Гарри Поттер и Святой Грааль

      Нынешние рабочие дни Северуса Снейпа начинались слишком обыденно, но почти каждый день, особенно на уроках, его выводили из себя ученики — то своим невыносимым поведением на уроках и в коридорах, то своим неумением сварить простейшее зелье по рецептуре, которую он сам же для них и расписал на доске. Но больше всего его раздражало нежелание студентов погружаться в тонкости зельеварения, проникаться самой сутью этого древнего искусства, не говоря уже о подключении фантазии в процессе. «Неужели так сложно понять, что нужно всего лишь как следует надавить на соплодия, чтобы добыть из них сок?», — думал он, в который раз наблюдая, как очередной бездарный студент пытается выжать хоть каплю сока, яростно разминая их в руках, вместо того, чтобы просто раздавить их плоской стороной серебряного ножа, как это делал сам Снейп. С того момента, как в Хогвартс поступило столько новых студентов, не знакомых с азами зельеварения, каждый урок превращался в испытание для его нервов. Казалось, эти неучи специально издеваются над ним, допуская одну и ту же ошибку раз за разом.       Но, к еще большему сожалению, на этом проблемы Снейпа не заканчивались. Каждый вечер, после уроков, его ждала новая порция головной боли — занятия с Гарри Поттером. Этот упрямый мальчишка никак не мог освоить окклюменцию. Снейп раз за разом без труда проникал в его разум, словно в незапертую кладовую, натыкаясь там на обрывки воспоминаний, эмоций и мыслей, среди которых порой мелькало что-то темное, чужеродное, напоминающее легкое дуновение жестоких мыслей Темного Лорда.       «Знает ли Волдеморт об этой связи? Догадывается ли?» — эти вопросы не давали Снейпу покоя. Он уже несколько раз говорил об этом с Дамблдором, но тот, казалось, не видел в этом проблемы. «Неужели он не понимает, что Поттер не хочет расставаться с этой связью? — думал Снейп. — Что он открывает Темному Лорду окно, через которое тот однажды сможет проникнуть в его разум и подчинить себе?»       И вот сегодня, проверяя работы своих студентов, Снейп наткнулся на нечто, превосходящее по своей нелепости все виденное им ранее. Среди стопки пергаментов с домашним заданием по напитку живой смерти обнаружился исписанный неровным почерком лист, не имевший никакого отношения к зельеварению. И, что самое странное, без подписи.       Вместо рецепта или описания свойств напитка, там была какая-то невероятная история:       Давным-давно великий рыцарь Астольфо отправился на защиту своего королевства от свирепого врага, который грозил уничтожить все, что ему было дорого. Когда он скакал по полю боя, то заметил вдалеке странную фигуру, похожую на рыцаря в доспехах. Подъехав ближе, Астольфо понял, что это вовсе не рыцарь, а бочонок пива!       Он был ошеломлен видом бочонка и сразу же был сражен его очаровательной внешностью. Астольфо понял, что должен спасти его от хаоса войны и забрать домой как свой собственный. Он быстро забрал бочонок и доставил его в безопасное место за своими линиями.       Вскоре Астольфо обнаружил, что бочонок был не просто красивым, но и содержал лучшее сливочное пиво, которое он когда-либо пробовал. Астольфо безумно полюбил бочонок и не мог без него жить. Он брал его с собой повсюду, даже на битву.       Снейп поднял голову от пергамента и несколько секунд сидел неподвижно, пытаясь осмыслить прочитанное. Что это было? Чья-то глупая шутка? Или же…       Он снова взглянул на лист и нахмурился. Почерк был ему знаком. Этот неровный почерк с забавными завитками он уже видел раньше. И не раз. — Д’Арк… — прошептал он, узнавая манеру письма француженки.       В этот момент дверь кабинета отворилась, и на пороге появился Альбус Дамблдор.       Снейп не знал, что ему делать — то ли плакать, то ли смеяться, а то ли влепить горе-сочинительнице Тролля за такую работу. — Что же вас так возбудило, Северус? — с любопытством спросил он, заметив необычное оживление на лице зельевара. — Неужели среди работ вам попалось нечто настолько восхитительное?       С этими словами он подошел к столу и взял в руки пергамент, который Снейп все еще сжимал в руке. — Посмотрите сами, — вместо ответа процедил Снейп.       Дамблдор, поправив очки, углубился в чтение.       И так до конца своих дней Астольфо жил долго и счастливо со своим любимым бочонком рядом, ярким примером любви и преданности.       