Моя любимая межзвёздная семья

В первые дни пребывания вне родной Солнечной системы Томми, конечно, не особо блистал красноречием. Здесь все говорили на неком "общем" языке. Этот космический более эффективный аналог эсперанто был довольно хорош: легко учился, легко произносился, и при этом не ощущался раздражающе искусственным. Это было странно, но интересно. К сожалению, ублюдки, на корабль которых он случайно попал, не говорили на нём при Томми. Видимо, боялись. Он был согласен, Томми Иннит был самым ужасающим и сильнейшим большим человеком, которого они когда-либо встречали! Но всё же было чертовски скучно. Там он успел выучить только одно слово, которое закричал один из пришельцев, когда увидел его. Как выяснилось позже, это было ругательство, при чём не самое цензурное. Томми был доволен. После того, как он оставил этих неудачников позади с дырой в корпусе, с помощью цепочки событий, включающих взрывы, погони и покушение на жизнь, он очутился на корабле SBI. Здесь его положение заметно улучшилось. В основном благодаря Техноблейду, который изучал английский и местами знал его лучше самого Томми. На самом деле повезло, что он изучал именно английский. Или что это был родной язык подростка. В ином случае было бы неловко. Именно Техно почти полностью обучил его общему с помощью своих учебников. А ещё с помощью книг по греческой мифологии и древнему учебнику военного дела. На вопрос о том, почему же его так заинтересовала Земля, он ответил: — Эта самая ближайшая планета с разумной жизнью, которая при этом пока не контактировала с иными. Долгое время ходили слухи, что это "Планета смерти", и такое до сих пор часто слышится. Она ужасная, но одновременно очень интересная. Однажды я нашёл "Искусство войны", и эта книга меня очень заинтересовала. Я многому научился благодаря ей. — А что с Грецией и мифами? — Люди называют в честь них космические тела, так что я решил, что это важно. Так и оказалось. Знаешь ли ты свой космический адрес? — Чего? Ну, ээ, нет? — Галактическая нить Персея-Пегаса, комплекс сверхскоплений Рыб-Кита, Местная группа галактик, галактика Млечный Путь, рукав Ориона, Солнечная система, планета Земля. — Хрена. Звучит довольно круто, на самом деле. — Согласен с тобой, Тесей. Да, а ещё пиглин называл его Тесеем, потому что в начале их… Соседства? Дружбы? Усыновления? Томми отказался говорить им своё имя. Какова вероятность, что рыба, свинья и птица будут космическими фейри? Должно быть, довольно мала, но не значит, что равна нулю, и "Безопасность" не зря была вторым именем человека. Он представился (после череды криков и проклятий) "Большим Т". Так что Техно, наверняка назло, стал называть его в честь героя мифа, и не захотел переставать после. Ну и ладно. Подросток никогда в этом не признается, но прозвище казалось ему совсем немного крутым. Общий учился сверхъестественно легко и прочно закреплялся в голове. Иногда Томми, правда, мог путать слова, внезапно забывать их или вставлять вместо них английские, в основном когда тараторил или паниковал. А ещё некоторые фразы он учил на ходу, исходя из контекста. И, должно быть, он часто говорил всякую чепуху, судя по либо хихикающим, либо сгибающимся пополам от смеха другим членам команды. Это не прекращало подобные "чудеса лексикона". Во-первых, потому что это действительно было эффективно. А во-вторых, потому что ему нравилось видеть улыбки на быстро ставшими близкими лицах. Забудьте последнюю часть, ничего не было, он не прекращал, потому что он брутальный большой человек, которому плевать на чужое мнение, тихо, тсс. С письменной частью дела также складывалось неплохо, если сравнивать с изучением любого земного языка. Грамотность оставляла желать лучшего, и это не говоря о случайных опечатках с перепутанными буквами, но хей! Он старался! К счастью, ему практически не приходилось писать ручкой на бумаге или вроде того. Потому что его почерк был слегка… Нечитаемым. Как курица лапой, можно было бы сказать, вот только Фил своими птичьими ногами наверняка писал намного лучше. Вместо этого он печатал на коммуникаторе — сенсорный телефон, который мог включить энергетическую клавиатуру и убрать её, если она не нужна. Как изучил Томми, кроме подобных голограмм и большей длительности работы и крепкости, он не особо отличался от земных аналогов. Но человек в любом случае был на седьмом небе от счастья. Текст в комме был написан на общем, хотя были и другие языки, которые, правда, были для подростка абсолютно бесполезными. Однако какого было его удивление, когда он обнаружил в настройках "Человеческий". Он немедленно протестировал его. Это оказалось… Довольно странным. По сути, это была просто мешанина разных языков. "Свет" на фонарике. "Zeitlich" на приложении часов. "Muirear" на значке заряда батареи. "畫廊" на галерее. "Bonjour" на кнопке запуска. "Dosvidanya" на кнопке отключения. И это из