Гарри Поттер и Святой Грааль

Утро в Норе выдалось жарким и безоблачным. Солнечные лучи просачивались сквозь расписные оконные стекла, заливая кухню теплым сиянием. Миссис Уизли, несмотря на ранний час, уже хлопотала у плиты, ловко орудуя волшебной палочкой. Сковородки весело подпрыгивали, яичницы и бекон сами накладывались на тарелки, а початки кукурузы очищались от кожуры одним взмахом. — Ронни, милый, просыпайся! — позвала она, высовываясь в коридор. — Пора вставать, министр магии вот-вот будет здесь. Наверху раздался отчетливый стон, а затем приглушенный топот босых ног по половицам. Вниз по лестнице семенил заспанный Рон, чьи рыжие вихры торчали в разные стороны. — Да ладно, мам, опять министр? — проворчал он, плюхаясь на стул. — Может, в этот раз обойдемся без сюрпризов? Гермиона, еще взъерошенная и одетая, ворвалась на кухню, ведомая ароматом свежесваренного кофе. — Доброе утро, миссис Уизли! — радостно воскликнула она. — Можно мне чашечку? А где Гарри? Словно отвечая на ее вопрос, из гостиной раздался глухой удар чего-то тяжелого, и все разом замерли, вслушиваясь. — Да чтоб меня гриндилоу поцеловало! — донесся до них голос Гарри, звучащий весьма расстроено. — Снова эти припадки! Сквозь распахнутую дверь в гостиную они увидели Гарри, сидящего на полу и растерянно разглядывающего осколки разбитой вазы. Его взъерошенные волосы были влажными от пота, а на лбу отчетливо проступал шрам в виде зигзага молнии. — Э-э…все в порядке там, приятель? — крикнул Рон, запуская рот овсянкой. Гарри встряхнул головой и поднялся на ноги, аккуратно отодвинув черепки ногой. — Да, все путем. Просто… видения опять замучили. — Он устало потер переносицу. — Вот Волдеморту спасибо, совсем жить не дает! В эту секунду входная дверь резко распахнулась, и в проем протиснулась громоздкая фигура самого министра магии — Корнелиуса Фаджа, облаченного в обвислый костюм-тройку и вязаную безрукавку. Его круглое лицо блестело от пота, а крошечные глазки бессмысленно хлопали. — Э-э… я не вовремя? — пробормотал он, окидывая взглядом беспорядок в гостиной и ошарашенные лица Рона и Гермионы. Гарри бросился вперед и церемонно пожал руку Фаджа. — Что вы, сэр, все просто отлично! Присаживайтесь, я сейчас все приберу. — Он сгреб осколки в ладони и торопливо высыпал их в мусорное ведро. Фадж кивнул и прошествовал к столу, едва не опрокинув кофейник локтем, когда пытался усесться на тесный стул. Молли Уизли поспешно подхватила кофейник и плеснула министру полную чашку дымящегося напитка. — Так, джентльмены… и леди, — начал Фадж, отхлебывая обжигающий кофе и роняя капли на жилетку. — Я созвал вас по… гм, весьма деликатному делу… Рон и Гермиона вопросительно переглянулись, когда Фадж потянулся во внутренний карман пиджака и извлек оттуда невзрачный кожаный футляр. Фадж торжественно положил футляр на стол и жестом призвал всех придвинуться поближе. В воцарившейся тишине было слышно лишь тиканье часов на стене да негромкое позвякивание ложечки в чашке министра. — Как вам известно, — начал Фадж, обводя взглядом встревоженные лица, — наш общий друг и наставник, Альбус Дамблдор, скончался две недели назад при… гм, весьма трагических обстоятельствах. Гермиона всхлипнула и утерла глаза краешком платка. Рон сочувственно обнял ее за плечи. Гарри же сидел молча, сжав кулаки так, что костяшки побелели. — Однако, — продолжил Фадж, откидывая крышку футляра, — перед смертью Дамблдор оставил для вас троих… кое-что важное. Внутри футляра покоились три небольших футлярчика — один из черного дерева с серебряной монограммой, другой покрытый замысловатой резьбой, а третий весь в царапинах, будто его таскали повсюду. — Он завещал эти вещи вам, — торжественно изрек Фадж. — И просил, чтобы я лично передал их после…ухода. Не в силах удержаться от любопытства, Гарри потянулся к потрепанному футлярчику и приоткрыл крышку. Внутри первого футлярчика обнаружился ничем не примечательный золотой снитч. Гарри бережно извлек его, и крохотные крылышки затрепетали, словно игрушка только что освободилась из оков. — Этот снитч… — протянул Гарри, вертя блестящий шарик в пальцах. — Не