Secret baby

Ты широко раскрытыми глазами смотришь на входную дверь. — Ты уверен, что с вами все будет в порядке? — твой голос чист, но рука дрожит на дверной ручке, а нижняя губа перетянута через зубы. — С нами все будет хорошо, милая. Но если тебе некомфортно или это слишком тяжело, возьми его… — Нет, нет. Я в порядке. В любом случае нельзя брать с собой ребенка на прием к акушеру. Это не одобряется, — ты закатываешь глаза, наклоняясь, чтобы поцеловать Рэй в щеку, — Просто… не позволяй никому дышать на него или целовать его, хорошо? Его иммунная система все еще хрупка по сравнению с нашей. Я упаковала тебе около трех бутылок, так что, надеюсь, он выпьет их, если проголодается. Напиши мне, если… — Мамочка, — он держит Ориона на одной руке, а другой хватает тебя за руку. Ты напугана и напряжена, и он стремится утешить тебя, потребность успокоить тебя пульсирует в его черепе, — Я справлюсь с этим. У нас все будет просто отлично. Напиши мне, когда закончишь. После этого налей себе чаю или чего-нибудь еще, хорошо? Все будет хорошо, — ты киваешь. — Конечно, хорошо. Ты… ты прав. И ты едешь на военную базу, сомневаюсь, что в округе есть более безопасное место. — Ну ладно, — он притягивает тебя к себе, и ты обхватываешь руками его живот, прижимаясь напротив Ориона, — Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня. — Что? — Мне нужно, чтобы ты поклялась мне, что расскажешь своему врачу о приступах головокружения, — на холодильнике уже две недели висела карточка-напоминание о твоем двенадцати недельном послеродовом приеме, и после того, как ты наконец призналась, что у тебя кружится голова с момента рождения Ориона, а один раз даже упала, он решил пропустить несколько шагов, записав тебя на прием. Ты была… недовольна, но он ясно дал понять, что не собирается играть в игры с твоим здоровьем. Сейчас он планирует свои сражения стратегически, потихоньку расставляет фигуры, работая над достижением своей большой цели, но это было то, в чем он отказывался идти на компромисс. — Хорошо, — шепчешь ты, зарываясь лицом в его грудь, — Обязательно, — он приземляет поцелуй на твою макушку. — Мы скоро увидимся. Все закончится раньше, чем ты успеешь оглянуться, и, может быть, мы возьмем на ужин еду на вынос? — твои губы дрогнули в зубастой улыбке. — По-моему, звучит неплохо. — Хорошо, парень. Пойдем посмотрим на папину команду, — Орион смотрит на него, карие глаза с любопытством и настороженностью. Он все еще не привык к этому, к этому чувству. К этой жизни, с тобой и его ребенком. Каждый день ему приходится останавливаться, чтобы заземлиться, встать на якорь. Вырваться из круговорота нисходящей спирали, навязчивых мыслей, играющих в его голове, отсчитывающих миллион и один способ, которым он может потерять тебя, или подвести, или и то, и другое. Он осторожен, он старателен, он контролирует ситуацию. Он никогда не совершит ошибку, как это было раньше, ошибку в суждениях, которая стоила ему матери, брата и семьи. Но постоянный страх не прекращается. К счастью, теперь его якорь — это ты. Ты, когда позволяешь ему нести тебя в кровать, когда смотришь, как он укачивает Ориона, стоя в дверном проеме, ты, который теперь сворачивается рядом с ним на диване, впиваясь пальцами в его рубашку, словно боишься, что он может исчезнуть. Твои прикосновения исцеляют. Твои слова успокаивают. Сейчас он не может представить себе будущее без тебя или без Рэй. Если он вспоминает об этом, то задается вопросом, не знал ли он все это время. Если все то, что он чувствовал в ночь встречи, действительно означало вечность, как он и хотел. Фантазия превратилась в реальность — иметь и держать. У него сводит