Урок истории

Принцесса спала, опустив голову прямо на каменную столешницу; от её крепкого лба по глиняной табличке зазмеились трещины, ловко перекидывающиеся от одного рунического символа к другому, используя каждый острый угол, каждую ровную дорожку. — … таким образом, старый мир пал жертвой своих грехов. Остались пустыми города шэнов и линов, а древо фэнов зачахло… Потрескивающий жир в лампадах продолжал чадить, освещая просторную каменную залу, украшенную историческими барельефами, вырезанными давным-давно, и с тех пор порядком стершимися. — Снова спишь, принцесса? Учитель истории повысил голос. Девочка напротив вскинула голову, смотря отсутствующим взглядом на резных драконов и демонов, оживающих на стенах благодаря пляшущим языкам пламени. — Нет! Повисла тишина. Учитель Рой вздохнул, из последних сил стараясь выглядеть суровее. Идея подобрать молодого педагога для ребёнка из знатного рода привела к тому, что та не пугалась, а просто воспринимала его, как равного. — Тебе. Уже. Семь. Лет. И ты. Не получила. Своё. Имя. Потому, что оно даётся за заслуги. Безымянная девочка стиснула зубы, наконец возвращая осмысленность в свои голубые глаза. Похоже, что учитель знает о её самом уязвимом месте. Молчание затянулось. Под взглядом Роя, принцесса сжала заострённый кристалл в руке, послушно вырезая в мягкой глине очередные знаки. — С тех пор, демоны безраздельно властвуют в мире. Исключением стал Сорак — тот превратился в Земли Мёртвых. Виран — последний оплот Срединного мира. Снова раздался тихий стук — звук удара лба о камень. Табличка же раскрошилась окончательно. Рой нахмурился. И сразу же почувствовал, как затекли его ноги. — Собирайся. Прогуляемся. *** Пока ван пыхтела, напяливая меховую шапку на белобрысые волосы, учитель стоял в дверях, наслаждаясь ветром после лекции. Лишь когда закутанный в мех ребёнок потянул его за рукав шубы, он шагнул за порог, выходя на широкий каменный ярус, тянущийся влево и вправо, и вдалеке закругляясь. Рой опустил взгляд вниз, в пышущее жаром жерло вулкана. Словно ненасытный огнедышащий дракон, оно поглощало всё, что было не нужно городу ванов — отходы ремёсел и старое оружие, бытовой мусор и неосторожных жителей. — В городах шэнов везде были ограждения, перила, поручни. Они пеклись о безопасности везде. В результате те, кто принимали у них самые важные решения, забыли одну важную вещь. Смерть. Всегда. Рядом. Ван перевёл взгляд на свою подопечную, сидящую на самом края и свесившую ножки в огненную бездну. Впрочем, пальцы её крепко были вжаты в камень, а тело напряжено, несмотря на беззаботное выражение лица. Она смотрела не вниз. Не на город, вырезанный в скале, винтообразными ярусами вгрызшийся во внутренние стены жерла вулкана; не на арену далеко внизу, сотрясаемую дикими криками толпы и усилиями полуголых ванов-борцов; не на медленно ухающую кузницу, пышащую паром и стреляющую искрами; и даже не на рынок, занявший пёстрыми прилавками целый ярус. Девочка смотрела вверх, в далёкое ночное небо, полное звёзд. — Интересуешься небом? Это материал для старших. Учитель еле увернулся от ватаги истошно верещащих подростков, приспособивших стихию льда и винтовое строение ярусов, как личную гоночную трассу, и чуть сам не отправился в жерло вулкана, вовремя уперевшись выхваченным двуручным мечом. — Звёзды — скукота. Я просто хочу наружу. *** Учитель и ученица поднимались выше и выше, оставляя позади мелодичный, но хаотичный перестук молотков подростков, учащихся ковке оружия; открытые тренировочные площадки, где под присмотром закалённых бойцов ваны ещё постарше сходились друг с другом, невзирая на пол, вес и возраст. Рой немного задержался, приметив, что его ученица вновь застряла здесь, приоткрыв рот. Посмотреть было на что: двое юношей, вооружённых кастетами и талисманом, сообща теснили девушку, в плавной стойке которой угадывалось знание Ци. Наступали молча, планомерно выдавливая с поля — вихрастый парень бил кастетом, его друг с длинными косами атаковал с фланга языками пламени; словно в шахматах, они заставляли противницу уходить влево и назад. Исход был предрешён, но Рой нахмурился: слишком податливо ван уходила от атак. «Вбивает им в головы их же последовательность. Они уже бьют механически». Внезапно контратаковав, девушка