думал, что он мне когда-нибудь достанется. Фадж кивнул с видом человека, прекрасно осведомленного о значении этого подарка. Затем министр выдвинул из футляра резной футлярчик и передал его Рону. — А это, полагаю, для вас, мистер Уизли. Рон недоуменно открыл крышечку и уставился на странный предмет внутри, напоминающий обычную серебряную зажигалку. — Это… делюминатор? — неуверенно произнес он, вертя диковинку в руках. — Зачем мне… Но Фадж только пожал плечами, давая понять, что не ведает о предназначении загадочного артефакта. Наконец, он протянул футляр с монограммой Гермионе. Девушка зачарованно открыла его и округлила глаза, рассматривая потрепанную книжицу в переплете из кожи. — Сказки Барда… Бидля? — выговорила она, пролистывая пожелтевшие страницы. Фадж промокнул лоб большим клетчатым платком. — Как видите, нашим общим другом Альбусом Дамблдором были оставлены… особые личные вещи для каждого из вас. Должно быть, этим он желал… Фадж откинулся на спинку стула и извлек из внутреннего кармана пиджака измятый конверт с красным сургучом. — Здесь содержатся последние распоряжения профессора Дамблдора, — торжественно провозгласил он, доставая исписанные листы. — Позвольте мне огласить соответствующий фрагмент. Он прочистил горло и зачитал вслух дрожащим голосом: — Гарри Джеймсу Поттеру я оставляю золотой снитч, который он поймал на своем первом матче, играя за команду факультета Гриффиндор, как напоминание о наградах, которые достаются упорством и мастерством… Гарри ошеломленно умолк, сжимая снитч в ладони и гадая, что могли означать эти таинственные слова. — Рональду Билиусу Уизли, — продолжал Фадж дрожащим от волнения голосом, — я завещаю свой делюминатор в память о том, что он должен сиять во тьме, каковой бывала душа человеческая… Рон озадаченно поворачивал странный предмет в руках, недоумевая, что могут значить эти слова. — А мисс Гермионе Джин Грейнджер, — прочел Фадж, — я оставляю экземпляр сказок Барда Бидля, в надежде, что она найдет их занимательными и поучительными… Услышав это, Гермиона крепче прижала книжицу к груди, ее глаза расширились от изумления. Фадж выдохнул и отложил завещание в сторону. — Вот что желал передать вам Альбус Дамблдор перед кончиной. Должно быть, эти предметы открыли бы вам какую-то важную тайну, если бы вы разгадали их истинное значение… Фадж откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. В его взгляде промелькнуло подозрение, когда он обвел взглядом трио у стола. — Хотя… если честно, я все гадаю — почему именно вам троим Альбус оставил такие странные вещицы? — протянул он, щуря глазки. — Вы ведь, сами посудите, еще совсем молоды… Неужто старик решил замутить что-то этакое? Рон начал было ворчливо возмущаться, но Гермиона опередила его: — Что вы хотите этим сказать, министр? — она приподняла брови. — Профессор Дамблдор был великим волшебником, он никогда бы… — Я ничего не хочу сказать, мисс Грейнджер, — осадил ее Фадж, подняв ладонь. — Просто удивлен выбором… наследников. Все мы знаем, как старик порой противоречил Министерству и самолично… Гарри резко отодвинул стул и вскочил на ноги. Его кулаки были стиснуты, а зеленые глаза полыхали от едва сдерживаемой ярости. — Профессор Дамблдор был великим человеком! — воскликнул он гневно. — И если он оставил нам эти… штуковины, значит, на то были причины! Фадж смущенно заморгал и попятился к двери, будто Гарри мог вот-вот наброситься на него. — Ладно-ладно, не кипятитесь, Поттер! Я просто рассуждаю вслух… Главное — не ввязывайтесь в неприятности, слышите? Фадж отступил еще на шаг, оказавшись вплотную к двери, и обвел троицу цепким взглядом. — Хотя, признаться, я продолжаю недоумевать… Почему старик оставил именно эти вещицы? И именно вам троим? — он вновь потянулся к завещанию. — Позвольте процитировать… «Гарри Поттеру — золотой снитч… с пожеланием присмотреться к нему внимательнее…» — Фадж выжидательно уставился на Гарри. — И что же в этом снитче такого, а, Поттер? Гарри лишь пожал плечами, сжимая снитч в ладони. Фадж перевел взгляд на Рона. — «Рональду Уизли — делюминатор, дабы сиял он во тьме…» Что бы это значило, молодой