Гарри Поттер и Святой Грааль

Холодный декабрьский ветер хлестал по лицу, принося с собой запах гари и мокрой пыли. Лондон стонал под гнетом хаоса, а на площади, залитой призрачным светом луны, разворачивалась битва, достойная голливудского блокбастера. Две Жанны д’Арк Альтер, словно вышедшие из кривого зеркала, сошлись в смертельной схватке. Их клинки, оставляя за собой огненные трассы, сталкивались с оглушительным звоном. Истинная Жанна, ее лицо искажала гримаса ярости, атаковала с неудержимой силой. Каждый ее выпад был подобен удару молнии — стремительный, беспощадный, неотвратимый. — Ты — всего лишь дешевая подделка! — прорычала она, ее голос, усиленный магией, разнесся над площадью. — Жалкая марионетка, дергающаяся на ниточках неведомого кукловода! Фальшивая Жанна, ее губы кривила холодная усмешка, парировала удары с ледяным спокойствием. — Подделка? Кукловод? — рассмеялась она, и этот смех был подобен скрежету металла. — Я — это ты, только без глупых иллюзий. Ты — меч, заточенный на служение свету, который уже давно погас. А я — клинок, жаждущий настоящей битвы, настоящей власти! Она крутанулась на месте, уходя с линии атаки, ее движения были быстрыми и плавными, словно у хищницы, готовящейся к прыжку. — Ты проиграешь, — прошипела фальшивка, ее глаза сверкнули опасным блеском, — И твой жалкий мирок падет вместе с тобой! Волна черной магии вырвалась из ее руки, принимая форму хищных птиц, бросившихся на истинную Жанну. Та взревела, встречая атаку. Ее меч превратился в пылающий факел, сжигающий тьму. Бой переместился в воздух, превратившись в вихрь стали и магии. Фуджимару, наблюдавший за схваткой, сжимал кулаки, его сердце билось где-то в горле. — Нужно помочь ей! — крикнул он, делая шаг вперед, но Вейвер схватил его за руку. — Стой! Ты же видишь, это не обычная битва! — в его голосе слышалась тревога. — Вмешаемся — только хуже сделаем! Маш, прикусив губу, напряженно следила за поединком, ее рука бессознательно легла на рукоять щита. И тут в самом центре хаоса, словно воплощение тьмы, возникла новая фигура. Темный Гарри Поттер появился так внезапно, будто вышел из ночного кошмара. Его силуэт резко выделялся на фоне пылающего неба — худой, из-за худобы кажущийся долговязым, закутанный в темный плащ. Его лицо… оно было похоже на маску, искаженную гримасой жестокости и презрения. Глаза, лишенные зрачков, горели холодным, безумным огнем. Воздух вокруг него словно сгустился, пропитавшись тяжелой, зловещей аурой. — Ну, здравствуйте, господа! — голос Темного Гарри был низким, хриплым, словно скрежет камня о камень. — Долго же я мечтал с вами познакомиться! Все замерли, словно парализованные ужасом. Даже Две Жанны прервали свою схватку, их взгляды были прикованы к появившемуся из тьмы двойнику. — Гарри? — Гермиона сделала шаг назад, ее лицо побледнело. — Это… это не ты… Этого не может быть… — О, еще как может, милая Гермиона, — Темный Гарри ухмыльнулся, и эта улыбка была хуже любой угрозы. — Я — это и есть настоящий Гарри. Или, если хотите, — его истинное «я». То, чем он всегда боялся стать! Он медленно оглядел присутствующих, его взгляд остановился на настоящем Гарри. — Присоединяйся ко мне, братец, — голос Темного Гарри, пропитанный сладкой отравой, вибрировал в воздухе, звуча неожиданно мягко, — Вместе мы обретем настоящую силу! Мы покажем этому миру, на что способен настоящий волшебник. Гарри отшатнулся, словно от удара. Слова его темного двойника были подобны яду, от которого кровь стыла в жилах. Страх, холодный и липкий, сковал его изнутри. Он увидел, как вокруг Темного Гарри сгущаются тени, принимая причудливые, пугающие формы. Вот замер в немом рыке хищный зверь с горящими глазами, вот протянула когтистые лапы гротескная фигура с