Любимая внучка адмирона Винчесто

      В фамильном имении рода Винчесто ближе к полудню:       — Вставай, рогатый, просыпайся! Мир сам себя не сожжёт. — Лилит настойчиво потрепала бывшего мужа за плечо. Её растрёпанные медные волосы спадали вниз по плечам и обнажённой груди. Рядом похрапывал владыка преисподней, тоже освобождённый от надоедливого плена одежды. Ситуация сложилась крайне недвусмысленная.       — И тебе доброе утро, Дорогая! — Дьявол нехотя разомкнул веки, оценивая обстановку.       — Где это мы? Что за апартаменты? Не припомню, чтобы в резиденции…       — Симпатичный интерьерчик, полагаю, это одна из гостевых комнат гостеприимного дома Винчесто.       — Откуда тебе знать?       — Как-то с Мамоном ночевали у адмирона.       — После очередной пьянки?       — После важного консилиума, женщина, не путай. Ты заметила, какая удобная кровать! Кабы мне такое ложе, когда был я помоложе! — Гортанный смех.       — Кстати об этом, что это тебя вчера так понесло? Это ещё умудриться нужно было, так накидаться. Подумать только, переспать с бывшей женой в день свадьбы общего сына! Какая безвкусица! Ты всегда был отвратительно вульгарен.       — И тебе это нравилось. — Самодовольная ухмылка. — Что-то прошлой ночью ты не просила, чтобы я остановился, напротив… Я был пьян, но я помню, как разъярённо, как сладострастно ты выкрикивала моё имя.       — Ты вдруг решил исполнить супружеский долг и пообещал мне все 33 удовольствия, но после первого всё закончилось.       — Если обещал, берегись, Лилит. Я не люблю ходить в должниках. — Сатана потянулся к демонице, но резко отпрянул. Лицо владыки скорчилось в болезненной гримасе. Он обхватил руками голову. Похмельный синдром поборол собой жажду похоти.       — Что порох в пороховницах поиссяк? — Зловещий прищур ярких, змеиных глаз.       — Нарываешься, чертовка! — Вновь попытка сближения.       — Мы опасно близки.       — К чему, Дорогая?       — К тому, чтобы получить по морде!       — А я всё же думаю…       — Тихо! Ты слышишь?       За стенкой:       — В чём дело?       — Ты прекрасно знаешь в чём дело, Ребекка.       — О, Шепфа! Опять двадцать пять.       — Да, опять двадцать пять. Я считаю, что вы, серафим Ребекка, вчера на свадьбе себя вели, по крайней мере, странно.       — Да?! А я считаю, адмирон Винчесто, что вы сейчас ведёте себя довольно странно, не как мужчина, а как мальчишка.       — Ты оскорбила меня на глазах у высшей знати и моих подчинённых.       — Ах, скажите, пожалуйста, какие мы нежные…

***

      — Ну, адмирон… Ну, Отелло, а! — Протянул Сатана с восхищением. — Лилит, а как ты думаешь? А он задушит эту свою Дездемону Уокер? — Дьявол издевательски усмехнулся и подмигнул боевой подруге.       — Да иди ты! — Она зло посмотрела на бывшего мужа. — Тебе всё хиханьки да хаханьки! Полюбуйся, что этот массовик-затейник своими дурацкими конкурсами натворил с твоего, между прочим, позволения.       — Мамон — хороший тамада, и конкурсы у него интересные. Ну, потанцевала сватья немножко с другим, ну…

***

      — Значит, вы считаете, вульгарные танцы и участие в сомнительных конкурсах с посторонним мужчиной, это достойный поступок? Тем более, для женщины вашего статуса.       — А что мне оставалось делать? Если вы, многоуважаемый адмирон Винчесто, не удостоили даже, понимаете, чести за весь вечер поднять свой зад со стула и уделить время собственной жене.       — Это я сидел всё время за столом?       — Винчесто, пожалуйста, я тебя умоляю… Не нервируй меня, право слово, у меня уже от тебя мигрень развилась.       — Серафим Ребекка, мне не нравится ваш тон.       — А вы никогда не задумывались, адмирон Винчесто, что мне тоже многое может НЕ нравиться, но я же не устраиваю вам истерик по поводу того, что вы постоянно допоздна пропадаете на своей чёртовой работе, коротая вечера с вашими дорогими коллегами.       — Ребекка!       — Но вы должны знать, я ведь никого не держу. Треплите нервы кому-нибудь другому.       — Бекки, а я ведь и правда могу уйти.       — Сделайте одолжение. — Раздался хлопок двери.

