Д'Алинте. Бродячий город

       Из укрытия Тейт мог осмотреться, просчитать траекторию и скорость движения лезвий, которые то и дело вылазили из стен, а затем прятались обратно, запомнить, как часто вспыхивали столбы пламени, предположить, как их безопасно облететь, на какой высоте они не представляли угрозу, подметить отверстия в некоторых стенах, возможно, оттуда полетят стрелы. На это ушло минимальное количество времени, как только Тейт ощутил уверенность в себе и своём разуме, спрыгнул с края утёса. Расправил крылья Тейт резко, минуя всполохи огня, полетел между узкими каменными стенами, то поднимаясь, то опускаясь, встал на крыло, избегая лезвия множества клинков, покрыл верхний слой перьев бронёй, о которую застучали наконечники стрел. Скоро Тейт увидел то, что искал — фарфоровую чашку, она совсем близко, нужно лишь облететь несколько каменных столбов, и сегодняшний урок будет выполнен. Тейт протянул руку, был готов взять чашу, как вдруг что-то ударило его, повалило на пол, следом раздалось угрожающее рычание, отдалённо напоминающее раскаты грома.        Дышать Тейту пришлось с некоторым трудом из-за лапы, давящей на грудь, Тейт даже привстать не сумел из-за веса, видел перед собой клыкастую пасть, с которой порой капала слюна. Громадный антропоморфный волк не давал Тейту возможности подняться, скалился, находясь на непозволительно близком расстоянии, обдавал горячим дыханием и не переставал рычать, густая шерсть зверя стояла дыбом, а хвост задрался. — Спасибо, Герцог, — мягко поблагодарила Сяоминь, и тогда оборотень фыркнул прямо на Тейта, тряхнул головой, обошёл Сяоминь и остановился сбоку, уставился на неё, будто чего-то ожидая, и при этом помахивал хвостом. — Кажется, Стефан сейчас с Алистаром.        Рычание немедленно затихло, длинный хвост забился из стороны в сторону, а зрачки волка расширились, спустя секунду тот бросился бежать, вероятно, в направлении замка, Сяоминь между тем помогла Тейту подняться. По лицу наставницы он прочёл недовольство, может быть даже упрёк. Неудивительно, он сплоховал, не сумел справиться с такой простой задачей, и теперь снова придётся выслушивать ругань, а не советы, и сомневаться в своих способностях. — Куда ты спешил? — строго поинтересовалась Сяоминь, сама взяла чашку, чтобы наконец налить в неё настоявшийся чай. — Я ведь сказала «достать это», а не «сделать это как можно быстрее».        На справедливое замечание Тейт мог только кивнуть, принял ошибку, а Сяоминь будто издевалась: — У тебя было время осмотреться, Герцог своего присутствия даже не скрывал, но нет, ты бросился, сломя голову. В реальности ты бы уже погиб.        Тейт сжал пальцы в кулаки, однако продолжал стоически выслушивать комментарии, которые удалось бы уместить в пару слов, пытался услышать только конкретику, но она закончилась ещё в первом предложении. Сейчас Тейт мог лишь стыдиться своего поведения, стоять, склонив голову, пока Сяоминь устроилась за низком столом, чтобы насладиться чаем, от него поднимался фруктовый аромат, который, впрочем, не вызывал у Тейта никаких эмоций. Он в самом деле поспешил, просто не ожидал, что задача окажется с подвохом, если бы только знал, что может возникнуть усложнение… впрочем, в реальном мире враг не будет присылать записку о том, что может оказаться рядом, ни один монстр не предупредит о своём появлении, и человек не спросит разрешения выстрелить из своего оружия.        Прежде, чем сделать первый глоток дивного чая, Сяоминь замотала головой, не скрыла разочарования в выдохе. — Ладно уж, отдохни.        В голосе госпожи Шэнь Тейт услышал пренебрежение, понимал его причину, не желал оставлять её в себе, как и не мог сделать что-то прямо сейчас. Нужно быть осмотрительнее, вывод очевиден, однако стыда это не умаляло, будучи сыном одной из валькирий Тейт выступил самым позорным образом даже в таком простом испытании. Если Тейт не мог справиться с задачами, которые ставила госпожа Шэнь, как ему доказать своё мастерство клинкам? Хотя… какое тут мастерство? Как можно было не заметить такого крупного зверя? Тейт взмахнул крыльями, отошёл от Сяоминь, даже не услышав приближения Арона, и заявлять о себе тот не стал, сел напротив Сяоминь, которая уже наливала чай во вторую чашку. — Как успехи? — негромко побеспокоился Арон, а Сяоминь вновь пришлось вздохнуть. — Я не знаю, что с ним делать. Он слышит и понимает, но делает всё не так. Он бешеный! — не постеснялась заявить Сяоминь, резко сменила интонацию, не то жаловалась, не то капризничала, вдруг подпёрла голову рукой. — Арон, я так не могу.        