тех, что имели какой-то смысл. Часто остальное было просто мешаниной букв и словосочетаний, как "транспортационная кошка" или "произведённое тиснение". Томми посмеялся и поставил три балла из пяти, за попытку. А потом ещё час не мог понять, как это выключить. Итого, за чуть больше двух месяцев в космосе человек выучился вполне сносно говорить на общем и заинтересовался другими языками. На улицах он их слышал редко, потому что в основном корабль приземлился либо на торговых точках, либо на планетах со смешением населения, где соседствовали самые разные виды инопланетян. Однако его команда родными языками пользовалась. Самым простым оказался язык Уилбура. Мерлинги говорили на плавном, певучем наречии с обилием мягких звуков и гласных. Слова чётко различались и легко повторялись. Сам Уилбур, правда, в повседневной жизни его почти не использовал. — Потому что я, Томс, в отличии от некоторых, — на последней части он повысил голос, чтобы услышали стоящие рядом Техноблейд и Филза, — не скрываю того, что я уже решил говорить вслух! Техно нахмурился, махнул хвостом и фыркнул, щёлкнув ушами. Ушное оперение Фила слегка поднялось, но тут же опустилось обратно, лицо осталось неизменным. Несмотря на это, мерлинг знал несколько песен на месонусе и иногда напевал их себе под нос. И он сыграл несколько песен для Томми. Они сидели на кровати в комнате Уилбура, точнее, он сидел, а человек лежал, свернувшись калачиком рядом. Синие пальцы ловко перебирали струны инопланетной версии гитары, мелодичный голос негромко пел то о грусти, то о празднике, то о любви, то о приключениях. Томми даже смог выучить парочку из них. А потом, когда глаза человека слипались от усталости, а тело разморило теплом и комфортом, Уилбур спел ему колыбельную. Пиглинский был гораздо менее разборчив и мелодичен. Серии пыхчаний, фырканий и хрюканья вибрировали в горле, заставляя Томми набирать как можно больше воздуха в грудь перед попыткой повторить слова Техноблейда. — Давай, Тесей, повтори: "У меня есть золото для торговли." — Я ходить золото сундук равнина! — Мои поздравления, ты произнёс правильно целое одно слово. — Одно?! Спустя ебучий час, как я сижу тут?! Да ну нахер, в этом грёбанном хрюканье невозможно разобрать ни единого слова! Как вы на нём пишите?! — Никак. — Я точно- Погоди, что? — Пиглины не записывают ничего словами, максимум рисунками, — Техно отложил бластер, который он ремонтировал, и начал раскладывать инструменты по местам, — а если и записывают, то разве что на общем. После этого Томми слегка потерял надежду научиться говорить на пиглинском. Зато всё ещё пытался понять, что там себе хрюкает Техно. Он нередко бормотал себе под нос, иногда на общем, иногда нет, но также часто вслух произносил отдельные слова. На Уилбура, когда мерлинг намеренно раздражал его за завтраком, на Фила, когда авиан заносил ему поесть, если тот забывался в мастерской или в тренировочном зале, на Томми, когда человек крутился рядом, говоря обо всём на свете, на Туббо, когда меллисианец пытался уговорить его дать разобрать какую-нибудь технику, на Ранбу, когда обрабатывал ожоги эндермена от случайного соприкосновения с водой. Конечно же, он отказывался рассказывать, что эти слова значат. Конечно же, Уилбур знал его достаточно хорошо, чтобы по секрету сказать подросткам, что "Техно на самом деле просто мягкий дурак, который слишком смущается в этом признаться". Что бы это ни значило. Филза. Он постоянно чирикал или щебетал что-то. Очень интересно, вот только забудьте обо всех предыдущих трудностях: язык Фила был абсолютно неизучаем. Деление на слова практически отсутствовало, и в некоторых случаях разобрать, чем отличается одно чириканье от другого, было практически невозможно. К тому же, по словам самого авиана, не всё из этого было словами с каким-то чётким смыслом: иногда капитан просто напевал, а часто звуки вырывались чисто инстинктивно. Ах да, немаловажная деталь… Это также был не обычный авианский. Уилбур и Техно однажды тоже заинтересовались, о чём же щебечет капитан. Выяснилось, что он говорит на каком-то древнем вычурном наречии, который на самом базовом уровне знают лишь немногие специалисты, изучающие подобные языки. Итог? Фил — чертовски странная старая птица, и пытаться его понять — гиблое дело. Но Томми, как самый упрямый, простите, целеустремлённый человек, не оставлял попыток хотя бы повторить что-нибудь. Получалось не очень. Часто предполагаемое щебетание больше походило либо на писк, либо на скрип двери, либо на карканье. Фил, слыша это, смеялся, трепал подростка по голове и говорил: — Ты молодец, — чириканье, которое он повторял очень часто, — но твои голосовые связки не слишком к этому приспособлены. Один раз, однако, попытка удалась. Авиан ремонтировал пульт управления, Томми крутился рядом на каком-то супер технологичном стуле на колёсиках. Очевидно, что-то шло не так. Фил