Небо в алмазах

Восхитительную пустоту - вот что почувствовал Тэ, проснувшись на утро в мягкой гостиничной кровати. В голове звенела, переливаясь изумрудными гранями, пылающая тишина - там, где было расколотое, болезненное, острое, не было ничего. И это было неплохо. Отнюдь. Это чистое ощущение словно бы сметенного вчерашнего катарсиса боли и тоски, музыкой ли, глухой ли бесслезной истерикой - Тэ не задумывался. Он медленно, словно боясь расплескать и потерять это освобождающее чувство, выбрался из постели и побрел в ванную, заранее опасаясь своего отражения в зеркале . Не зря. Запавшие щеки, тени под глазами, выдающие тяжёлый вечер, волосы, взъерошенные, словно синичкино гнездо, раскусанные до корок губы - не то зрелище, которое можно было бы заснять на селфи-камеру даже в качестве шутки. Тэ показал зеркалу кулак и отправился приводить себя в порядок. На завтрак не е́лось и не пило́сь, но он пошел доступным путем, который желудок принять не отказался: кофе-гляссе с умопомрачительным количеством мороженого взбодрил и напитал энергией. Тэ надеялся только, что вскоре договорится с организмом, - силы ему были нужны. Работа не стояла на месте. Рейд в самую дальнюю гостиницу, разборки с местным управляющим, раздача действенных моральных тумаков за провалы и панику на рабочем месте - все это было необходимо, обоснованно... и так всем этим не хотелось заниматься. Тэ, уже замерший у маленькой гостиничной гардеробной с каким-то строгим великолепием в руках, медленно отложил египетский шёлк в сторону и потянулся к белому и пушистому облаку. Вытянул на свет и расправил легкие перышки. Подарок старшего Терапаньякула - бесформенный легкий кардиган- льнул к рукам, словно ласкался, и Тэ с удовольствием зарылся в него, вдыхая нежный аромат лаванды. Кажется, ему жизненно необходимо посмотреть парочку дорам - и желательно, прямо в этом кардигане. ...- Кинн, это к тебе! - заорал над самым ухом Тэ Кхун, радостно подпрыгивая рядом и крутясь вокруг своей оси. Тэ явно почувствовал, как глохнет на одну сторону. Кинн - проклятый мафиози! - бесшумно появился из-за спины, но Тэ уже даже не подпрыгнул от неожиданности: попадая в этот дом, он обнаруживал, что за углом может прятаться буквально все, что угодно. В прошлый раз он заявился ровно в разгар увлечения Танкхуна мистическими дорамами про призраков и мертвецов - так что Порш, явившийся в столовую следом за разодетым в белые простыни Танкхуном вид имел еще более бледный, чем тот, измазанный белой пудрой. Был на его памяти и Кинн, охотящийся на собственного супруга с тепловизором и пейнтбольным пистолетом. Был один раз даже Ким, который делал вид, что ничего особенного не происходит, - а он сам совершенно не уходит из-под наблюдения Кинна и собственного отца... Так что дом Кинна Тэ знал хорошо и был готов ко всему. ...Только не к Тайму, скромно выступившему  из-за спины Танкхуна, пока тот жамкал Тэ изо всех своих дурных сил и восхищался перистым кардиганом, словно его не сам и дарил. - У тебя остались свободные деньги на новый зуб? - осведомился Тэ у замершего бывшего любовника, ожидая, пока Танкхун успокоится. - Ты планируешь выбить мне и второй? Танкхун замер рядом, восторженно почти не дыша и поедая обоих взглядом. Ему было скучно все утро, а тут такое развлечение. Кинн же был ощутимо насторожен. Вся его источаемая грозной фигурой аура как бы намекала противоборствующим сторонам - «не в моем доме», так что Тайм ощутимо сдулся. Он не хотел попадать в лапы Танкхуна, а тем более - Кинна, и не смог бы сказать, кто из братьев страшнее, как бы ни старался это выразить. Общее напряжение легко сбило