Для начала Арон плавно кивнул, подул на чай, чтобы немного остудить, обратил взгляд на Тейта, пока делал один глоток за другим. Тейт стоял, обхватив себя за плечи, уставился в одну точку, не двигал крыльями, дышал учащённо, его почти трясло, вероятно от злости и недовольства собой, физически Арон ощущал, как пылало в Тейте, как его изнутри пожирало горе потери, ярость, которую то породило, ненависть к себе, ведь Тейт не справлялся, уж точно не так быстро и успешно, как планировал. Арону не требовались все полученные ранее знания, чтобы читать Тейта, словно открытую книгу, все её страницы испещряли каракули, кем-то оставленные в гневе, в таком состоянии Тейту не справится, тем более с той целью, которую перед собой поставил, наверняка он видел лишь один путь к уничтожению человечества — мечом Рагнарёка разрезать мироздание и позволить потусторонним тварям выжечь всё огнём, только вряд ли Тейт откажется от поставленной цели, даже если клинок отвергнет его. Своим суждениям Арон кивнул, не сразу возвратил внимание Сяоминь. — Понимаю. Однако прошу тебя дать ему ещё один шанс, — не позволяя отказаться прямо сейчас, Арон пояснил. — Я возьму его с собой, возможно, сумею помочь.        Даже присутствие Арона не отговорило Сяоминь от желания страдальчески вздохнуть, а затем лечь на стол, пробурчать в него: — Только ради тебя… Но ещё одна такая выходка, и я перестаю возиться с этим ненормальным. — Я найду способ отблагодарить, — без тени сомнения произнёс Арон.        Он не стал допивать чай, неспешно подошёл к Тейту, в его холодных бесконечно-синих глазах видел ожесточённый бой, Тейт бился сам с собой, с эмоциями, что затмевали разум, призывали отказаться от этой пустой траты времени и немедленно взяться за дело, вооружиться любым из клинков и пойти против всего человечества, это звучало так сладко, так заманчиво, однако голос разума пока что не сдавался. Как надолго он оставался главным, Арон не мог предположить, мало чему мог бы научить Тейта, уж точно не сражаться, однако кое на что всё же имел возможность повлиять.        Когда Арон подошёл достаточно близко, Тейт резко обернулся, поглядел на колдуна, затем на Сяоминь, горделиво пьющую чай. — Я сделал что-то не так?        Пусть улыбка не могла подбодрить Тейта, Арон всё же улыбнулся ему, жестом пригласил пройтись, и Тейт с трудом сдвинулся с места, шёл чуть позади Арона, не отрывал встревоженного взгляда от его лица. — Эмоции мешают тебе, Тейт, но нельзя винить тебя в этом. Когда я потерял маму по вине человека, тоже был преисполнен ненавистью и не видел ничего, кроме неё.        На мгновение Тейт отвёл глаза, затем с подобием надежды обратился Арону, внешне безмятежному и величественному, словно океан, с трудом верилось, что когда-то и в нём бушевал шторм. — Вы справились с ней? — Разумеется… лет через семь.        Не нравился Тейту этот разговор, он боялся уточнять, как не намеревался тратить ни одной секунды понапрасну, если Сяоминь не станет учить, Тейт сам что-нибудь придумает, неважно, сколько на это уйдёт времени и какой ценой обойдётся, себе Тейт поклялся уничтожить человечество. Спешить Тейт не стал, хотя говорил осторожно. — Госпожа Шэнь больше не станет учить меня? — всё же убедился Тейт, но Арон только ухмыльнулся. — Об этом судить ещё рано… Все люди вокруг и всё, что тебя окружает — это твои учителя, — произнёс Арон, движением руки заставляя массивные деревянные двери открыться, остановился, чтобы взглянуть на город с холма, на котором располагался зал для обучения юных воинов. — Там, где Сяоминь не способна научить тебя, помогу я, однако придётся набраться терпения.        Без всяких раздумий Тейт бросил: — Разве ваши секунды не золото?        Мгновением позже Тейт закрыл глаза, мысленно ругая себя за то, что сказал, но Арон отнёсся с пониманием, не переставал сдержанно улыбаться и наконец оторвал взгляд от своего города. — Да, однако, как говорил, я взял ответственность за каждого в этом городе, ты — не исключение.        