Я бог?

Захват предгорий

      Крысиные демоны шли в самое тёмное время суток. Первыми — острозубые яо-шу разведчики, быстрые как ветер. Их маленькие лапы почти не оставляли следов, а движения были столь стремительными, что размазывались в воздухе. За ними скользили гуй-шу, неслышные и незаметные как тени. И лишь потом, величественный и могучий, вождь Хэй-Шу. Он упруго бежал вперёд, сильный и ловкий, подвижный как ртуть.       Крысятники неслись волной, ловко прячась в трещинах и растворяясь в бурой пыли. Их задача была простой: достигнуть цели, не привлекая внимания.       Но демоны чуяли их, и тогда… звенел тихий, на грани слышимости пронзительный писк, и сотня маленьких грызунов с по-демонически острыми зубами впивались в незадачливого хищника. Крысиных демонов было слишком много. Маленькие, быстрые, ловкие, сильные — они налетали волной, оставляя за собой лишь куски шкуры и окровавленные кости.       Они долго бежали. Их мех стал красным от пыли и крови. Последнее препятствие — высокий скалистый холм, а за ним Цанцюн. Хэй-Шу взбежал на него первым и замер. Мо-Шу был пятым, он остановился, глядя на напряжённых гуй-шу, вставших за спиной вождя.       Хэй-Шу стоял на краю. Мо-Шу хотелось дёрнуть его за хвост: «Почему наш вождь застыл!» А тот жадно всматривался в медленно шагающих вдоль границы монстров, шевеля усами и втягивая воздух.       Наконец, издав низкое глухое рычание, вождь кинулся вперёд, а за ним бросилась вся крысиная орда. Они неслись вниз, визжа от ярости, вцепляясь во всё, что стояло на их пути. Их лапы мелькали, оставляли за собой узкие полосы пыли и каменной крошки. Глаза горели алым огнём, наполненные бешеной решимостью. С каждым прыжком они приближались к зыбкому иссиня-чёрному полю демонической ци.       Они влетели в пространство чистой демонической энергии. Громкий визг ненадолго стих, а потом начался с утроенной силой — ци хлынула в маленькие тела и наполнила их новой мощью.       Маленькие, но быстрые и бесстрашные, они вгрызались в монстров. Крысиные пасти захлопывались с громким хрустом, когти рвали плоть, а визг битвы сливался с гулом энергии.       Они пришли завоевать себе новый дом, и ни один монстр не сможет их остановить. Здесь не будет пленных, не будет переговоров — лишь битва до смерти. Монстрам придётся уйти, или они будут разорваны на части!

***

      Захват территории продолжался долгую и изнурительную неделю. Они боролись за каждую пядь территории: слабых монстров изгоняли быстро, те, поджав хвосты, бежали прочь, а сильных пришлось побеждать ценой больших жертв. Крысиные демоны окружали врага и налетали волнами, стараясь отгрызть куски плоти. Под градом множества ран даже сильнейшие монстры гибли.       Место, наполненное демонической ци, было отличным. Под воздействием правильной энергии мо-шу перестали быть слабыми крысюками. Их когти обрели каменную твёрдость и блестели во тьме как полированные клинки. Их тела стали крупнее и сильнее, но скорость и ловкость при этом только возросли. Даже могучие монстры, не знавшие поражений, начали сторониться этих мелких созданий, нападавших без страха и раздумий. Скоро по всей округе распространились слухи: связываться с крысодемонами — верная гибель.       Теперь они могли рыть норы даже в твёрдых, неприступных скалах Цанцюн. Глубоко под землёй, в крысиных логовах, укрытых от опасностей внешнего мира, воцарились сытость и благоденствие. Каждую ночь воздух наполнял радостный писк, а запах свежей добычи витал повсюду. Орда обрела дом, о котором мечтала, и больше не знала голода.       Мо-Шу был счастлив. Он сумел отбить у монстров заветное место, где появлялась демоническая рыба, и являлся полноправным владельцем этой территории. Каждый день он проверял свои владения, гордо осматривая скалу, по которой тёк крохотный ручеёк. Рыба падала вниз регулярно и тут же сжиралась с костями и чешуёй. Мо-Шу становился сильнее. Теперь он входил в свиту вождя Хэй-Шу, и лишь один шаг отделял его от почётного звания гуй-шу.       Но всё изменилось в один миг.

