Потерянная ветка

VI *** “Раздражает, — вновь повторил про себя Роуз, взглянув на спокойное и умиротворённое лицо спящей Амалы, — значит, спящий дьявол милее сотни ангелов, да?” Девушка вздрогнула во сне, и на её лицо упала прядь волос. Эммет, словно в трансе, уже было потянулся, чтобы убрать непослушный локон, однако, в самую последнюю секунду, резко отдёрнул руку, поднялся и, отойдя к дальней стене комнаты, уставился в окно. За тонким стеклом всё так же тихо посапывала одинокая улица, в чьём-то дворе цвели, неизвестные Роузу, цветы. Ночь, подобно какой-то древней и величественной богине, вперяла взор своего единственного блёклого ока прямо в комнату, развешивая по стенам, шкафам и прочей многочисленной мебели, серебряные лунные цепочки. Всё вокруг казалось тихим и безжизненным. Или всё таковым и являлось? Эммет смотрел в омут всё того же бескрайнего ночного неба. Однако теперь, вместо холодной и спокойной пустоты, ему, подмигивая и насмешливо мерцая, улыбался белый перламутр звёзд. Удивительно, ведь всего час назад, смотря на небо, он видел лишь чёрное нетронутое полотно. Как могло оно так внезапно превратиться в эту жемчужную картину? Ночь порождала слишком много вопросов, ответы на которые старательно прятала под своей подушкой, укрывала от чужих глаз. Киллиан Лайтвуд ушёл уже полчаса назад, да и Приянка дважды заходила с сообщением о том, что в гостиной для руководителя застелена кровать. А он всё тут. Ходит. Зачем? Эммет, устало вздохнув, опустился в кресло напротив кровати Амалы. И что теперь? Как ему следует себя с ней вести? Амала, совершенно точно, оставалась для него всё такой же раздражающей, все её действия были не логичными, её речь, казалось, содержала в себе слишком много не нужной и бессмысленной экспрессии. То есть, переводя на язык хмурой тучи в очках, эта зелёная, совершенно не опытная девушка, являлась его полной противоположностью, а значит, по определению, не могла не раздражать. И он предполагал ,нет, он точно знал, что раздражал её ничуть не меньше. Это было нормальным. С самой первой встречи Эммет чётко прочертил границы. Его всё устраивало. Однако, почему же, эти самые границы, в которых совсем недавно он ощущал себя так комфортно, теперь больше походили на клетку? Что за глупое, бессмысленное чувство кольнуло его сегодня, когда Лайтвуд поднял Амалу на руки? Ревность? Вряд ли. В конце-концов, Роуз много раз слышал в свой адрес слова о том, что у него нет сердца, что он просто человеческая оболочка, пришедшая в этот мир лишь для того, чтобы день ото дня нести свою службу на пользу стране. Он не считал их оскорбительными и даже ощущал какую-то непонятную гордость по этому поводу. Ведь эмоции только мешают, а от его работы зависят жизни других людей и успешное выполнение поставленных задач. Намного проще убедить себя в отсутствии каких-либо человеческих чувств, чем потом смотреть в глаза матерям тех людей, чьи жизни ты не смог спасти. Мудрее всего пожертвовать одним, чтобы спасти сотню, так ведь? Но сейчас что-то вышло из-под его контроля. Он не совсем понимал, что именно, однако всё никак не мог избавиться от чувства беспомощности, неспособности взять всё в свои руки. Один раз- случайность, три- закономерность. С этой миссией творилась какая-то чертовщина. Роуз, привыкший сводить общение со своими подопечными к минимуму, открыто конфликтовал со своей командой … нет, не верно. Он был собой, спокойным и расчётливым, чётко отдавал приказы всем. Всем, кроме неё. Кроме Амалы, мать её, Кхан. Она, словно компьютерный вирус, вызывала полный сбой в стройных рядах нулей и единиц, нелепая ошибка, болезнь. Ведь даже сейчас, вместо того, чтобы идти спать, он сидит и смотрит на неё, охраняет её беспокойный сон, и это чувство... можно ли назвать это любовью? Как это — любить? “ У меня нет никаких причин находиться сейчас в этой комнате...и всё же, — он откинулся на спинку кресла и подпер голову одной рукой, — Как глупо. "Зачем?" Что за странный вопрос вообще? Мисс Кхан моя подчинённая и, вне зависимости от того, каких убийц она себе напридумывала, эта девушка пережила огромный стресс. Как я могу оставить её одну? Будь на её месте мистер Лайтвуд или, Боже упаси, Вайш, я бы поступил точно так же... И всё же, забавно, если она действительно думала, что в подворотне скрываются убийцы, что, безусловно, было не так, эта сумасшедшая девушка и правда пыталась защитить меня? — Роуз поправил очки.” О том, сколько ещё он, сидя в старом кресле, торговался со своим внутренним “Я”, придумывая нелепые причины, по которым он решил остаться в спальне Амалы и решая, как ему следует в дальнейшем обращаться с ней, знают лишь старые