крыльями летучей мыши. А из-под полы его плаща выглядывали те самые темные фигуры в плащах, которых он видел раньше. Их лица были скрыты глубокими капюшонами, но даже сквозь плотную ткань ощущался их тяжелый, пронизывающий взгляд. Они были похожи на призраков, выбравшихся из самых мрачных глубин подсознания, и от одного их вида по спине бежали мурашки. — Не слушай его, Гарри! — Гермиона, сжав волшебную палочку так, что побелели костяшки пальцев, встала перед ним, словно защищая от невидимой угрозы. Ее голос не дрожал, но в глазах читался ужас. — Да, Гарри, не слушай эту пародию на тебя самого, — рядом с ней возник Том Реддл, его лицо было серьезным, как никогда. — Он предлагает тебе не власть, а рабство! Он хочет лишить тебя того, что делает тебя человеком — твоей доброты, твоей совести, твоей души! — Душа? — Темный Гарри расхохотался, и этот смех эхом отразился от стен полуразрушенных зданий, — Глупости! Душа — это лишь груз, который мешает достичь истинной свободы! Я избавился от нее и стал сильнее, чем вы все вместе взятые! Он шагнул вперед, и тени вокруг него пришли в движение, словно подчиняясь его воле. — Выбирай, Гарри, — прошипел он, и его глаза, словно два раскаленных уголька, впились в Гарри. — Или ты с нами, или против нас! Третьего не дано! В этот момент на площади воцарилась тишина, настолько глубокая и напряжённая, что казалось, можно было услышать, как бьются сердца. Ветер затих, словно затаив дыхание, и даже треск рушащегося здания где-то вдали прозвучал как гром среди ясного неба. Гарри стоял, не в силах пошевелиться. Страх сковывал его движения, словно невидимые пут, а перед глазами всё ещё стоял образ его темной половины, искажённой и ужасающей. Но страх — это ещё не ответ. Это лишь испытание, которое нужно пройти, чтобы стать сильнее. И Гарри, собрав волю в кулак, сделал шаг вперёд. Не к Темному Гарри, нет. А к своим друзьям, которые верили в него, даже когда он сам сомневался. — Я сделал свой выбор, — его голос, хоть и дрожал слегка, звучал твёрдо и решительно, — И я не собираюсь его менять. — Ты ошибаешься, Гарри, — прошипел Темный Гарри, его лицо исказилось гримасой ярости, — Ты ещё пожалеешь о своих словах! — Возможно, — Гарри гордо выпрямился, в его глазах вспыхнул огонь вызова, — Но это будет мой выбор. Моя ошибка. И я не позволю тебе или кому-либо ещё решать за меня! Слова Гарри прозвучали вызовом, брошенным в лицо тьме. Напряжение, висевшее в воздухе, достигло предела, и вот-вот готово было взорваться. Темный Гарри шагнул вперёд, тени вокруг него зашевелились, словно хищные звери, готовые броситься на жертву. Фигуры в плащах сделали то же самое, окружая его плотным кольцом. — Ты жалеешь, что не присоединился ко мне, Гарри? — прошипел Темный Гарри, его слова сочились ядом. — Ты боишься? — Бояться тебя? — Гарри рассмеялся, и этот смех был полон вызова. — Нет, это ты боишься, — голос Гарри окреп, в нем больше не было страха, лишь решимость. — Боишься того, чем мог бы стать, если бы не поддался тьме. Боишься того, что есть во мне, чего нет в тебе — настоящей силы, силы дружбы, силы света! В этот момент небо прорезала ослепительная вспышка. Гигантский огненный шар, выпущенный кем-то из сражавшихся со Смитами магов, рухнул на землю, разметав тени и окутав площадь клубами черного дыма. Когда дым рассеялся, стало видно, что ряды сражающихся пополнились. — Кажется, вечеринка в самом разгаре, — раздался с сарказмом знакомый голос. Драко Малфой, на его лице играла холодноватая улыбка, неторопливо шел через площадь, разбрасывая носком ботинка обломки камней. За ним, разминая кулаки, двигались Грегори Гойл и Винсент Крэбб. — Малфой? — удивился Рон, — Ты что здесь делаешь? — Спасаю ваши драгоценные шкуры, — ухмыльнулся