Среди правительственных кабинетов

      Мирослав среди людей, заполнивших киевский вокзал, далеко не сразу обнаружил Сашу. И не потому что не замечал его, нет, любимого он узнал быстро, а скорее потому что не признал в мужчине с ребенком на руках своего Сашку. — Мира! — окликивает Александр того, и только после этого Мирослав все-таки понимает, что этот самый, выглядивший как «не отец, а мечта» есть тот кого он так пристально искал, да только не замечал совсем рядом. — Пожал бы руку, да сам же видишь. — почти оправдывается Хортицкий, кивая на спящую девочку у него на руках. Впрочем, по его широкой улыбке и сияющим глазам и так было видно, как Саша рад встречи с любимым. Как жаль, что вокруг так много людей. Тем более, Владимир Олегович и так намекал, что вызвал их к себе на ковёр и письмом прислал Кодацкому разрешение на выезд из Днепропетровска как раз из-за особо страстной любви Саши и Миры к друг другу. — Я так понимаю это Ээ... — название города все-таки проглатывает. Лучше не поговаривать прследующие «.. нергодар». Смертные же не должны были даже догадываться о существовании воплощений. Мирослав, слишком много времени проводивший за работой, а последнее время вечно забывает об этом. — Да, Ульяна — подсказывает Александр, поудобнее поддерживая ребенка — Владимир Олегович предложил познакомить её с Полиной. Полина... Полина... Полина... Та которая Припять что-ли? Признаться честно, в последнее время так много новых городов, что далеко не все имена и фамилии он запоминал. — Ну и я решил почему бы и нет, пусть девочки знакомятся, — продолжает Саша — у Ульяны хотя бы понимающая знакомая появится. Мне кажется у обеих великое будущее. Уже видно, что обе умные — после чего кидает взгляд на свой чемодан — поможешь? Мира не думая берет чемодан, еле заметно кивая. Кодацкий и не ожидал что так быстро познакомится с Энергодаром. Как никак, прошло всего несколько месяцев с того момента, как Саша рассказал (перед этим он совсем бесцеременно ворвался не просто в закрытый город, а в закрытую квартиру, будя всем чем только может... Все таки давать ключи от квартиры было плохой идеей, но хоть в окно не залазит) о том, что всё-таки решил возложить на себя ответственность за чадо — стать отцом, взяв опеку над новым воплощением. Ещё что-то говорил про "Как-то глупо назвать ГРЭС Запорожской, а воплощение посёлка оставить на кого то другого", но Мирослав предпочел особо в подробности не вдаваться. Он сам то уже занимался воспитанием совсем мелких воплощений. *** — Уля, к сожалению, мне с дядей Мирой придется тебя оставить. Мирослав, честно, даже не догадывался, а уж тем более не мечтал, как кто-то когда-то станет называть его дядей, но наблюдая как девочка внимательно слушала своего отца, невольно улыбался. Вот сейчас, видя как его любимый человек о чем-то договаривался с ребенком, он начинал понимать, что она все-таки на мужчину влияла, больше чем кто либо другой и делала это в лучшую сторону... Саша за последнии несколько месяцев прям удивительно домашним стал, при этом не умудрился потерять ту энергию, которая иногда била через край, превращая то в горе-романтика, иногда так сильно бесящего, но сука, так любимого. — Смотри. — Саша указал в сторону ещё одного мужчины с девочкой — Это дядя Павел и Полина, она не на много тебя старше, так что думаю вы быстро подружитесь и вам вместе будет интересно. Ульяна в ответ лишь кивает, а Саша продолжая социализацию ребенка, предложил ей подойти и познакомиться. Мирослав тихо наблюдает за этим со стороны, понимая, что у него уже сигарета почти кончилась, а любимый никуда не спешил, всё своё внимание обративший на дочь. В итоге долгожданное «Всё, пошли» звучит когда Мирослав задумался о том, чтобы закурить третью. Прям удивительно, что они ещё и перед кабинетом Владимира Олеговича не простояли, набираясь сил (и молясь всем существующим и несуществующим Богам, но советская пропаганда это не одобряла. Впрочем это не мешало послать некоторые плакаты с кричащими лозунгами куда подальше). Саша, наоборот, чуть-ли не с улыбкой открыл дверь, заходя быстро и уверено. Ещё бы понять чему радоваться, ибо не просто так его все-таки вызвали. Тем более не одного, а с Мирославом. — А вот и вы, голубки. — на последнем столица республики делает особенный акцент — Присаживайтесь, вы устали с дороги, а обсудить есть что. — Опять донос? — Мирослав предполагает что могло случиться, уже сев перед начальником, а потом легонько ударил по ладони Саши. Не время держаться за руки. — Я бы сказал в последнее время их слишком много, ибо кое-кто — Владимир Олегович кинул очень строгий взгляд на Сашу — зачастил с поездками в Днепропетровск. Пока удаётся их угомонить, да и за ваши трудовые заслуги перед отечеством и первому и второму было решено выделить по квартире, тем более Александр Дмитриевич у нас несколько месяцев как отец, так что дополнительная комната явно не помешает. Я лично позабочусь, о том, чтобы звукоизоляция в новой квартире Мирослава Григорьевича была лучше. И Мира, и Саша облегчённо выдохнули. Хоть, они оба, в свое время затронутые волной уплотнения так же как и обычные люди, по комуналкам не теснились лет так двадцать, но и первому, и второму действительно не помешало бы сменить место жительства. И новая обстановка, да и соседи косо смотревшие на Мирослава, которые уже пару раз за мужеложство спросили, да так, что пришлось вспоминать как Саша учил самообороне, исчезнут. — И все-таки. Если ещё хоть один раз люди пожалуются на то, что вы слишком громко занимаетесь тем, о чем простой советский гражданин и думать не смеет, получите оба. Поняли? — Поняли, Владимир Олегович. — киевлян на это кивнул. — Вот и хорошо. А теперь приступим к вопросам, которые я хотел бы лично с вами обсудить. *** В итоге вышли из кабинета они лишь через несколько часов и оба вымотанные, собственно как и всегда это бывает с Владимиром. К сожалению, активная мозговая деятельность утомляла куда сильнее многочасовых физических нагрузок. — Поехали сразу в номер, а? Паша с Ульяной до вечера согласился посидеть, а мы пока поспим. Как тебе идея? — Саша, пользуясь тем что коридор совершенно пустой, устало кладёт свою голову на плечо Мирослава, который тут же зевает от столь заманчивого предложения, а затем все же проводит по темным волосам, невольно вспоминая как ему нравилось в начале века, долгими вечерами перебирать его волосы, которые тогда были довольно длинными. — Просто завалимся в кровать и поспим? — улыбается Мира, то-ли внезапно нахлынувшим воспоминаниям, то-ли этой мимолетной нежности, он не знает. — Угу. — Тогда чего мы ждём? Вопрос так и остался летать в воздухе, а их самих с след простыл.