Пулей в лоб

Иззи был прав, всегда. Жаль, что Тич его не слушал. Эдвард стиснул в руке кусок красной ткани, отрешенно глядя в окно и словно надеясь, что где-то за горизонтом покажется Стид. Точнее, капитан Боннет. Но, конечно же, он не появился. А он, Эдвард, еще предлагал вместе сбежать… Но такие аристократишки, как Стид, не умеют держать своё слово, Эд уже убедился, что, помимо «пассивной агрессии», в арсенале у таких людей еще много всяких психологических уловок, против которых любой пират словно становится безоружным, идущим по доске прямиком в пасть акулам. Но теперь, если вдруг Боннет решит приползти обратно, Эдвард не будет церемониться. Он заглянул в зеркало, стоявшее в каюте Стида… Боннета. Его лицо начало обрастать щетиной, но даже сейчас невооруженным глазом было заметно, что щетина уже давным-давно не чёрная, а скорее седая. При взгляде на непривычно беззащитный без густого волосяного покрова подбородок Эдварда пронзило бессильной злобой на Сти… Боннета, которого он, Эдвард, спас от казни и согласился служить короне, согласился сбрить то, что было его бронёй и его флагом, означавшим смерть — бороду. А еще отсутствие бороды напоминало ему о тех аристократишках с приёма, так как все были, как один, безбородые. Взгляд метнулся к давно погасшему… не камину — его так вряд ли назовешь на этом корабле, — а костру, и Эд вдруг увидел черный уголек, выпавший в каюту. Пират подошёл и взял этот уголек, а затем вернулся к зеркалу. Бороду ему отращивать еще долго, но черноты можно добиться уже сейчас, — и с этой мыслью Эд с силой стал водить углём по своей щетине, окрашивая её в чёрный цвет. Через пару минут Тич заглянул в зеркало снова, но тут же чуть не отпрянул. Он понимал, что Сти… Боннет заставил его размякнуть, но, похоже, до последнего не осознавал, насколько. Когда тот ушел, Эдвард выплакал себе все глаза, и стало очевидно, что его заплаканный взгляд совершенно не внушает ужас. Это не Чёрная Борода. Это Эдвард Тич, второй капитан, правая рука, счетовод, весельчак, кто угодно, но не грозный капитан. Не зная, что ему сделать, Эд растерянно потер глаза одной рукой, надеясь стереть вновь выступившие слезинки, а потом взглянул в зеркало снова и обомлел. Уголь теперь оказался еще и на глазах — но, на удивление, Эдварду не казалось это нелепым. С усилием потерев участки вокруг глаз грязной рукой, Эдвард еще и взъерошил волосы, и, заглянув в зеркало в третий раз, словно увидел, как мелькнул тот образ из книжки С… Боннета. Человек с дымом вместо головы, с девятью пистолетами, эдакий «вампиро-викингский клоун», как сам Эд выразился, но это, бесспорно, был пугающий облик. И он вполне в духе того Чернобородого, которого знает общественность. Эдвард сам себе усмехнулся в зеркале. Что, Боннет, не получилось изгнать Черную Бороду? И не получилось бы. Ни дорогими шелками, ни книгами, ни твоим смазливым личиком или сладкими губами. Он — Черная Борода. Всегда им был и всегда будет. А если Боннет решит заявиться к нему на корабль — что ж, в этот раз он сможет противостоять этим психологическим трюкам. Пулей в лоб.