейся хватки рук на моём немощном тельце. Тяжело дышу в белоснежную шею шиноби, пытаясь вернуть самообладание. Кажется, даже дрожь слегка отступила, давая мне свободнее вдохнуть воздух с запахом гари и сожжённой плоти, что ощущалось так отвратительно, что я прямо там не вывернула свой желудок, но вовремя сдержалась, сжимая челюсти до скрипа.       Даже не видя Кьюби, я всем телом ощущала его убийственное давление, словно именно меня он хочет задавить своей мощной лапой с острейшими когтями, медленно и мучительно вжимая моё маленькое тельце в землю. Слёзы вместе с соплями всё не утихали, размазывая ими кожу и ткань одежды своего спасителя, но тот лишь молча бежал, ловко огибая преграды из таких же мчащихся людей, обломков домов и частей разодранных тел.       Не успеваю понять, как мы уже оказываемся в помещении, полном людей. Эхо голосов гремело в ушах, не давая разобрать мне и слова, но я даже не пыталась этого сделать, полностью ушедшая в свои мысли, где творился полный мрак из смешавшихся в одно целое эмоций.       Поджимаю губы, зажмурившись лишь сильнее, когда меня начали опускать на пол. В голове туман, но когда руки начали отпускать меня, он слегка развеялся, а в голове наконец-то появилась цельная мысль. Нельзя! Нельзя меня отпускать! Чуть ли не в мёртвой хватке цепляюсь к одежде мужчины, что опешил от такого, явно не ожидая от меня подобного поведения.       – Мелочь, отпусти меня, я ещё должен сражаться, – тихо прошептали мне на ухо, стараясь успокоить, но это лишь распалило моё нежелание отпускать этого человека, что стал моим спасением, моей опорой в такой ужасной ситуации.       Яростно мотаю голову из стороны в сторону, грозясь её свернуть по случайности. Слух улавливает тяжелый вздох и меня пытаются отодрать. Явно не прикладывая всех сил, раз я смогла удержаться даже с таким ничтожным состоянием. Чувствую на голове широкую ладонь, что начала трепать меня по волосам.       – Хорошо, твоя взяла. Я останусь с тобой, пока тебе не станет лучше, – смиренно проговаривают сверху, вновь поднимая мою тушку на руки, а внутри меня всё успокоилось, удовлетворившись такой победе. Мои губы слегка дрогнули в улыбке и я снова утыкаюсь носиком в шею, вдыхая на удивление приятный запах дерева.       – Хэруко, – тихо шепчу, когда мы отошли к стене, где было меньше всего людей и гам голосов уже не так сильно бил по ушам. Задумчиво промычал он, слегка наклоняя голову на бок, как бы спрашивая, что я имела ввиду. – Меня зовут Хэруко Хьюга.       – Учиха ФукучиФукучи означает «удача» (фуку) и «земля» (地) (чи), – слегка помедлив, всё же ответили мне, поглаживая по сгорбленной спине. Окончательно расслабившись в руках этого человека, делаю пометку в голове, стараясь увековечить там это имя.       Не знаю почему.. но этот человек внушает только положительные эмоции. Чувствуется его тепло, даже забота, он так аккуратен, что кажется, будто я какая-то фарфоровая кукла. И его голос. Низкий, возможно даже в каком-то смысле устрашающий, но такой.. по-отцовски звучащий. И эта его «мелочь». Может, я всё это так воспринимаю, потому что он подоспел в самый последний момент? Когда я уже была готова быть придавленой обломком стены какого-то магазинчика, тупо уставившись на Девятихвостого и проворонив этот момент?       Когда бетонный малолит уже был в сантиметре от моей головы, я почувствовала эти сильные руки, что быстро схватили меня и вывели из траектории падения обломка. Когда меня прижали к статной груди, скрытой за толстым слоем плотной ткани, я почувствовала некое облегчение, словно теперь я в безопасности.       И даже то, что моим спасителем стал, по сути, представитель сопернического, почти враждебного клана, к каким мне всегда вбивали в голову неприязнь, призывая держатся от них куда подальше. К чёрту все эти нотации старых идиотов. Почему я должна ставить барьеры перед тем, кто только что спас мою жалкую никчемную жизнь? И, знаете, дорогие мои соклановцы, то, что Учихи наши соперники, а их представители также высокомерны, не видящие ничего кроме себя и своего клана, не значит, что все такие. Или, может, Фукучи исключение? Он ведь не отстранился от меня, когда услышал фамилию, да и должен был видеть мои глаза, потому... может.. я ему... по душе?       В душе зародилась яростная надежда, что с каждой секундой разгоралась внутри всё сильнее и сильнее, затмевая всё негативное, что привнесло появление Кьюби. Может, мы сможем поладить? Почему-то.. я так яро желаю подружиться с этим мужчиной, а может и стать чем-то большим, чем просто друг, для него... может..       