Тейт безмолвно шагал за Ароном, даже не пытаясь понять его или придумать, чем колдун мог бы помочь, вряд ли существовал способ лишить эмоций, к тому же такой силы. Время… если потребуется время, Тейт был готов потратить каждый миг и тысячу лет, если это поможет, если Сяоминь продолжит учить, да, ощутимых успехов Тейт не добился, но ведь они только начали, а госпожа Шэнь будто видела все его слабости и знала, как их одолеть. Что бы Арон ни предложил, Тейт намеревался согласиться, сделать всё, что только возможно, если это позволит подчинить меч Рагнарёка или хотя бы Муспельхейма, его будет достаточно, чтобы выйти против рода людского.        С неизменным выражением лица, умиротворённым, едва улыбчивым, Арон вёл Тейта через город, только не в сторону замка, а куда-то в его хвост, туда, где вдалеке виднелись ледяные стены и сыпал снег, пока вокруг работали существа, резвились их дети, могли бегать и играть, не боясь за свою безопасность, здесь люди никому не причинят вреда. Многие оборачивались на Арона, кланялись ему или приветствовали, а группа ребятишек, кто с кошачьим хвостом, кто с маленькими рожками, кто с пушистыми ушками, вдруг подбежала, девчушка заглянула в глаза Арона, но так ничего сказать и не смогла, стеснённо вжала голову, резко уставилась под ноги, но протянула венок, выражая своё намерение. Арон остановился, плавно опустился на колено, позволил украсить голову сплетёнными в аккуратный венок цветами, как только девочка сделала это, со смехом убежала, а за ней — её друзья совершенно других видов, наверное, в мире снаружи они бы не подружились, вообще бы не встретились, а здесь могли играть безо всяких предрассудков. Тейт и Арон проводили маленьких существ, не подозревающих об опасности снаружи, взглядами, Тейт глядел с состраданием, Арон же испытывал счастье от того, что хоть кому-то неведомы беды. — Ты умеешь использовать гнев, как силу, но он застилает тебе глаза. Со мной было так же: ярость мешала мне видеть истинный путь к цели поэтому, — Арон замолчал, но лишь на несколько секунд, и сказал не то, что Тейт думал услышать, — я подавил его, запрятал так глубоко, как только смог.        Тейт не понимал. — Разве правильно подавлять эмоции? — Разумеется нет, — замотал головой Арон, поглядел на Тейта с прежним своим выражением, кажется, им пытался усыпить или донести всю мудрость мира, — но сейчас для тебя это — единственный выход. Ты не сможешь так быстро принять то, что случилось, но тебе нужно двигаться дальше, — неожиданно Арон остановился, слегка пошевелил пальцами, чуть приподнял руку. — Я мог бы помочь тебе. — Нет. Я справлюсь, я смогу.        Слова Тейта позволили Арону испытать настоящее облегчение, он улыбнулся более явно, сумел опустить руку, в которой уже начали собираться крупицы магической силы. — Хорошо… Пойдём, покажу тебе кое-что.        Привычка всех здесь передвигаться пешком Тейту не импонировала, к тому же учитывая, что огненный змей умел перемещать по городу и за его пределами, однако Тейт об этом преданно молчал, шагал за Ароном по земле. На нём, статном, величественном, явно аристократе странно смотрелся цветочный венок, однако его колдун не снимал, возможно, вовсе забыл о нём, а Тейт не стал напоминать. Он оглядывал город, вереницу улочек, здания самые разные по внешнему виду, одни причудливые, красно-чёрные с зелёным, другие — сделанные из веток и в высоту не больше двух этажей, имелись тут и те, что состояли сплошь из камня, встречались и дома из стекла и железа. Существа здесь тоже бродили самые разные, они обменивались пищей и предметами быта, кто-то занимался выпечкой, другие сушили рыбу, некоторые шили одежду, каждый трудился на благо всего города, но лишь потому, что иного пути к выживанию не имелось. Тейт шёл почти наравне с Ароном, но на него не смотрел, проронил, чтобы не слышать голос внутри себя, голос, который шептал слишком сладко: — Как называется это место?        От вопроса Арон словно пришёл в восторг, но восхищался не собой, а своим детищем, не имеющим равных, впрочем, если в самом деле испытал какие-либо эмоции, выразил их крайне сдержанно. — Д’Алинте.        