Драко, окидывая всех присутствующих оценивающим взглядом. — В отличие от некоторых, — он многозначительно посмотрел на Рона, — я предпочитаю держать нос по ветру. А сейчас ветер несет запах бедствия для вашего дорогого Ордена Феникса. Ну, и, конечно, — нельзя допустить, чтобы какая-то бледная копия испортила репутацию всех Поттеров в мире. Он остановился рядом с Гарри, бросив на Темного Гарри презрительный взгляд. — Правда, копия вышла… ужасающая. Даже для тебя, Поттер, — хмыкнул он, — Не обращай на него внимания, это просто неудачный черновик. У каждого святого есть прошлое, у каждого грешника — будущее. А это… — он кивнул на темного двойника, — всего лишь тень. Призрак прошлого, который нужно оставить там, где ему место. Драко небрежным жестом достал волшебную палочку и направил ее на одну из темных фигур в плаще. — Так что, господа Пожиратели Смерти, — голос Драко прозвучал неожиданно резко и холодно, — предлагаю этим ублюдкам мастер-класс по выживанию. Покажем им, как мы расправляемся с мусором в магическом мире? — Вот именно таким ты и был в моём мире, Драко, — тихо, но с явным одобрением произнес Том Реддл, стоявший рядом с Гарри. Драко на мгновение перевел взгляд на него, его брови удивленно приподнялись. — Простите, а вы, собственно, кто? — поинтересовался он, разглядывая Тома с неприкрытым любопытством. — Неважно, — отмахнулся Том, его губы тронула легкая улыбка. — Считайте меня заинтересованным зрителем. Хотя, признаться, зрелище обещает быть… захватывающим. Он обернулся к темным фигурам, и его лицо стало серьезным. — Но, боюсь, приятную беседу придется отложить, — тихо произнес он, выхватывая волшебную палочку. — Эти господа явно не расположены к светским раутам. Бой вспыхнул с новой силой. Драко, словно ища подтверждения словам незнакомца, пустил в Темного Гарри ослепительно-голубое заклинание. Заклятие Драко со свистом пронеслось мимо щеки Темного Гарри, опалив ему прядь волос. Тот расхохотался, и этот смех был холоднее, чем дыхание дементора. — Детишки решили поиграть во взрослые игры? — презрительно бросил он. — Что ж, я не против немного позабавиться! Авада Кедавра! Зеленый луч смерти, вылетевший из кончика его палочки, пробил в стенах одного из зданий огромную дыру, оставив после себя едкий запах паленой кирпичной кладки. На площади начался настоящий хаос. Маги сражались спина к спине против клонов Смита и теневых призраков, вызванных темной магией Темного Гарри. Заклинания прорезали воздух, словно яркие молнии, взрывы окрашивали небо в багровые и оранжевые оттенки. — Аккуратнее, Малфой, не подставляйся! — рявкнул Крэбб, прикрывая Драко от атаки одной из темных фигур. — Мы тут, конечно, за светлую сторону, но только до тех пор, пока живы, ты меня понял? Драко только фыркнул в ответ, выпуская в противника очередное заклинание. Его лицо было сосредоточенным, даже злым, но в глазах уже не было прежней насмешки. В этой битве, где на карту была поставлена жизнь, ему пришлось делать выбор. И он его сделал, встав на сторону тех, с кем ещё вчера сражался насмерть. Из-за спины дерущихся магов, из-за стены клубящегося дыма и летящих искр на площадь неторопливо выступил Волдеморт. Он двигался с привычной ему змеиной грацией, словно бы не замечал хаоса, бушевавшего вокруг. — Любопытно, — протянул он, вглядываясь в лица сражающихся с хищным любопытством. — Пожалуй, ни одна постановка не сравнится с театром настоящей битвы. Не правда ли, Ваше Величество? Он обратился к фигуре в черных доспехах, которая стояла неподалеку, молча наблюдая за происходящим. Это был король Артур, или, по крайней мере, тот, кого принимали за него в магическом мире. Его лицо было скрыто шлемом, поэтому невозможно было прочитать его эмоции. — Возможно, — голос