Дочерью?       Перед глазами предстал мой отец из прошлой жизни. Нет, не отец, папа. Папа, такой родной, с родинкой возле глаза, морщинами, уже начинающими седеть волосами и таким вечно серьёзным лицом, но не как у индюка, нет! Они совсем разные! Этот просто самовлюбленный болван, а папа.. просто человек такой, не привык ярко демонстрировать свои эмоции и чувства, предпочитая показывать их своими действиями, что у него хорошо получалось!       Отцовское тепло точно такое же, что я испытываю сейчас.. папины прикосновения те же, что и на моей спине, а голос? Тоже низкий, ровный, так же вызывающий некое напряжение, но с такой родной теплотой в тоне. Прямо как у Фукучи!       Кажется, я схожу с ума, сравнивая этих двух людей, таких разных внешне, но с такими сходствами в темпераменте.. А характер? Интересно, Фукучи тоже любит чай и пьёт его в специальной кружке в специальном для этого месте рядом с окном? Тоже любит частенько просто гулять, любуясь природой? А он будет злиться, если я слишком долго буду сидеть за книгами? А он так же любит, когда с ним просто разговаривают о ни о чём? А он...? Он сможет стать как Умеко? Моей второй родительской фигурой?       Вздрагиваю и чувствую, как с каждой подобной мыслью сердце вновь ускоряет своё биение, а в глазах жжёт нещадно. Почему.. почему я так надеюсь на подобное, прекрасно зная, что в будущем произойдет с кланом Фукучи? И ведь никак не помочь! Да даже если он не умрёт, кто сказал, что мы снова встретимся? Кто сказал, что мы сможем поладить? Кто сказал, что он захочет стать моим.. отцом?       – Эй, мелочь, ты чего? Всё хорошо, ты в безопасности, почему ты вновь плачешь? – как-то обеспокоено спрашивает мужчина, сжимая мою тушку в тёплых объятиях. Плачу? О чем он?..       Осознаю, что снова пускаю слёзы, вытирая их о шею Фукучи, и понимаю, что.. Нет! Я сделаю всё, чтобы снова встретиться с ним! Всё, чтобы отвадить его от клана, чтобы он не попал под руку Обито и Итачи! Даже если он будет не рад моему обществу! Всё равно, я буду приставучей до невозможности, и ему не останется ничего, кроме как принять моё нахождение рядом с собой и мои амбиции на роль дочери в его жизни! Да!       – Ничего такого.. – тихо шепчу чуть ниже уха, обнимая Фукучи за шею, на что тот устало вздыхает, недовольный подобным ответом, но всё же потрепал меня по волосам, даря ту самую отцовскую теплоту, что сильнее распаляло во мне желание спасти этого доброго мужчину от участи быть убитым собственным соклановцем. И параллельно можно будет и.. добиться статуса дочери.       Казалось, так мы простояли всего пару секунд, прежде чем до нас донёсся чей-то голос. У меня не было ни сил, ни желания разбираться кто и что от нас хотят, потому оставила это дело мужчине, вновь зарываясь в мыслях.       И кстати.. Умеко. Где она? Я гуляла вместе с ней, но она отошла куда-то, попросив подождать, а потом всё так завертелось и закружилось, что я и забыла о ней.. Как же стыдно. Чертовски стыдно. Вот такая я, благодарная дочь, да? И ведь она, скорее всего, сейчас где-то там, ищет меня, сильно волнуясь за бессовестную меня. Возможно, даже во время поисков... попала в неприятности!? Нет.. Нет, нет, нет!..       Нет!       Я снова вся затряслась, в страхе представляя окровавленное тело Умеко, раздавленное под одним из многочисленных обломков здания. Представляю как её мягкие, такие любимые мною, локоны волос, запачканные в засохшей крови и пыли, спадают на мертвенно-белое лицо, как струйка крови оставила за собой след на подбородке, беря начало с побледневших губ, чья здоровая краска отступила, вызывая чувство неправильности даже больше, чем бледность кожи, как слегка сощуреные глаза, потерявшие свой прежний блеск, навевали ужаса и осознание, что это уже не глаза, полные любви и нежности, моей любимой нянечки, что заменила мне мать в этом мире, а глаза полу-мёртвого тела, зажатого между обугленной землёй и бетонным малолитом.       – Хей, малявка! Да что же это такое? Что случилось? – доносится до меня словно через вату голос мужчины, что звучал для меня вданный момент успокаивающей мелодией. Казалось, только от его мягкого, чуть обеспокоенного голоса и тёплых рук, что снова сжали меня в более крепких объятиях, пытаясь хотя бы таким образом достучаться до иступлённой меня, мне становилось легче и я могла отвлечься от всех тех фантазий, где из-за моего эгоизма Умеко мучительно умирала, как и все в сегодняшний вечер.       