появление Порша, да еще бы: тот, покачиваясь и сжимая в одной руке горлышко бутылки, пытался выпихнуть из лифта едва стоящего на ногах Вегаса. Тот вяло сопротивлялся, но за стены цеплялся с удивительным упорством. Утро было слишком ранним для бутылки шампанского, которую трепетно сжимал Порш, так что Тэ, отведя взгляд от Тайма, осведомился: - Что празднуем? - Возвращение кольца Вегасу, - негромко произнес Кинн и устало потер глаза. - Они еще со вчера бухают, Пит этого не вынес и заперся где-то в библиотеке комплекса, а мне пришлось полночи разбираться с сопутствующими передаче власти документами. Так что у них практически междусобойчик. В этот момент Порш, выпнувший все-таки Вегаса из лифта и придавший ему ускорения, повис на супруге, радостно салютуя Тэ бутылкой. Пустой. Вегас растянулся на ближайшем диване и признаков жизни не подавал. Хотя тут Тэ не был бы уверен: даже в таком состоянии Корнвит оставался самым опасным человеком в комнате. Хотя... - Простите за это, кхун Кинн. Уже нет. Смущенная улыбка Пита, тихо возникшего рядом с радостно пискнувшим бывшим подопечным, заставила Тайма крякнуть в недоумении и почесать в затылке, а после этого - довольно быстро ретироваться, освободив всех от своего общества и позволив Тэ вздохнуть полной грудью. Что там было во взгляде, скрытом густыми ресницами, мало кто уловил, но атмосфера стала более непринужденной. - Спасибо... - негромко пробормотал Тэ, бросая короткий взгляд на Саенгтама. - Не стоит благодарности. Танкхун махнул руками на Кинна, уговаривающего Порша отправиться в постель с прозаической целью - выспаться после обильных возлияний, и ухватил Пита и Тэ за локти. - Вы оба составите мне компанию сегодня днем! Душка Тэ, раз ты сегодня не на деловом стиле, значит, решил немного развеяться? - Не как Порш. - Не вопрос! Смотрим сегодня «Gokusen» и получаем массу удовольствия! Пит негромко возразил: - Нужно доставить Вегаса домой. - Выспится на коврике у дверей! - Кхун Танкхун... - Какой я тебе кхун! Сколько раз уже говорил! - Сейчас приедет Макао, отвезет брата. Я уже ему позвонил, должен быть через пару минут. Танкхун скривился. Младшего кузена он не выносил до сих пор, и хоть пики взаимной неприязни были сглажены - и не без помощи Пита, любви он к вредному и избалованному отпрыску Кана не испытывал. ...Тэ чувствовал себя уютно в этой суете вокруг, что  вилась и клубилась, но не задевала его. Он был в безопасном месте, вокруг были комфортные люди, не вызывающие отторжения, впереди - классика японских дорам лохматого две тысячи второго года и, возможно, попкорн, если Танкхун расщедрится. Ему было еще не «хорошо» или «отлично», но «никак» постепенно превращалось в «нормально», а потому дышать становилось все легче и легче. Он закутался в кардиган и подул на летящие перышки, упрямо лезущие в нос, сам себя чувствуя уютящимся птенцом. Поэтому младшего брата Вегаса, ворвавшегося в комплекс, он почти и не заметил. Кто-то замельтешил на периферии взгляда, пока Тэ убеждал Танкхуна, что совершенно не против присутствия Арма и Пола на дорамных посиделках, послышался злобный рев Вегаса, оторванного от дивана, на котором тот так удобно устроился, и неожиданно наступила тишина. - Макао быстрый, - довольно улыбнулся Пит. В руках он сжимал пакет - судя по всему, из ближайшей дешевой лавки, и ароматы в воздухе витали соответствующие, перец щекотал нос, и Тэ неожиданно почувствовал, как желудок заинтересованно заворчал. - Знает, что я люблю, вот и притащил... Тут на всех хватит. Танкхун только рукой махнул и величественно повел мужчин за собой. В коридоре к ним присоединились Арм и