скользнула за спину последователю кунг-фу; мастер стихий среагировал, но ударил в пустой угол огнём. Схлопотав подсечку, оба юноши звучно шлёпнулись на пол, а резкий окрик наставника прекратил бой. — После того, как ты заслужишь своё имя, научившись писать и считать, ты должна будешь доказать своё право на ношение оружия. Сначала научившись его изготавливать, затем — применять здесь. И лишь потом, на арене — докажешь право быть полноправным членом общества. Вот теперь девочка кивала, и вроде даже запоминала. «Похоже, что она из тех, кто воспринимает информацию только наглядно». *** — Безымяшка! Безымяшка! Она бросилась с кулаками на обидчика. Получив подножку от кого-то сбоку, растянулась на земле, больно ободрав ладонь. Никто не бил — пока она не поднялась снова. Её толкнули, раз, другой. — Меня зовут Пан То! А ты Неназванка! — А я Гон Ту! Да, Безымяшка? С каждым новым толчком, новое имя бросается ей в лицо с хохотом. Кровь стучит в ушах, и она выставляет локоть вперёд. — Чин Хо… — новое имечко прерывается хрустом носа. — А я Рицуко! Ясно тебе?! Она тяжело дышит, вся чумазая и заплаканная. Ожидая атаки, утирает нос и сжимает кулаки. Но повисает мёртвая тишина, и все расходятся — словно она сделала что-то позорное, недостойное. *** Подземные сады Вирана всегда полны пара — тепло идёт из-под земли, и следовательно, жизнь тоже гнездится здесь. Ван с двуручным мечом идёт сначала по камню, затем его ноги начинают утопать во мху. Пещеры петляют, растений становится всё больше — они вьются, светятся, цепляются за скалы и пытаются жить изо всех сил. Талая вида тихо журчит по выдолбленным в камне желобкам, иногда полностью исчезающим под грибницей или мхом. Наконец, проходы заканчиваются, и мечник видит широкую каверну. Здесь парит ещё сильнее, и лишь смутно видны очертания фигур, что проступают из тумана. — Слухи множатся. Кто-то из детей назвал имя. Запрещённое имя. — Мы определили источник. Безымянная принцесса, род Лим. Её родители допрошены. — Перед пламенем горы они подтвердили, что не знают этого имени. Ван переступает с ноги на ногу — глухое старческое бурчание давит на него, как и душный, влажный воздух Садов. — Значит, она где-то это прочитала, вот и всё. Ей ведь уже семь лет, судя по досье. — Девочка не умеет читать. При этом, она пишет и считает. — Мы перегравировываем твою скрижаль жизни. Теперь ты — учитель истории, и имя твоё — Рой Ирвинг. Узнай всё. *** Ван посадил девочку на плечо, замирая у базальтового зубца. Словно не желая спорить с шумным городом ванов, ночь снаружи оказалась тиха. Под холодным светом луны вокруг простёрлись белые пустоши. Только в двух местах — на севере ровным льдом стынет океан под молочной толщей льда; и высокие горы на юге, белые от снега, но и будто вымазанные в саже. «В прошлом году они такими грязными не были… а в своё детство я помню их белыми совсем». — Видишь? Всё, что за горами — пало во тьму. Когда-то… там были зелёные долины. — Это когда много мха? — Почти. И там были чистые, теплые реки… да, как вода, которой ты моешься, только её больше, и она сама по себе лилась. — Куда? — Это неважно. Больше там нет ничего — чёрные лужи, сухие ущелья, да жуткие твари. И хорошо, что туда добраться невозможно — им тоже до нас не дойти. — А вот и можно. Девочка клюнула на уловку, хмуря белесые брови. Сердито дёрнула ногой, руками сильнее вцепилась в волосы вана. «Так и знал. Волю вана не сломить, даже самого маленького. А вот жажда правоты и победы в ней сильнее разума». — Нет, невозможно. Нет ни одного живого существа, достигшего страны Виран. — Есть! Рицуко! Девочка гневно дышит, пока мужчина опускает её на землю. Оба молчат, когда мимо них проходит патрульный ван. — Нет никакой Рицуко. Выдумала подругу? — Нет! Я прочитала на камне! Там, далеко в Садах! Понимая, что проговорилась, безымянная девочка захлопывает рот, прикрывая его ладошками. Рой… вернее, тот, кого сейчас зовут Рой, медленно поворачивается, видя, как в её голубых глазах стынет страх. А в его глазах она видит понимание и сочувствие. «У неё нет своего имени. А у меня — каждый раз, новое. Отличаемся ли мы? Она видела то надгробие и запомнила имя. Я же очищал этот камень от мха». Оба вана застыли, и у каждого есть, что сказать другому. Только