живот от мысли, чувствовал ли его отец когда-нибудь такое, любил ли он когда-нибудь или всегда был просто монстром, уроборосом жертвы, превратившейся в насильника, мужчиной, который терроризировал его мать, брата и его самого, задолго до того момента, когда Саймон наконец разорвал его на куски, сломал ему ребра, вбил его в землю. Томми разорвал этот круг, и с того момента, как он увидел своего сына, он знал… что он тоже так сделает. Секретарша Прайса выглядит так, будто увидела настоящее привидение, — Привет, Линдси. Он у себя? — она смотрит, переминаясь с ноги на ногу, на Ориона, а затем на его лицо, рот слегка приоткрыт. — Д-да, он… — она указывает через плечо на его закрытую дверь. — Лейтенант, вы… это… это ваш ребенок? — он кивает, рот кривится в гордой улыбке, подходит достаточно близко, чтобы она могла хорошо его рассмотреть. Она чуть не отшатывается назад, явно не привыкшая находиться так близко к нему. Всю неделю он был то здесь, то там, то на базе, доделывая накопившиеся отчеты, но никому не сказал ни слова, и всех на базе держит на расстоянии вытянутой руки, кроме 141-го. — Так и есть, — ее шокированное выражение лица тает, она нерешительно протягивает указательный палец в сторону Рэй, позволяя ему завернуть его в свой маленький пухлый кулачок, — Это Орион, — она ласково улыбается ему, а затем малышу. — Он прекрасен, — она оправдывается, когда звонит телефон, и он успокаивает напряжение, пылающее между лопатками. Он не готовился мысленно к этому моменту, не верил, что должен был. Расчет на то, что Прайс согласится, был предположением, но теперь его трепет стал сюрпризом. Он сказал своему капитану, что ему нужно взять отпуск для чего-то очень важного, но так и не сказал для чего. Все, что он сказал ему — это то, что он скоро его примет и что ему жаль, что он не будет доступен для следующей операции. Если Джону было интересно, он не дал ему знать, не стал выпытывать у него дополнительную информацию, не стал приставать к нему. Он просто отправил формы на электронную почту Саймона, чтобы тот заполнил их с постскриптумом: С нетерпением жду, когда смогу узнать, что это такое. И когда Саймон переступил порог своего офиса, с ребенком в одной руке, рюкзаком, набитым подгузниками и бутылочками, в другой… Джон Прайс смеется. Это не та ехидная усмешка, которую обычно вызывает у него Кейт, и не тот раскатистый смех, который он иногда выдает ребятам, когда ему особенно весело. Нет, это совсем другое. Она начинается в его животе и затем катится вверх, вплоть до того, что его плечи трясутся и он вытирает глаза. Саймон хмурится, и Джон поднимает обе руки вверх, ладонями наружу. Капитуляция, — Это достаточно веская причина для того, чтобы взять кусок из всего накопленного отпуска, — он встает, обходит вокруг, чтобы рассмотреть его поближе, — Как же его зовут? — Орион, — Джон задумчиво кивает. Тыльные стороны его пальцев проводят по руке ребенка, нежно, медленно, по его лицу пробегает тоска, печаль, но потом исчезает. — Гигантский охотник, которого Зевс изгнал в небеса, — на столе Джона аккуратными стопками лежат бумаги — разрешения, которые он узнал бы где угодно. Они выезжают, — А где его мама? — На приеме у врача, — Орион хнычет, и Саймон похлопывает его по спине, медленно покачивая из стороны в сторону. — Ты с ней? — ответ последовал незамедлительно. — Собираюсь на ней жениться, — глаза Джона наполняются весельем. — Но она ведь еще не знает об этом. — Нет, — вздыхает Саймон, — но она узнает. Поэтому мне и понадобился отпуск. Кроме того, — он указал на младенца, прижатого к его руке, — мне нужно перевезти их в безопасное место, помогая заботиться о нем и о ней. Сейчас