Горящее сердце в кострах Инквизиции

Я очнулся в глухом густом лесу. Высокие ели будто доставали до небес или же мне так казалось из-за своего состояния. Голова неистово гудела, а трясущий за плечо соотрядник хотел поскорее вернуть меня в реальность. — Нер, если ты хочешь пропустить всю операцию, то валяй, я не принуждаю. Это Бруно, второй по важности человек после командира. Шишка хоть и важная, но до жути кровожадная до мести и со своими слабостями- парень никогда не отказывался выпить со мной по чашке эля и поведать в сотый раз историю своих любовных похождений. А я Нерсес, лучник и пращник отряда "Эстер", к несчастью известного на всю нашу северную землю. Наш отряд состоял из 13 человек, оставшихся от сопротивления. Пусть бравада наша и малочисленна, но зато очень эффективна в работе временами. Правда прошлая миссия не увенчалась успехом: Инквизиция устроила нам засаду, и не всем удалось вовремя скрыться. Мой жених, Элиот, попал в группу неудачливых, и сердце моё обливалось кровью от мысли, что с ним могли сделать за те пару дней, которые мы потратили на поиски вражеского лагеря. Солдаты и вправду постарались скрыть свое местоположение, но и мы оказались далеко не глупы. Место, где разместились инквизиторы, сложно было сравнить с крепостью. Скорее, это была небольшая, огороженная высоким забором деревня, имевшая внутри себя с десяток домов и подсобных помещений, виселицу и место для содержания пленников. Клетки, большие, со множеством железных прутьев были чужими среди девственной природы севера. Но сейчас волновали не они сами, а те, кто окружал их, лениво всматриваясь в темноту ночи. — Так, смотри, шестеро у клеток, около двух десятков по периметру, справишься? — Ты недооцениваешь мои способности, Бруно. Лучше скажи, с кого начать, чтобы не поднять всеобщую панику? — Ребята двинутся с южных ворот и попытаются отвлечь на себя большую часть охранников. Благо крыс развелось слишком много, так что сдохнут сегодня все,- он хищно скалится, и я словно вижу картинки с убийствами в его голове. Киваю Бруно и начинаю медленно перемещаться между кустами смородины, которые здесь разрослись настолько, что растения образовывали настоящую живую изгородь. "Это мне только на руку",- подумал я, проверяя количество камней и стрел в сумке. Отец с детства приучил меня работать с оружием, но из всего того, что он мне предлагал, я избрал пращу и лук в качестве своих спутников. Врождённая меткость и хладнокровность позволяли завершать операции Эстера быстрее и с меньшими потерями, так как я выступал в качестве невидимого никем гневом небес, свалившегося на дурные головы инквизиторов. Заметив сигнал наших солдат, я выстрелил в двоих, и они тотчас упали на землю, не привлекая внимания. Сменив укрытие поближе к клетке, я было начал натягивать тетиву, как вдруг мое бедро пронзила резкая боль. Это оказался чей-то нож, умело распоровший мне полноги. Стремительно наливающаяся кровью рана заставляла штаны намертво прилипнуть к ней и сковывать каждое мое последующее движение. Скуля от боли, я окинул взглядом место, откуда предпогалаемо был нанесен удар. Увы, противник мой хоть и оказался меток, но был до жути глуп, и даже не попытался скрыться, а наблюдал за мной с нескрываемой злобой. Поэтому он умер так же стремительно, как и попался мне на глаза. Во избежание дальнейших кровопотерь, я стянул ремнём ногу в нескольких местах и начал приближаться к центральной площади. Пленные молча смотрели, как других уводят на казни и допросы. Адреналин, бурлящий в моих жилах, только и подзадоривал меня поскорее прикончить здесь каждого, из-за кого соотрядники получили изрядную дозу унижений и боли. Вдруг я увидел Бруно, который с другими ребятами разливал неизвестную жидкость на землю. "Друзьям-алхимикам снова было нечем заняться",- хмыкнул про себя я, помогая максимально расчистить им дорогу. Форменных жест Бруно, брошенный куда-то вверх, благодарил за помощь. Мне же лишь оставалось продолжать стрелять в зазевавшихся солдат и выискивать своего возлюбленного в толпе пленных. Когда отряд начал открывать клетки, неожиданно прозвучал взрыв где-то рядом с северным входом в деревню. Улицы тут же стали похожи на оживленный муравейник, солдаты, крича, двинулись к месту происшествия, абсолютно не замечая нас. Мне было видно, что ряды Инквизиции значительно поредели благодаря нашим усилиям. "Их снова легко сбить с толку, Великий Инквизитор все также слеп и глуп". Так под общий шум мы и выбежали из поселения, быстро скрываясь в чаще леса. — Я до сих пор не могу понять, почему они не усилили охрану над пленными или не подняли тревогу? Это же очевидно, что кто-то попытается спасти заключённых. — Смирись и расслабься, Бруно, а то я прям вижу, как вертятся шестерёнки у тебя в голове. Это Матео, командир нашего отряда, смуглый коренной испанец, бог что забывший в этих краях. Никто так и не знает, где он овладел такими выдающимися навыками ближнего боя и чуйке на действия врага. Я не слушаю его речей, мне совершенно не интересны его тактические домыслы. Все мои мысли сейчас заняты Элиотом. Подхожу к нему, хромая, и переплетаю пальцы. — Ты в порядке? Я боялся, что тебя ранят или хуже того.. Парень обрывает меня на полуслове, раздражённо смотря куда вниз. — В конечном итоге ранили всё-таки тебя. Командир, почему Нер истекает кровью, пока остальные уже буквально начали праздновать нашу победу? Ошарашенный Матео тут же останавливается и приказывает двум коренасным ребятам взять меня под руки. Я хищно улыбаюсь Элиоту, подстраиваясь под темп ходьбы отряда. Я не могу перестать удивляться влиянию моего жениха на действия командира. С тех пор, как мы перестали скрывать наши отношения, я получил ряд поблажек, которых не знал с момента вступления в Эстер. Раньше Матео держал меня в раскаленных ежовых рукавицах, не давая абсолютно никакой свободы действий. Он контролировал каждый мой шаг, боясь, что я встану на сторону власти, ведь умелые бойцы были всегда на вес золота. Но командир, поняв, что Элиот влияет на меня так же, как на верующих слова пастыря в церкви, подобрел ко мне. "Что бы я без тебя делал",-шепчу возлюбленному, когда мы наконец добираемся до нашего лагеря и меня помещают в палатку. — Не преувеличивай, это ты нас всех сегодня вытащил из лап этих гадов. Лучше дай рану осмотреть. — В миссии участвовал не только я, но и другие. Их заслуга тоже в это есть. — Давай будем честными, если бы не ты, то весь отряд давно бы помер. Если не от инквизиции, то от голода точно, - Элиот роется в своих мешках, стараясь найти лечебные снадобья и повязки. Я молча наблюдаю за его действиями, не в силах что-то сказать. Парень аккуратно кладет меня на покрывала, распарывает мне брючину и начинает осмотр. Элиот бурчит, что штопкой займётся позже, осторожно льет обеззараживающие растворы, не забывая дуть на рану. — Тебе повезло, мышцы не были задеты, но зашивать придется. Иначе тебя нужно будет носить, ибо рана будет затягиваться долго. Киваю, давая согласие на его действия. Нестерпимая боль заставляет впиться зубами в руку, дабы не закричать и не привлечь внимание всего отряда. Игла в руках Элиота быстро и ловко формирует стежок за стежком. Кажется, я отключаюсь на мгновение, и когда вновь открываю глаза, то парень невесомо поглаживает ногу, пытаясь забрать мою боль. Беру его за руку, такую теплую и родную, и стараюсь успокоить обоих. Безмолвно шепчу "спасибо". Я не могу больше ничего сделать, только охранять ежедневно его сон, просыпаться от каждого шороха, который мне слышится, а иногда даже и кажется, за пределами палатки. Сейчас мне хочется забыть всё, что произошло за последние несколько дней и восстановиться. Никто не знал, скоро ли нам придется уйти с насиженного места. Через час, день или месяц Инквизиция может найти нас. Я притягиваю Элиота к себе, утыкаюсь носом ему в грудь и проваливаюсь в глубокий сон без сновидений на добрые сутки.

