Старые раны

В первый раз, когда Чжун Ли влюбляется — это Гуй Чжун; он влюбляется, прежде чем узнает, что такое любовь. Она напевает и нанизывает глазурные лилии друг за другом, в цепочку, как видит людей — она думает, что так они будут выглядеть красиво на голове Чжун Ли. Чжун Ли сделал всё возможное, чтобы найти с ней вместе цинсинь, он провёл лучшую половину дня, собирая их для этого момента, но это получается у него не так хорошо, как у неё. Он хочет, чтобы она тоже выглядела красиво, хочет, чтобы у неё тоже были цветы в волосах. Гуй Чжун смеётся над его печальным оправданием, смотря на цветочную корону, когда они закончили, и он дуется. Несмотря на это, она с благодарностью принимает его и нежно надевает её ему на голову — и это выглядит прекрасно. — Тебе просто нужно попрактиковаться, — говорит ему Гуй Чжун, когда видит выражение его лица: с надутыми губами и беспомощным изумлением, которое сметает его всякий раз, когда она смотрит на него, окружённое ореолом заходящего солнца и такое же яркое, как день, когда они породили существование где-то в бесконечных равнинах. — У тебя будет получаться лучше. За неимением лучшего способа ответить, Чжун Ли беспомощно кивает, его цветочная корона касается кожи лба. Гуй Чжун улыбается и протягивает руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос за ухо, очень нежным движением. Он наслаждается этим моментом. — Я люблю тебя, — говорит он, беспомощный в своей любви. Гуй Чжун застывает в своих движениях, ритм её движений останавливается, мелодия теряется на ветру. Он знает, почему она неподвижна. На горизонте война, и однажды один из них может умереть, забытый существованием и временем. Он тянется к её рукам и прижимает их к груди, надеясь, что смысл его слов дойдет до неё. — Я люблю тебя, — повторяет он, потому что если он не скажет этого сейчас, то не скажет никогда. — Чжун Ли, — говорит Гуй Чжун, делает паузу и смотрит на него из-под опущенных ресниц, убитая горем. Мир замирает. Мир возвращается в фокус, когда Гуй Чжун наклоняется и прижимает настойчивый поцелуй к его губам. Он улыбается в него. — Люблю тебя, — шепчет она ему в губы, стряхивая его руки, чтобы обвить его плечи, когда тянет его на себя в траву. — Обещай мне, — просит она, задыхаясь, когда её спина ударяется о мягкую землю. Её волосы развеваются вокруг неё, как нимб, как будто сама Селестия благословила её. — Обещать что? — спрашивает он, наклоняясь к её шее. — Что отпустишь меня, — шепчет сломленный голос Гуй Чжун, — ты продолжишь двигаться дальше. Он не хочет. Он обещает. Он задаётся вопросом, много позже, торжествуя против своих врагов, но лишённый всего, что он потерял для светящейся вещи в своей груди. Он задаётся вопросом, как она могла знать.

***

— И ветряной астры цветок для цвета, — напевает Венти, одобрение очевидно в его тоне, когда он ловко плетет цепочку цветов. Цепь в основном состоит из сесилий, цветка-сахарка и ветряной астры, которую он в настоящее время добавляет к цепочке. — Белый — это цвет, — замечает Чжунл Ли, делая ещё один глоток вина. — Жёлтый — тоже цвет. — Для большего цвета, — уточняет Венти, не моргнув глазом, привыкший к его сухому чувству юмора. — Что творится в твоей голове сегодня? — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Чжун Ли, моргая. — Ты далеко, — комментирует Венти, слегка высовывая язык, продолжая плести. — Где ты витаешь? В воспоминаниях. Он не понимал, что это было так очевидно. Обычно в другой компании он бы солгал, но это Венти. Он доверяет другому Архонту. — Я думал о Гуй Чжун, — признается Чжун Ли. — Мы делали цветочные короны в тот день, когда я сказал ей, что люблю её. — Ты? — спрашивает Венти, переходя к теме, — делал цветочные короны? Гуй Чжун, должно быть, была чем-то и вправду особенной, чтобы заставить тебя сделать цветочные короны. — Да, была, — отвечает Чжун Ли, улыбаясь, вспоминая её тепло, её грацию, её любовь. — Я был ужасен в этом, но она всё равно надела её. — Любому посчастливится получить от тебя цветочную корону, Чжун Ли, — мягко говорит Венти с редкой искренней улыбкой на лице, осторожно надевая цветочную корону, над которой он работал, на голову Чжун Ли. Дует ветер, и в руке Венти появляется глазурная лилия, которой раньше там не было. Осторожно, не говоря ни слова, Венти заправляет стебель цветка за ухо Чжун Ли, пальцем прослеживая его челюсть, прежде чем отстраниться. — Красиво. Чжун Ли осторожно обнял духа за талию, притягивая его к себе на колени. — Спасибо, — прошептал он хриплым от всего, что не мог сказать. Он надеялся, что Венти всё равно понял, когда он спрятал лицо в изгибе его шеи. Когда Чжун Ли начал тихо плакать, Венти начал напевать знакомую мелодию, ритмично поглаживая волосы. — Я люблю тебя, — прошептал Венти в его волосы, как только он затих. Чжун Ли улыбнулся, подняв губы к щеке Венти. — Я тоже тебя люблю, — прошептал в ответ Чжун Ли, захватывая губы духа своими. — Обещай мне, — начал Венти, эхо давних слов Гуй Чжун. Он знал, что обещание Венти не будет похоже на её, хотя, действия между ними двумя, были очень похожи, — обещай мне, что останешься рядом со мной. — Навсегда, — соглашается Чжун Ли. Звук смеха духа был как колокольчик, музыка для его ушей. Он осторожно выудил сесилию из своей короны и заправил её за ухо Венти. Обещание.