Я бог?

      Как бы не был занят Шэнь Юань, он всегда ходил вниз к основанию Аньдин, проверить своих — как он их называл — людей.       Женщины, дети, подростки и даже старики были счастливы: красные небеса и демоны остались там, за границей мира, здесь же было голубое небо и лучистое солнце. Аньдин щедро делился едой и не чинясь помогал с обустройством. Шэнь Юань танцевал в центре посёлка, и дела спорились.       — Благословенная земля, — шептали спасшиеся.       Там, где не хватало сил, наваливались всем скопом, множество слабых, но ловких рук упорно трудились, чтобы всем было хорошо.       Вместе работали, готовили и ели. Вместе танцевали. Умельцы наделали свирелей, Лян Гэн по просьбе Юаня смастерил бубен и нашёл красивые ленты. Вечером зажигались костры и начинались танцы и песни.       Шэнь Юань отдыхал душой, глядя на веселящихся людей. Всё не зря, когда бледные щёчки малышей становятся розовыми и румяными, а усталые лица женщин расцветают яркими улыбками. Подолы одежд кружатся, взметая искры, алые ленты в волосах шёлково блестят, в вышине сияют звёзды, недавно появившиеся цикады начинают свою песню.

Маленькие чудеса

      Аньдинцы продолжали настойчивые поиски и находили своих. Один, второй, третий юноша находился среди развалин. Убежище стало слишком маленьким для стольких человек. Крепкие ребята засучили руки и построили общежитие. Немного в стороне от старого места появилось основательное здание под прочной крышей. Скоро лишь Лян Гэн помнил, что вначале Юань жил вместе с андинцами в найденном убежище, теперь тот полностью перебрался в свою пещеру на вершине Аньдин.       Лян Гэн так и остался старшим, он продолжал присматривать за всеми, и за Юанем в том числе. К нему шли за помощью и советом все: и смертные, и ученики бессмертного ордена. А вот за Юанем Лян Гэн ходил сам. Если тот долго не заходил, то Лян Гэн терпеливо его разыскивал, кормил, оправлял одежду и снова уходил заниматься своими делами.       Он первый заметил маленькие чудеса. Стоило в присутствии Юаня рассказать, что не хватает молока детям — и через семь дней нашлось целое стадо коз. Женщины вспоминали, что раньше рядом с домами жили куры — вскоре границу перебежали цесарки. Сами нашлись заросшие шерстью овечки, приблудились щенки и даже кошка.       Аньдинцы смогли разыскать укромный схрон, полный тяпок, вил и прочих крестьянских инструментов. Зачем припрятали эту редкость на пике бессмертных, оставалось неизвестным, но сейчас всё пришлось очень кстати. А главное, вовремя — поля надо было обрабатывать и засевать, того гляди придёт лошадь и пастбищ станет не хватать.       Лян Гэн не думал, что безумец совершает чудеса, он считал, что его руками выжившим помогают боги, а значит, присматривать за Юанем — благое дело, это поможет всем.       Многим не нравилось, что Лян Гэн возится с потерявшим разум смертным.       — Гэгэ, зачем ты ему помогаешь? — спрашивал Сяо Инь, он млел под руками шисюна, запрокинув голову, — пусть смертные о нём заботятся. Там столько женщин, они удушат его своим вниманием.       — Времена поменялись, Сяо Инь, — Лян Гэн старательно выполнял обязанности гэгэ и помогал Сяо Иню заплести волосы на ночь, — посмотри на этих людей, им самим нужна помощь.       Сяо Инь насмешливо фыркнул, он не любил спорить с шисюном, но Юань ему не нравился, и он не стеснялся этого показывать.       Остальных интересовало другое.       — Шисюн, ты слышал их? Они говорят странные вещи, — вмешался недавно найденный среди завалов младший ученик Аньдин.       У Лян Гэна не было ответа, он сам был шокирован, услышав истории, которые рассказывали смертные, но перед младшими он не мог показать своих сомнений.       — Бездуховных легко впечатлить, есть много старинных артефактов, погружающих в сон и меняющих память. Нам надо дождаться старших, они выяснят, что так повлияло, — веско произнёс Лян Гэн, оглядывая спальню, — сами подумайте, как бы мы смогли найти друг друга, если умерли десятки лет назад.       Напряжённо замершие парни закивали, соглашаясь, и снова принялись укладываться на ночь.       Лян Гэн продолжал заботится о Юане. Послушно выполнял все невеликие просьбы Юаня и сам побеспокоился о его внешнем виде. Аньдинцы пока так и не решили проблему мытья, всех ждала вода, нагретая на огне. Ни купален, ни купальных чаш, ни горячих источников найти пока не удалось. Приходилось мучиться с вёдрами и тазами.       Лян Гэн опасался мыть в железном тазу Юаня, вдруг тот испугается или расстроится, поэтому он просто тщательно оттёр грязь с его лица и рук. Вручил целые штаны вместо разорванных до лоскутов, а обтрепавшуюся рубашку сменила добротная и чистая. Оставались волосы, Лян Гэн лишь вздыхал, глядя на них. К такому комку грязи без нормальной купальни и не подойти.       Шэнь Юань радовался, касаясь обновок. Жизнь налаживалась. Схема: больше аньдинцев — лучше жизнь, отлично работала.

