Графский посредник

Асагири галантно подал Сенку руку, чтобы тот спустился с кареты. Слуги уже успели выйти и теперь опасливо оглядывались на местность, в которой им предстояло жить. Некоторые из них затыкали носы платками, не в силах выдержать столь неприятные благовония, что витали в воздухе. Даже привычной сияющей улыбки, красовавшейся на лице Асагири, не было видно. Единственные, кто не обращали на это внимание, были сами Сенку и Тайджу. Последний был сельскохозяйственным слугой, они же использовали навоз в качестве удобрения. Что же касается самого Сенку, то он нередко смешивал разные растворы, от которых, признаться честно, запах доносился похуже этого. — Что, Асагири? Вернулся в свою обитель? — усмехнулся господин, видя, как Асагири морщится и пытается собраться с мыслями. Тот даже с запозданием вспоминает предложить носовой платок господину, а когда до него доходит, то мальчик всё равно отказывается. И также с промедлением отвечает: — Можно и так сказать, — и выдавливает из себя слабую усмешку. Однако Сенку уже не обращает на него никакого внимания, его мысли полны другим. Впервые мальчик выехал за границы поместья, ощутив небывалый привкус свободы. Той самой, которую описывали в своих произведениях философы и путешественники, и о которой ему доводилось слышать лишь от своих друзей. Теперь он понимает тот восторг, который предлагал разделить с ним Рюсуй после каждой поездки. Всё кажется таким непривычным. Сами здания, люди, да даже взять этот рыбный запах, что стоит по всей деревне. Он тоже приводит в восторг Сенку, и мальчик, даже не замечая, начинает сравнивать поместье с этим местом. Деревня кажется маленькой. Даже меньше территорий всего поместья. Кучкой стоят деревянные домики, украшенные соломенной крышей. И если бы не рыба, подвешенная у некоторых домиков, Сенку счёл бы их весьма милыми. Мальчик пытается пройти дальше, осмотреться, узнать больше об этой деревеньке, но чувствует, как его кто-то тянет за рукав рубашки. Они заранее уведомили старосту деревни о своём приезде. Именно поэтому сейчас оказались окружены. Сотни посторонних глаз смотрели на них с некоторым благоговением, на их лицах отображались улыбки, а во главе толпы стоял сам староста. Это был мужчина средних лет, со светлыми волосами, крепкого телосложения. По одному его виду можно было сказать, что мужчина он был серьёзным. Тем не менее, заметив их, он улыбнулся. — Позвольте выразить свою признательность за столь скорым ответ на нашу просьбу и познакомиться с вами, — он вышел вперёд, встав на колено перед Сенку. Другие последовали его примеру. — Я староста деревни Рыбол. Сенку велел ему встать. — Господин Сенку, из рода Ишигами. Мы были обеспокоены вашей просьбой, а потому поспешили как можно скорее, — ответил тот. Услышав его, жители деревни мигом обратили на мальчика свой взор. — Предлагаю пройти в главный дом, если вы не возражаете, господин Сенку. Во избежание неудобств он попросил других жителей деревни разойтись, занявшись своими обыденными делами. Сенку было любопытно понаблюдать за людьми, что проживали столь далеко от столицы и крупных городов, но староста уже вёл их в сторону здания, что стояло прямо посреди маленьких домиков. Главный дом значительно отличался от других. Он был выше и казался более крепким. Тем не менее, это совсем не походило на место, где мог жить наследник влиятельного рода. Сенку оглянулся по сторонам, надеясь найти другое здание. Ему просто не верилось, что в этом здании мог проживать кто-то со столь высоким статусом, как староста деревни, помимо его слуг. Но он не нашёл ничего. Случайно встретившись взглядом с Асагири, Сенку обратился к нему с немым вопрос: — Неужели люди могут здесь жить? И в ответ получил кивок. Так они некоторое время стояли перед входом в здание, господин и его личный слуга, пока другие слуги носились с распаковкой вещей. Заметив замешательство, староста поспешил извиниться: — Приносим свои извинения, что вам придётся жить в столь скромном жилище, но спешу уверить, что это лучшее, что у нас имеется. Раз так, то ничего не поделаешь. Кажется, Сенку даже попытался с этим смириться, сославшись на то, что это его первое путешествие и, конечно, обстановка будет отличаться. По крайней мере, так мальчик себя убеждал. Его комната находилась на самом верху здания. Деревянная кровать и письменный стол занимали большую часть комнаты, а в углу стоял небольшой шкаф, предназначенный для одежды. Сенку решил, дабы оставить приятное впечатление о поездке, не говорить, что убранство комнаты выглядело бедно, а вместо этого