Secret baby

Ты даже не догадываешься, что Саймон снимает квартиру в соседнем квартале. Это самая быстрая прогулка — от твоего дома до его, и он часто ходит туда, особенно по ночам. Ты не знаешь, что он стоит в тени дерева и ждет, когда у тебя включится и выключится свет. Включаются и выключаются всю ночь напролет. Орион не дает тебе спать, теперь он знает это без сомнений. Усталые глаза и усталая улыбка, которую ты дарила ему на днях, когда он чинил стиральную машину, наполнили его стыдом, жалким и обжигающим, ожогом, пронзившим его сердце. Он сделал тебе ребенка, а потом исчез. По его расчетам, ты встаешь каждые три часа. Тусклый, приглушенный свет из окна твоей спальни оживленно мерцает, а вскоре за ним и гостиная. Если бы он был там, все было бы по-другому. Он бы вставал вместе с Рэем, укладывал его в кровать рядом с тобой, прижимая к груди. Он погладил бы яблоко твоей щеки, чтобы мягко разбудить тебя, — ровно настолько, чтобы ты осознала, что происходит, но не настолько, чтобы по-настоящему открыть глаза. Ты бы доверилась ему, поверила, что он позаботится о тебе и ребенке, поверила, что он рядом. Ты была бы полусонной, пока он стягивал бы с тебя майку и помог Ориону прикрепиться у груди, и полусонной, пока Саймон переворачивал бы тебя на кровати, чтобы ребенок мог переключиться, грудь Саймона грела бы твою спину, а его рука держала бы Ориона ровно. Он бодрствовал и бдительно следил за малышом, пока тот не закончил есть, не срыгнул, не переоделся и не улегся обратно в свою кроватку. После этого он целовал бы тебя, долго и сладко, а потом прижимался бы носом к твоим волосам и глубоко дышал, а потом просыпался бы, чтобы повторить все заново через три часа. Это все фантазии, тайная мечта, которую он построил и спрятал в своем сознании… но все это станет реальностью. Скоро. Он начинает с ужина. Сейчас около шести, когда он подходит к твоей входной двери. Он принес два заказа рыбы и картошки на вынос — твое любимое блюдо (он помнит) и клубнично-манговый смузи (если честно, он не уверен, что ты их любишь, но знает, что питание сейчас важно. Интернет говорит, что ты сжигаешь много калорий, но тебе также нужно больше пропитания и продуктов, богатых питательными веществами). Ты удивляешься, увидев его, когда открываешь дверь: слишком большая толстовка закатана у рукавов, рваные шорты с необработанным подшивом между ног. Он наслаждается тем, как соприкасаются твои бедра, как они прижимаются друг к другу, и вспоминает их как теплые и мягкие. Ему (не так уж и тайно, судя по вашей первой ночи вместе) нравится твое тело. Мягкое, сладкое и изогнутое, но и сильное, достаточно сильное, чтобы ты родила ему ребенка, стала домом для его сына. И для него самого. Его любимого маленького котенка. Твои брови сходятся в мучительно медленную складку, когда ты принимаешь его и замечаешь пакет с едой на вынос. Ты указываешь на него, маленькая улыбка кривит твои губы, — Ты принес мне еду? — Нужно убедиться, что ты ешь достаточно, — ворчливо отвечает он, а затем подходит ближе и переступает порог, заталкивая тебя внутрь, держа руку на твоем бедре. Он предварительно осматривает квартиру, а затем ставит пакет и смузи на кухонную стойку, — Малыш спит? — Только что лег, — ты вздыхаешь, прислонившись спиной к прохладной плитке, — Сегодня он действительно боролся. Надеюсь, он проспит больше, чем обычные два-три часа, — твоя голова откидывается на шкаф, обнажая уязвимый костный мозг горла, и ты перекатываешься, глядя на пластиковый стаканчик, наполненный холодной розовой слизью, — И смузи? — он смеется. — Не был уверен, нравится ли тебе это или нет, но… выглядело неплохо, — ты смотришь на свои ноги, милая улыбка робко заглядывает ему в глаза. — Спасибо, — шепчешь ты. Твой голос густой, дрожит на последней гласной, и его желудок поджимается, — Это… очень мило с твоей стороны, Саймон. Принести мне еду. Я… — ты поднимаешь взгляд, глаза полны слез, и его тянет к тебе, как магнитом, — Сегодня было очень тяжело, — твой голос трещит. — Эй, эй, все хорошо, — он прижимает тебя к своей груди, ладонью медленно поглаживая твой затылок, — Я знаю, что это так, мамочка. Я знаю. Все хорошо. — Нет, — ты фыркаешь, прижимаясь к нему, — Это так тяжело, и я как будто… Я даже не человек — я просто как молокозавод, не могу спать, не могу уйти из этой квартиры. Мне кажется, что я не справляюсь, что я все делаю неправильно, у меня течет и я… — Ладно, тссс. Все хорошо, — его руки крепко обхватывают тебя, нос скользит по твоей макушке, — Я с тобой, милая, — он обнимает твои щеки, наклоняя тебя вверх, чтобы ты посмотрела на него, — Ты не облажалась, ты отлично справляешься. Орион в безопасности, и счастлив, и здоров. Ты здорова и в безопасности, — он вытирает слезу, скатившуюся по твоей щеке, — А над счастливой частью мы еще поработаем, — он делает глубокий вдох, — Я собираюсь взять отпуск и немного побыть рядом. Я буду здесь, чтобы помочь. — Ты не должен… — Я хочу быть здесь, милая. Я бы хотел быть здесь все это время, — он серьезно просит и надеется, что ты сможешь увидеть все то, что он хочет тебе дать, все то, что он сделает. Место в его сердце, которое он выкроил для тебя, для Рэя. Ноющую болячку под ребрами, которая болит, когда он вдали от тебя, — Хорошо? Я буду рядом, — он притягивает твою руку к себе, а затем подносит к своему лицу, проводит своими губами по твоей ладони, шепча обещания, впивающиеся в твою кожу, — Я здесь, мамочка. Я позабочусь о тебе, о вас обоих, хорошо? — ты закрываешь глаза, делаешь глубокий вдох. — Хорошо.