Ханна. Обмен.

Женщина. Она с мрачной брезгливостью оглядела валяющихся на полу раненых. Поделом! Не смогли трезво оценить мальчишку - вот и поплатились. В подонка надо было стрелять. Сразу и без предупреждения. Ведь знали же, что он за тварь! А теперь… Упустили. Эту инопланетную сволочь, этого нелюдя! Выпустили на волю, к людям. К мирным, мать их, жителям! Нет, она не жалела жалких штатских, этих безвольных, бесхребетных людишек. Это стадо, которое таким, как она, доверено охранять и пасти. Какая разница, сколько их погибнет в ходе операции - один, два или сотни и тысячи? Дело не в жалости. Дело в уязвленной профессиональной гордости и самолюбии. Она - ЧЕЛОВЕК, а оказалась бессильна против тупой инопланетной твари, против модифицированного уродца, все предназначение которого состоит лишь в том, чтобы убивать… Женщина с едва сдерживаемой злобой пнула одного из раненых, смачно плюнула розоватой слюной на пол - опять повело десну до крови, и вышла в коридор, от души хлопнув дверью медотсека. - Нет, - прошептала она. - Я не сдамся. Не сдамся. Ты не победил. Ты всего лишь получил передышку. Но я знаю, ГДЕ тебя искать. И я найду тебя. Обязательно найду. Потому что у таких, как ты, нет права жить в этом мире! Девочка. Девочка с сожалением отставила пустую кружку и задумалась. Затем посмотрела на рыжего парня и поинтересовалась: - Скажи, а… ты музыку слушаешь? Рыжий посмотрел на нее с интересом и пробормотал себе под нос: - Бедный ты, бедный! Видать, крепко же тебе досталось, - и добавил чуть громче: - Да, Сеф, слушаю…А что? - Я… - девочка замялась, не решаясь, не смея попросить. - А… А мне можно послушать? Я никогда не слышала, ой, то есть, я хочу сказать, не помню, что это такое… Рыжий схватился за голову, но тут же взял себя в руки, хотя по нервно дергающемуся веку было заметно, что, попадись ему сейчас в руки глава научного отдела, он сам, собственноручно, и голыми руками, его порвет на мелкие клочки. - Э-э, что слушать будем? - как можно небрежнее спросил он. - Поп, рок, классику? - А что любишь ты? - девочка внимательно посмотрела рыжему в глаза, отчего парень почувствовал себя не совсем уютно. - Ну-у, я люблю разную музыку. Хорошую музыку, - неопределенно пожал он плечами. - Тогда скажи, - продолжала допытываться девочка, - а какую музыку СЛУШАЛ я? - Хммм, - рыжий на мгновение задумался, а затем расплылся в улыбке: - Ну, ты у нас меломан привередливый, хотя кое-что из того, что тебе по душе, в моей коллекции есть. Вот, например, - он потянулся к полке и достал с нее какую-то тоненькую прозрачную коробочку, в которой лежал переливающийся серебристый диск, - Твой обожаемый «Найтвиш». Слушать будешь? Девочка только утвердительно кивнула головой и калачиком свернулась в кресле. Мальчик. Песок. Всюду этот хренов песок. Да, как же он подзабыл? Ханна говорила, что база находится в одной южной пустынной стране. Как ее там бишь? Марокко. Странный мир и странные названия, хотя кое в чем ни люди, ни природа не отличаются от того, что он привык видеть в своем мире. Мальчик отряхнул красно-кирпичную робу, с сожалением отмечая, что посреди такой пустой и открытой местности в этих тряпках он будет слишком далеко заметен. Пнул с досады люк вентиляции, замаскированный под камень и прислушался. Где-то вдалеке ревел мотор. И не один. Уже ищут, уроды. Снять тряпки - значит обречь себя на солнечные ожоги и кучу царапин. Да и по жаре он вот в таком виде долго не протянет. Звук приближался. Мальчик грязно выругался, снова открыл люк и ящерицей юркнул в образовавшееся отверстие. Проверил лежащие за пазухой бумажки, которые прихватил в медицинском блоке. Ничего интересного - просто результаты анализов крови. Его и девочки. Зачем они ей, мальчик не знал, да и не хотел вдаваться в подробности - контракт есть контракт. Внезапно он понял, что вместе с бумажками лежит еще что-то. Какой-то более твердый и плотный прямоугольный предмет. Видимо, машинально прихватил со стола еще и папку. Надо же! А он не замечал за собой клептомании. Не было этого в его натуре. Значит, предмет не менее важен, чем эти глупые цифровые выкладки. Мальчик осторожно достал из-за пазухи… старенькую и помятую детскую книгу. На незнакомом языке. Сказки. Волшебные сказки в недорогой обложке и со страшноватыми иллюстрациями. Латинские буквы непонятного языка складывались в причудливую вязь, образуя знакомую фамилию. Когда-то, давно, он уже читал эту книгу… Только обложка была другой, да картинок вообще не было, но суть не менялась. Мальчик внезапно улыбнулся. Он знал, кому принадлежит книга, и был намерен выжить в этой операции. Ведь сказки братьев Гримм еще нужно вернуть их хозяйке. Мужчина. Кофе, музыка, книги… Чушь! Дичайшая чушь! Где это видано, чтобы гаубица слушала музыку, ядерная боеголовка читала детские сказки, а автомат Калашникова попивал кофе? Мужчина потер виски, которые начинало ломить от напряжения. Контракт летит в тартарары, и все потому, что, дав этим двоим совершенное тело и талант убивать, у них по ошибке забыли забрать самую малость, но малость, которая, будучи совсем не нужной Идеальному оружию, теперь грозила пустить весь проект насмарку. Пустяк, безделицу. Всего-навсего, человеческую душу… Женщина. Глаза болели от напряжения, но она упрямо вглядывалась в белеющую от зноя, раскаленную даль. По такой жаре этот парень, этот ублюдок никак не мог уйти далеко. Она внутренним чутьем ощущала, что мерзкая тварь где-то близко. В конце-концов, ну, не железный же он? Не робот же! Живой. А значит, оказавшись в совершенно незнакомом месте, да на таком пекле, без еды, питья и в очень плохой одежде, он обречен. И, скорее всего, они его вот-вот настигнут. Красная роба должна далеко просматриваться на такой открытой местности. Ну, не под землю же он провалился, черт его дери! На горизонте замаячило какое-то пятно и она почти обрадовалась, но вовремя подавила в себе неконтролируемый порыв эмоций: рано! Слишком рано! Настоящее счастье она испытает лишь тогда, когда прострелит этому уроду, скрывающемуся под личиной нормального человека, башку. Сначала ему, а потом и девчонке. Женщина не сомневалась, что сможет выследить их обоих.