Клуб выдающихся лжецов и исключительных изобретателей

      В этот раз они зашли слишком далеко. Конечно, бравые товарищи с факультета считают, — как, впрочем, и сами братья, — что Уизли ещё не покорили всех своих вершин. Однако для бедной профессор Макгонагалл, которая завалена работой до отвала, очередная яркая выходка близнецов становится конечной точкой кипения.       Сокурсники шепчутся, убегая в кабинет, пока и их, чего доброго, не сделали соучастниками. Исступление профессора столь велико, что на её лице на доли секунд проявилась кошачья шерсть. От гнева она сама собой не владела.       Джордж и Фред, считая своего декана грозной, но справедливой, рассчитывают отделаться очередным наказанием, отмывая котлы в кабинете зельеварения. Однако, когда она прикрикивает на случайного студента по дороге в кабинет (он не надел мантию в эту прохладную погоду, чем подвергает себя риску подхватить простуду), близнецовая вера в простое бичевание стремительно рушится.       Они входят в её личный кабинет, дверь захлопывается, заставляя братьев вздрогнуть и серьёзно задуматься над предстоящим неприятном разговоре. Конечно, их шалости не сравниться с теми свершениями, если их так можно назвать, младшего брата Рона и его закадычных друзей. И всё же предел терпению профессора есть. Возможно, они и правда слегка перестарались. На последнюю неделю выпало множество происшествий, к которым они имели причастность. Учителя то и дело попеняли, уличая их на уроках в немых играх и насмешках. Изменили состав рецепта зелья, выли на занятии, как дикие волкодавы, на обеде превратили кубки в бегающих крыс. Список выходит впечатляющий — они и думать не могли, что это всё лишь за неделю (можно зачесть как новый рекорд, что скажешь, Фред?). Хотя если ещё вскроется, что Криви, который не мог остановиться бегать, попробовав их новое угощение для скорости, — им точно не поздоровиться. Бедняга стёр себе ноги до мозолей, оббежав Хогвартс шесть раз, прежде чем его остановил лесничий Хагрид. — Я просто возмущена вашим нахальством, — приступает к своей тираде Минерва Макгонагалл. — Непростительная дерзость! Я понимаю, вы молоды и рвётесь до веселья. Но неужели у вас совершенно отсутствует понятие предела?       Джордж украдкой оглядывается на брата. Тот неловко перешагивает с ноги на ногу и не смеет поднять на преподавателя взгляд. У обоих в голове возникает образ матери, которая, уперев руки в бока, укоризненно и медленно отчитывает их: «Фредерик и Джордж Уизли, вы будете выдворять гномов до самой старости. Такая шутка вам по вкусу?». Предсказать, что именно она скажет, стало столь легко, что они могли вполне зваться ясновидцами и быть гордостью мадам Трелони. На самом деле, это не так уж сложно, ведь, опять же, Рон только и успевает получать нагоняй от матери за очередной жизненный риск. А они всегда рядом, чтобы добавить масла в огонь.       Голос матери настолько натурально проносится в голове у обоих, что не удаётся удержаться от смешка. Зоркий глаз профессора это подмечает. Джордж пытается скрыть растущую улыбку ладонью, а Фред отвернуться, но поздно. — Вам всё это кажется смешным? Молодые люди, вы шестой курс и должны готовиться к предстоящим в следующем году экзаменам. Я что-то не припомню, чтобы вы блистали знаниями на уроке так же, как своими волшебными фейерверками! Ваше демонстративное пренебрежение заставляет меня задуматься, так ли вам дороги ваши места в Хогвартсе.       И тут братья опасливо переглядываются между собой. Речь об отчислении? — Профессор, позвольте, — заговаривает тут же Фред. — Вы всё неверно поняли. — Неужели, мистер Уизли? — глаза её широко распахиваются в наигранном удивлении. — Мой брат прав, все не так, как кажется, — вступает Джордж.       Женщина вытягивает руки перед собой, сцепляет их в замок и склоняет голову на плечо, словно сова. — Что ж, в таком случае поведайте мне ваши истинные мотивы.