Вместе со Снейпом они еще пару секунд переглядывались. — Это была контрольная работа по напитку живой смерти, — холодно пояснил Снейп, когда Дамблдор закончил читать и поднял на него удивленный взгляд. — Хм, — задумчиво произнес Дамблдор, перечитывая последние строки. — Весьма необычное толкование заданной темы. И кто же автор этого шедевра? — Полагаю, это очевидно, — Снейп выразительно кивнул на пергамент. — Мисс д’Арк снова отличилась.       Дамблдор внимательно посмотрел на Снейпа, и в его глазах мелькнул какой-то странный огонек. — Знаете, Северус, — сказал он после недолгого молчания, — возможно, в этом есть некий скрытый смысл. Не стоит судить столь строго юную леди за некоторую вольность в обращении с учебным материалом.       Снейп не ответил, лишь мрачно хмыкнул, выражая свое крайнее несогласие с директором. — Ее автору лично Темный Лорд хочет оторвать голову, — заметил Снейп. — Если это считать за строгую оценку, даже Тролль в журнале — детская шалость. — Так что же, будем строго судить детские шалости и поспешность? — Дамблдор на секунду задумался, теребя в руках пергамент, словно решая, как поступить. — Или, быть может, мы упускаем нечто важное, Северус? — Вы о чем-то конкретном? — О природе вещей, — уклончиво ответил Дамблдор. — О том, что не всегда лежит на поверхности.       Снейп не ответил, лишь мрачно хмыкнул, выражая свое крайнее несогласие с директором. Видимо, он не был настроен на философские беседы. — Не все способны научиться самоконтролю так быстро, как нам бы того хотелось, — продолжил Дамблдор, помолчав. — А тем более, в таком случае. — Давно ли вы знаете об этой связи? — перевел разговор на другую тему Снейп. — Всегда знал, — ответил Дамблдор. — С того самого момента, как не стало Джеймса и Лили, я знал и не сомневался в этом. Для того и отдал мальчика на воспитание его дяди и тети в мир, где он чужой. Для того я окружил его неусыпным контролем и наблюдением. — И что же, даже сам Том Реддл оценил ваши старания? — язвительно спросил Снейп. — Вынужден признать, что мои действия возымели успех, — в этот раз в голосе Дамблдора слышалась печаль.       Снейп потупил взгляд, делая вид, словно в сотый раз перечитывает сочинение Драко Малфоя, пока директор продолжал держать в руках пергамент с историей про Астольфо и бочонок сливочного пива. — Так и ради чего все это? — не выдержав, спросил Снейп. — Ради чего мы столько рискуем жизнями, ищем крестражи, если… — Если Гарри все равно придется пожертвовать собой? — закончил за него Дамблдор. — Потому что это единственный способ окончательно победить Волдеморта. — Выходит, что так, — Снейп, не глядя на директора, отвернулся к окну, не желая показывать ему свои чувства. — В ту ночь Том, нечаянно создал еще один крестраж, вложив в Гарри крошечную частицу своей души. — пояснил Дамблдор. — Гарри сам невольно стал еще одним крестражем, которого Том не стремился создавать. К сожалению, для победы он должен будет пожертвовать собой ради общего блага, и тогда Волдеморт падет окончательно.       Снейп нервно сглотнул, но ничего не ответил. Он резко поднялся со своего места, словно собираясь уйти, но остановился, не в силах заставить себя сдвинуться с места. В его глазах, обычно холодных и непроницаемых, вспыхнул огонек боли и отчаяния. — Вы растили мальчика как свинью на убой, — тихо, но с нескрываемой горечью произнес он, не поворачиваясь к Дамблдору, словно обвиняя его в чем-то ужасном. — Неужели ты тоже к нему привязался? — в голосе Дамблдора слышалось искреннее сожаление.       Вместо ответа Снейп резко взмахнул палочкой, и из ее конца вырвалась серебристая лань. Она изящно проскакала по кабинету, озаряя его мягким, призрачным светом, и растворилась в воздухе, оставив после себя лишь легкое мерцание. Дамблдор с нескрываемым изумлением и восхищением смотрел на то место, где только что исчез Патронус. — Лили… — прошептал он, узнавая Патронуса матери Гарри. — После стольких лет? — Всегда, — ответил Снейп, голос его дрогнул.       Он отвернулся, пытаясь скрыть свои эмоции, но Дамблдор заметил, как блеснула в уголке его глаза скупая слеза. Снейп резко выдохнул, словно пытаясь унять подступившую к горлу боль, но она не отступала. — Неужели ничего нельзя изменить? — спросил он, голос его звучал глухо. — Неужели нет другого пути?       Дамблдор молчал, задумчиво глядя на опустевший кабинет. — А как же Жанна? — голос Снейпа прозвучал чуть громче. — Она ведь Слуга. Неужели она не может?.. — Сила Слуг велика, — медленно проговорил Дамблдор, словно взвешивая каждое слово, — но даже она не безгранична. К тому же, не все так просто. Святой Грааль, ради которого призывают Слуг, имеет свою волю и свои цели. И не всегда эти цели совпадают с желаниями смертных. — Вы хотите сказать, что она не станет помогать Гарри? — недоверчиво спросил Снейп. — Я хочу сказать, что мы не можем полагаться на ее помощь, — ответил Дамблдор. — У нее своя миссия, свой путь. И не нам решать, что ей делать.       