Какое-то время Тейт пытался вспомнить значение слова, но не слышал его прежде. — Что это значит? — Когда-то колдуны со всего мира изобрели свой собственный язык, чтобы общаться между собой и никто другой не мог узнать таинства магии, — рассказывал Арон. — С этого языка приставка «д’» означает «принадлежащий мне» или попросту «мой», «алинте» переводится как «дом».        Как отнёсся к объяснению, Тейт и сам не определил, как и причину, по которой вообще задал вопрос. Разве есть разница, как называют этот город? Отнюдь. — Как просто.        Арон выразил согласие кивком, продолжил вести Тейта через дома со всех концов света, высокую траву и яркие кроны, сквозь низкие кустарники с редкими пятнами цветов, прямо туда, где стояли стройные ели, а земля сверкала снегом. Издалека место казалось не таким внушительным, но чем ближе Тейт подходил, тем больше поражался высоте пещеры, она уходила на километры вверх, в самом хвосте города стены покрывали толщи льда, и сердце Тейта сжалось от боли и восхищения, когда он ступил на снег, увидел его блеск, услышал тихий хруст. Ледяной проход вёл в царство тех, кто привык жить без света дня и зелени лесов, к существам широкоплечим и крепким, почти всем угрюмым, темноволосым, и всё равно многие из них приветствовали Арона, кто с радостью, кто с почтением, а Тейт всё оглядывался, ощущал родной холод, видел облачка пара, вылетающие при каждом выдохе, падающие сверху хлопья снега, невысокие здания, построенные из ровных кусков льда, и озеро, на котором рыбачили с помощью прорубей, немного дальше катались на коньках, вдалеке пасли оленей с ветвистыми рогами и животных, похожих то ли на тучных овец, то ли на быков, внизу Тейт заметил причудливых чёрно-белых птиц на крохотных ножках, которые сидели на льдине, возвышающейся посреди воды, ловили рыбу и ходили вперевалку. И всё это умещалось в одном городе.        Пока Арон разговаривал с кем-то из существ, Тейт продолжал озираться, едва удерживал себя от желания расправить крылья и полететь, забыться среди снега и тишины, подняться к серым облакам, они заполонили всё наверху, казалось, выше них будет ждать небо, а вовсе не своды пещеры. Смотря на это, Тейт не испытывал ставшей привычной злости, почти любовался тем, как танцевал вальс снег, слушал голоса зверей, обитающих здесь, и шелест воды о голые скалы. Подавить гнев… Тейт надеялся, что сумеет сделать это… Нет, не надеялся, поставил перед собой цель, пусть ненависть к людям даровала силу двигаться дальше, сейчас более важной стала другая задача — доказать Сяоминь, что с Тейтом, как с учеником, ещё не всё потеряно, он способен подчиняться, способен стать сильнейшим воином, лучшим из всех, что обитал в Д’Алинте, нужно лишь немного времени. Тейту ничего не оставалось, кроме как смирить гнев, схватить его, словно гадюку, и заковать в лёд, бросить на самое дно, даже если он помогал питать меч Хельхейма, тот уже принял валькирию и, учитывая ярость Тейта на весь человеческий род, этот клинок уже никогда не оставит. Сейчас нужно одолеть эмоции.        Тейт обернулся на голос Арона: — Тейт, прошу за мной… Тебе не холодно?        Вопрос на несколько секунд поставил Тейта в тупик. Неужели этот якобы гениальный колдун не знал, что валькирии не испытывали чувства холода? Это ведь первое, что узнавали о валькириях… Или Арон считал, раз Тейт не в броне, и руки кожаный жилет не закрывал, то должен мёрзнуть? — Нет.        Арон слабо улыбнулся, поманил за собой изящным жестом, однако не в сторону виднеющегося впереди посёлка, а к заснеженной горе, у подножья которой различалась пещера, и от неё будто исходил пар. Когда Тейт подошёл ближе, понял, что это не игра воображения и вовсе не ветер сдувал снег, в самом деле стены пещеры облизывал густой пар, скоро удалось почувствовать тепло, оно исходило от небольших озёр, окружённых ровными гладкими камнями, в стороне располагались скамьи и стол, пустые тарелки и чашки в деревянном шкафу. Прежде, чем Тейт успел задать вопрос, Арон дал на него ответ: — Окунись. Твоё тело сильно и выносливо, однако сейчас истощено, — Арон изящно указал на один из круглых источников, от него поднимались волны пара, они так и манили, казалось, приглашали отдохнуть, обещали избавить от бед и заставить забыть всё плохое, — оно нуждается в отдыхе. — А как же моя моральная составляющая? — почти усмехнулся Тейт, складывая руки на груди, взмахнул крыльями. — Разве это не важнее?        