человек? Рон смущенно поежился, вертя делюминатор в пальцах. — Ну…я как-то не… А вам, мисс Грейнджер, — обратился Фадж к Гермионе, — он оставил книжку сказок, истинный волшебник, говорит, для меня единственный в своем роде… Намек на что-то? Ваше особое предназначение? Гермиона резко встала, прижимая книжку к груди. — Вы слишком много на себя навьючиваете, министр! Профессор Дамблдор был великим человеком, и я уверена, у него были свои причины… — Которые вы, стало быть, знаете? — вкрадчиво перебил ее Фадж. Повисла гнетущая тишина. Было видно, что вопросы министра задели героев за живое. Теперь они сами недоумевали — что имел в виду Дамблдор, передавая им эти странные вещицы? В этот самый момент дверь распахнулась, и в комнату вплыла высокая фигура в развевающихся алых одеждах, отдаленно напоминающих наряд древнеримского императора. Это была Элен. Ее глаза тонкого изумрудного оттенка блестели подобно драгоценным камням. — Что здесь происходит? — раздался ее звонкий голос, прервав напряженную тишину. Элен грациозно скользнула к столу, на котором стояли несколько бокалов и кувшин с водой. — Министр, вы позволяете себе слишком много в присутствии благородных рыцарей Гриффиндора. Фадж окаменел, будто ветром к нему принесло саму императрицу Рима. Рон разинул рот, не в силах оторвать взгляда от завораживающей красавицы. — Л-леди Элен! — залепетал Фадж, пришмыгивая коротенькими ножками. — Я… просто задавал им пару вопросов… Элен повела бровью и окинула пристальным взглядом лежащее на столе завещание. — Разве не очевидно? — она жестом указала на принадлежности героев. — Дамблдор пытался передать им некие важные знания через эти артефакты. Он верил в них, как некогда верили в меня… Ее взгляд затуманился, будто она провалилась в воспоминания. — Кстати, министр, — очнулась вдруг Элен, — вы ведь теперь целиком и полностью признаете возрождение Волдеморта? Что же произошло осенью 1995-го, что вы так резко передумали? Фадж залился краской и отвел взгляд, подавленный грозным обличьем Элен. Девушка же обвела героев взглядом и едва заметно улыбнулась, точно подбадривая их. — …Кстати, министр, — Элен словно бы впилась в Фаджа пронзительным взглядом, — вы ведь теперь целиком и полностью признаете возрождение Волдеморта? И не пойдете на попятную, даже несмотря на то, что он назначен… премьер-министром Британии? В ее холодных лиловых глазах мелькнуло подозрение. Элен грациозно склонила голову набок, выжидающе глядя на Фаджа. Тот смущенно заморгал и принялся сжимать ладони в ставших вдруг потными ладонях. — Я… Конечно, признаю, мадам! — пролепетал он, ерзая на стуле. — Факты есть факты, в конце концов. Пусть даже Сами-Знаете-Кто… временно возглавляет маглов, это не меняет… Но Элен уже не слушала его. Ее брови хмуро сошлись на переносице, а взгляд стал отрешенным, будто она размышляла о чем-то ином, гораздо более важном. Гарри, Рон и Гермиона недоуменно переглянулись. Каково это — жить в мире, где тот, кто считается самым могущественным темным волшебником всех времен, вдруг становится премьер-министром? И доверять при этом министру магии, слова которого столь же туманны, как предсказания гадалки из Хогсмида. На последних словах Фадж умолк, встретившись с пронзительным, колючим взглядом Элен. Девушка резким жестом выхватила из-за пояса алого платья тонкую рапиру и молниеносным движением вскинула ее, упершись острием в ямку между ключицами Фаджа. — Не меняет, говорите? — проронила она сквозь стиснутые зубы. Изумрудные глаза Элен полыхнули угрожающим сиянием. — Ну так докажите, что вы сейчас не под чарами Империуса! Фадж задохнулся и отпрянул, насколько позволял стул. Лезвие рапиры дрогнуло, едва не пропоров его худосочную грудь. — Чт…что вы?! Я министр магии! — возопил он, обливаясь холодным потом. — Немедленно опустите оружие! Но Элен лишь прищурилась, не сводя с него пылающего взгляда. Ее волосы вспыхивали подобно золотому сиянию. — Министр магии или простой болван на посылках у Волдеморта? — бросила она с неприкрытой угрозой в голосе. — Выбор за тобой! Гермиона в ужасе всплеснула руками, прикрывая рот ладонью. Рон съежился на