она находится в квартире на втором этаже, окна которой выходят на улицу. У меня аж кожа чешется, — Прайс все поймет, Саймон знает, что он все поймет. У него дома есть свой секрет, запрятанный в доме, о котором знают только Саймон и Ласвелл, на всякий случай. — Не спеши, не хочется ее спугнуть. Хотя не могу представить, что она слишком своенравна, если взяла тебя в постель, — он ухмыляется, — У тебя есть время, которое ты просил. Пришлось позвать замену на этот раз, но ты нам понадобишься на следующий. — Как долго? — Пять недель, может, больше. Я позвоню, когда мы вернемся на базу, — пять недель. Часы тикают, бомба ждет взрыва, гильотина ждет, чтобы оборвать его время с семьей, долг тянет его прочь. — Ладно, — он уступает. Перейдем этот мост, когда он до него дойдет. Если Прайс и замечает его нежелание, то никак это не комментирует, — Птица будет здесь через шесть часов. Мальчики в комнате отдыха, если хочешь их увидеть, — Саймон кивает, перекладывая ребенка на руках, когда направляется к двери, — И Саймон, — поворачивается он, встречаясь взглядом со своим капитаном, и на лицах обоих видны эмоции. Прайс искренне улыбается ему, — Поздравляю. Ты будешь отличным отцом. У него ком в горле, когда он пересекает кампус и идет в комнату отдыха, его нос опускается на голову Рэй, вдыхая его так глубоко, как только может за черной матерчатой маской, — Он будет твоим крестным отцом, малыш. Нужно только, чтобы мама согласилась, не так ли? — он распахивает дверь здания, не обращая внимания на потоки болтовни, внезапно оборвавшиеся в коридоре. Добравшись до комнаты отдыха и увидев, что внутри больше никого нет, только Джонни и Газ сражаются в напряженной игре в бильярд, он снимает маску с лица и запирает дверь. Первым его видит Соуп, — Steeeamin' jesus, ЛТ это что ребенок?! — Кайл поперхнулся водой. — Это твой ребенок, Райли? — они оба карабкаются вперед, Джонни присвистывает в недоумении. — Да, должно быть, он. Посмотри, какого он размера. — Джонни, — Саймон бросает на него взгляд «успокойся», но сержант лишь коварно ухмыляется. — Он ее, да? — Газ протягивает руку, и Орион с интересом наблюдает за ним, — Девушка из бара. Та, что живет рядом со мной, — глаза Джонни становятся шире, чем глобусы. — Ах, Гоуст, ты был занят с этой… — Джонни, — прошипел он, и Кайл звонко рассмеялся, потянувшись. Саймон не сопротивляется, передавая Ориона, хотя ты с осторожностью относилась к тому, чтобы позволить другим людям быть рядом с ним. Это его команда. Он доверяет им безоговорочно. — Он тяжелый парень, не так ли? — Кайл покачивает его взад-вперед, а Рэй в это время завороженно смотрит на него, откинув голову назад, — Выглядит так же, как ты. — Может быть, чуть-чуть красивее, — Джонни облокотился на Кайла, его рука лежит на спине Рея. Они сюсюкаются с ним, два орденоносных, стратегически блестящих сержанта, воркующие с ребенком, как кучка сук, как сказал бы Джонни. Его телефон вибрирует в кармане — смс от тебя, сообщающее, что ты уже все и направляешься домой. >Он поел? >Нет, кажется, не хочет. >Слава богу. Зная, что тебе, скорее всего, больно, ему не терпится вернуться, и он бросает взгляд на парней, — Вы выезжаете через несколько часов? — Да, ищем какую-нибудь украденную разведку. Это не займет много времени. Наняли лейтенанта и все такое. Ты вернешься к следующему? — Обязательно. Не замерзайте там. Жду, что вы вернетесь целыми и невредимыми. Он трижды проверяет автокресло, проверяет ремни и прочность ремня безопасности, прежде чем в сотый раз за сегодня решить, что оно достаточно надежно. Он бросает последний взгляд и прижимает поцелуй к голове Ориона, — Готов, малыш? Поехали домой к маме.