настенные часы с кукушкой. Но, боюсь, что эта маленькая деревянная птичка не склонна делиться своими секретами... *** “Бесит,— в сотый раз повторила про себя Амала.” Девушка сидела на краю свой кровати, свесив ноги, и в упор смотрела на, спящего напротив, руководителя. Эммет Роуз, великий и ужасный, гроза всей поисковой группы и, по совместительству, ночной кошмар Амалы, во снах приходивший к ней вместе с той самой школьной математичкой, сейчас сидел в кресле, буквально в двух метрах от кровати девушки, и мирно спал, как-то смешно хмурясь во сне. Первые пару секунд после пробуждения, Амала была, мягко говоря, удивлена наличием в её спальне постороннего. Ещё минуту она затратила на то, чтобы смириться с тем, что первым мужчиной, с которым она оказалась один на один в спальне, оказался именно Роуз. Затем, убедив себя в том, что это не считается и вообще "проделки тёмных сил", она принялась прокручивать в голове события последней ночи, упорно пытаясь игнорировать “лишнего” человека в своей комнате и стараясь понять, как их группе следует действовать дальше. “Это было жутко. Нам следует доложить об этом и, наверное, следует вернуться в Лондон. Тогда...— девушка запнулась, стиснула зубы, закрыла глаза и сделала пару глубоких вдохов,— тогда... Да это невозможно!— индолог снова ввинтила свой взгляд в лицо спящего руководителя,— Как он вообще может так спать? Бесит, бесит, как же раздражает!” Руководитель согнулся в кресле в какой-то неестественной позе. Амале казалось, что она буквально чувствовала ту боль, которой ему отплатит шея, в благодарность за своё однобокое положение. Но самой кошмарной вещью, тем, что распаляло и без того раздражённые нервы девушки, были его дурацкие, вот-вот норовящие свалиться на пол, очки. Девушка была уверена, что единственной вещью, удерживающей их на переносице руководителя, была какая-то потусторонняя сила, и индолог не понимала, была ли она благодарна этой самой силе, или же желала ей смерти в адском пламени. “Нет. Не буду я их трогать. Пусть падают. Мне-то какое до этого дело? — возмущалась она про себя, — А если стёкла поцарапаются в результате падения? Не то, чтобы мне правда было дело, но, не думаю, что он сможет заменить их в скором времени... Стоп! Снова. Какая мне разница? Почему меня вообще это цепляет?” Амала откинулась на подушку, отвернулась от Эммета и, укутавшись в кокон-одеяло, закрыла глаза. “Спи. Ну же. — безуспешно, — Какого чёрта со мной вообще происходит? Я же не могу...он же не может мне..? — кончики ушей девушки вспыхнули от одного только предположения о том, что она может испытывать хоть какие-то тёплые чувства к этому человеку. ” Амала перекатилась на другой бок и как-то грустно посмотрела на Роуза. Грубый, постоянно унижает её перед остальной командой, вместо того чтобы обсудить ошибки при личной беседе, критикует и ругает за каждую оплошность. Может он так самоутверждается? Или она действительно настолько ему противна? Индологу не хотелось верить в последнее. Ей почему-то казалось, окажись это правдой, что-то внутри могло сломаться, потрескаться, рассыпаться и угаснуть, смешавшись с дорожной пылью Калькутты. Вот только что это? Почему, смотря на него, она чувствовала себя по-домашнему уютно? С их самой первой встречи это чувство не покидает её и, наверное, оно каким-то образом придаёт ей силы продолжать просыпаться каждое утро в этой чужой стране, вдали от дома и семьи. Поэтому она так боялась его смерти? Какое бы чувство пришло на смену этого, если бы у индолога не получилось его спасти? Страшно. Слишком страшно об этом думать. —Почему Вы такой? — прошептала девушка. На глазах блеснули слёзы, но она тут же вытерла их. Амала не хотела играть в любовь. Её жизнь и так была похожа на некачественно прописанную книгу и добавлять в неё какие-либо смятения, сомнения, отказы и интриги- не входило в её планы. В первые недели прибывания в Калькутте, индолог была по-настоящему счастлива, ведь она наконец-то встретила человека, которому могла открыться. Киллиан Лайтвуд был пределом её мечтаний. По началу он показался ей хмурым и неприступным (предполагаю это от того, что кто-то засунул грозовые тучи ему в глаза. Извращение-то какое), однако, он довольно быстро показал свою другую сторону. Милый, заботливый, готовый всегда выслушать — это-ли не мечта? “ Так почему, чёрт возьми? Откуда в моей голове вообще взялся Эммет Роуз? Что за глупость?