Хайкью мальчики и их вселенные

      Ушиджима любил волейбол.       Мысль была четкой, ясной, не требующей объяснений. Четкость и ясность Ущиджима тоже любил.       А ещё Ушиджима любил Тендо Сатори, и для него это было так-же просто и безапелляционно как и первые два пункта.       Если бы у Вакатоши спросили, за что он любил Тендо, то он бы немного сдвинул брови и не колеблясь сказал: «Ну это же Тендо, как его можно не любить?».       У капитана Шираторизавы действительно никогда в голове не возникало такого вопроса.       Он любил всего Сатори. Его открытую солнечную улыбку, наполнявшую сердце теплом, огромные любопытные глаза, которые смешно округлялись, когда Тендо был чем-то удивлён, его ярко-красные волосы, полыхавшие на голове как лепестки пламени, острые плечи, которые хотелось аккуратно размять руками, когда Сатори сутулился…       Естественно Ушиджима любил не только внешность своего блокирующего. Он любил его привычку чуть-чуть наклонять голову вбок во время разговора и щурить глаза, его милые подбадривающие песенки во время матчей, открытость, с которой Тендо был готов довериться любому, и жизнелюбие, которым светилась каждая клеточка его тела.       Да, однозначно Ушиджима любил ВСЕГО Тендо Сатори, но иначе по его мнению и быть не могло.       Совсем другой вопрос любил ли Тендо Ушиджиму. Да, блокирующий явно ценил его и даже восхищался, но это не совсем те чувства, которые Вакатоши хотел бы вызывать в своём сокоманднике.       Поэтому он лишь вздыхал раз за разом, ведь глупо было даже мечтать о том, что Сатори когда-нибудь посмотрит на него не как на друга или крутого игра в волейбол.

***

      Самоуничижительные мысли мучали аса, пока он лежал на первом этаже двухъярусной кровати в их общей с Сатори комнате и ждал, пока Тендо вернётся из душа.       Вскоре красная макушка показалась из-за двери, а её обладатель на цыпочках шмыгнул в комнату и бесшумно пробрался на второй ярус. Парни пожелали друг другу спокойной ночи, и Вакатоши потянулся к выключателю, чтобы вырубить свет и самому побыстрее вырубиться.       Правда заснуть он так и не успел, потому что где-то через 15 минут сверху раздался тихий и нерешительный голос Тендо.       — Вакатоши, ты спишь?       Сердце Ушиджимы почему то забилось быстрее, и он побоялся, что его голос предательски дрогнет, выдав его с потрохами, поэтому решил промолчать.       Только сердце доигровщика успокоилось, как ему пришлось снова колотиться изо всей силы.       Ушиджима услышал сверху хныканье.       Он жутко испугался, что Сатори плачет, но не успел сказать и слова, как за хныканьем последовал протяжный стон.       Вакатоши с трудом убедил себя, что всё это ему послышалось…       Но стон повторился.       И что стало решающим ударом, он стал глубже и громче.       Ушиджима чуть не подавился воздухом, но быстро взял себя в руки и затаился настолько, что ни один шорох не выдавал его присутствие в комнате. Он полностью сосредоточился на источнике звука и вскоре начал различать не только стоны и прерывистые вздохи, но и чавкающие влажные звуки. Мозгу аса потребовалось не больше двух секунд, чтобы определить ЧЕМ занимался Сатори и как он выглядел.       Игнорировать эти мысли было абсолютно невозможно, и Вакатоши со всей силы сжал пальцами простынь, ощущая, как все его тело наполнилось жаром, а в районе паха начало навязчиво зудеть. Он с ужасом осознал, что стоны стали ещё громче, и жалобные хнычущие нотки отчётливо доносились до его слуха и пробирались под кожу, покрывая тело мурашками.       Возбуждение парня достигло предела, а желание прикоснуться к ноющему члену стало почти невозможно игнорировать, только стыд и неправильность ситуации из последних сил держали его в сознании. Но любой даже самой железной выдержке приходит конец, и конец выдержки Ушиджимы пришёл, когда кровать сверху слегка заскрипела из-за неловких движений Тендо, и начала шуршать простынь.       Мысли о том, что Сатори перевернулся на живот и беспомощно терся сейчас о простынь добили возбуждённое сознание капитана, и он обхватил член рукой, зажмурив до звёздочек глаза и больно прикусив губу, чтобы не заскулить. Сдавшись окончательно, Вакатоши начал медленно двигать запястьем, постепенно ускоряясь в унисон стонам Сатори и сгорая от возбуждения или возможно стыда, разобрать было невозможно.       Ушиджима был уже очень близок к разрядке, когда до его ушей донёсся самый мощный и надломленный стон, и его мозгу потребовалось целых пять секунд, чтобы понять что это был не стон, а растянутое в экстазе слово: «Тооошиии».       В момент осознания глаза доигровщика расширились, тело выгнулось, и он бурно кончил прямо в трусы, издавая наверное самый неприличный в своей жизни звук.       В комнате воцарилась абсолютная тишина, пока два обессиленных парня пытались выровнять дыхание и уложить в голове, что только что произошло. Постепенно к Ушиджиме вернулся здравый смысл, и его появление дало понять, что Ушиджима Вакатоши — непроходимый тупица, и своим стоном однозначно и бесповоротно спалился.       Его охватила паника, и миллиарды мыслей начали проноситься в бедной настрадавшейся голове, заставляя чуть ли не сходить с ума от стыда. На верхнем этаже кровати сейчас происходило в точности то же самое, а может даже и паника более грандиозных масштабов.

***

      Солнце навязчиво пробивалось сквозь занавески, ослепляя сжавшегося в клубочек, ещё спящего Тендо. Спустя пару минут оно добилось своего, заставив центрального блокирующего сморщить нос и лениво приоткрыть глаза.       Вся сонливость словно по щелчку пальцев спала, когда Сатори вспомнил все события минувшей ночи. Он резко поднялся, больно ударившись затылком об потолок и скинул одеяло. Чтобы там ни было, ему срочно нужно было оправдаться перед Вакатоши любыми способами, но для начала его необходимо найти.       Вакатоши нашёлся в туалете, меланхолично разглядывавший себя в зеркало. Как только Тендо зашёл, лицо аса залилось краской, заставляя алеть даже кончики ушей. Кожа Сатори тоже по цвету не сильно отличалась от его волос, и все слова вылетели из головы при виде объекта своей давней любви.       Спустя долгую и мучительную минуту напряженного молчания парни синхронно вдохнули побольше воздуха и произнесли:       — Ты будешь со мной встречаться?       — Я люблю тебя.       А потом ещё через несколько секунд:       — Да.       — И я тебя.