Принцесса и Кайзер

      Ми Аморе Каденца была мертва.       Она умерла много лет назад. Аликорн плавно покачивалась в коконе чейнджлингов под Кристальным Сердцем. Ее розовая шерстка плотно облегала скелет и выглядела совсем не так, как при жизни. Ей отрезали гриву и хвост, оставив лишь несколько клочков меха на ногах и боках.       Проводя свои манипуляции над ее телом, чейнджлинги не затронули кьютимарку Кристального Сердца, но все остальное тело было изуродовано шрамами и надрезами. Рубцы от вскрытий виднелись на передних ногах, боках, холке, шее и вокруг оснований крыльев. Ее рог обломали, а к оставшейся части подключили провода, выходящие через верхнюю часть кокона и соединяющие тело кобылы с Кристальным Сердцем. От артефакта, подвешенного на цепях к потолку в центре подземной лаборатории, исходило лишь тусклое голубое сияние. В растрескавшийся кристалл были вбиты десятки других проводов, уходящих в висящие на стенах круглой комнаты небольшие коконы.       Флари Харт никогда не подозревала, что коконы можно использовать для сохранения тел от разложения. Глаза ее матери были закрыты, и Флари не хотела их открывать, боясь увидеть пустые глазницы. Чейнджлинги могли удалить глаза вместе с остальными органами во время процедуры бальзамирования. «Она выглядит почти как спящая пони». Флари сидела перед единственным в комнате коконом с телом, держа в передних копытах маленькую золотую корону.       Шесть дней назад в каждом коконе находился кристальный пони. Их забрали из шахт и поместили в них, чтобы подпитывать магией ослабевшее Кристальное Сердце. Комбинация из заклинания извлечения любви чейнджлингов и искаженное после их экспериментов Сердце медленно иссушала организмы присоединенных к ужасающей системе пони. Несмотря на то, что Кейденс покинула мир годы назад, кокон с ней все еще был подключен к Сердцу.       Флари смотрела на главную реликвию Империи, но ее мысли были далеко отсюда. Когда она была жеребенком, она разбила Сердце своими магическими воплями, но оно было полностью восстановлено благодаря любви и вере ее кристальных пони. Заряженное на полную силу, оно могло наделить Кристальный город и его обитателей характерным блеском; именно мечты и надежды пони заставляли их шерстку сиять. Сердце не было сугубо утилитарным устройством для защиты города от бури и морозов. Его существование было тесно переплетено с судьбой Империи. Одно не могло существовать без другого.       Недавно в стенах Кристального дворца произошла страшная бойня. Флари лично позаботилась о верхних этажах, но ее солдаты проявили не меньшую жестокость и внесли свою лепту в сражениях на нижних уровнях шпиля и его подземелье. В день нападения напуганные падением города гражданские укрылись во дворце, надеясь на то, что гарнизон Триммеля защитит их от мести разъяренных рабов. Сам хайвсмаршал, как и его офицеры, привезли с собой свои семьи и поселили их во дворце.       Никто из них не пережил ту ночь. Выжило лишь несколько юных чейнджлингов, укрытых аквилийским пегасом в старом чулане среди швабр и метелок. Флари видела, что следующим утром их отвели к остальным в оружейную. У Флари не было никакого желания наказывать кристальных пони за кровавый дождь, который залил ее дом, но следующие два дня она держала над оружейной щит, чтобы отвадить агрессивную толпу.       Каждую ночь чейнджлинги по всему городу сбрасывали вид неодушевленных предметов и пытались замаскироваться под ее павших солдат. Они снимали с тел униформу и пытались сгруппироваться с другими бойцами, чтобы попытаться навредить пони или просто сбежать из города. Большинство потерпело неудачу, а вчера в районе западной железнодорожной станции поймали особо крупный отряд. Теперь их тела, прикрытые украденной и плохо подогнанной униформой, украшали фонарные столбы.       Окраины были освещены пламенем погребальных костров. Флари посетила несколько из них, но их было слишком много. К тому времени, когда из-за шторма к ним прибыл первый бронепоезд с подкреплением, кристальные пони вернули свои дома. Ослабевшие копыта выбивали заколоченные двери и срывали с окон доски, чтобы их владельцы могли располагаться в пустых помещениях, некогда бывших их домами. Воссоединений семей и радостных гуляний было немного; в основном в последние дни живые были заняты тем, что забирали добро у мертвых, чтобы не пополнить их ряды.       В городе жило несколько сотен тысяч кристальных пони. Их годами заставляли жить в шахтах, а когда они поднимались на поверхность, чтобы расчищать железные дороги или прислуживать захватчикам, их заковывали в кандалы. Триммель опасался восстания и посылал в шахты инфильтраторов, маскирующихся под рабов. Шахты делили на небольшие блоки, которые было запрещено покидать, чтобы изолировать пони друг от друга. Кристаллы, результат труда ее пони, изымались и отправлялись в Земли Чейнджлингов. Как и в освобожденных ранее шахтерских поселках, их обеспечивали лишь гнилым сеном и минимальным объемом воды. Время от времени к ним спускались бюрократы под защитой элитных егерей для того, чтобы провести перепись и осушить их. Сбор любви, являющийся частью податей, которыми Кризалис обложила покоренные земли, истощал пони сильнее, чем тяжелый физический труд.       