Не покидай меня никогда, Море

      «Не покидай меня никогда, море» - мысленно твердил себе Пэй Мин каждый раз. Сердце пропускало удар за ударом, замирая в предвкушении, томимое ожиданием новой встречи. В суете несущихся, как корабли на абордаж, дней он не заметил, как стал зависим от одной лишь мысли о встрече, что не предвещала ничего хорошего как для него самого, так и для его команды.

      Капитан отдаёт приказ сойти в одном из ближайших портов, находя для этого незначительную причину. Ведомый неизведанным желанием, Мингуан перечитывает собственные, так и неотправленные неизвестному адресату, письма. Лицо горит огнём, сердце тает в окутываемом его пожаре чувств многолетней давности, погружая в воспоминания минувших лет.

      Пэй Мин никогда не сможет забыть тот день. День встречи, перевернувший его мир с ног на голову, заставивший ощутить и понять то, к чему он никогда и не стремился. Пережить и не избавиться от чувств, не присущих пирату, за что корит себя по сей день. Встреча с Божеством морей отпечаталась в сознании мужчины в мельчайших деталях: каждый изящный жест руки, каждая складка дорогих, расшитых золотом и морской пеной, одежд, уходящих в водную гладь и сливающихся с ней в одно целое.

      Долгие пятнадцать лет скитаний по бескрайним водам тянулись целую вечность. И суть их заключалась не в поисках сокровищ и лучшей жизни, а в воспоминаниях и желании хотя бы на долю секунды ещё раз пережить то мгновения встречи лицом к лицу, ощутить жар чужого тела и запустить пальцы в влажные чёрные пряди.

      Каюта, освещаемая лишь одной догорающей свечой, навевала необъятную тоску. Капитан Мингуан сидел за письменным столом, лениво перебирая потрёпанные жизнью и временем письма, перекладывая с одного края на другой. В его сердце всё ещё теплилась надежда на возможность найти его, но с каждым годом остатки её дотлевали порохом несбывшихся мечтаний. Пэй Мин начал сомневаться – а не привиделось ли ему это во сне в одну из особенно беспокойных ночей. С этой мыслью он убрал все рукописи подальше от чужих и собственных глаз, с грохотом закрывая старый шкафчик стола на ключ, носивший под сердцем. И одна лишь мысль о желании отгородиться и окончательно стереть все воспоминания, заставить их потеряться в потоке жизни, что, несмотря на все грезы, продолжала идти своим чередом, заставила ощутить фантомное присутствие на корабле постороннего.

      Схватившись за саблю, Пэй Мин без тени осторожности приоткрыл двери каюты, впуская в неё до боли в глазах яркий лунный свет. Пара шагов вперёд вывела пирата на палубу, ослеплённую ночным светилой, отчего он тут же на мгновение зажмурился. – Кто здесь? – равнодушно кинул Мингуан куда-то в пустоту, пробегаясь затуманенным взглядом по палубе.

      Ожидание встречи с кем угодно ни на секунду не пугало мужчину, но увиденное перед собой заставило пальцы, стиснувшие рукоять до побелевших костяшек, разжаться и выпустить саблю с характерным грохотом на дощатый пол. Тёмные глаза выражали полное неверие и удивление от увиденного, в коих отражался стоящий неподалёку от хозяина силуэт мужчины в дорогих одеждах. Точно так же, как и пятнадцать лет назад. Перед бесстрашным капитаном стоял тот, кого всё это долгое время он желал и одновременно боялся встретить вновь. Божественная осанка и переплетённые пальцы рук под пышными рукавами ханьфу веяли изяществом, не оставляя равнодушным ни одного смертного.

      Божество молчаливо наблюдало за Пэй Мином, изучающе разглядывая каждую деталь в образе оппонента. Он заметно изменился с их первой и последней встречи: глаза, обрамлённые чёрными кругами, впали; до неприличия сильно выпирали скулы; на подбородке красовались несколько ещё свежих шрамов, тщетно прячущиеся за колючей щетиной. Расфокусированный взгляд блуждал по, открывшейся перед Мингуаном, картине. Осознание постепенно наваливалось на него тяжёлым потоком, отчего губы расползлись в хитрой и до боли пугающей водяного тирана улыбке. – Ты соизволил прийти, - прохрипел капитан, со всем присущим ему, вернее, собираемым по крупицам, равнодушием, – Спустя столько лет.

      Ши уду, – Владыка всех морей и океанов, - с ощутимой болью в глазах смотрел прямо перед собой, не в силах выдавить и слова. Он пропал и пропал осознанно, смывая солёной водой все следы своего существования и оставляя лишь призрачный след воспоминаний, травящих душу. Так было нужно. Но даже Высшие силы не могут объяснить зачем.

      Ответа не последовало. Этого и стоило ожидать. Лишь тёплый морской ветер путался в волосах, играя с прядями и развевая подолы одежд, напоминал о том, что время всё так же не умеет останавливаться и ждать. Первым навстречу подался капитан, ведомый не то злостью и обидой, не то сильным желанием и потрёпанный слишком долгим ожиданием. Ши Уду стоял недвижимо, словно статуя, которым поклонялись люди в надежде на лучшую жизнь и хоть какой-то успех в своих делах. Чистые светлые глаза цвета морской волны, излучающие беспокойство вперемешку с предвкушением, наблюдали за каждым шагом навстречу их хозяину.Водяной тиран, собрав в кулак остатки своей гордости, вскинул подбородок, выдавая холодное: – Ты не должен был искать этой встречи, ни при каких обстоятельствах, глупец.

      Громкий плевок и моментально сократившееся расстояние стали более ясным, чем ожидалось, ответом. Потрёпанные сапоги практически наступили на подолы нежно-голубой ткани, о чём ни один из них не пожалел бы. Пэй Мин был настроен более, чем решительно, не в силах скрыть бурлящие внутри уязвимого человеческого тела чувства, скручивающие нервы в тугой ком, что вот-вот подкатит к горлу так не кстати. – Тогда ты не должен был появляться в моей жизни, – пониженные на полтона, всё такой же хриплый голос излучал уверенность и настигающее с каждой секундой спокойствие, от которого не по себе становилось уже Ши Уду, но виду он не собирался подавать, – Ни тогда, ни сейчас.

      И в этом человек был прав. Но будь всему божественному любовные чувства так же чужды, как и сострадание, мир бы перевернулся с ног на голову в безысходности. Тонкими пальцами, что ранее прятались под рукавами, божество с осторожностью коснулось израненной временем кожи щеки мужчины напротив, совсем невесомо, проводя вниз. Но даже при всей своей осторожности и минимальности это действие не стало менее обжигающим. Взгляд морской глубины, таящий в себе множество секретов, с некой нежностью блуждал по изменившемуся до боли лицу, спускаясь всё ниже. Обоим хотелось запечатлеть как можно больше за мгновения, проведённые рядом.       И оба знали, что это всё лишь минутная слабость, которая вот-вот закончится, растворится в морской пене, не оставляя за собой и следа.                                                                                     Точно так же, как пятнадцать лет назад.