***

      — Доволен получившимся представлением?       — Да ладно тебе, Лилит. Винчесто, конечно, понять можно, он у нас бессмертный с тонкой душевной организацией, вечный романтик в прямом смысле слова. К счастью, у него мягкий отходчивый нрав. Главное, чтобы из-за всех этих душещипательных перепетей со старшей половиной мерзопакостной семейки Уокер, он в депрессняк не ушёл. Кто работать-то будет? Где я второго такого адмирона найду?       — Винчесто столько сделал для нас, для Люцифера, а ты, идя на поводу у собственной корысти, печёшься лишь о возможном падении работоспособности своей правой руки. Скажи, в глубине твоей мелкой жалкой душонки осталось ещё что-нибудь чистое и неиспорченное?       — Нет, но я намерен помирить Монтекки с Капулетти¹.       — Решил заделаться Купидоном?       — Талантливый демон талантлив во всём. На тебе сватья.

***

      — Ребекка… — Демоница осторожно попыталась начать разговор.       — Ничего мне не говори, Лилит. Я знаю всё, что ты сейчас скажешь, слово в слово: адмирон Винчесто — эталон порядочности и интеллигентности. Он немного погуляет по окрестностям, погружённый в скорбные раздумья, подышит свежим воздухом и обязательно вернётся к ужину. А никто и не переживает. Я скажу больше, пусть он вообще не возвращается. Ты посмотри на него, он устроил мне демарш! Это я на него не так посмотрела?! А сам от этой книжной моли глаз не отрывал! — Блондинка в гневе мерила шагами просторную гостиную. Скорым примирением здесь и не пахло.

***

      Самаэль нашёл своего главного поданного в одном из отдалённых уголков парка, прилегавшего к имению. Мужчина с прикрытыми глазами сидел прямо на земле, привалившись спиной к коре старого дуба, редкого растения, сумевшего приспособиться к высоким температурам нижнего мира и здешнему климату. Демон был явно расстроен после перепалки с женой, а потому молчалив и несговорчив.       — Привет, страдалец любовных превратностей. — Не растративший прежней беспардонности, заговорил дьявол.       — Босс, мне сейчас не до смеха, честное слово.       — Ну поцапались, с кем не бывает? За вечность, кою ты добровольно решил разделить с Уокер, и не такое случается. Что ты как пацан? Тебе сколько лет? 417? 316?       — Почему она с ним танцевала? С этим лизоблюдом и подлецом Рондентом?       — Ооо… — Неутешительный театральный выдох. — 215, значит? Мда, это тяжёлый случай. Меня сложно удивить, но ты это делаешь, адмирон. Потанцевала баба с другим мужиком, делов-то, а ты целую драму разыграл про униженного и оскорблённого. Это же просто какой-то сюр!       — Да согласен я, может, тоже в крайность ударился…       — Вот, в правильном направлении мыслишь, за что тебя и люблю.       — Но… такого отношения я не заслужил и не потерплю.       — Тьфу! Ты часом не знаешь, новые матерные слова ещё не придумали? А то старых уже не хватает. Положим, с суженой твоей всё ясно, бывшая Непризнанная, что с неё взять? Предлагаешь, общипать её как курицу? Пёрышки золотые повыдёргивать?       — Конечно, нет! Как вы могли такое подумать, босс?       — Тогда прекращай ломать комедию, адмирон, пошли в дом.       — В имение я не вернусь.       — Ну и куда ты пойдёшь, великомученик?       — Перекантуюсь какое-то время у Мамона, дальше видно будет…