Другой важной составляющей Кристального Протектората являлся исследовательский центр. Флари всегда знала, что Кризалис ненавидит ее мать. Во время Кантерлотской свадьбы, состоявшейся задолго до того, как их история зашла куда-то не туда, и по континенту прокатилась Великая Война, Кейденс победила королеву с помощью силы чистой любви между ней и Шайнингом. Королева чейнджлингов провозгласила себя императрицей после победы над Эквестрией только для того, чтобы поиздеваться над памятью своей соперницы. Кризалис хотела подчинить себе Кристальное Сердце, которое могло обеспечить ее бесконечным запасом любви. Если бы она смогла, она, несомненно, использовала бы его как супероружие.       Флари Харт вздохнула и посмотрела на свою мать. «Возможно, если бы она смогла захватить тебя живой, ее желание бы исполнилось». Ее мать приняла последний бой вместе со своей Империей и напитала Сердце магией. Щит, который раньше позволял жителям радоваться свету солнца и не страдать от суровых северных морозов, использовался для сдерживания бомб и пуль. Кейденс связала себя со щитом, и окружившей город армии Триммеля пришлось потратить несколько месяцев на его осаду.       Каждый проведенный под постоянными обстрелами день забирал у Кейденс ее силы и здоровье. Сердце нуждалось в большем объеме магии, чем она могла ему дать. Кристальные пони поддерживали своего лидера и устраивали под окнами дворца импровизированные парады, но надежда угасала по мере того, как пустели склады с едой и припасами. С первого дня осады город был обречен, и вопросом было лишь то, сколь долго продержится щит. За пределами щита буря становилась все сильнее, поскольку потеря Клаудсдейла испортила погоду по всему Эквусу.       В какой-то момент Кризалис сбросила на город бомбу нового вида. Ночь стала яркой, как самый солнечный день, а весь город услышал истошные крики Кейденс, когда эхо от удара по щиту отразилось в Кристальном Сердце.       Щит выдержал, но ее мать так и не смогла оправиться. Мышцы аликорна не выдержали магического истощения и отказали, лишив ее возможности стоять. Она круглые сутки лежала под Кристальным Сердцем, едва способная отдавать команды. Ее рог постоянно светился, поскольку она вкладывала все свои силы в поддержание работы Сердца. Этого было недостаточно, и трещины на артефакте становились толще после каждого попадания артиллерийского снаряда по щиту.       Даймонд Драйзер, министр обороны, взял управление страной в свои копыта. Все что Флари помнила о нем, – это его тяжелый, вечно хмурый взгляд. Кристальный Город был подготовлен к тому, что щит не сможет вечно сдерживать бомбардировки и исчезнет. Пока армия укрепляла дворец, мирные жители прятались в шахтах. После того как за пределами города была взорвана бомба неизвестного типа, чейнджлинги начали нести большие потери от какой-то болезни, которая вредила им сильнее чем мороз и северный ветер.        Холодным зимним утром Кейденс умерла. Она так и не отошла от Кристального Сердца, защищая город и его пони даже в последние секунды своей жизни. Вскрытие показало, что она умерла от опустошения магического запаса – финальной стадии магического истощения, при которой исчерпавший резерв единорог сжигает свою магическую систему.       Флари не знала, сказала ли ее мама что-то на смертном одре. Когда чейнджлинги ворвались в город, солдаты Империи отступили во дворец. Ведомые Даймондом, они продержались целый день. В том бою чейнджлинги не брали пленных, а если понибудь и пережил его, их больше никогда не видели.       Триммель вывесил тело Фаринкса с балкона дворца, а Кризалис устроила парад победы, облачившись в строгую белую форму и проведя колонну танков по улицам. Когда Кризалис провозгласила себя императрицей Кристальной Империи, согнанным на парад пони не показали Кристальное Сердце. Вооруженные надзиратели заставили их топать ногами и показывать радость от воцарения своей новой владычицы, а потом увели обратно в шахты.       В течение следующего года щит постепенно тускнел и уменьшался. Фермы и парки в предместьях погибли под воздействием непрекращающихся бурь, а железнодорожные пути были заметены снегом. Кризалис пришла в ярость и приказала починить Сердце. Чейнджлинги заявляли, что Кейденс смогла выжить. Нипони не поверил в их россказни о том, что на самом деле она помогает им в восстановлении щита, но с годами у измученных рабов появилась надежда на то, что однажды принцесса и Кристальное Сердце вернутся.        И вот теперь Флари Харт сидела под растрескавшимся голубым кристаллом. Ее крылья нервно шуршали по летной куртке. В первое утро она приказала вскрыть коконы и освободить пони. Некоторых было уже не спасти, но, по крайней мере, они умерли в объятиях своих семей и друзей. У одной кобылы не осталось нипони близкого, и Флари держала ее копыто, когда она угасала.       Она до сих пор чувствовала слабое прикосновение костлявого копыта к своему меху. Ее звали Гарнет, и ее жеребята и муж погибли в шахтах. Перед смертью она успела улыбнуться. Рядом с коконом лежала тонкая папка с ее досье, и Флари не могла смотреть на знакомую подпись, поставленную на каждом листе.       