сердито вздохнул, уши опустились, и он издал раздражённое отрывистое чириканье. Томми тут же повторил. Получилось в точности так! — Фил! Фил! Ты слышал? Я что-то сказал! Авиан обернулся на радостного человека с обескураженым выражением лица. Уши высоко подняты, губы сжаты, глаза расширились. — Ээ... Да, ты умница, Томми, и я горжусь тобой... Мм, а теперь забудь это слово и попрактикуйся в других, пожалуйста. — Что? Почему? — удивлённо и слегка обиженно спросил подросток. А потом пришло осознание. — Фи-и-и-и-и-ил, — лицо озарила широкая улыбка, голубые глаза расширились, в них, кажется, заплясали звёздочки, — Это ругательство, не так ли? Ушное оперение капитана мгновенно опустилось, крылья за спиной сжались. — Что? Эм, нет? — он нервно улыбнулся. — О боже, это ругательство- Человек начал без конца громко повторять чириканье. Фил сокрушённо вздохнул, покачал головой и продолжил возиться с панелью. И вот так первым словом на авианском, выученным Томми, стала нецензурная брань. В плане осмысленных и неосмысленных звуков авианский был схож с языком Туббо. Туббо был меллисианцем, или, как решил для себя Томми, пчелой. И он жужжал постоянно. Всегда, когда летал, потому что его крылья издавали этот звук. А ещё сам по себе, когда удивлялся, радовался, пугался или был взволнован. Всё это было просто жужжанием ради жужжания, не речью. Сам Туббо не знал меллисианского языка. Сколько себя помнил, он жил на смешанной планете, где соседствовали многие виды из разных уголков галактики. Все там говорили на общем, и с детства Туббо слышал именно его, а на родной планете был только раз. — Я могу сказать: "Привет! Я Туббо! Я люблю цветы, сладости и троти- технологии!" — подросток гордо улыбнулся и поднял ручки Майкла в ликовании. — Это… Классное жужжание. Жаль, что ничего непонятно, — пожал плечами Томми. — Я надеюсь, что это было просто приветствие, а не вызов меллисианского демона, — Ранбу взял Майкла и критично осмотрел полуразорванные швы на месте крепления рук и туловища. — Ты чего, Ранбу, у нас и так один есть, — человек с вызовом посмотрел на Туббо, ухмыльнувшись. Тот прищурил одноцветные глаза и оскалил зубы в широкой улыбке, а затем резко прыгнул на Томми, громко жужжа. — А-А-А-А! Ранбу! Убивают! Помоги-и-и! — завизжал подросток, отбиваясь от повалившего его на лопатки друга. — Да успокоит твою душу бездна, — спокойно произнёс эндермен под крики человека и отложил игрушку. — О не-е-ет, я мёртв! Блэх! — воскликнул Томми и обмяк, приложив тыльную сторону ладони ко лбу и высунув язык. Туббо победно рассмеялся. А затем с хищной улыбкой резко повернул голову к Ранбу. — О нет. Снова прыжок, и жужжание, крики и заливистый смех разнеслись по комнате, отражаясь эхом в коридорах. Эндерспик был известным языком для шифрования. Многие древние тексты были написаны именно на нём, и практически все эндермены всегда пользовались только им. Ранбу, однако, обычным эндерменом не был: взять хотя бы то, что одна, полностью белая половина тела свидетельствовала о его гибридности. Тем не менее, он кое-что знал. — Я не то что бы хорошо разбираюсь, но… Ну, могу спросить дорогу. А ещё в детстве я часто разговаривал на нём во сне. — Ты и сейчас иногда так делаешь, — сказал Туббо. — Правда? — Ранбу удивлённо моргнул. — Редко, но бывает такое, — хмыкнул подросток. Эндермен лишь недоумённо уставился на свои руки. Письменность и речь были довольно легки для понимания. А вот самому сказать что-то на эндерспике было сложно. Выходил скорее рёв, как у зомби, или хрип кошки, которой наступили на хвост, и всё это жутко раздражало горло. Помимо Ранбу, у которого трудностей вообще не возникало, нормально поговорить смог лишь Фил, сумев разыграть небольшой диалог. И то после его окончания он тут же закашлялся и пошёл пить воду под выкрики Уилбура о "Дедзе". Уилбур, кстати, предположительно тоже мог добиться какого-то успеха, но он отказался травмировать свой голос. Всем этим пока и ограничились исследовательские порывы землянина в изучении инопланетных языков. Теперь осталось лишь совершенствование мастерства. …Однако не только инопланетяне учили Томми, но и он их. Благодаря человеку Техно обновил свой английский словарь и разобрался в некоторых заблуждениях. Уилбур с улыбкой слушал, как подросток вдохновлённо поёт земные песни, и импровизировано подыгрывал ему на гитаре. Туббо восторгался рассказам о земных фильмах и играх и интересовался, когда друг рассказывал ему о пчёлах и самых различных растениях. Ранбу сразу догадался, что подросток пытается заставить его ругаться или назвать себя глупым, но не понял, что одним из предложений было "я рад, что мы дружим". И когда Фил спросил, обнимают ли люди на Земле других людей для выражения поддержки, Томми ответил, что да. И получил своё первое за долгое время объятье. И тут же забыл весь выученный общий, поэтому прошептал на английском: — Спасибо.