Тяжёлые потери, новые начала

      Настоящее время       16:25              Драко приходит домой — Гермиона сидит в гостиной на диване и читает книгу. Даже не смотрит на него. Он хочет кричать, орать и швырять вещи. Хочет спросить, что, чёрт возьми, с ней не так. Вместо этого мужчина старается изо всех сил сохранять спокойствие — медленно вешает пальто, стряхивает снег с волос, кладёт портфель на стол и достаёт конверт. По пути на кухню бросает бумаги на журнальный столик перед ней.              Открывает холодильник и вытаскивает бутылку воды. Мгновение спустя слышит её приближающиеся шаги позади. Гермиона замирает — Драко стоит к ней спиной и медленно открывает бутылку.              — Ты их не подписал.              — Нет.              — Почему?              Он пожимает плечами и поворачивается к жене. Её правая рука лежит на бедре, левая сжимает бумаги.              — Это ты подала на развод. Твоё решение. Ты и подписывай...              — В любом случае, нам обоим придётся их подписать, — отвечает Гермиона.              — Ты права. Так подпиши.              Драко медленно наблюдает за ней — она замирает, отводит взгляд, прикусывает губу, раздумывая над ответом.              — Грейнджер, я подпишу их. Но только если сначала их подпишешь ты. Так что дерзай. Ставь свою подпись, — говорит он, скрещивая руки на груди. Бросает вызов.              Она свирепо смотрит в ответ.              — Ты просто урод...              — Ты сука, — парирует мужчина, не обращая внимание на расширившиеся от шока глаза жены. Они отражают боль и замешательство. — Подпиши эти чёртовы бумаги, я сразу после тебя. Можешь забрать себе дом, прилегающие земли, наш коттедж и деньги — забери всё, кроме Скорпиуса. Подпиши бумаги, и я отдам тебе всё, что пожелаешь. Всё моё — твоё, — обещает Драко.              Гермиона снова отводит взгляд, упрямо скрещивая руки на груди — копирует его позу.              — Пока ты пытаешься принять решение, я останусь с Блейзом. И заберу Скорпиуса, — заявляет мужчина, проскальзывая мимо неё и направляясь к сыну.              — Что? — Недоверчиво спрашивает девушка, следуя за мужем по пятам. — Драко, он и мой сын. Ты не можешь так пост...              — Могу. И поступлю.              — Ты сейчас хочешь сказать, что не доверяешь мне...              Подхватив спящего Скорпиуса на руки, Драко с угрюмым выражением на лице поворачивается лицом к жене.              — Решай, Гермиона. И побыстрее.       

***

      Когда в зелёном пламени камина появляется Гермиона, Драко сидит на диване в гостиной Блейза, Скорпиус лежит у него на коленях. Он быстро выпрямляется, когда сын вскакивает на ноги и бежит к девушке.              — Мамочка!              — Привет, милый, — шепчет она, наклоняясь только для того, чтобы поднять мальчика и посадить себе на бедро. Гермиона целует его щеку и приглаживает светлые волосы. — Чувствуешь себя получше?              — Он всё ещё немного кашляет, — отвечает Драко, поднимаясь с дивана и засовывая руки в карманы брюк. — Нет ничего такого, что нельзя было бы вылечить несколькими микстурами от кашля, верно, приятель?              Скорпиус кивает, засовывая большой палец в рот и кладя голову в изгиб шеи Гермионы.              — Эй, Скорп, почему бы тебе не пойти к Блейзу на кухню? Нам с мамой нужно поговорить, — тихо говорит ему мужчина.              — Хорошо, — сонным голосом отвечает мальчик.              Гермиона свирепо смотрит на мужа и снова ставит сына на пол, но следом улыбается, когда малыш вылетает из гостиной, громко зовя дядю Блейза. Когда девушка снова выпрямляется, её взгляд прищуренный и твёрдый. Яростный. Обиженный.              Драко ничего так не хочет в жизни, как заключить её в свои объятия и...              — Ты просто козёл, — сердито начинает Гермиона. — Ты полный и абсолютный придурок, Драко Малфой!              Он закатывает глаза.              — Ты их подписала?              — Сам посмотри.              Драко выхватывает конверт из рук жены и вытаскивает бумаги. Когда внизу страницы он не видит подписи, мужчину захлёстывает облегчение. Вокруг тишина. Возможно, её нарушает лишь их ровное дыхание.              