***

      Наперекор ожиданиям Сатаны, его план по причинению добра и наведению вселенской гармонии с треском провалился. Не сумев должным образом повлиять на отношения других, он решил попытаться подлатать собственный брак. За поздним завтраком, плавно перетёкшим в обед, продолжился разбор полётов.       — Послушай, Лилит, то, что было этой ночью…       — Это был эксперимент. Спасибо тебе за участие в нём, но больше такого не повторится. Будет лучше обо всём забыть.       — Хорошо. — Сухо бросил вмиг помрачневший владыка преисподней. — Но… мы могли бы…       — Не могли бы, Сат. — Как долго она не обращалась к нему так? Почти так же долго, как он не называл её своей Лили, стало быть, целую вечность.       — Это из-за твоего любовничка? Асмодея, верно? Вопреки всему я великодушен, я мог давным-давно растерзать его, как Тузик грелку. То, что это ничтожество ещё не отправилось в Небытие — исключительно моя заслуга, Дорогая.       — Дело не в нём. Ты знаешь, я всю осознанную жизнь была твоею частью, твоим продолжением. Мне даже в голову не могло прийти, что есть какой-то другой мир без тебя. Мне нужна была свобода, а ты сделал меня заложницей положения, усадил в дорогую клетку. И наш разрыв был для меня единственным правильным путём. Я впервые почувствовала себя не твоей частью, а самой собой. Ты отпустил меня, тем самым дав шанс на второе рождение, хоть бессмертные и не верят в подобное, я не могла его упустить.       — Обед готов! — Ребекка вошла в столовую с кастрюлей, полной непонятного варева, напоминавшего по текстуре густой суп-пюре. Впрочем, доподлинно определить сею субстанцию не представлялось возможным.       — Не плескани, златокрылая, у меня брюки белые. — Проголодавшийся дьявол с интересом наблюдал за тем, как сватья наполняла поварёшкой тарелки.       — Постараюсь, чёртов эстет. — Съязвила серафим.       — Достаточно. — Сатана махнул на тарелку в руках блондинки. — Небось отравить меня пытаешься, да, Ребекка?       — Ну что вы, Самаэль, цианид сладок. Пробуйте. — Напускное радушие.       — Винчесто когда-нибудь говорил тебе, как замечательно ты готовишь?       — Ох, нет, кажется?..       — Тогда почему ты продолжаешь это делать? Слышал, непризнанные пьют особый отвар из голубого порошка, чтобы забыть свою земную жизнь. Может быть, ты всё же постараешься вспомнить обстоятельства, сведшие тебя в могилу, Уокер. Потому что мне начинает казаться, что тебя укокошил твой муженёк за отвратную готовку.       — Ешьте, не обляпайтесь, дорогой сват. — Бросила хозяйка усадьбы сердито.       — Вот дерьмо! Опять эти полудурки козлика зарезали. — Сатана поморщился, коснувшись рогов.       — О чём это ты? — Серафим озадаченно покосилась на родственничка поневоле.       — Каждый раз, когда сатанисты на земле проводят жертвоприношения, его рога срабатывают как антенны, извещая об этом. — Пояснила Лилит.       — Вот именно, пятая замученная животина за неделю. Придурки, кому вообще нужен мёртвый козёл? Почему не фрукты или печенье с молоком?       — Любишь сладости, Самаэль?       — Нет.       — А зачем тогда тебе печенье?       — А зачем мне мёртвый козёл, дорогуша?       — Этот день становится сказочно невыносимым. — Ещё немного и в шкафу у Ребекки закончится место на полке с наградами за фигурное закатывание глаз.       — Понимаю, подруга, после вчерашнего тебе не до сегодняшнего. Однако, если в чай подлить спиртного, то день пройдёт значительно лучше.       — О, это прекрасный совет, Лилит, я полностью ему доверюсь. — Тёща одобрительно кивнула свекрови. Ну хоть кому-то в этой семье удалось найти общий язык.       — Дамы, в поисках сладкого предлагаю остановиться на полусладком. — Дьявол сразу оживился, предвкушая грядущую пьянку.       — Тебя на эту вечеринку не приглашали, муженёк. — Бывшая жена расплылась в коварной улыбке. Столовая в одночасье наполнилась мужским разочарованием, казалось, ещё чуть-чуть, у демона пойдёт пар из ушей от возмущения.