—девушка прикусила губу,— знаешь, сердце, сволочь последняя-вот ты кто!” Придумав ещё тройку крепких синонимов к слову “сволочь” и с любовью адресовав их своему сердцу, она неохотно покинула мягкую гавань своей кровати и на цыпочках подошла к Роузу. Сейчас Амала чувствовала себя не индологом, а великим укротителем хищных животных, запертым в одной клетке с какой-нибудь гиеной. “До льва всё же не дотягивает, —усмехнулся кто-то в её голове. Девушка с трудом сдержала улыбку.” Подойдя на достаточно близкое расстояние, она наклонилась и протянула руку к лицу Роуза. Когда же Амала кончиками своих пальцев коснулась холодного метала очков Эммета, сердце её, по какой-то необъяснимой причине, забилось чуть чаще. Она затаила дыхание и , одним аккуратным, но быстрым движением, стянула очки с лица мужчины. Руководитель слегка нахмурился и пошевелился. Амала, словно маленький шкодливый ребёнок, которого застукали за очередным озорством, замерла на месте, не смея даже моргнуть. Она испуганно смотрела на своего начальника. “Только бы не проснулся. Только бы не проснулся. Всё что угодно, только не это!—молилась про себя индолог. Стараясь не делать резких движений и затаив дыхание, она растерянно цеплялась за все возможные отговорки, которые могла сказать Роузу в случае его пробуждения, но они ускользали из её головы, подобно тому, как вода утекает через решето.” К великому облегчению девушки, мужчина, кажется, был слишком уставшим и, по этой причине, спал крепким сном. Индолог, внезапно вспомнив, что человеку всё же нужно дышать для поддержания жизни, бесшумно, но глубоко вдохнула, наполняя умирающие лёгкие живительным воздухом. Немного отдышавшись, она, дабы точно удостовериться в том, что злобный монстр, по имени Эммет Роуз спит, и опасность миновала, посмотрела на его лицо. “Миленько, — казалось, подсознание девушки не смогло бы остановить эту мысль, даже если бы очень постаралось, ведь то, насколько мягкими стали черты лица руководителя без чётких и острых диагоналей очков, нельзя было описать никаким другим словом." Сейчас перед ней сидел не грубый руководитель, с которым у неё с самого начала складывались не самые приятные отношения, а тот самый человек, который иногда вырывался из-под маски всего этого недовольства и ненужных слов. Сейчас она видела не кого-то, кому она должна беспрекословно подчиняться и выслушивать нотации за мельчайшие оплошности. Нет, в настоящий момент, перед ней мирно спал простой человек, уставший мужчина, который несёт на себе непосильный груз ответственности и пытается в одиночку работать за всю группу. Именно этого его она пыталась спасти пару часов назад. " Значит, спящий чёрт * да, да, на большее пока не тянет *, милее сотни ангелов, да? — девушка покрутила в руках очки и бережно положив их на комодик, стоящий рядом с кроватью рухнула на постель.” Ей внезапно показалось, что тело стало легче, чем пушинка и щёки почему-то вспыхнули красным румянцем. Дурацкая улыбка всё никак не сходила с лица. Амала уткнулась лицом в подушку и сдавленно пискнула. — Чёрт!— выругнулась она громче, чем следовало бы. —Мисс Кхан, спите. Если хотите пить, вода стоит на комоде.—донеслось справа. Амала, округлив глаза, медленно повернула голову в сторону кресла. Роуз спал. Некоторое время она, не шевелясь, смотрела на него. —Спите,—не открывая глаза, пробормотал руководитель. Индолог еле сдержала смех. “Значит, Вы можете командовать даже во сне? Начинаю завидовать Вашим способностям, —усмехнулась она.” Амала ещё раз перевела взгляд на комод, на котором, рядом со стаканом с водой, теперь лежали очки. "И всё же с очками Вам лучше,— улыбнувшись подумала она,— никто не идеален. Забавно, а ведь завтра... хотя, кажется, уже сегодня, я хотела поговорить с Киллианом о наших отношениях. Но...” Амала не понимала, почему, то непонятное чувство, которое пробудилось в ней сейчас при мыслях об Эммете, так сильно отличается от того, что она ощущала, остававшись наедине с Лайтвудом. Скажите, как же определить, какое чувство звать любовью, а какое - безумием? Какая-то безысходность и подавленность внезапно накрыла девушку с головой. Ещё пару дней назад её мир чётко делился на чёрное и белое. У неё был прекрасный принц и жуткий злодей, против которого можно было объединить команду, а теперь... Мир внезапно смешался, закрутился и окрасился в разные оттенки серого. И самым страшным было то, что эти оттенки было очень трудно различить. “Сколько ещё я собираюсь себя обманывать? Это глупо. Я люблю Киллиана, просто сегодня я слишком переживала за жизнь Роуза, вот и всё. И нет тут ничего необычного. Это скоро пройдёт. В конце концов, Лайтвуд действительно заботится обо мне и переживает. Он любит меня и я...— не закончив свою мысль, девушка провалилась в сон.” Утром она так и не смогла вспомнить, что именно ей снилось, но чувство теплоты в груди заставило её улыбнуться лучам юного солнца.