Триммель не лгал. Пони действительно помогали им. Пони из Эквестрии и Кристальной Империи, привезенные чейнджлингами для помощи в исследованиях Сердца. Каждый чейнджлинг во дворце был выслежен и убит, но пони избежали их участи; ее солдаты убедились в том, что это настоящие пони и оставили их в покое.       Кристальные пони были настроены поступить радикального по-другому.       Пожилая кобыла по имени Абакус Синч пыталась сбежать, но была поймана недалеко от дворца. Толпа кристальных пони буквально разорвала ее на части, используя только копыта, и залила мостовую ее кровью. Она была главным надзирателем в шахтах Кристального Города. Большинство ее подчиненных были убиты еще в начале восстания, забитые кирками и лопатами в тесных тоннелях.       Ученые чейнджлинги, изучавшие Кристальное Сердце, укрылись в подземельях среди пони. Спайк нашел их после обнаружения комнаты с коконами, поэтому был не в настроении высушивать их крики мольбы. Однако он пощадил пони, решив, что они такие же пленники, как и остальные.       Возможно, в некотором смысле они и были пленниками, но настоящие рабы, встретив их в коридорах дворца, забили их до смерти. Немногие выжившие забаррикадировались в каморке, спрятавшись за спинами отряда грифонов. Солдаты смогли восстановить подобие порядка и спасти тринадцать ученых.       По приказу Триммеля ученые и солдаты во дворце должны были сжечь все протоколы экспериментов. Они не успели уничтожить следы своих зверств, а пони, пережившие нахождение в коконах и освобожденные из клеток, знали больше, чем предполагали чейнджлинги.       Они изучали различные методы извлечения любви и выясняли, влияет ли физическое здоровье и ментальное состояние пони на объем любви, который может быть извлечен до смерти подопытного.       Они выясняли, влияет ли племя и возраст на качество любви.       Они выясняли, влияет ли смешанное происхождение пони на их физические характеристики, и в каком положении находятся такие пони относительно среднего чейнджлинга.       Наконец, они пытались восстановить Кристальное Сердце. Они предположили, что артефакт связан с кристальными пони, и разработали способ извлекать из них любовь, чтобы направить энергию в кристалл и напитать его. Это был жестокий и неординарный план, но он не сработал. Подопытные умирали от магического истощения, независимо от их племени или возраста.       В открытом дверном проеме показалась прихрамывающая кобыла. — Принцесса. — Джадис поклонилась.       — Пора? — спросила Флари, отводя взгляд от своей матери.       — Мы готовы.       Флари в последний раз посмотрела на свою маму, а затем надела корону на голову. Она встала и покинула комнату с Кейденс и Кристальным Сердцем, пройдя мимо Джадис и подойдя к лестнице. Кристальная кобыла смотрела на кокон, изо всех сил стараясь не расплакаться в присутствии своей принцессы. Флари проигнорировала ее прерывистое дыхание и перешла на рысь, заставив эскорт ускориться и неловко заволочить поврежденной ногой. Аликорн прошла мимо пулевых отверстий и обожженных кристальных стен и переступила через пятно засохшей крови, которое до сих пор не было стерто.       На очистку дворца уйдут недели, а восстановление города займет целое поколение. Во время оккупации чейнджлинги не утруждали себя восстановлением зданий, а войска Хартсонга все еще грабили арсеналы и растаскивали оборудование, оставшееся после падения города. Были и более важные дела, чем забота о архитектуре.       Всю дорогу до тронного зала Флари молчала; солдаты и гражданские, мимо которых она проходила, быстро кланялись ей и возвращались к своим делам. У нее разболелась шея от ответных кивков, но она все равно заставляла свою гриву покачиваться вверх-вниз при встрече с каждым подданным.       Тронный зал на первом этаже шпиля был забит пони, а у потолка парило несколько грифонов. Помещение переживало не лучшие времена: пол - заляпан отпечатками от тысяч грязных копыт, голые стены – испещрены отметинами от шальных пуль. Черные знамена Гегемонии были сорваны, но их место не заняли символы Империи. Флари приказала использовать ткань для шитья одежды, а не для изготовления бесполезных флагов.       Кобыла кивнула паре охранников у боковой двери, переступила порог и оглядела огромную толпу. — Принцесса, слухи о них разошлись по городу. — пропыхтела Джадис у нее из-за спины.       Спайк стоял перед троном и говорил с Даскрестом и Хартсонгом. Их прикрывало кольцо солдат, сдерживающее напирающую толпу. Солдат из Нова Грифонии открыл клюв, чтобы приказать пони расчистить проход, но принцесса подняла копыто и остановила его. — Я сама справлюсь с этим. — попросила его аликорн.       Жеребец рядом с охранником оттирал от стены красное пятно. Его выцветшая шерстка была покрыта проплешинами, а задние ноги с трудом удержали его, когда он поднялся на них, чтобы пройтись тряпкой по верхней части пятна. Флари увидела, что мех на внутренней части передней ноги стоящего жеребца был сбрит, а на коже вытатуирован номер. «Из коконов или клеток». Заметив ее взгляд, он одарил аликорна сдержанной улыбкой. — Принцесса, я почти закончил. Такими темпами мы быстро вернем дворцу его первоначальный вид.       