Едва слышно Арон посмеялся, движением пальца заставил вытесанную из дерева вешалку подъехать к Тейту. — Безусловно, однако сейчас на него едва ли можно повлиять. Пусть хотя бы тело придёт в норму.        Не сразу Тейт перевёл взгляд на воду, паром она гладила по лицу, манила безмятежностью, уверяла, что холодный воздух и лёд вокруг отвлекут мысли, а горячая вода отберёт напряжение и злость, она умела это, Тейт знал. Он вздохнул, отважился расстегнуть жилет, снять обувь и штаны, и всё недоверчиво косился на источник, будто тот затаил угрозу, чуть погодя Тейт коснулся воды пальцами ног и дрогнул, вслед за ним это сделали крылья — горячо, но не слишком, приятный контраст. Арон же не торопил, наблюдал за тем, как Тейт привыкал к температуре источника, как вошёл по пояс, как осмотрелся, как сумел сесть, поддерживая осанку, но постепенно расправил крылья на всю длину, плавно поднял их и опустил, не прекращая прислушиваться ко всему вокруг и своим ощущениям.        Ещё некоторое время Арон выждал, позволяя Тейту привыкнуть к обстановке, только после этого подошёл, не скрывая шагов, опустился на колени прямо за спиной Тейта, заметил, как на миг его крылья сверкнули, чуть не превратившись в щиты, но он всё же позволил прикоснуться к своим волосам. Их Арон стал нарочито-неспешно расчёсывать щёткой, которая опустилась в руку, слетев с одной из полок, будто птица, иногда Арон крутил пряди между пальцами, ощущал сухость, нужду в питании и хотя бы крупице внимания. — Узнать состояние валькирии очень просто по её крыльям и волосам, — вполголоса делился знаниями Арон, продолжая водить по ним щёткой, — если они плохи, значит и тело не в порядке. В целом, ты здоров, однако перья топорщатся, — Арон провёл по основанию крыла кончиками пальцев, — ты неспокоен, а волосы… похоже, за ними ты не ухаживаешь.        Момент, когда опустил веки, Тейт и сам не отследил, просто сделал это, поддаваясь странной слабости, пока телу помогали расслабиться термальные воды, они как губки вытягивали негатив, распутывали натянутые нервы и размягчали мышцы. А ведь это всего лишь вода… — Какой в этом смысл? — без эмоций проронил Тейт, постепенно навалился спиной на камень, запрокинул голову, следуя мягкому прикосновению Арона, сейчас не находил в себе сил на сопротивление, допускал, что мог заснуть.        В руке Арона из пустоты появились изящные ножницы, ими колдун стал подравнивать волосы Тейта, придал чёлке более аккуратный вид, но лёгкую неряшливость оставил, она весьма хорошо смотрелась, шла этому юноше. Его веки были опущены, но ресницы дрожали, крылья безмятежно лежали в воде, однако пальцы до сих пор сжаты в кулаки, а ноги полусогнуты — Тейт был готов в любую секунду броситься в бой или защититься от нападения. — Если хочешь уничтожить людей, должен одолеть Стефана, верно? — Так Шэнь сказала, — почти в полудрёме откликнулся Тейт. — А Стефан сражается уже больше семидесяти лет, — многозначительно начал Арон, и тогда Тейт открыл глаза, слегка дрогнул, увидев лицо Арона так близко. — Как думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы сразить его?        Тейта плавно отстранился от Арона, недолго поразмыслил над вопросом, затем повернулся к колдуну, положил локоть на каменное ограждение, глядел на Арона снизу вверх, а тот заставил ножницы исчезнуть, расчёску вернул на место; точнее она сама это сделала. — У вас такая сила… почему вы не хотите дать отпор людям? — Помимо того, что война бессмысленна, я бы не смог, — признался Арон, обвёл рукой пещеру. — Каждая частичка моих сил уходит на поддержание этого пространства, а оно становится всё больше. Даже если бы я попытался, не смог бы напасть на людей.        Тейт резко отвернулся, ударив крыльями по воде. — Почему сразу не сказали? — А ты бы услышал?        