Он сделал паузу, словно не решаясь озвучить свои следующие слова. А затем, собравшись с духом, тихо добавил: — Видишь ли, Северус, чтобы получить нечто столь желанное и ценное, нужно отдать взамен нечто не менее ценное. Таков закон равноценного обмена. И, боюсь, цена, которую придется заплатить за победу над Волдемортом, окажется непомерно высока.       Снейп вздрогнул, словно от удара. По его лицу пробежала тень, выдавая страх от осознания горькой правды, скрытой в словах Дамблдора. — Вы говорите о… — начал было он, но не смог закончить, словно слова застряли у него в горле. — Да, Северус, — кивнул Дамблдор, опуская голову. — Боюсь, что так. И Гарри, и Жанна… Они оба станут той ценой, которую придется заплатить за победу. Такова судьба. И боюсь, что не в наших силах ее изменить. Души Слуг всегда были обыкновенным топливом для Грааля, необходимым, чтобы он исполнил желание победителя.       В кабинете повисла гнетущая тишина. Снейп стоял, не в силах вымолвить ни слова, не в силах пошевелиться, не в силах поверить, что все, что они делали до сих пор, окажется напрасным. Все, чего они добивались, все, к чему стремились, окажется лишь подготовкой к неизбежному концу. — Но что же тогда… — голос Снейпа сорвался, не в силах закончить фразу. — Нам остается лишь одно, Северус, — тихо произнес Дамблдор, поднимая глаза на Снейпа. — Делать то, что мы должны. И надеяться, что наши жертвы не окажутся напрасными.       Снейп не сразу заметил, как Дамблдор, перед тем как выйти из кабинета, положил перед ним тот самый пергамент со странной историей про рыцаря Астольфо и бочонок пива. Только когда дверь за директором тихо закрылась, Снейп оторвал взгляд от пустого пространства, где только что растворился серебристый Патронус, и перевел его на лежащий перед ним лист.       Он смотрел на эту работу, казалось, целую вечность, снова и снова перечитывая нелепые строки. В голове проносились обрывки недавнего разговора с Дамблдором. «…не все способны научиться самоконтролю…», «…не судить столь строго…», «…какой бы сильной и талантливой она не была…».       Снейп вспомнил странные сочинения Жанны, о которых он рассказывал Волдеморту. Тогда он считал их лишь проявлением буйной фантазии и непокорного нрава. Но сейчас, после всего, что он узнал, после слов Дамблдора, эти сочинения представлялись ему в ином свете.       «Может быть, Дамблдор прав, — подумал он, — и в этом бреде есть какой-то скрытый смысл? Может быть, эта девчонка и впрямь пытается что-то сказать, но не может сделать это прямо?»       Он снова взглянул на историю про Астольфо. Глупый рыцарь, влюбившийся в бочонок пива… Абсурд, да и только. И все же… Что, если это аллегория? Что, если бочонок — это не просто бочонок, а… что-то другое? Или кто-то?       Снейп вспомнил слова Дамблдора о том, что Жанна не сможет спасти Гарри, потому что Слуги — топливо для Грааля. Может быть, именно это она и пытается сказать? Что она видит в Гарри не человека, а лишь средство для достижения цели, как Астольфо видел в бочонке лишь вместилище для пива?       Снейп покачал головой. Нет, слишком натянуто. И все же… что-то в этом было. Что-то, что не давало ему покоя.       Он взял в руки перо и занес его над пергаментом, собираясь поставить неудовлетворительную оценку, как того требовали правила. Но в последний момент его рука дрогнула. Он вспомнил бледное лицо Гарри, его измученный взгляд, слова Дамблдора о том, что мальчику предстоит погибнуть.       «А вдруг она права? — пронеслось у него в голове. — Вдруг в ее странных сочинениях действительно есть какой-то смысл? Вдруг она пытается нам что-то сказать, предупредить о чем-то?»       Снейп закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Он вспомнил Жанну — ее дерзкий взгляд, ее непокорный нрав, ее странную привязанность к Поттеру.       «Нет, — решил он наконец. — Нельзя отмахиваться от этого. Нужно понять, что она пытается сказать. Даже если это окажется всего лишь бредом сумасшедшего.»       Он снова открыл глаза и взглянул на пергамент. Оценка «неудовлетворительно» казалась теперь неуместной, даже оскорбительной.       Снейп вздохнул и, выведя дрожащей рукой оценку, поставил «удовлетворительно».