Флари телепортировалась к трону и попыталась отдышаться, уставившись на него. Она отвернулась от толпы. Спайк заметил вспышку и резко закончил разговор с Даскрестом. Его когти заскрипели по кристальному полу, когда он перескочил через несколько невысоких ступенек, возвышающих трон над остальным залом. Пони заметили движение и загудели, завидев свою принцессу.       Удары сердца гулко отдавались в опущенных ушах молодой кобылы.       Спайк наклонился и прошептал ей на ухо. — Мы не обязаны сейчас заниматься этим.       «Обязаны». Флари развернулась и взмахнула крыльями, взлетая к потолку. — Мои пони. — Ей пришлось приложить усилия, чтобы начать речь с этих слов. — Мое сердце радуется, когда я вижу вас перед собой. — Кристальные пони одобрительно затопали. Со своей позиции она видела, как некоторые вкладывали в удары слишком много сил и спотыкались, но их соседи помогали им подняться. Аплодисменты были почти оглушительными.       — И мое сердце болит, когда я говорю это, — Флари продолжила. — но это будет закрытое слушанье. Пожалуйста, подождите вместе с остальными на площади. — Аплодисменты медленно стихли. Толпа смотрела на нее с замешательством и недоверием, а потом их мордочки перекосились от злости, а хвосты нервно задергались. Часть пони подчинилась ее приказу и начала покидать дворец, но большинство осталось в тронном зале. Стоявшие рядом со входами и троном солдаты приготовили свое оружие.       Среди освобожденных распространилась молва о том, как она защитила жеребят чейнджлингов в оружейной. Они должны были отправиться в Нова Грифонию с первым поездом в сопровождении усиленной охраны. Флари не знала, какая жизнь ждет их на новом месте; часть самых маленьких не выдержала накатившую на город волну ярости и впала в кататонию. Торакс верил в них, и этого было достаточно.       Флари бросила взгляд на серого кристального пони в коричневой униформе. Стоящий недалеко от трона пони с неприметной внешностью почувствовал ее взгляд и повернул шею в ее сторону. Флари вернулась к толпе. — Справедливость восторжествует. — пообещала принцесса.       — Убейте его! — закричала какая-то кобыла. Флари сразу поняла, кого она имела в виду.       Крик подхватили еще несколько бывших рабов.       — Нам придется применить силу, чтобы выгнать их. — заметил Спайк. — Толпа снаружи тоже растет.       Рог Флари засиял голубым огнем. По всему залу забегали искры, отскакивающие от стен и потолка. — Я сказала, что справедливость восторжествует. — проревела она. — Неужели мое слово ничего не стоит? Неужели вы думаете, что их слова смогут поколебать мое сердце после той боли, что они причинили вам, мои пони? Они ответят за свои поступки, но это произойдет на моих условиях.       Принцесса сузила глаза. — Уходите. — Это слово эхом разнеслось по комнате, и люстры на потолке пошатнулись от потока воздуха. Сила ее голоса ошеломила строй солдат и переднюю часть толпы. Под воздействием стадного инстинкта пони отступили от нее.       Спайк опустил когти от ушей. Пони медленно выходили через парадный вход, подгоняемые давлением шеренги солдат. Прежде чем разойтись по площади, им нужно было обойти неглубокий кратер, оставшийся от взрыва. Во время атаки двери были снесены, поэтому Флари закрыла вход плоским непрозрачным щитом, отделяющим площадь от тронного зала. Ее рог загудел, и звуки, которые издавали тысячи собравшихся на улице пони, утихли.       Флари опустилась на жесткий кристальный трон. Формально он был частью пола, поэтому Триммель никогда не задумывался о его демонтаже. В годы оккупации трон был отделен от остальной комнаты плюшевыми бархатными канатами и предназначался только для Кризалис.       «Наверное, сейчас в ее заднице достаточно плюша, чтобы с комфортом сидеть на нем», фыркнула Флари. Ее мать обкладывала трон грудой подушек, и Флари с чувством стыда посмотрела на свой худой и пустой круп, выглядывающий из-под коричневой куртки. Ее летный костюм был непригоден к дальнейшему использованию: на него попало такое количество крови и прочей мерзости, что отстирать его было невозможно. Розовый цвет ее меха позволял ей выглядеть вполне прилично, но даже сейчас он был на несколько оттенков краснее нормы. Чтобы отмыться, ей потребовалось бы лишить город всех имеющихся запасов воды и мыла.       Флари обвела взглядом оставшихся грифонов и пони. Рейнбоу, до этого сидящая на люстре, приземлилась в середине помещения. Напряжение кобылы было легко заметить по тому, что каждый ее шаг сопровождался беспорядочными подергиваниями металлического крыла. Даскрест сидел на ступеньках подле трона, его брови были нахмурены, а сам он не отрывался от фляжки со спиртным. Вторым когтем он крутил свой посеребренный револьвер. Хартсонг стоял неподалеку от грифона; казалось, что он непринужденно разгадывает узор на стене, но дрожь задней правой ноги жеребца выдавала его подавляемое волнение. Джадис присела у боковой двери, через которую Флари недавно вошла, и пребывала в смятении. Бледно-голубая кобыла потирала свою покалеченную ногу.       — Джадис, приведи их сюда, а потом встань подле трона. — попросила ее принцесса.       — Н-но я не имею права. — Джадис покачала головой.       Крылья аликорна затрепетали. — Пожалуйста, Джадис.       