***

      В классе довольно темно, а в воздухе витают запахи не столь приятные, и виной тому - их предшественники. Когда Лидия шла сегодня по коридору, то услышала, как проходящие мимо младшекурсники смеялись над очередной неудачной попыткой Лонгботтома покорить зельеварение вчера. Хоть Снейп и очистил класс, полностью запах выветрить не получилось даже спустя столько времени. («Стоит признать вашу заслугу, мистер Лонгботтом. Вы превосходно справляетесь с задачей отравить воздух», — передразнивал Снейпа Дин Томас).       Несмотря на это, настроение профессора Слизерина колеблется от скверных замечаний до нейтральных похвал. Вот, к своему удивлению, Лидия получает неожиданный комплимент за свои конспекты. Красивый наклонный почерк и уместные иллюстрации на некоторых страницах. Или причина, по которой у неё всегда просят списать прогульщики. Но чтобы не сделать её особенной персоной урока, в конце Снейп находит небольшую придирку в рецепте заживляющей мази. Неизменный баланс кнута и пряника, несмотря на это, улыбается она.       Времени до конца оставалось немного, её задание проверено. И пока профессор продолжал петлять между рядов, делая замечания, девушка лениво выводит пером на полях разные закорючки. Вдруг в дверь стучат, и на пороге появляется Аргус Филч. К нему подходит профессор и получает от него свёрнутую записку. Часть учеников, до которых ещё не дошла очередь проверки тетрадей, успешно пользуется моментом, чтобы посоветоваться с друзьями и исправить ответы. — Мисс Саварин.       Лидия растерянно поднимает голову, отрываясь от рисунков. — …И мисс Паф, — оторвав взгляд от записки, Снейп поднимает голову на класс. — Вас требует к себе декан Гриффиндора. Сейчас.       Вместе с Лидией со своего места, собирая вещи в сумку, поднимается Селестина Паф. Отбросив белокурые волосы, она искоса оглядывает Лидию и, закатив глаза, проходит вперёд. Тут же по партам ползут перешёптывания, где каждый пытался угадать причину происшествия, в котором были бы замешаны Паф и Саварин.       Лидия тоже бы хотела знать, для чего Макгонагалл понадобились во время урока когтевранка и слизеринка.       Они следуют за Филчем, не проронив ни слова. Спрашивать старого сквиба причину их вызова ни одна из девушек не решается. Лидия — потому что знает, что вместо ответа ей нагрубят, а Селестина просто испытывает отвращение к старику. Да и к ней тоже.       Она наследница семьи аристократов и, соответственно, считает всех простых волшебников себе не ровней. Оттого и смотрит почти на всех свысока. Сам факт того, что в одном предложении совместили её фамилию с Лидией, — оскорбление. Многие сверстники подшучивали над ней в начале обучения, что, мол, Хогвартс заставит её изменить своё мировоззрение. Однако этого до сих пор не произошло.       Лидию же поведение Паф попросту забавляет. Хотя, чего греха таить, иногда её капризы и высказывания доводят до ручки.       «И всё же, что может быть общего между мной и Селестиной?» — спрашивает себя Лидия, внимательно разглядывая идущую на пару шагов впереди одноклассницу.       Завхоз останавливается у одного из кабинетов, учтиво стучит и кивком дает понять входить. Селестина продолжает стоять на месте, ожидая, видимо, что ей откроют дверь. Лидия же, не желая тянуть резину, нарываясь на замечание Филча, дёргает за дверное кольцо и входит.       Всё любопытство сходит, как только она примечает внутри двух рыжих парней. На беду, они её друзья.       Фред и Джордж стоят порознь; один - раскачиваясь на носках, другой - почёсывая затылок. Вид у них озадаченный, а когда они замечают девушек, зрачки бешено перебегают с одной на другую. — Здравствуйте, профессор, — поочерёдно произносят девушки. — Здравствуйте.       Профессор грозно сдвигает брови, заставляя Лидию поёжиться. Эти двое, вероятнее всего, здесь из-за внеочередного нарушения. И, скорее всего, негодование профессора - тоже их рук дело. — Вы, возможно, знаете, почему я вас сюда пригласила? — Получив рассеянный отрицательный кивок головы, Макгонагалл кривит губы. — Уизли сказали, что сегодняшняя их выходка — это эксперимент клуба изобретателей, в котором вы тоже состоите. Это так?       