На это Тейт не решился ответить, отвлёкся тем, что набрал в ладони чистую воду, ощущал её, горячую, будто бы мягкую, дружелюбную, чувствовал, как тело захватила приятная слабость, силы вдруг покинули мышцы, как, впрочем, и злость. Слышалось, как шуршала вода, от горячего воздуха дышалось немного тяжело, не привык Тейт к такому, но выбираться из источника почему-то не хотел, допускал, что если останется ещё на какое-то время, может, перестанет постоянно видеть перед собой охваченный огнём Асгард и осыпающиеся куски парящего острова, слышать крики тех, кого знал.        Раздался плеск, на поверхности соседнего источника показалось кольцо света, скоро из него вынырнул тот мальчишка с голубыми волосами. Положив пальцы на каменное ограждение, он робко заговорил, но не поднимался, одна макушка и края ушных плавников торчали: — Арон, вы так и не пообедали? Солнце уже садится.        Тот почти неловко по-доброму посмеялся. — Да, спасибо, Линос, сейчас пойду.        Парнишка нырнул обратно, снова на озере появился свет, а затем источник опустел, в нём осталась только вода, Арон же дотронулся до плеча Тейта, сказал ему прежде, чем уйти: — Можешь приходить сюда в любое время… И попробуй понять, чего ты хочешь.        На секунду в Тейте возникла острая необходимость демонстративно вылезти из воды и уйти, однако это сделал Арон, словно отговаривая пойти на принцип. Да и какой смысл поступать вопреки, если здесь Тейт чувствовал себя хоть немного спокойнее? Возможно, время от времени отдыхать в воде не такая плохая идея, это место напоминало дом, к тому же Тейта не оставило желание полетать среди снегопада и льдов, а сделать это можно только здесь. Хорошо, что в Д’Алинте есть такое место.        Постепенно город готовился к ночи, но в реальном мире, где бродил громадный скелет, она уже давно царствовала, накрыла лес тенью, сияла звёздами на чёрном полотне, приносила с собой умиротворение и голоса хищных птиц, сверчков, волков. Постепенно они стихли, уступая место особенно громкому и пронзительному вою, что мог преследовать в кошмарах.        В предвкушении Герцог размахивал хвостом, снова задрал голову, чтобы выразить удовольствие от охоты протяжным воем, а Стефан наблюдал за этим и терпеливо ждал, проявляя уважение к дикой природе своего товарища. Ещё раз оборотень пропел луне о радости прежде, чем помчаться вперёд, а Стефан не стал отставать, сорвался с места и практически мгновенно нагнал волка. Оба ловили запахи леса, следили за направлением ветра, Герцог вёл, а Стефан двигался позади, заменяя собой стаю. Глухой лес, темнота ночи, запахи множества зверей — отличное время для охоты, да и место не менее прекрасное, здесь не имелось ни дорог, ни людских жилищ, только первозданная природа и простор, свобода до самого горизонта. Когда поймал запах оленя, Герцог ускорился, приблизился так, как мог, и вдруг припал к земле, выжидая удобный момент для нападения, а заодно изучая местность и стадо. Ветер начал переменяться, и Герцог ползком двинулся за ним, оставаясь с подветренной стороны, крепкие массивные лапы ступали бесшумно, не задевая ни единой ветки или широкого листа, серо-коричневая шерсть помогала слиться с местностью даже такому крупному хищнику. За охотой Стефан наблюдал с холма, его добыча могла подождать, в отличие от добычи друга, олени всегда относились к сохранению своих жизней более трепетно, чем прочие обитатели леса. Герцог приближался, держась теней, хвост поджал, чтобы не выдать себя, однако оступился, проскользил лапой по грязи, оставленной после дождя, и тогда один из молодых оленей заревел. Стадо помчалось прочь от опасности, а оборотень ринулся в погоню. Всего несколько секунд, и он прыгнул, впился зубами в шею отставшего оленя и повалился вместе с ним на землю. Одно нажатие мощной челюсти, и добыча обмякла, кровь брызнула в стороны, заструилась по клыкам и массивной шее.        Стефан поймал взгляд синих глаз, кивнул, и в сопровождении лунного света направился к выбранному лугу, где активно шуршали и жевали траву длинноухие зайцы. Не отличаясь от друга, Стефан плавно двинулся вперёд, избегал света луны, наступал исключительно на землю, замечал грязь и ветви даже среди тёмной травы, видел их так же чётко, как днём. Пришлось замереть, когда один из зайцев вдруг навострил уши, поднялся на задних лапы и стал активно водить носом, изучая воздух, за чем Стефан наблюдал, выглядывая из-за ствола дерева. Цвет одежды, волос и кожи, отсутствие блеска в глазах, даже запах не выдавали охотника, поэтому скоро