Старые порядки

      А люди продолжали приходить. Посёлок разрастался, временные постройки сменяли добротные домики. Если сначала шли женщины, дети и подростки, то теперь приходили суровые мужчины, а с ними и старые порядки.       Сначала это проявилось в мелочах: ​​дети, игравшие на улице, замолкали, видя строгий взгляд. Женщины стали тише. Больше не было песен, все были заняты по вечерам.       — Почему ты больше не приходишь танцевать со мной? — однажды спросил Шэнь Юань у Мэй Чжун. Молодая женщина расцвела в новом городе, она чаще всех танцевала рядом с Юанем.       — Танцы, Юань-даочжан, это для праздников, а сейчас столько работы. Надо стены укрепить, к зиме готовиться. — Она натянуто улыбнулась и быстро ушла.        «Конечно, людей стало больше, — думал Юань, грустно опустив голову, — дел ведь тоже прибавилась. Разве в жизни крестьян не так? Сначала работа, потом развлечения: собрали урожай — отпраздновали, построили новый дом — тоже. Никто не веселится каждый день. Поля нужно засеивать, скот пасти, по хозяйству всегда найдётся работа.»       Он стал приходить на рассвете, когда поля окутывал белый туман, ему не хотелось танцами отвлекать людей от работы. Но однажды он стал свидетелем того, что потрясло его до глубины души.       Шэнь Юань спускался по склону, когда увидел, как один из мужчин ударил женщину. Он грубо вытащил её из дома. Она упала, хватаясь за его одежду, её голос дрожал от слёз.       — Пожалуйста, я ничего плохого не хотела! — всхлипывала она, пытаясь заглянуть ему в глаза.       — Знай своё место, женщина! — прорычал мужчина, отталкивая её. Затем он поднял её корзину с разброшенными вещами и швырнул их в сторону. — Вон! И больше не смей здесь появляться!       Захлопнув дверь, он оставил избитую женщину на улице.       Шэнь Юань побежал вниз. Его сердце сжималось от ужаса и шока. Но пока он добрался вниз, женщину уже увели соседки.       — Так нельзя! — воскликнул Шэнь Юань, оглядываясь на людей, стоящих поблизости.       Люди молчали. Одни прятали взгляды, другие делали вид, что не слышат. Лишь старик, сидевший у стены, тихо пробормотал:       — Так было всегда, Юань-жэнь. Мужчина — глава, женщина должна слушаться.       Шэнь Юань не верил своим ушам.       — Но… здесь же… Здесь еды хватает на всех. Нет нужды так жить! Почему?       Ответа не было.       Теперь Юань посмотрел на городок другими глазами: дети тяжело работали, добротную одежду сменила драная. Те, у кого были мужья, жили в хороших домах, а сиротам и одиноким женщинам оставляли кособокие времянки. Старики сидели на улицах, словно… нищие.       Шэнь Юань шокировано смотрел вокруг. Как же так? Он был уверен, что если в рабстве нет нужды, оно исчезнет само собой. Казавшиеся бесконечными запасы Аньдин дали переселенцам еду и одежду, вокруг росли поля, стада животных пришли сами. Так почему в городе опять нищие, дети работают за еду, а женщин избивают?       К сожалению, уроки причин такого поведения Юань пропустил, но у него был Лян Гэн, который всё видит и всё знает. Он точно поможет. Когда возмущённый Юань добежал до Лян Гэна, у него разве что волосы не искрились       — Там-там! — возмущённо выпалил Юань, тыкая в городок смертных, — Там, внизу, бил! Просто так! И никто ничего не сделал!       Но Лян Гэн лишь вздохнул:       — Я знаю, — ответил он спокойно. — Таковы смертные.       — Нельзя! — Шэнь Юань с трудом сдерживал эмоции, пытаясь быстро придумать, как донести идеи современного гуманизма до представителя передового, но древнего строя. — Еда! Много! Всем хватит! Почему бил?! — наконец выпалил он суть своих претензий.       Лян Гэн его понял.       — Потому что такова их природа, — пожал плечами Лян Гэн. — У каждого свой порядок. Мы бессмертные и не можем вмешиваться в их дела.       — Но это… это… Нельзя! — возмущению Юаня не было предела.       Как можно терпеть несправедливость прямо перед глазами?! Имея все возможности исправить — ничего не делать?!       — Это их город. Их решение, — сказал Лян Гэн, серьёзно глядя на Юаня. — Мы помогли им выжить, но как они будут жить дальше — решать им. Мы ничего не можем сделать, у смертных свои законы. Бессмертные не вмешиваются в дела смертных!       Шэнь Юань остолбенел от этих слов. Впервые Лян Гэн отказался помогать ему.       Шэнь Юань не собирался с этим мириться.       Если Лян Гэн не может или не хочет заставить этих… людей подчиниться и жить как следует свободным людям, Шэнь Юань найдёт того, кто сможет!       Развернувшись так резко, что полы рубашки и низ штанов взметнулись, Шэнь Юань вихрем умчался наверх в свою пещеру.       Лян Гэн лишь вздохнул и покачал головой. Даже ради Юаня он не мог нарушить вековые правила Аньдин.