употреблять слово — скромно. Не как же холодно, а свежо. Но даже так, ему сложно было сохранять достойное дворянина выражение лица. Вскоре состоялся скромный ужин, и Сенку был приглашён. Скромным он был не только из-за блюд, но и за компании. Помимо него, Асагири, старосты и его слуги, не было никого. За ужином было объявлено о завтрашнем пиршестве, и на этом все разошлись по комнатам. Поскольку приезд оказался поздним вечером, то обсуждение вопросов, касаемых деревни, решили отложить на следующее утро. Сейчас слуги из-за всех сил старались сделать место более уютным, расстелив ковёр и поставив несколько книг на письменный стол. Сенку решил им не мешать, а потому покинул комнату. Асагири приставил к нему слугу и попросил не уходить далеко за пределы деревни. Возможно, в другой бы раз мальчик не стал бы его и слушать, но долгая поездка утомила его, а потому тот лишь кивнул в ответ на его слова. Проходя по коридору третьего этажа, внимание мальчика привлекли другие комнаты. В настоящий момент двери были открыты, а потому не стоило никаких усилий заглянуть внутрь и осмотреться. Выбрав первую попавшуюся, Сенку зашёл внутрь. По сравнению с его, эта выглядела ещё более скромно. В ней располагались несколько деревянных кроватей и даже не было места для шкафа с одеждой. Вместо этого к каждой кровати был приставлен стул, видимо, для того, чтобы человек мог складывать свою одежду на него. Что уж говорить об отсутствии письменного стола! Однако, признаться честно, мальчика больше удивило не его отсутствие, а наличие в его комнате. Ещё тогда он задался вопросом — неужели все в деревне умели читать и писать? Лишь некоторые из слуг Ишигами обладали столь невероятными умениями, что уж говорить о жителях деревни? Но поняв, что стол был специально подготовлен для него — Сенку успокоился. Другие комнаты не отличались от этой, а потому было принято решение осмотреть второй этаж. Но в отличие от третьего, второй этаж был погружён во тьму. Слуга, находившийся рядом с Сенку, поспешил зажечь свечи, и спустя некоторое время коридор озарил слабый огонёк. С первого взгляда второй этаж не отличался от первого, лишь в попытках открыть двери комнат, Сенку обнаружил, что они заперты. Возможно, там уже кто-то проживал. Ему не хотелось беспокоить их сон, а потому они поспешили на выход со второго этажа. Первый этаж Сенку уже был частично знаком. Здесь находилась столовая и комната старосты деревни. Что удивительно, так это то, что в столовой горел свет. Уже было достаточно поздно, а потому делить столь позднюю трапезу было странно. Незаметно, почти на корточках, Сенку подошёл поближе, надеясь разглядеть столь позднего гостя. — А? Кто здесь? Но он забыл, что каким бы незаметным не старался быть, с ним находился и тот, кто не понял его мотивов действовать скрытно. Бросив недовольный взгляд на слугу, Сенку вышел из тени. За столом сидела девушка с каштановыми волосами, аккуратно убранными в хвостик. Её худые руки были запачканы чернилами, а карие глаза с любопытством рассматривали Сенку. Свет, падавший на очки, делал их крупными для столь миниатюрной особы. Её вид показался мальчику прелестным, но кое-что бросалось в глаза — на девушке была надета ночная рубашка. От столь неприглядного вида, щёки Сенку покраснели, а сам он поспешил отвернуться. — Мальчик? А ты что здесь забыл? И как обычно, юный вид господина сбивал многих с толку. — Я господин Сенку Ишигами. Гость старосты деревни. А вы кто? Что вы здесь забыли в таком виде? — не поворачивая головы, произнёс он, стараясь сделать свой голос как можно более спокойным. — Ах, господин Сенку? Приятно с вами познакомиться. Я госпожа Челси Чайльд. Но о каком виде вы говорите? — Вы в ночной сорочке. — Вот как. Понятно, — безразлично произнесла она. По её тону можно судить, что столь незначительная деталь её не беспокоила. Спустя некоторое время, простояв в тишине, она попросила Сенку повернуться, но тот всячески отказывался. Как её может не беспокоить это? Разве все в культурном обществе при первой встречи встречают друг друга в спальной одежде? — Мне правда всё равно, — повторила Челси, — куда больше меня волнует другое. Что вы делаете в столь поздний час здесь, господин Сенку? Бессонница? — Думаю, что должен задавать вам такой же вопрос, госпожа Челси, — нерешительно повернувшись, ответил он ей. Она, заслышав вопрос, загадочно улыбнулась и пригласила подойти ко столу. Любопытство, в конечном итоге, взяло вверх. И хоть приближаться к девушке в ночной рубашке поздно вечером могло показаться чем-то непристойным, но кроме них и слуги здесь