заяц успокоился, вернулся к трапезе. Со скоростью и ловкостью дикой кошки Стефан скачком перебрался к другому дереву, подкрался ещё ближе, засел в кустах прямо возле лежбища зайцев, до них ветер доносил лишь запах леса, гнилой листвы, но никак не опасности. Одно движение. Хрустнула ветка, но в этот раз не случайно, зашелестел кустарник, зайцы немедленно принялись спасаться бегством. Самый близкий к Стефану заяц на несколько секунд замешкался, побежал на месте, разбрасывая листья, а затем прыгнул, чего Стефан и ждал, он мгновенно поймал за уши прямо над землёй, крепко сжал механической рукой. Заяц принялся двигать задними лапами, в ужасе беспорядочно брыкаться. — Извини, но мне нужно есть, — проинформировал Стефан, после чего мощно ударил зайца по затылку и тот перестал сопротивляться.        С маленькой добычей в руках Стефан двинулся к месту встречи, где на фоне серебристой воды виднелся образ Герцога, нарезающего круги вокруг оленя. Хвост Герцога бился над землёй, уши стояли торчком, из пасти капала слюна, иногда оборотень кратко рычал, в негодовании тряс головой и шеей, покрытой густой длинной шерстью, видимо, ругался на задержавшегося друга, и немедленно поднял голову, едва тот приблизился. Молча Стефан упал на землю, подобрав под себя ноги, похвастался добычей перед Герцогом, который, однако, не оценил размера тушки — Герцог фыркнул, ткнулся в крупное тело оленя, будто показывая, какую добычу нужно ловить, а не этого жалкого зайца. — Приятного, — ровным тоном пожелал Стефан, и тогда Герцог оторвал первый кусок, не стесняясь испачкаться в крови.        Стефан проявил большую интеллигентность — поднял лезвие на протезе и аккуратно вспорол брюхо зайца, вдохнул аромат, однако вновь не сумел его оценить. Пачкая руки, Стефан принялся извлекать и отправлять в рот органы зайца, оставляя на потом самое вкусное — сердце и мозг. Да, вкус Стефан не мог ощутить, но считал, что наиболее лакомым кусочком по-прежнему нужно наслаждаться в последнюю очередь. Ел Стефан неспешно, растягивая недосягаемое удовольствие, а когда покончил с потрошение тушки, отдал её Герцогу; зайца ему хватило всего на один укус, зато оборотень поделился органами оленя, всё равно не ел их даже при всей полезности, по крайней мере не всегда.        В озере Стефан умыл лицо и руки, снова сел на берегу и стал ждать, пока Герцог закончит с ужином, волк не аккуратничал, отрывал куски мяса, жадно поедал их, разгрызал кости, чтобы подточить зубы, пачкая пасть в крови. Из-за неё Герцог не сразу уловил принесённый ветром запах чужаков, а вот Стефан немедленно обратил на него внимание, глубоко вдохнул давно мёртвыми лёгкими, обменялся со своим спутником взглядами. Нехотя Герцог оставил добычу, зарычал в сторону, где находились неприятели, без сомнений люди, с оружием, возможно военные или простые охотники. Герцог повернул голову к Стефану, безмолвно спрашивая его мнения, надеялся, что не придётся отрываться от пищи, однако зомби кивнул. — Нужно проверить.        Как жаль, всё-таки не удастся спокойно доесть.        Теперь Стефан вёл, держался подальше от озера и луга, где приближение удалось бы заметить в ясную ночь, по возможности оставался среди деревьев, а Герцог бежал чуть позади. С возвышенности Стефан и Герцог изучили местность, на фоне ночи резко выделялся свет фар джипа, ветер затих, а потому не мог подсказать, откуда пришли незваные гости, чего хотели, что принесли с собой. Стефан не спешил действовать, осматривался, изучал обстановку, помнил, как сейчас движется город, вряд ли эти люди выйдут на него, можно не трогать, даже если это охотники, не страшно, пусть убьют пару оленей. Мнение Стефан резко изменил, когда уловил жужжание дрона, различил его на полотне неба. Всё-таки солдаты. — Герцог, взять, — велел Стефан, а сам, развернув лезвие и спрыгнул с холма, заскользил по его грязевому склону.        