Кристальная пони кивнула и захромала к выходу с винтовкой наперевес.       — Ты так и не заявила о том, что Кристальная Империя возвращается под твое крыло. — напомнил ей Спайк, пока они ждали возвращения Джадис.       Флари облокотилась на твердый кристальный подлокотник и подперла голову копытом. Ее корона переливалась разными цветами в мерцаниях установленных вдоль стен кристаллов. — Радиовышка все еще не функционирует, верно? Тогда нет смысла.       — Это даст кристальным пони повод для празднований.       — Спайк, они уже знают, что я здесь, но сейчас они готовы праздновать только по другому поводу. — Флари снова посмотрела на стоящих в зале стражников. Серый кристальный пони шевельнулся. — Кроме того, — продолжила она через мгновение. — сигнал слишком слаб, чтобы понибудь за штормом его услышал.       — Эм-м, нам нужно обсудить это с принцессой. — вмешалась Рейнбоу, подходя к Флари. Серая пони отступила в сторону, пропуская пегаску. — Я патрулирую окрестности и могу сказать, что шторм становится все сильнее. Мы едва успеваем расчищать дороги от снега.       — У нас будет больше летунов, как только мы вывезем чейнджлингов. — ответила Флари. — Я выделила на охрану оружейной целый батальон.       — Почему мы вообще должны утруждать себя заботой о пленных? — фыркнула Рейнбоу. — Ты же говорила, что не собираешься их брать.       — Жеребята – не пленные.       — Это не жеребята. — заявила пегаска. — Это личинки. Маленькие паразиты, которые просто сосут нашу…       — Хватит. — Кобыла вздрогнула от резкого ответа Флари. — Если ты так желаешь им смерти, иди и отрубай им головы своим крылом, Элемент Верности. Сделай это, слушая их крики, а потом расскажи мне, как ты гордишься тем, что убила жеребят. — она наклонилась с трона и заглянула Рейнбоу в глаза. — Я здесь благодаря помощи чейнджлинга. Не забывай об этом.       Рейнбоу сглотнула и неуклюже поклонилась. Ее металлическое крыло царапнуло пол, издав неприятный звук. Флари выпрямилась, когда боковая дверь отворилась.       В помещение вошли тринадцать единорогов и несколько десятков грифонов-охранников. Флари приказала солдатам Нова Грифонии охранять их; аквелийские добровольцы понесли большие потери, уничтожая танки. Все выжившие аквелийцы, в том числе и Альтье, были серьезно ранены. Она все еще отлеживалась в переполненном госпитале, организованном в здании одной из старых фабрик.       Ноги единорогов были скованы тяжелыми кандалами, что серьезно замедляло темп движения процессии. Кольца из черных кристаллов обвивались вокруг их рогов, отсекая магов от возможности применять заклинания. Созданные Сомброй кристаллы, поглощающие энергию, были заново открыты учеными чейнджлингов. Их использовали для контроля рабов, но их производство вызывало значительные затруднения. Кристальные пони были единственным видом, способным нормально формировать и изменять кристальные структуры. Дасти предположила, что они являются ответвлением от племени земных пони, которое в древности отказалось от миграции на юг.       Одна кобыла с шерсткой цвета горчицы не носила кольца: ее рог был отломан во время нападения разъяренных рабов на группу ученых. Каждый раз, когда она опускала левое копыто на пол, сопровождался болезненным постаныванием. Они все с явным страхом смотрели на аликорна, но Флари сосредоточилась только на одном жеребце, остановившемся впереди группы. Он был единственным пони, которого она узнала.       — Санберст. — поприветствовала его Флари. — Верховный маг и кристаллер Империи.       Упомянутый пони облизнул губы, а его цепи зазвенели, когда он сделал несколько шагов, чтобы остановиться перед шеренгой стражников, стоявших перед троном. — Флари Харт. — неуверенно произнес он, прищуривая голубые глаза. Когда он не носил очки, все на расстоянии дальше нескольких копыт превращалось в размытые фигуры.       — Принцесса Флари Харт. — фыркнула на него Джадис. Она ткнула его копытом в бок.       Санберст попытался поклониться, но цепи слишком мешали ему двигаться.       — Неудобно, правда? — резко спросила Флари. — Ты когда-нибудь носил их?       — Д-давно. — заикнулся он.       — И почему это поменялось? — спросила Флари. Она продолжила говорить, не дождавшись его ответа. — Твоя подпись стоит на большинстве обнаруженных нами документов. Ты руководил экспериментами с Кристальным Сердцем?       — Он заставил нас этим заниматься! — прокричала единорожка цвета горчицы. — Ему нравилось работать на жуков! Он угрожал нам!       Телекинез Флари подхватил кобылу, спустя мгновение она упала на другой половине тронного зала. Приземление было не совсем удачным: единорожка скулила от боли и поджимала к себе поврежденную ногу.       — Молчать, пока к вам не обратятся. — непринужденно сказала Флари. — Стража, пожалуйста, верните ее на место.       Два грифона молча подхватили рыдающую кобылу и протащили ее по залу к остальным. Она легла на пол, держась за сломанную переднюю ногу. Кость пробила кожу, и кровь капала на пол. Флари вздохнула, а затем наложила на единорожку заклинания обезболивания и остановки крови, чтобы успокоить ее.       Когда Санберст наблюдал за этим, на краях его широко раскрытых глаз скапливались слезы.       — Она сказала правду? — спросила Флари. — Тебе нравилось работать на них?       — Нет! — выплюнул Санберст.       — Но ты был главным?       — Я работал под руководством Филифы. Она погибла во время нападения. — Санберст рассеяно смотрел на возвышающуюся над ним принцессу. — Я не … Я должен был сделать это.       Серая кристальная пони слегка пошевелилась.       — Я думала, что ты погиб. — вздохнула Флари.       — Мы все думали, что ты погиб. — откликнулся Спайк. — Твою колонну разбомбили. Все грузовики в ней были уничтожены.       Санберст боролся со своим плащом, пытаясь приподнять его. Стражники навели на него винтовки, и он замер. Флари приподняла подол, используя свой рог.       На его правом боку сохранился крупный след от ожога. Шерсть так и не начала расти на месте шрама. Рана не обошла стороной и его кьютимарку. Она не исчезла полностью, но лучи от оранжевого солнца были заменены уродливыми рубцами. Флари молча осмотрела его шрам и отпустила плащ.       — Я сильно обгорел, — объяснил Санберст. — но выжил. Чейнджлинги нашли меня и еще нескольких переживших бомбардировку в сугробах возле уничтоженных грузовиков. — он покачал головой. — Я-я не думал, что этот день настанет. — Он укутался в плащ настолько плотно, насколько позволяли ему кандалы.       — Не думал, что я вернусь? — спросила Флари.       — Что понибудь вернется.       — И это твое оправдание? — Спайк фыркнул, выпустив струйку пламени. — Это все, что ты можешь сказать?       Санберст сглотнул. — Кризалис не просто хотела восстановить Сердце, она требовала этого. Чейнджлинг, который попытался объяснить ей, что это невозможно, был казнен. Филифа велела мне найти способ заставить его заработать. — он посмотрел в сторону прикрытого щитом дверного проема. — Кейденс…       — Не смей произносить ее имя. — предостерегла его Флари. По ее светящемуся рогу забегали голубые искры.       — Сердце было сильно повреждено. — продолжил жеребец. — Я не смог вернуть его в изначальное состояние. Оно связано с Империей и населяющими ее пони. Я просил чейнджлингов вести себя добрее, но мои слова их не волновали.       — Ты просил их стать добрее? — рассмеялась Флари. — Это то, что ты сделал ради своих пони, верховный маг? — она наклонилась в его сторону. — Они приказали тебе идти в шахты, но именно ты выбирал пони, ты засовывал их в коконы, ты их убивал.       — Нет. — заикался Санберст. — Филифа была той, кому в голову пришла идея использовать коконы. Я сказал ей, что это не сработает. Это лишь замедлит разрушение Сердца, но не спасет его.       — Ты сваливаешь всю ответственность на мертвую кобылу. — обвинила его Джадис.       — Тысячи кристальных пони стоят на площади и ждут возможности разорвать тебя на части. — сказала Флари. Она перевела взгляд на остальную дюжину ученых. — Всех вас. За те боль и страдания, которые вы причиняли им на протяжении долгих лет. — Единороги с ужасом уставились на нее.       — Я спас их! — закричал Санберст.       Флари соскочила с трона, ее рог горел голубым огнем. Закованные в кандалы пленники попятились назад, отчаянно перебирая ногами. Аликорн оскалила на них зубы, потом принюхалась и уловила запах паленой гривы. Она остановилась, положила переднее копыто на грудь и сделала несколько глубоких вдохов. Ее дыхание выровнялось, и рог пришел в норму. — Объясни. Сейчас же. — с трудом приказала она.       Санберст задумался на мгновение. Его мордочка дрогнула. — Даже если бы я отказался выбирать, они в любом случае забрали бы их. — он шаркнул копытами. — Я приказал забирать слабых, старых, всех тех, кто в любом случае был обречен.       — И самых молодых. — огрызнулся Спайк. — Ты называешь это милосердием? — его когти опустились на бока.       — Да. — без колебаний ответил единорог. — Многие пони на улицах сейчас живы благодаря мне.       Рейнбоу скрежетала зубами, со злобой смотря на него. — Кажется, они видят ситуацию совсем по-другому.       Он повернулся к радужногривой пегаске. — Я знал, если я не спущусь в шахты, Филифа отправит туда какого-нибудь чейнджлинга, который вообще не заботится о происходящем. Он бы приказывал забирать случайных пони.       Серый кристальный пони, стоящий у трона, задрожал. Его мордочка исказилась от переполняющих его эмоций. Флари заметила дрожащего солдата, но вернула взгляд к Санберсту.       — Твой аргумент заключается в том, что, работая на Триммеля и его правительство, ты спас больше жизней, чем забрал. — Она села обратно и постучала копытом по подлокотнику. — Возможно, это даже правда. — согласилась она. — Тысячи моих подданных с трудом едят жидкий суп, настолько сузились их желудки. Нужно быть сильной пони, чтобы выжить в таких условиях.       Рейнбоу Дэш и Джадис в недоумении уставились на аликорна. Джадис резко обратилась к ней. — Принцесса, ты не можешь…       — Тишина! — прошипела Флари. Кобыла взвизгнула и отпрянула назад. Через мгновение аликорн выдохнула и посмотрела на Санберста. — У меня есть еще один вопрос.       Единорог молча ждал ее фразы, прижимая уши к голове.       — Тебя взяли в плен до того, как умерла моя мать. Ты помогал им пробиться через щит?       — Нет. — тихо ответил жеребец. — Они… они пытались заставить меня помочь им.       Кристальный пони вздрогнул, но собрал все свои силы, чтобы не вырваться из линии солдат-грифонов. Санберст прищурился на его разъяренную мордочку, пытаясь вспомнить, знал ли он этого пони, но потерпел неудачу и вернулся к Флари.       — Мы не нашли никаких документов, объясняющих состояние тела моей матери, но она подключена к Сердцу. — объяснила кобыла. — Ты уже говорил о том, что ты помогал им. — Она пристально посмотрела в его глаза. — Ты помог им осквернить тело моей матери, верховный маг?       Санберст глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то успокоиться. — Чейнджлинги потребовали…       Кристальный пони вспыхнул зеленым огнем и бросился на него. Он повалил Санберста на землю и оскалил клыки, намереваясь прокусить ему горло.       Флари в последний момент успела применить магию и оттащить Торакса от единорога.       — Ты просто жалкий трус! — пронзительно закричал чейнджлинг. — Блядская сволочь!       Санберст лежал на полу, запутавшись в цепях, и прищурившись, смотрел на извивающегося в телекинезе чейнджлинга. — Торакс? — пробормотал он.       — Ты прячешься за отговорками, жалкий червяк. — прошипел Торакс, борясь с магией Флари. Она оттащила его в сторону, держа над троном, но взор чейнджлинга был сосредоточен только на бывшем друге. — Они использовали тебя! Они были уверены в эффективности своих планов, когда отправляли тебя в шахты! — его клыки сверкнули. — Народ Империи видел, что их кристаллер предал их! Ты высасывал из пони надежду лучше, чем любая из их машин!       — Я п-позаботился о том, чтобы выбирать…       — Ты думаешь, это важно? — Торакс кричал и продолжал бороться. — Ты внес наибольший вклад в их уничтожение.       — Они пытали меня! — сорвался на ответный крик Санберст. — Они заставляли меня помогать им! — он указал копытом на Торакса. — Вы все меня бросили! Что еще мне оставалось делать?       — Умереть! — ответил ему едким шипением Торакс. — Ты должен был умереть, как умер бы я! Как Спайк! Как любой из нас! Но ты думал только о том, чтобы спасти свою шкуру!       Флари пролеветировала чейнджлинга к Спайку, который обнял и прижал к груди опустошенного друга. Торакс еще недолго шипел и боролся, но вскоре обмяк в хватке дракона. Чейнджлинг рыдал, прижимаясь к чешуе своего товарища. Даскрест и Джадис в шоке слушали уродливые и сломленные вопли Торакса.       Флари закрыла глаза. — Мне все равно, что ты сделал с трупом моей матери, — медленно произнесла она. — но то, что ты сделал с моими подданными, непростительно.       — Они… они поступили бы хуже. — ответил единорог.       — Как? — спросила она. — Объясни мне, что такого могли бы сделать чейнджлинги, чтобы это переплюнуло жеребенка, оторванного от сосков матери и обреченного умереть в коконе.       Санберст не ответил. Его мордочка дрожала, а мокрые от слез глаза смотрели на аликорна.       — Возможно, в итоге ты спас жизни. — спустя мгновение признала Флари. — Ты был хорошим придворным магом и кристаллером для моих родителей.       — Я… я любил твоих родителей. — тихо сказал Санберст. — Всех вас.       Торакс снова скривился и зашипел, но Спайк прижал его к себе и прикрыл его мордочку рукой. Флари пропустила мимо ушей то, что дракон прошептал ее названному дяде.       Флари встала и расправила крылья. — Я приняла решение. За годы твоей верной службы я окажу тебе милость.       Белые копыта Санберста едва удержали жеребца в вертикальном положении. — Спасибо, принцесса. — задыхаясь, произнес он.       — Ты будешь повешен последним.       Заявление поразило тронный зал не хуже взрыва гранаты.       — Нет. — всхлипнула горчичная кобыла. Она стояла на трех ногах, а ее шерсть покрылась пеной. — Он занимался всем этим! Это все его вина!       Флари крутанула головой и легко махнула рогом. Шея единорожки хрустнула, как сухая ветка, а по телу пробежала судорога. Безжизненное тело с вывернутой под неестественным углом головой рухнуло на пол.       Оставшиеся двенадцать ученых молчали. Санберст уставился на труп, моргая, как сова.       — Повесьте ее первой. — приказала Флари. — Пони снаружи будут рады это увидеть.       Даскрест встал и достал револьвер. — Так, птички, поднимаемся и хватаем их. Притащите их на балконы.       — Используйте балконы в моей и родительской комнатах. — добавила Флари. — С них открывается лучший вид на площадь.       — Как прикажете, принцесса. — кивнул Даскрест. Солдаты-грифоны толкали и тащили рыдающих пони в направлении балконов, подгоняя их ударами прикладов, когда те пытались сопротивляться. Санберст медленно тянулся позади, словно находясь в трансе.       — Джадис? — Флари обратилась к кобыле с вопросительной интонацией.       Кристальная пони повернулась к ней. — Принцесса?       — Ты не против присутствовать на балконе рядом с Даскрестом? Моим подданным будет приятно, если казнью будет управлять кобыла из их племени.       Фрости Джадис злобно ухмыльнулась своей принцессе. — Я только за. — Она зашагала вслед за стражниками.       — Хартсонг. — попросила его Флари. — Объяви приговор со ступеней дворца. Я думаю, что вести о нем быстро дойдут до каждого в городе.       