Пол, сопроводившие своего господина и его гостей до комнат Танкхуна. Там телохранители развели привычную суету: набросали подушек на широкий диван, сервировали низкий журнальный столик для исходящей паром еды, которую тут же стал раскладывать на общее блюдо Пит, разбудили плазму и выключили неоновую подсветку в пользу рассеянному свету настенных бра. - Старое кино нужно смотреть в соответствующей обстановке, - со значением поднял палец Танкхун. Тэ не возражал. Пит - тем более. Они с комфортом устроились рядом на диване, позволяя Танкхуну запустить видео, и взялись за палочки. - Это может быть остро, кхун Тэ, - предупредил Пит. - Макао хорошо знает мои вкусы, а я... - А ты - южный человек, Пит, - Тэ почувствовал, как губы против воли разъезжаются в улыбке. - Могу поспорить, тут моя месячная доза острого перца... На экране тем временем Ямагучи Кумико ловила бейсбольный мяч, запущенный Кумой, и Тэ с интересом поднял взгляд, отправляя в рот одуряюще пахнущую лапшу. ...Слезы брызнули у него из глаз. Испуганно вскрикнул Танкхун, перед носом Тэ появилась запотевшая бутылка воды, а Пит, раскрасневшийся от стыда, смотрел на Тэ совершенно несчастно. - Ох, это было... Тэ, продышавшись и залив пожар во рту парой глотков воды, поднял на него слезящиеся глаза. - Это было... Вкусно! - Ах ты!... - воскликнул Танкхун, и Тэ пришлось уворачиваться от серебряного подноса, каким-то чудом возникшего в руках старшего Терапаньякула. - Напугал, злодей! Мы пропустили «тот самый» взгляд Шина! - Вкусно?.. - заторможенно произнес Пит, переводя взгляд с распаренного, горящего лица Тэ на лапшу и обратно. - Правда? - Ты так волнуешься, словно это ты готовил... - Тэ подцепил еще еды и отправил в рот, стараясь не зацепить пострадавшие губы. - Правда, Пит. Это вкусно. Хоть и остро. Теперь все в комнате смотрели на него с удивлением, а Тэ... ...Тэ наслаждался. Действительно наслаждался. Словно этот нелепый, воистину «обжигающий» момент расколол тот лед, что он ощущал на себе третий день подряд. Тот лед, что закрыл от него настоящий мир после предательства Тайма. - Тэ, возьми, - Танкхун подсунул мужчине свой платок, найденный где-то в недрах дивана. - Выглядишь совершенно... - Совершенно что? - Совершенно ужасно, вот что! Мое чувство прекрасного страдает! - Кхун Ну! - Ой, молчи, Пит. Одним глазом смотря старую японскую дораму и уплетая параллельно с этим острейшую лапшу из дешевой забегаловки, Тэ чувствовал себя совершенно счастливым. И свободным. Тэ уже знал, что не вернется в свою  старую квартиру. Даже на пять минут. Эта веха была пройдена. Он чувствовал, что ему еще многое нужно будет в себе изменить и подстроить под новую реальность, где он теперь свободный человек... Свободный. А что делать с этой свободой? Сколько он себя помнил, он никогда не был один. Сначала родители и строгий контроль, затем - юноши и девушки, с которыми он встречался в университете во время учебы, Тайм  и совместная жизнь с ним. Рядом всегда кто-то был. Тэ не осознавал этого или не хотел принимать тот факт, что всегда его плечо ощущало тепло другого человека, пусть даже эфемерное. Строгость и любовь родительского дома, мимолетные связи, а затем - стабильность, прикрытая легким флером измен партнера - во всем этом движении от человека к человеку Тэ разучился принимать свои мысли и самого себя. Оставаться наедине с собой - страшно. Слушать свои мысли пытаться понять себя - страшно. И больно - ты не нравишься себе без призмы другого человека. Сразу видны все мелкие дефекты, во внешности ли, в характере. Тэ так привык смотреть на себя взглядом другого человека... Что быть собой он опасался.