короля прозвучал глухо из-под стального забрала. — Но сомневаюсь, что эта пьеса заслуживает одобрения критиков. Слишком много шума, слишком много хаоса. — О, хаос — это лишь прелюдия к новому порядку, — отмахнулся Волдеморт. — К порядку, который установим мы. Его взгляд вдруг стал сосредоточенным, он увидел что-то такое, от чего даже у него перехватило дыхание. — Забавно, — протянул Гильгамеш, с лёгким презрением окидывая взглядом клонов Смита. — Вы, репликанты, напоминаете мне мошкару, лезущую на свет факела. Вам не приходит в голову, что вы просто сгорите? Он лениво щелкнул пальцами, и воздух вокруг него заискрился магической энергией. За его спиной словно из искажений пространства материализовались десятки золотых ворот, из которых одно за другим появлялись орудия, блистая на солнце лезвиями и наконечниками. Гильгамеш даже не удосужился прицелиться. Он просто направил руку в сторону приближающихся Смитов, и ворота, словно подчиняясь его мысли, выпустили шквал смертоносных снарядов. Клоны Смита разлетались на осколки, словно кегли, под натиском неудержимой силы. Их останки, мерцающие цифровым песком, рассеивались в воздухе, не оставляя после себя и следа. — Утомительно, — протянул Гильгамеш, на его лице отразилась скука. — Неужели это все, на что вы способны? Где же ваш так называемый «коллективный разум»? Я вижу только орду бессмысленных марионеток! Он рассмеялся, презрев осторожность, и эта самонадеянность стала его роковой ошибкой. В тот же миг пространство рядом с ним словно свернулось, образовав вихрь искажённой реальности. Прежде, чем Гильгамеш успел среагировать, его охватила серебристая мгла, из которой доносился леденящий душу механический голос. — Анализирую сущность. Оцениваю угрозу. Приступаю к ассимиляции. Гильгамеш попытался вырваться, но было поздно. Вихрь сжался, превратившись в кокон, в центре которого мерцала фигура Гильгамеша, все еще пытающаяся вырваться на свободу. — Нет! — закричал Сириус, бросаясь к кокону. — Гильгамеш! Но Фуджимару, побледнев от ужаса, схватил его за руку и резко дернул на себя. — Стой! — его голос дрожал. — Ты ничего не сможешь сделать! Это… конец. Серебристый кокон, в котором исчез Гильгамеш, запульсировал, издав низкий механический звук, словно гигантское цифровое сердце сделало глоток. А затем… ворота за спиной кокона раскрылись. Но то были уже не те ворота, что сотворял Гильгамеш. Цвет золота потускнел, исказился, став холодным, безжизненным, словно полированный металл. И орудия, что показались из этих врат… — Он… Он использует его оружие! — задохнулся Рон, указав дрожащей рукой. — Против нас! Он был прав. Десятки, сотни, тысячи копий оружия Гильгамеша теперь смотрели из ворот в руках клонов Смита. Лезвия дрожали, жаждая крови, а магическая энергия, наполнявшая их, была искажена, пропитана холодной, расчётливой злобой машинного разума. — Он учится, — прошептал Том Реддл, и его голос, обычно спокойный, теперь звучал напряжённо. — И с каждым поглощённым им магом или Слугой, он становится сильнее! — Жанна! — крикнул Фуджимару, бросаясь к девушке, которая все ещё сражалась с фальшивой Жанной Альтер. — Нам нужен твой фантазм! Сейчас же! Иначе… — Иначе мы все погибнем, — закончила за него Гермиона, ее лицо было бледным, но голос звучал твёрдо. — Это уже не битва, Рицука. Это бойня. И мы ее проигрываем! Жаннa д’Арк Альтер, ее лицо раскраснелось от ярости битвы, с трудом отбивалась от атак своего темного отражения. Каждая их схватка была похожа на столкновение двух разрушительных стихий — света и тьмы, добра и зла, разума и безумия. — Сдавайся! — рявкнула фальшивая Жанна, ее голос, пропитанный холодной жестокостью, эхом раскатился над площадью. — Ты проиграла! Этот мир обречен, и твой жалкий