Появление заклинателя

      Появление заклинателя разрушило их мир, словно безжалостная рука, смешивающая миры, снова обрушилась на них. Без предупреждения убивая всё живое, не оставляя и шанса на спасение.       Мо-Шу на всю жизнь запомнил это лицо — холодное, равнодушное, лишённое выражения, и страшные зелёные глаза. Таинственные знаки, выжженные на его одежде, светились зловещим солнечным огнём, а гуань в волосах сияла так ярко, что затмевала звёзды.       Ничто не предвещало беды. День был обычным. Крысиные демоны медленно, но настойчиво отгоняли монстров от границ своей новой территории, те, нехотя пятясь, уходили прочь, опасаясь связываться с ордой, когда внезапно ослепительно яркий луч света рассёк мрак. Ярость света была нестерпимой: он испепелял тела демонов на месте, оставляя лишь чёрные пятна на каменистой земле.       Мо-Шу замер, охваченный ужасом. А луч вспыхнул, словно убийственное солнце вырвалось из-за барьера, и превратил всё вокруг в кипящую пустоту. Широкая сияющая дорога рассекла мрак, уничтожив всех, кто не успел укрыться.       Мо-Шу спасся лишь чудом, благодаря своей способности к коротким перемещениям. Он откатился в сторону, прячась в узкой щели между камнями. Его сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку. Он дрожал, едва сдерживая рвущийся из груди хриплый писк. Глаза обжигала жгучая боль, каждый вдох отдавался резью. Тихий жалобный звук сорвался с его губ. Он скулил, сжавшись в комок, надеясь, что страшный враг уйдёт.       Мир, ещё недавно полный жизни, превратился в выжженное поле, где витал запах сгоревшей плоти и расплавленного камня. Сияющая духовная ци испепелила всё на своём пути, оставив после себя мерзкое, липкое красное марево, похожее на кровавый туман, который густо стелился над землёй, забивая норы, которые недавно сделали его сородичи.       Когда ужас немного отступил, Мо-Шу, хромая, с трудом выбрался из своего укрытия. Его лапы дрожали, шерсть была обожжена. Каждый шаг отдавался болью в подушечках лап, но он шёл вперёд, понимая, что должен сообщить о случившемся. Вокруг него царила гробовая тишина, лишь жирный чёрный пепел бесшумно падал на землю.       Добравшись до логова, Мо-Шу, задыхаясь, обессиленно рухнул у входа. Ему нужна его рыба. Только чистая демоническая ци может излечить такие раны. Он с трудом добрался до хорошо спрятанного свёртка и теперь жрал, всхлипывая, с трудом проталкивая куски в сжимающееся от страха горло. Перед глазами вставали ушки и хвосты товарищей, все похожие, но каждый особенный. Их больше не было. Мо-Шу задрожал. Демоническая ци нежно струилась по венам, леча и успокаивая. У него было слишком мало рыбы, не хватит, чтобы вылечить всё — жадность не дала сделать запас побольше. Но бог был милостив к демонам, по склону зашуршало и прямо на порог его дома с громким шлепком упали две свежие рыбины. Мо-Шу ошеломлённо моргнул.       Теперь он мог залечить свои раны как следует. Но времени оставалось немного. Он должен отправиться к вождю и рассказать обо всём, что произошло. Всё. До последнего жуткого мгновения.