С помощью мощных лап и длинных когтей Герцог вскарабкался вверх по дереву. Ломая ветки спиной и головой он подпрыгнул, когда дрон подлетел достаточно близко, перекусил его, почти сразу выплюнул куски пластика и металла, гневно прорычал на них. Солдаты заметили, что устройство пропало с радара, хотя не успело отлететь далеко, но вот среагировать на это, пойти за ним или просто сказать об этом уже не смогли — рядом раздался краткий крик, затем следующий, Стефан разрезал горло последнего мужчины. Ещё двое солдат выпрыгнули из салона, наставили на Стефана оружие, однако выстрелил только один — второго разорвал когтями Герцог. Он схватил джип под раму и, скалясь, рыча, перевернул машину, прижимая ею последнего солдата под его всхрип. Мучительно умирать его Стефан не оставил, одним точным ударом оборвал жизнь, переломав трахею, убедился, что больше мужчина не дышал и его сердце затихло. Стефан с Герцогом прислушались, вновь тщательно изучили запахи, местность вокруг, заросшую травой дорогу, по которой приехали солдаты, убеждались, что больше никто не придёт. — Уходим. Нужно сказать Арону, чтобы отвёл город.        Герцог закивал, негромко урча, неожиданно ткнулся в плечо Стефана широкой мордой, заставляя сдвинуться на шаг, и намёк Стефан понял, почесал Герцога по шее и ушам, пока тот не успокоился, не начал вилять хвостом. Обидно, что поесть не позволили, но главное, город теперь в безопасности, а на охоту они ещё сходят.        Вечерами Вейлин редко был занят, кроме как тем, что перемещался по факелам и свечам в городе, проверяя, всё ли тихо, подглядывая, кто чем занимался в столь поздний час, поэтому сумел забрать Герцога и Стефана из леса сразу после их просьбы. Стефан отправил Герцога отдыхать, а сам двинулся в кабинет Арона, чтобы доложить об обстановке и, вероятно, изменении маршрута, уже пятом за последнюю половину месяца. Не нравилось это Стефану, уж больно часто на пути стали появляться люди, их машины тоже не внушали доверия, слишком далеко они могли пройти, слишком высокого подняться, видели то, чего не должны были.        Стефан постучался прежде, чем войти, немедленно предупредил: — В семнадцати милях на юго-запад мы заметили солдат. Все мертвы. Вероятно, они двигались в нашу сторону. — Вот как, — откликнулся Алистар, закрывая книгу и лениво поднимаясь с кресла.        Он подошёл к карте, уставился на неё, вместо Арона выбирал, куда лучше направить город, ориентировался по подсказкам, заметкам, светящимся линиям. Когда принял решение, Алистар позвал: — Вейлин.        Прошло всего несколько секунд прежде, чем огонёк ответил, его глаза показались в разгоревшемся пламени свечи. — Чего тебе, клыкастый? — Веди город на север, граница там дальше и леса гуще. — Всё понял, — откликнулся Вейлин, после чего исчез.        Пламя, бессмертно горящее над Д’Алинте, освещающее его поля и создающее облака, вспыхнуло сильнее, снаружи города раздалось урчание, кошачий скелет плавно сменил направление, взял левее, слегка нагнулся, чтобы макушка не торчала из-за деревьев, и продолжил путь, который никогда не закончится. На карте же начали двигаться линии, они пересекались и смещались, предлагая множество маршрутов, и Алистар за ними тщательно следил, кажется, сейчас опасность не поджидала, если только ситуация резко не изменится. Стефан тоже наблюдал за картой, уходить не спешил, всё глядел на Алистара и ждал, однако недолго. — Не нужно сказать Арону?        Вампир ухмыльнулся, показывая клыки, правда, не совсем по своей воле — от запаха человеческой крови на одежде Стефана разыгрался аппетит. — Я только его уложил, скажу, когда он проснётся, — почти брезгливым жестом Алистар прогнал Стефана. — А ты иди, приведи себя в порядок.        Стефан поглядел на свою одежду, теперь понял, почему она так неприятно ощущалась на теле, но отстирывать стало бессмысленно, так что борцовку Стефан снял и бросил в огонь, туда же отправились брюки, только после этого Стефан ушёл. Ещё какое-то время Алистар глядел на закрытую дверь, закатил глаза, замотал головой, и возвратился к карте. На ней имелись десятки, если не сотни обозначений о том, где располагались военные лагеря и базы людей, где удалось бы набрать воду, руду или древесину, каких мест следовало избегать, а где остались убежища существ. С каждым годом ситуация становилось всё хуже, область влияния людей, отмеченная красным, захватывала всё большую площадь, казалось, скоро прятаться станет негде, но Тейт… он мог изменить это, он мог увести город туда, где никто никогда его не найдёт, однако вряд ли Тейт окажется столь благороден, по крайней мере сейчас.