Отлипаюсь от шиноби, выглядывая из под его подбородка и впервые за всё это время сталкиваюсь взглядами со своим спасителем. Слегка опешивше замираю, когда спустя столько времени я наконец-то смогла рассмотреть Фукучи более подробно, а не как раньше смазано. Лохматые волосы цвета вороньего пера, что при свете отливали моим любимым фиалковым оттенком, спадали на островатое лицо, на котором выделялись пухловатые и заметно обкусанне губы, и слегка перекрывали глаза, что были словно две бездонные ямы, такими же тёмными и глубокими, вызывающие восхищение и затягивающие в себя, в них читалось непонимание, беспокойство и даже удивление.       Сглотнув, всё же пытаюсь собраться и оставить на потом все эти мысли, что содержали в себе лишь оды восхваления красоте этого мужчины. Вспомнив вопрос, заданный мне недавно, меня снова возвращает в те мысли о нянечке, и в очередной раз за этот день начинает пожирать меня изнутри страх, а вместе с ним и вина, затрудняя мне дыхание омерзительным комом в горле.       – У-умеко.. Умеко! Она.. я не знаю где она! Она может быть в опасности... – как-то затравленно и с трудом прозвучали мои слова, когда я пыталась приглушить вновь подступающую панику и наконец-то ответить на поставленный вопрос Фукучи.       – Кто?.. Хотя нет, стой. Опиши её внешность, я попробую найти её, если ты так беспокоешься, – сдержанно проговаривает тот, глядя на меня своими он исковыми глазами, полные серьёзности и всё того же беспокойства, что, казалось, ни разу за всё наше знакомство не стихало.       Найти? А.. но.. как же я? Нет! Умеко важнее.. Да, лучше пусть оставит меня здесь, совсем одну среди этих отчаянных и таких незнакомых мне людей, но найдет Умеко и если ещё не всё потеряно, спасет её. Сейчас внутри меня отчаянно боролись две стороны, что только мешали мне мыслить и кружили голову. Страх быть брошенной, такой нерациональный, ведь по поведению Фукучи было понятно, что не оставит меня одну в таком состоянии, но разве меня этим доводом убедить? И желание спасти Умеко, что стала самым близким человеком для меня в этом мире, что всегда была рядом со мной и сейчас которая могла оказаться в ужасной ситуации только из-за того, что я поддалась панике, самозабвенно разрушаясь от созерцания Биджу, даже и не вспоминая о той, что помогала мне бескорыстно и с искренностью. И ни одна из этих сторон не может одержать победу.       – Не волнуйся, я не оставлю тебя здесь одну. Есть специальная техника, что создает клонов, которую я использую, чтобы отправить своихдвойников на поиски этой Умеко, – пытался меня снова успокоить Фукучи, видимо заметив мои метания и не желая ещё больше затягивать время.       И ведь точно! Эта техника.. Она просто моё спасение в данной ситуации. Я даже начала уважать Второго Хокагэ за то, что он создал её, но быстро осеклась и вернулась к нынешней ситуации. Заторможенно киваю, уставившись в бездонные глаза напротив, в голове предствавляя образ Умеко, особенно усердно сосредоточившись на одежде, в которой она сегодня была. Было непросто, ведь я не сильно заостряла своё внимание на то, как она выглядела сегодня, утопая в восторге от того, что наконец-то смогу выбраться из этого долбанного квартала долбанутого клана. Какая же я тупица! Но и ведь осуждать нельзя, я же не знала, чем все обернется, но как же обидно, ведь даже самая мелочь способна помочь в поисках Умеко..       Кое-как расписав шиноби, как нянечка выглядит, тот решил удостовериться и, создав клона, приказал тому сделать хенге по описанному образу. Я, удивленная уже в который раз проявлением чудодейственной чакры, все же пришла в себя под тихий хмык Фукучи, которого забавляла моя реакция на обычную в его понимании технику, и принялась поправлять образ, что на удивление не так уж и сильно отличался от действительности.       Быстро разобравшись с этим, представитель Учиха создал ещё клонов, что заполонили практически все свободное пространство, что находился между нами и другими людьми, вызывая негодование у остальных. Когда клоны исчезли из поля зрения, убежав искать Умеко, я смогла облегченно выдохнуть, ощущая, будто часть того груза, что я носила с собой с момента осознания, во что могла вляпаться дорогая моему сердцу нянечка, спал. Но меня всё ещё гложет вина, из-за чего мои мысли метались от осуждения самой себя до беспокойства о том, что мы могли не успеть и все уже напрасно.       И действительно, остаётся только ждать вестей и молиться всем известным Богам о успешном возвращении Умеко целой и невредимой.       Ну почему же все так обернулось.. Кажется, этот день я запомню надолго как самый неудачливый и принёсший кучу проблем как мне, так и всем остальным.