***

Поленья тихо трещали в костре, пока Бруно разливал по чашам терпкое вино. Шло коллективное обсуждение последних достижений местных алхимиков. Узнавали мы о них на вылазках в поисках еды, когда приходили в окрестные деревушки и пытались расположить торговцев к себе, чтобы еда досталась нам по меньшей цене или вовсе бесплатно. Часто приходилось давить на жалость, благо наш внешний вид только способствовал этому. — Да что эти алхимики, моя переносная лаборатория в разы лучше. —Так почему ты до сих пор не изобрела что-то, чтобы этих поганых солдат со свету свести? —Вот когда ты научишь крыс танцевать менуэт, тогда и посмотрим. Я вместе со всеми смеюсь и будто не чувствую накатывающую тревогу внутри себя. Элиот лежит на моих коленях, я поглаживаю его темные волосы, пока тот беседует с кем-то. Я наклоняюсь к нему, еле заметно целую в макушку и стараюсь запомнить его запах. Сквозь въевшееся амбре пыли и леса пробивается тонкий аромат ванили и пряностей, которые Элиот добавляет в отвар при успешно прошедших миссиях. Парень поворачивает голову и, улыбаясь одними глазами, меняет позу, укладывая меня к себе на плечо. Тепло родного человека тут же окутывает, будто пуховое одеяло в зимний вечер, забитые мышцы начинают расслабляться. Но ворох мыслей роится в моей голове, закручиваясь в бесконечную воронку. Даже такая поистине семейная обстановка не может избавить меня от переживаний, что однажды я могу потерять его. Мне всё время кажется, тот отрезок времени, что мы с Элиотом делим вместе- один длинный сон, от которого однажды придется пробудиться. Страх утраты близкого человека я унесу с собой в могилу, потому что никто не должен знать, что скрывается за маской неприступности. Я жестом обращаю внимание отряда на себя, поднимая чашу, готовясь сказать тост. — Удача вновь улыбается нам, господа. Мы до одури везучи, хоть и прекрасно понимаем, что многие из нас должны сейчас гнить в подвалах инквизиторского замка вместе с крысами. То, что мы сумели провернуть с вами- немыслимо, ведь от жизней нескольких людей зависит дальнейшая судьба отряда Эстер, который я не боюсь назвать своей семьёй. Я всегда чувствовал, что заместо погибших родителей, я найду тех, с кем не страшно ополчиться против всей Франции. Мне отрадно знать, что за моей спиной есть дополнительные пары глаз и мечей, способные спасти от всего угрожающего извне. Пока с нами наша вера, наше везение и наша непокорность, мы будем добиваться поставленных целей. Но если вдруг мы всё-таки не выиграем эту битву, вдруг госпожа Смерть уже дышит нам в затылок, то помните, что Omnia vincit Amor —всё побеждает любовь. Да будет так.