***

      Но не для всех последствия гулянки несли разрушительный характер. Для некоторых бессмертных это стало началом чего-то, или только могло стать.       Продолжительный стук в дверь.       — Да кто там ломится? — Сердито пробурчал рыжий бес, не вылезая из постели.       — Это мама, Ади. Я приготовила завтрак для тебя… и твоей подружки. Спускайтесь, пока не остыло. — Послышались отдаляющиеся шаги.       — Твоя мать такая милая. — Та самая «подружка» подала голос.       — Что ты здесь делаешь, Ости? — Спросил он, словно опомнившись.       — Не поверишь, встречный вопрос, рыжик. — Дьяволица вальяжно потянулась, мимолётно пробежавшись пальцами по оголённому торсу парня.       — Это моя комната.       — Значит, меня здесь не должно быть.       — Согласен.       — Как я дошла до жизни такой?       — Несколько судьбоносных ошибок.       — Не о том речь, я чуть с кровати ни навернулась. Жесть, как спину ломит.       — Думаешь, залетела?       — Откуда я знаю?       — А если прислушаться к ощущениям?       — Ничего необычного я не чувствую, если ты об этом. Расслабься, моя матка передушила все сперматозоиды.       — Хорошо.       — А что хорошего, не пойму. Почему ты не хочешь войти в моё положение?       — Ты можешь делать со своим положением что угодно, а мне как-то ближе моё положение.       — Ты само благородство.       — Нахрена мы вместе ночевали?       — Так ты меня не отпустил.       — Ладно, красотка, поднимайся. Пойдём, что ли, на прощальный завтрак? Мама старалась, готовила.       — Я уже собиралась повеситься, но теперь сначала придётся сходить. А ведь ты меня будто из комы вывел. В смысле, за последние 17 часов я ещё не разу не думала о Люцифере. Ты хоть представляешь, насколько это для меня важно?       — Что ж, для меня большой честью было оказать тебе эту услугу.       — Думаю, я поставила точку. Тема Люци для меня закрыта.       — Я не верю этому заявлению. И тебе не советую. Нельзя просто сменить один объект любви на другой.       — Объект интереса. — Поправила брюнетка.       — Не занимайся самообманом.       — Просто представь, если это нечто большее, чем разовый секс? И мы оказались на этой бредовой свадьбе вовсе не случайно? Может быть, нас пыталась свести сама судьба? А, может, мы спасли друг друга, Ади!       — Что если ты просто забудешь эти гениальные умозаключения?       — Ты решаешь в одностороннем порядке?       — Для твоего же блага, Ости.       — Аморально делать вид, якобы это был просто флирт, даже если в итоге этим всё заканчивается.       — Но когда всё закончится, ты снова останешься ни с чем.       — А что если любовь приходит к каждому? И от неё никто не застрахован, даже мы.       — Полная ахинея.       — Мы совершаем ошибку, отказываясь от чуда.       — То, что случилось между нами, не было чудом. Это было похоже на стихийное бедствие.       — Разве не чудо, что два таких отморозка, как мы, смогли наладить контакт?       — Скорее, полный дисконтакт.       — А что если мы влюбились? Если представить себе…       — Угомонись.       — Разве инстинктивное чувство не толкает тебя ко мне?       — Ты сама говорила, что чувствам доверять нельзя.       — Мы оба демоны, мы так созданы, глупо это отрицать. А я столько времени вела себя как лживая сука, но теперь я хочу право на второй шанс.       — Зачем? Сколько ещё раз тебе надо нагадить на голову, чтобы ты открыла зонтик?       — Как говорится, кто не рискует, тот…       — Судя по тому, сколько ты вчера выпила — риск твоё второе имя, красотка.       — Я просто хотела сказать, что вечность без риска скучна… Ты пожалеешь, что отказался от чуда, Ади, но будет уже поздно. — Дьяволица поднялась с кровати и направилась в смежную ванную комнату, не удостоив рыжего беса даже взгляда.