огонёк веры не сможет его спасти! — Ты ошибаешься! — Истинная Жанна стиснула зубы, отражая её атаку. — Пока хоть одно доброе сердце бьётся в этом мире, надежда жива! La Grondement du Haine! Небо над площадью раскололось ослепительно яркой вспышкой. Из кончика флага Жанны вырвался столб яростного пламени, озаряя ночь и отбрасывая на землю громадные дрожащие тени. Фальшивая Жаннa вскрикнула от боли и отшатнулась, прикрываясь рукой от обжигающего света. Но атака была направлена не на неё. Чудовищное пламя обрушилось на клонов Смита, которые в тот же миг вспыхнули, словно бумажные куклы, брошенные в камин. Огненный вихрь пронесся по площади, сжигая всё на своём пути… кроме того, против кого он был направлен. Смит стоял неподвижно в эпицентре священного пламени, словно статуя, отлитая из расплавленного серебра. Его тело даже не обгорело. — Бесполезно, — констатировал он своим безэмоциональным голосом, и этот голос сейчас звучал словно приговор. — Твоя вера, твой гнев, твой свет — все это лишь информация, которую я могу проанализировать и использовать в своих целях. Фантазм Жанны исчез так же внезапно, как и появился. И все поняли — надежда, вспыхнувшая было ярким пламенем, начала угасать. Даже сама Жаннa д’Арк Альтер, эта непоколебимая воительница, казалось, опустила руки, осознав всю тщетность своих усилий. — Ты не понимаешь… — прошептала она, отступая назад. — Ты не можешь понять силу… настоящей веры. Смит приблизился к ней, и направил на нее взгляд своего лица, начисто лишённого эмоций. — Вера, — равнодушно констатировал он, — это всего лишь программа, заложенная в ваше сознание. И я знаю, как ею управлять. В этот момент, как бы подтверждая его слова, Золотые Ворота за спиной кокона, где был заточен Гильгамеш, вновь распахнулись во всей своей ослепительной мощи. Из них на поле битвы обрушилась беспощадная сокрушительная сила. Из разверзшейся бездны хлынул неудержимый поток ярчайших, смертоносных лучей, целящихся прямо в сердца отчаянно сражающихся героев. Эти яростные разряды энергии, подобные ударам разъярённых небесных молний, обрушивались с безжалостной неумолимостью, грозя испепелить все на своем пути. Невероятная, запредельная мощь этого потока была настолько ошеломляющей, что противостоять ей казалось попросту невозможным. Рон, едва успев уклониться от одного из пронзительных лучей, отчаянно вцепился в свою волшебную палочку, но безнадежность застыла на его лице. Он понимал, что их защитные чары окажутся бессильными перед лицом этой сокрушительной стихии. — Проклятье! — Рон, чудом увернувшись от одного из лучей, схватился за палочку. — Это безумие! Мы не сможем… — Уходим! — взревел Фуджимару, понимая, что оставаться на этой площади — смерти подобно. — Все в укрытие! Он рванул в сторону полуразрушенного здания, надеясь, что его стены хоть как-то защитят от смертоносных лучей. Другие последовали за ним, уворачиваясь от волн магической энергии и отчаянно отбиваясь от клонов Смита, которые, казалось, были везде. Драко, заклинанием обрушив стену ближайшего дома на десяток Смитов, оказался рядом с Гарри и Гермионой. — Я, конечно, знал, что мы проиграем, — крикнул он, перекрикивая грохот битвы, — Но, блин, я надеялся, что это произойдёт не так быстро! Гермиона кинула на него быстрый взгляд, в котором читались и страх, и странное восхищение. Даже в самый отчаянный момент Драко Малфой не терял присутствия духа. Впрочем, сейчас это вряд ли могло их спасти. Клоны Смита наступали, словно механический прилив, готовый смыть всё на своём пути. А за их спинами, словно воплощение надвигающегося Апокалипсиса, возвышался кокон с заточенным внутри Гильгамешем, за спиной которого ворота, извергали смертоносные лучи. Это был конец. И они все это понимали.