Сердце учащённо бьётся в груди Драко. Они оба молчат. Ситуация неловкая.              — Почему ты просто не мог подписать эти чёртовы бумаги? — упрямо спрашивает Гермиона, наконец нарушая молчание.              — Тогда ты бы беспрепятственно ушла, — отвечает мужчина и бросает бумаги на журнальный столик позади себя.              — И почему ты не можешь просто отпустить меня? Мы оба знаем, что наши отношения больше не работают.              — Они не работают, потому что ты и не пытаешься, — утверждает он.              — Я... чего ты от меня хочешь? — мягким, но в то же время отчаянным голосом спрашивает девушка.              — Я хочу вернуть жену, — многозначительно говорит ей Драко. — Я хочу... сильную, смелую, страстную, сумасшедшую и независимую женщину, в которую влюбился.              Она разглядывает пол и вздыхает.              — Я не знаю... её больше не существует...              — Я в это не верю.              — Неважно, во что ты веришь, Драко! Факты — вот что важно, и факт в том, что сильная, смелая и независимая женщина, в которую ты влюбился, ушла! — спокойно отвечает Гермиона. — Я не знаю... больше не знаю, как её вернуть. Я продолжаю пытаться жить прежней жизнью, жизнью, которая у нас была, но не могу...              — Тогда позволь мне помочь тебе, — умоляет Драко.              — Ты не можешь...              — Да, не могу, потому что ты не даёшь мне даже попытаться! — кричит он в ответ, делая шаг к жене. — Ты закрываешься от меня, Гермиона. Ты хоть представляешь, на что это похоже? Ты хоть представляешь, каково это — видеть, как кто-то, кого ты любишь, разваливается на части, когда ты ни черта не можешь с этим поделать?              Гермиона снова смотрит на него, в глазах блестят слезы.              — Нет, не знаю. И мне жаль, что ты так думаешь, но ты не представляешь, через что я прошла...              — Через что ты прошла? Грейнджер, я представляю, через что ты прошла. Я ведь тоже через это прошёл.              — Нет, не прошёл.              — Неужели? И как ты это себе представляешь? Хмм? Я был там...              — Нет. Тебя там не было! Не было, Драко! Ты, блядь, понятия не имеешь! — кричит девушка, и слезы предают её — скатываются по щекам. Она дрожит. И лицо покраснело.              Внезапно всё обретает смысл. Драко моргает, отчасти удивлённый проявившимся в Гермионе эмоциям. Боль. Ярость. Предательство. Разочарование. Опустошение. Он уже слишком привык видеть её пустой и равнодушной ко всему.              — Гермиона...              — Я была там одна, — шепчет она дрожащим голосом. — Знала, что что-то не так, и умоляла тебя остаться дома со мной, но ты всё равно ушёл...              — Ты знаешь, как сильно я сожалею об этом, — шепчет он в ответ. Он почти стоит на коленях перед ней.              — Это неважно... Боль пронзала всё тело, я истекала кровью и была одна... ты был мне так нужен, но ты ушёл. Мне нужно было доставить себя — и Скорпиуса — в больницу. Ты хоть представляешь, каково это — знать, что твой ребёнок умирает внутри тебя, а ты настолько беспомощна, что не можешь сделать ничего, чтобы спасти его? Я должна была защитить нашу малышку, но подвела её. А целители подвели меня... — Гермиона замолкает, поворачиваясь к нему спиной, чтобы посмотреть в окно. Идёт снег. Он завораживает. Девушка обхватывает себя руками, словно защищаясь. Это могло бы быть первое Рождество их дочери. — Я не просто потеряла ребенка, Драко. Я потеряла часть себя. Это словно... Я опустошена, в буквальном смысле. Я носила её пять месяцев, защищала и заботилась о ней, а потом она просто... исчезла. — Она делает долгий, прерывистый вдох. — И это не было похоже на роды, когда я могла потом подержать мою девочку, прикоснуться к ней и почувствовать её тепло... Из всего того, чему учат на уроках родительства, они ничего не говорят о том, как справиться с выкидышем. Нет никаких правил или книг, которые рассказали бы, как это пережить. И, возможно, отталкивать тебя было совершенно неправильно, но я просто... Боль ныла в груди, я злилась и просто не могла смириться с потерей, понимаешь? Ты был... постоянным напоминанием о том, что мы потеряли, и я не могла с этим жить. И Скорпиус... тоже. Всё вокруг стало напоминанием и спусковым крючком — я даже не могла смотреть на сына, не думая о малышке, не говоря уже о том, чтобы обнимать его и целовать. Это происходило автоматически — смотреть на своего маленького мальчика и даже не хотеть держать его на руках, потому что от этого у тебя болит живот... Это... это убивало меня. А ты... с тобой всё было хорошо...              — Гермиона, со мной ничего не было хорошо, — мягко говорит Драко, прерывая её и кладя руки на бёдра. — Я чувствовал что угодно, но точно не был в порядке.              Гермиона снова поворачивается к нему, взгляд смущённый, но в то же время и любопытный.              — Но... ты... ты был гораздо более собранным, чем я. Ты...              — Я тоже скорбел, Грейнджер. Просто делал это наедине. Делал это там, где ни ты, ни Скорпиус не могли видеть или слышать меня, — признается он, поднимая взгляд к потолку в попытке удержать слёзы, которые сами скатились по бледным щекам.              — Я... Я не знала...              — Ты и не должна была знать. Я хотел... хотел быть сильным ради тебя. Быть сильным ради вас обоих. Нужно было позаботиться о тебе и о Скорпиусе. Он... он переживал за тебя...              — Я знаю... Знаю, что переживал.              Драко смотрит на жену. Выражение его лица отражает её эмоции.              — И я тоже.              — Знаю, — шепчет Гермиона, медленно кивая головой. — Я хотела довериться тебе. Обратиться за помощью, правда хотела. Я просто... Наверное, я просто думала, что ты во всём винил меня. И даже если нет, то всё...              — Нет, эй, нет, — резко перебивает Драко, прежде чем девушка сможет продолжать винить себя. Он подходит ближе; Гермиона позволяет ему это сделать. — Это не твоя вина. Ты не виновата — никто не виноват. Ты не хуже меня знаешь, что некоторые вещи просто случаются. Это просто случилось, милая.              Глядя в пол, девушка кивает. Теперь он так близко, что может дотронуться до неё. Почувствовать. Именно это он и делает. Подносит к её лицу правую руку, поднимая указательным пальцем подбородок, прося Гермиону посмотреть на него. Тыльной стороной ладони Драко вытирает слезу, скатившуюся по её щеке. Она слабо улыбается.              — Так что давай, скажи мне правду. Что будем делать с бумагами, а? — тихо спрашивает он.              Гермиона вздыхает и качает головой.              — Я не знаю, я просто... мы оба так несчастны, понимаешь? Мы всё время ссоримся, если вообще разговариваем. Мы просто... кажется, что мы просто больше несовместимы...              — Конечно, совместимы, — утверждает Драко и ободряюще ей улыбается. — Мы всегда будем совместимы, как и прежде.              Она моргает.              — Но...              — Я люблю тебя, — уверенным голосом отвечает мужчина. — Я люблю тебя. Мне плевать, чего это стоит, Гермиона. Мне плевать, как много я должен сделать, чтобы всё встало на свои места, и плевать, сколько времени это займёт. Я не откажусь от нас, — шепчет он, обнимая Гермиону за талию. Драко улыбается, когда её руки обвиваются вокруг его шеи — именно там, где им и положено быть. Именно там, где они так давно не были. — Скажи, что ты не хочешь отказываться от этого, — умоляет он.              — Конечно, нет, — в ответ шепчет девушка. — Просто...              — Это будет трудно, конечно, будет. — Драко читает её мысли. — Но мы пройдём через всё это. Я знаю, что пройдём. И... и, может быть, однажды у нас будет третий ребенок...              Гермиона улыбается, в глазах всё ещё блестят слёзы.       — Мне бы этого хотелось.              — И мне.              Удивлённый вздох покидает рот Драко, когда жена целует его. Её губы такие же мягкие, красивые и восхитительные, какими он их помнит. Мужчина углубляет поцелуй, притягивая Гермиону ближе, и стонет ей в рот. Мерлин, он скучал по этому.              Скучал по ней.              И впервые за несколько месяцев Драко действительно верит, что у них всё будет хорошо.