Кристальный пони со светло-изумрудной шерсткой вздохнул и размял ноги. — Как пожелаешь. — он ненадолго задумался и посмотрел на Флари. — Принцесса, ты помнишь Санберста?       Флари закрыла глаза. — Я помню, как вместе с Вэмми гонялась за ним по коридорам дворца.        — Вэмми? — смутившись, уточнил Хартсонг.       — Игрушка-улитка. — объяснила она.       Хартсонг задумался и прикусил губу, а потом его глаза загорелись. — Ах, да. Вспомнил ее.       — Я давно потеряла ее.       Жеребец медленно взмахнул хвостом. — Я не тот, кто должен тебе указывать, но я хочу сказать, что когда-то Санберст был хорошим пони.       Рейнбоу сплюнула на пол. — Когда-то.       — Возвращайся к патрулированию. — Флари приказала кобыле. — Потом посмотришь на повешенных.       — Так точно. — пегаска кивнула и взмахнула крыльями. Она сделала несколько колец под высоким потолком и остановилась перед светящимся голубым щитом у парадного входа. Хартсонг и остальные солдаты ждали окончания заклинания внизу.       Флари развеяла щит, и ее уши заложило от рева толпы. Тысячи кристальных пони собрались на площади, скрашивая ожидание свистом и выкриками в сторону дворца. Она вернула щит, как только Хартсонг и солдаты покинули зал.       Кроме нее в просторной комнате остались только Спайк и Торакс. Она встала и потрясла затекшими ногами. Без подушек сидеть на троне было крайне некомфортно. «Наверное, так и должно быть», недовольно подумала Флари, а затем обняла Торакса. Чейнджлинг тихонько пискнул и принял ее объятия.       Ее дядя безвольно висел в хватке массивных крыльев аликорна. — Мы думали, что он погиб. Его колонна была полностью уничтожена.       — Не вини себя. — решительно заявила Флари. — Он самостоятельно принял это решение.       — Он не сражался на фронте, но работал вместе с Твайлайт. — тихо сказал Спайк. — Он был добрым пони. Твоя мать любила его.       — И он помог осквернить и изувечить ее тело. — прошипел Торакс.       — Меня это не волнует. — повторила принцесса. — Моя мать не хотела бы, чтобы понибудь умер только потому, что отказался издеваться над ее трупом. — аликорн окинула дракона пристальным взглядом. — Он был твоим другом.       — Ага. — мягко ответил Спайк. Его зеленые глаза были мокрыми от слез. — Он был.       — Ты бы пощадил его? — хвост Флари дернулся. — Ты бы освободил кого-нибудь из них?       Губы Спайка дрожали, обнажая его клыки. — Твайлайт бы пощадила.       — Я не спрашиваю, какое решение приняла бы Твайлайт. Она была лучше любого из нас.       — Да. — согласился Спайк. Его хвост обвился вокруг ноги, пока он размышлял. — Я помог убить всех чейнджлингов в подземелье, но Санберст и единороги тоже были их пленниками.       — У них были свои комнаты и нормальная еда. — ответила Флари. — Они не носили кандалы. У Санберста была мягкая кровать, чернила и перья, книги и все прочее. Я заходила в его комнату.       — Позолоченная клетка все равно остается клеткой. — заметил Спайк.       — Они сделали тот же выбор, что и чейнджлинги — ответил за нее Торакс. — Кризалис убила бы их за то, что они не смогли восстановить Сердце, поэтому они убивали пони. Чейнджлинги убили бы Санберста за отказ сотрудничать, поэтому он убивал пони.       Спайк посмотрел на потолок.       — Если бы на их месте были мои собраться чейнджлинги, мы бы вообще обсуждали это? — тихо спросил Торакс.       — Чейнджлинги, которые жили здесь, совсем не похожи на тебя. — зарычал на него Спайк.       — Покажись я на улице, кристальные пони без колебаний забили бы меня до смерти.       — Некоторые помнят тебя. — вмешалась Флари. — и то, насколько твои чейнджлинги помогли нам.       — Флари, не ври себе. Они с трудом вспоминают тебя. — грустно усмехнулся Торакс. — Они видят только это, — он коснулся ее крыла. — и это. — дырявое копыто опустилось на ее длинный рог. — Ты та самая принцесса, надежда на возвращение которой помогла им выживать.       — Дядя, ты – причина, по которой я смогла вернуться.       Торакс улыбнулся, но в его глазах сохранялись слезы. — Могу я попросить тебя кое о чем?       — Жеребята чейнджлингов покинут город с первым поездом. — не дожидаясь вопроса, ответила Флари.       — Спасибо, — искренне сказал Торакс. — но я хотел попросить не об этом.       Флари ждала его следующей фразы.       — Когда Триммель сбросил Фаринкса с балкона, веревка была слишком короткой. Его шея не сломалась. — Торакс облизнул клыки. — Они засняли на камеру, как он несколько минут трепыхался от боли.       — Мне жаль. — ответила Флари, прижимаясь к нему.       — Пожалуйста. — умолял Торакс. — не мучай Санберста. — Спайк похлопал чейнджлинга по спине, и его тонкие, как паутинка, крылья зажужжали.       «Он вынужден просить меня об этом, потому что уверен в том, что я этого не сделаю». — Хорошо. — согласилась Флари.       На балконе при комнате Флари Харт стояли Джадис, Даскрест и два грифона. Джадис встала на задние ноги, опираясь на полуразрушенные перила и с диким ржанием подняла в воздух свое изувеченное копыто. Тело единорожки полетело с балкона, резко остановившись, когда обмотанная вокруг ее сломанной шеи веревка натянулась. Труп повис над многотысячной толпой.       Кристальные пони одобрительно и радостно заревели.