Логово Хэй-Шу

      Пещера Хэй-Шу была самой большой и величественной из всех, что могли видеть крысиные демоны. Её своды уходили высоко вверх, теряясь в мраке. Каменные стены были испещрены глубокими трещинами, из которых сочился густой, блестящий земляной мёд, пропитанный демонической ци. Кристаллы, разросшиеся в расщелинах, мерцали кроваво-красным светом, таким же ярким, как глаза вождя.       В центре пещеры возвышался трон Хэй-Шу. Он был сделан из черепа самого большого и сильного монстра, которого когда-либо побеждали крысиные демоны, и во тьме казался жемчужно-белым.       В пасти, где когда-то были острые зубы, теперь находилось сидение вождя. Его массивная фигура сидела, опираясь лапами на два гигантских клыка, словно демонстрируя, кто теперь хозяин этой силы.       По сторонам трона лежали черепа других монстров, меньших по размеру, но всё равно внушительных. Они напоминали каждому, кто входил в пещеру, о том, что место вождя достаётся лишь самому сильному.

Гнев Хэй-Шу

      Шу-Мо принёс ужасные новости. Его голос дрожал от напряжения, и даже самые дерзкие крысиные демоны, привыкшие смеяться в лицо опасности, притихли.       Сбиваясь на каждом слове, заикаясь и тяжело сглатывая, Мо-Шу пытался описать того, кто устроил это ужасное, бессмысленное кровопролитие. Его лапы мелко дрожали, шерсть была взъерошена, а голос то и дело срывался в хриплый писк. Он ощущал, как страх вновь захлёстывает его, заставляя сердце подступать к горлу.       Перед внутренним взором Мо-Шу снова возникли эти пугающие зелёные глаза, горящие холодным, нечеловеческим светом.       Каждое слово, сорвавшееся с его губ, давалось с трудом, словно, если он скажет лишнее, жуткий заклинатель вернётся, чтобы закончить начатое.       В центре тёмной пещеры Хэй-Шу, грозный вождь крысиных демонов, сидел, возвышаясь над своими воинами, словно чёрная гора. Его тело казалось огромным, а густая шкура переливалась тьмой. Хэй-Шу в этих землях стал в три раза больше и в три раза сильнее, но, услышав новости о заклинателе, он бессильно заскрежетал зубами.       — Проклятые заклинатели Цанцюн! — взревел он, и звук его голоса отозвался гулким эхом в каменных стенах. — Они уже однажды уничтожили наш мир! Они убивали демонов сотнями тысяч! А потом воспитали это исчадие — Ло Бинхэ! — Его голос срывался на рычание. — И только всё начало налаживаться, они опять появились!       — Зелёные глаза принадлежат одному заклинателю — Шэнь Цинцю! — вновь пророкотал Хэй-Шу, демоны вокруг вздрогнули, — гадюка Цинцзин, учитель недодемона! Он запутал Ло Бинхэ в гнусных человеческих моралиях! Научил его подлости, лицемерию и предательству! Взял демона и сделал из него человека! Небесный демон с гнилой человеческой душонкой! Лживый, подлый, как все они!       Мо-Шу инстинктивно отступил на шаг назад, спрятав хвост за спину. Он видел, как слюна вождя капнула на пол и зашипела, разъедая камень, оставляя дымящиеся чёрные следы.       Хэй-Шу, не в силах сдержать ярость, вскочил и с размаху ударил лапой по ближайшему валуну, тот разлетелся на мелкие осколки. Пыль поднялась в воздух, смешавшись с тишиной, что окутала логово. Крысиные демоны, собравшиеся вокруг, не смели шелохнуться, ожидая продолжения. Мо-Шу чувствовал, как страх сковывает его тело, сжимает сердце холодными когтями. Он не мог двинуться, не мог даже вздохнуть нормально.       — Ло Бинхэ — дурак! — голос вождя гремел в тишине, — Вместо того, чтобы быть честным демоном, он смешал миры, уничтожил свой род и рода тех, кого называл друзьями! А теперь он сходит с ума от собственной силы! — Лапы Хэй-Шу вновь сжались, превращая остатки камня в пыль. — Это их вина! Проклятые заклинатели! Я надеялся, что эта тварь, Шэнь Цинцю, давно сгнила, но нет! Гадюка Цинцзин живучая, как и все ползучие твари!       Хэй-Шу зло щёлкнул зубами, его клыки блеснули, как кинжалы. Взгляд, полный ненависти, остановился на Мо-Шу, стоявшем чуть поодаль.       Мо-Шу поклонился, стараясь выглядеть как можно меньше и смиреннее.