никого не было. На столе находилось большое полотно пергамента, чернила и перо. Но куда интереснее было не само содержание стола, а пергамента. На нём была изображена карта деревни Рыбол. Сенку мог судить лишь по маленьким домам, нарисованным рядом, и здании, что находилось в центре их. Однако помимо них, госпожа Челси изобразила и незнакомые господину здания, пока ещё неподписанные. — Карта деревни Рыбол? — удивился тот. — Вы правы, господин Сенку, — довольным тоном произнесла она, поправляя свои очки. Ранее Сенку видел карту деревни Рыбол. Несмотря на очевидные сходства, некоторые детали не совпадали, в частности мест, касающихся заготовки рыбы. И если несовпадения карт можно было списать на устаревшую карту учителя, то другое не давало ему покоя. Зачем кому-то сидеть здесь, поздно вечером, и рисовать карту? Ишигами напрягся, но госпожа Челси и не заметила этого. — Она ещё не готова. Надеюсь в ближайшие дни завершить с ней. Я могла бы и быстрее, однако в моей комнате нет рабочего стола, — пожаловалась она, скрестив руки на груди, — посему работа идёт дольше. Приходится после ужина заниматься ею, пока все спят. — Отчего же не заниматься ею во время утренних и обеденных перерывов? — Ах, знали бы вы, господин Сенку, сколько раз я уже переписывала карту из-за нечаянно пролитого супа. Конечно, мне приносили извинения, но никто не решался помогать мне с картой. Вы меня понимаете? Мальчик кивнул. Самому нередко приходилось переделывать работу из-за других, в частности, это касалось опытов. Особенно, если Рюсуй решал сделать непрошеный визит. Если кто и был главным виновником его опытов, то это он. Сенку с сочувствием посмотрел на девушку. — Так, получается, вы, госпожа Челси, картограф? Не сочтите за грубость, но я слышал, что это достаточно редкая профессия среди девушек. — И снова вы правы, господин Сенку. Но я не только картограф. Я путешествую по миру, изучая всё вокруг. Люди называют таких, как я, одним словом — путешественники. Но сами мы зовёмся — географами, — гордо произнесла Челси, поднявшись из-за стола. Её слова были полны любви к своей профессии, а глаза пылали страстью. Сенку замер на мгновение, не в силах оторваться от образа девушки, которая с такой заботой рассказывала о своём призвании. Сама же Челси, поправив свою ночную рубашку, села обратно за стол и, как бы невзначай ответила: — Но да, иногда мы рисуем карты в качестве досуга. — Это потрясающе, госпожа Челси, — лишь вымолвил Сенку, подсев ближе к девушке, — а космосом вы не увлекаетесь? — Вы говорите о звёздах? Увлекаюсь. Безумно красивые. Итак они долгое время провели за разговорами. Челси рассказывала о своих путешествиях, о том, как она посетила многие земли Империи и нашла коллег, которые разделяли с ней это увлечение. А Сенку принялся рассказывать всё, что знал о космосе. Он поделился своей задумкой однажды открыть собственную обсерваторию, где каждый сможет наблюдать за ночным небом. Ребята могли бы провести так всю ночь, но в какой-то момент Сенку стало клонить сон. Он собрался попрощаться с госпожой Челси, как вдруг вспомнил о своей миссии. — Давайте так, госпожа Челси. В моей комнате есть рабочий стол. Я готов дать вам разрешение работать за ним под присмотром моего слуги. В обмен вы сделаете мне копию вашей карты, — произнёс он мягким тоном. Услышав тихое господин, Сенку шикнул на слугу. Не хватало, чтобы столь очевидное преимущество было упущено лишь из-за него. Госпожа Челси с блестящими глазами и широкой улыбкой смотрела на господина, не веря услышанному. Её можно было понять. — Сенку…ой, то есть Господин Сенку! Я со всей признательностью соглашусь на ваше предложение. Вы можете на меня положиться! От столь счастливого вида госпожи Челси на сердце Сенку стало радостно. — Надеюсь, и на дальнейшее общение с вами, — произнесла она. Они ещё некоторое время поговорили, после чего разошлись по комнатам. Вернувшись обратно, Сенку заметил букет цветов на том самом письменном столе и аккуратно сложенную записку рядом: Юный господин, Мне показалось, что вы были расстроены столь резкой смене обстановки. Надеюсь, этот скромный букет украсит комнату и напомнит вам о доме. Если я вам понадоблюсь, то моя комната рядом. Ваш личный дворецкий, Асагири Ген. Сенку хмыкнул. Когда он только успел их собрать? Так или иначе, девать их было некуда, а потому пришлось оставить. Слуга помог ему с вечерней подготовкой и, отослав его, Сенку забрался в кровать. По комнате разнёсся запах полевых цветов, и то ли дело было в них, то ли в усталости после дороги, но в этот раз Сенку спал крепко.