сейчас Рой понимает, что сам был под подозрением — и именно на эту миссию его направили не случайно. Тяжёлая поступь солдат, поднимающихся на их ярус, заставила обоих вздрогнуть. Суровые лица, холодные взгляды. И в первом ряду — тот солдат из патрульных, отиравшийся неподалёку. Молча он достаёт из поясной сумки каменную табличку — начисто отшлифованную. Зачищенная скрижаль летит к ногам Роя Ирвинга, и он узнаёт на её боках свой узор. «Теперь моё имя вымарано. Я — Стёртый». Даже девочка понимает это, отшатываясь в сторону. Лишён имени — лишён оружия. А значит, и жизни. Он нехотя снимает двуручный меч с крепления за спиной — и солдаты звенят высвобождаемым оружием в ответ. «Ваны никогда не принимают смерть. Никогда не сдаются. Даже раскаявшись, преступник бросает вызов палачу. Таковы правила». Патруль приближается железной змеёй — по два вана в ряд, сколько позволяет узкая каменная дорожка между жерлом вулкана и промерзшим снежным склоном. Девочка, оказавшись посередине, замирает — до первого окрика одного из солдат. — Безымянная! С дороги! — У меня есть имя! Изо всех сил, Рицуко пинает в колено ближайшего вана — и стрелой мечется под защиту двуручного меча, сердито пыхтя и сжимая кулачки. Её бывший учитель улыбается. — Тогда у меня тоже оно есть. *** Старейшина вышел из Садов, разминая руку. «Стар становлюсь. Еле уничтожил камень». Седовласый ван поднял голову наверх — зрение тоже начинало подводить его, и происходящее на самом верху уже ускользало от него. «Молодые идиоты. Вы не видели того, что видел я. Небеса на юге, застланные фиолетовыми, ядовитыми облаками; каменные стены дворца Ун, изломанные, точно печенье; острые зубы демонов, и их чёрные силуэты. Я — один из выживших из той экспедиции, и мы все по возвращении договорились взять власть и не допустить… никого туда». Ван напрягал глаза, ожидая падения предателей — но потом закрыл их ладонью. «На старости лет глаза слезятся». *** — Рицуко. Держись рядом со мной. Солдаты медленно подступали, следя за двуручным мечом. Рой отступал, оттягивая время. — Помнишь тот бой, что мы видели? — Да. — Боишься? Бывшая принцесса отступала тоже, невольно подстраиваясь под нынешнего защитника. Шмыгнув носом, мотнула головой. — Да. — Я тоже. Начнём. Они шагнули вперёд, сбив ритм наступающих ванов, мастеров кунг-фу и секиры; кастеты и алебарда вполсилы ударились о широкий меч, заставив тот гудеть. Быстро вякнув, девочка-ван выскакивает и бьёт солдата в то же колено, но уже со всей силы. Тот оседает на секунду, но не добить — товарищ прикрывает лезвием секиры. Снова отступили — Рой заносит меч, Рицуко встаёт на изготовку. Удар. Удар. Блок и контратака. Отступить. У девочки получается снова — но учитель удерживает за шиворот, увидев уловку. Ещё одна такая вылазка, и её сбросят в жерло. — Меняй тактику. Они навязывают ритм. Удар. Удар. Блок. Солдат отшатывается, ожидая контратаки Рицуко; лезвие вражеской секиры уже спешит вниз, но вместо этого Рой сильно пинает алебардщика в торс, а его напарница добавляет в живот. Отступить. Солдаты перестраиваются. Двуручный меч всё сильнее оттягивает руку, а тяжёлое дыхание девочки слышно даже тем, кто в последнем ряду. «Они не торопятся. Нас выдавливают. Уважительно. И осторожно». Мастер стихий выбрасывает руку вперёд — и Рицуко летит к нему, точно тряпичная кукла; с оглушительным звоном атаку Роя блокирует другой мастер гнева, и дзамбато скрежещут друг о друга. Хруст сломанного носа — девочка догадалась выставить ногу и ударить врага раньше, чем тот достал до её шеи. Использовав преимущество высоты, Рой давит и отталкивает противника, успев поймать падающую Рицуко. Отступили. Дальше — некуда. Только зубец, и ледяной склон вулкана за ним. Солдаты вытекают на площадку, точно ртуть на свободу. Не удержали. — Ты действительно веришь, что какая-то шэн дотопала сюда? Рицуко поднимает взгляд, в глазах её — страх и отчаяние зверька. И лишь уголок рта дёргается вверх. — Верю. — Что ж… я тоже. Рой оглядывается назад — на чёрные горы на юге. Закинув девочку на плечо, разом перемахивает через базальт и ухает в снег, обманчиво мягкий и шуршащий. Съезжая всё ниже и ниже. К зелёной, мягкой траве; к чистой, тёплой реке; и горячему песку, которому что-то шепчут волны свободного ото льда океана.