Приказ вождя

      Хэй-Шу резко махнул хвостом, обвив им Мо-Шу, и с силой подтянул к себе, так что тот едва удержался на лапах, испуганно пискнув.       — Наш бог только начинает набирать силу, — низким, зловещим голосом прорычал он, склонившись ближе к Мо-Шу. — Но он ещё слишком молод, наивен и не ведает, какую подлую змею пригрел на своей груди.       — Ты лучший разведчик, Мо-Шу. Я приказываю тебе следить за этой тварью! Мы не можем позволить, чтобы Шэнь Цинцю отравил нашего бога своими ядовитыми речами. Стань тенью! Живи на границе! Ты должен открыть нашему богу глаза на подлость заклинателя!       Хэй-Шу подался вперёд, его глаза горели яростью, от которой Мо-Шу хотелось вжаться в землю.       — Шэнь Цинцю уехал, но он обязательно вернётся. Проход откроется, и ты сможешь проникнуть в божественную обитель. Ты должен всё рассказать нашему богу! Только на тебя вся надежда! У тебя одного проявилась способность мгновенного перемещения. Пусть братья помогут тебе, а ты должен выполнить этот приказ.       Мо-Шу поспешно закивал головой, чувствуя, как по спине пробегает ледяной холод.       — Этот выполнит приказ, вождь, — тихо проскрипел он, не смея поднять взгляд.       Хэй-Шу отпустил его, хвост с глухим ударом опустился на камень.       — Мы должны вернуть всё, как было! — прорычал он. — Иди. Не медли.

Подготовка к заданию

      У Мо-Шу голова пухла от множества вопросов, но он не смел произнести ни слова. Глаза и зубы Хэй-Шу зловеще блестели. Казалось, его зубы стояли не в три, а в пять рядов, острые, готовые разорвать каждого, кто осмелится возразить. Тьма в густой шерсти вождя шевелилась подобно змеям, готовящимся напасть. Ярость исходила от Хэй-Шу волнами, и Мо-Шу понял: один вопрос — и тот может не удержаться, разорвав своего верного разведчика в приступе гнева.       Понимая, что сейчас лучше всего исчезнуть, Мо-Шу почтительно поклонился, опустив голову почти до земли, и тихо, стараясь не издавать ни единого лишнего звука, вышел из пещеры.       Он выбрался наружу, стараясь дышать ровно, хотя каждый вдох давался с трудом. Холодный воздух ночи был сыр и тягуч, пропитан запахом земли и ци, но сейчас он казался Мо-Шу освежающим после удушливой ярости Хэй-Шу. Его лапы всё ещё дрожали от напряжения, а хвост дёргался из стороны в сторону, выдавая тревогу. Ему казалось, что взгляд вождя до сих пор прожигает насквозь, он машинально оглянулся, хотя прекрасно знал, что остался один.       Вопросы? Он задаст их старикам, тем, кто помнит древние легенды и может рассказать о разделении миров, о богах и заклинателях.       Но сначала нужно было подготовиться. Мо-Шу облизнул нос, думая о рыбе. Она дарила ему не только силу, но и уверенность. Благодаря богу у него осталась целая рыбина. Он возьмёт её и вернётся к тому ужасному пути, что пробил заклинатель. Может, удастся не всё время проводить у границы, а только набегами, отсиживаясь в любимой полновесной тьме и напрягая чувствительные уши.       — А может, всё обойдётся, и Шэнь Цинцю не вернётся, — пробормотал он себе под нос, но в глубине души понимал, что это ложь. Шэнь Цинцю вернётся. И когда это произойдёт, он должен быть готов.