стуле, а Гарри следил за Элен с восторгом и ужасом одновременно. Рапира в руке Элен слегка дрожала, отбрасывая блики на ее мраморную кожу. Грудь девушки могуче вздымалась, будто она только что пережила яростную схватку. — Ну же, министр, — бросила она сквозь зубы, не опуская оружия. — Покажите мне, что вы не безвольная марионетка, ожидающая ниточек от своего кукловода! От ее слов Фадж будто съежился, будто на него плеснули ушатом ледяной воды. Его маленькие глазки забегали в ужасе. — Я…я ничей не…не кукловод! — пролепетал он, вжимаясь в спинку стула. — Я сам себе хозяин, леди Элен! П-прошу, опустите оружие! В эту секунду лезвие рапиры дрогнуло и прочертило тонкую царапину на шее Фаджа, из которой тотчас выступила крошечная жемчужина крови. — Убедительно? — ядовито бросила Элен. Ее изумрудные глаза сверкнули. — Или продолжим? Фадж задохнулся и вскинул ладони в умоляющем жесте. Бисеринки пота градом катились по его лбу. — Н-не надо, умоляю! Я…я верен Министерству! И готов доказать это хоть сейчас! Взгляд Элен на миг смягчился, после чего она плавным движением опустила рапиру. Алое лезвие поблескивало, точно на нем все еще виднелись следы крови. — Хорошо, министр, — она кивнула. — Я приму вашу клятву верности. Но имейте в виду — сейчас идет великая игра, в которой жизнь — самая малая из возможных ставок… Ее слова повисли в гнетущей тишине. Рон вытер вспотевший лоб рукавом, а Гарри и Гермиона переглянулись с ужасом — что еще готовит для них «великая игра»?.. В эту секунду входная дверь резко распахнулась, и на пороге нарисовалась грузная фигура Аласторa Грюма. Бывший аврор замер на месте, выпучив свой волшебный глаз и окинув ошарашенным взглядом сцену перед собой. Фадж по-прежнему жался к стулу, умоляще вскинув ладони. Элен стояла с поблескивающей рапирой наголо, ее пышные одежды и грозный вид придавали ей сходство с воинственной валькирией. А растрепанные Рон, Гарри и Гермиона просто сидели в оцепенении. — Это… м-м-м… я позже зайду, — проскрежетал сквозь зубы Грюм после продолжительной паузы. Его лицо, изборожденное шрамами, исказилось в кривой ухмылке. — Не буду вам мешать, ребята. Он попятился и захлопнул за собой дверь, едва не стукнувшись плечом о косяк. Снаружи раздались его удаляющиеся тяжелые шаги. В наступившей тишине Элен шумно выдохнула и убрала рапиру обратно за пояс. Ее щеки слегка порозовели. — Вот видите, министр, — обратилась она к ошарашенному Фаджу. — Вам лучше не испытывать мое терпение. Иначе в следующий раз мы можем не отделаться просто… неловким случаем. Гарри, Рон и Гермиона молча переглянулись, все еще находясь под впечатлением от странной сцены. Что именно здесь произошло? Одно они знали точно — простым визитом вежливости это уже не назовешь. Казалось, Элен вот-вот отпустит Фаджа со строгим наставлением. Но внезапно ее лицо окаменело, а глаза расширились, будто она узрела некую грозную весть в далеком отблеске свечи. Рука сама потянулась к рукояти рапиры, крепко стиснув алое лезвие. Элен прерывисто вздохнула, собираясь с силами, а затем вскинула пылающий взор на съежившегося в кресле Фаджа. — Министр… Я вижу путь, что вьется перед вами, извилистый и коварный, — прошептала она сдавленным голосом. — И явственно различаю… смерть в его конце. Близкую, словно за углом. Ее слова повисли в гробовой тишине. Рон сглотнул, лицо Гермионы побледнело как полотно. Фадж задергался на стуле, силясь отвести взгляд. — Что?.. Что вы несете?.. — выдавил он наконец, обливаясь холодным потом. Элен склонила голову набок, точно гордая императрица, взирающая на распростертого ниц раба. — Ваша верность Министерству, ваши клятвы… Все это рассыплется дымом и прахом на скрещении дорог. И ночью вас обступит кромешная тьма… с которой вы не справитесь. Ее пальцы сжались на рукояти рапиры так, что побелели костяшки. — Но выбор за вами, министр Фадж. Свет или тьма… Этого я не вижу. Затаив дыхание, трио героев взирало на Элен с благоговейным трепетом. В ее облике и речах внезапно проступило неземное величие, как если бы перед ними предстала сама богиня войны. И тайна ее истинной личности обретала все более зловещие очертания.