Лидия выпячивает глаза на Фреда с Джорджем. Они одними губами пытаются что-то сказать ей. Догадаться о просьбе несложно; просят подыграть в их представлении. Лидия глубоко вздыхает, думая, что стукнет каждого, как только они выйдут отсюда. — Эмм, да, всё верно, — Джордж благодарно подмигивает ей.       Макгонагалл поворачивается к Селестине, но та не спешит открыть рот. Фред с помощью пантомимы показывает ей какие-то жесты, и девушка без желания подтверждает свое участие.       Почему здесь оказалась она, Лидия, она понимает. Она все же водит дружбу с этими сорвиголовами. Но вот присутствие Селестины для неё загадка. Что значили эти знаки от Фреда? — Раз так, может, вы посвятите меня в курс дела. Для чего вам понадобились челюсти из кабинета мадам Бербидж?       Розыгрыши от близнецов давно стали чем-то привычным, даже повседневным для Лидии. Но вот их идеи — одна хуже другой — до сих пор заставляют поражаться безграничной фантазией и безрассудством. Однако, в их защиту, всё их баловство не навредило никому. Разве что доставляет определённый дискомфорт. — Нам хотелось попробовать в действии одну нашу задумку, — сказал Джордж. — Вот как… — Да, но мне думалось, что мы дождёмся, когда я попрошу профессора дать нам разрешение… — подхватила наглую ложь Селестина. — Но нам очень не терпелось опробовать теорию в деле, — ловко подхватывает Фред.       Они лгали, даже глазом не моргнув. Лидия от их слов чувствует, как от стыда уши начинают гореть. Она и не надеется, чтобы хоть один из сокурсников чувствовал те же угрызения совести, что и она. — И именно поэтому вы натравили челюсти на учеников Слизерина?       Их шаткая импровизация на грани срыва. Ни один не может сочинить достойную отговорку поступку, чтобы это ещё и вписывалось в тот бред про изобретателей, который близнецы тут наплели. У братьев на уме только проказы, Селестина хоть и находчива, но сейчас ломает голову для правдоподобного ответа.       Джордж, понимая это, умоляюще взирает на Лидию — их последнюю надежду. Её фантазии всегда приводят его в восторг, он подмечает это каждый раз, когда она получает высший балл за сочинения. Конечно, в прошлом она уже выручала их пару раз, но с нынешним случаем ничто не сравнится. И все же он уверен в ней, иначе не называл её первой, когда Макгонагалл потребовала имена других членов их «клуба». — Полагаю, вам нечего мне ответить?       Каждый понимал высоту ставок. Промолчав, уже каждый получит выговор: девочки - за ложь, а мальчики - за подстрекательство и несносное поведение. — Извините, профессор, — заговаривает Лидия, пряча руки за спиной, чтобы скрыть волнение. Она добавляет в голос нотку раздражения. — Для нашей задумки нужны были челюсти. Видимо, ребята решили опробовать одно из «сырых» заклинаний, что и привело к подобным последствиям. — Им вообще всю неделю неймётся, — присоединяется Селестина, складывая обиженно руки на груди. — Я так и думала, что всё кончится именно так.       Актёрская игра Паф просто на высоте! Не знай Лидия, что они тут заодно, то наверняка поверила бы словам — столь убедительно ложь слетает с её губ. — Поведайте же мне уже наконец, в чём именно заключается ваша задумка, — тоном, не терпящим промедлений, произносит Макгонагалл.       Лидия сжимает ладонь так, что потом верно останутся следы. Шестерёнки в голове вращаются, лихорадочно пытаясь что-то придумать. В голове судорожно проносились мысли о клыкастых зверях, вампирах, магловских стоматологах… Всё не то! — Скажи им, Лидия, — вдруг обращается к ней Селестина. — Да, идея так себе, но это лучшее, что ты могла придумать.       Возмущение, которое стремительно поднялось в Лидии, неисчислимо. Эта высокомерная белоручка только что удачно спихнула всю ответственность за содеянное на неё! Нет, до этого момента в ней жил принцип, что с каждым можно найти общий язык, если захочется. Но только не с Селестиной Паф! Руки уже не тряслись от волнения, их покалывало от гнева…       Но вдруг на Лидию озаряет. Общий язык! — Мы хотели заколдовать челюсти, чтобы волшебник, надевший их, мог говорить свободно на любом языке.       Селестина и Фред одновременно выдыхают с облегчением, тогда как Джордж благодарно улыбается ей. Хоть это и очаровательное зрелище, Лидия показательно отворачивается, надеясь, что он понимает весь её гнев за эту ситуацию. Губы её слегка сжаты, а брови чуть приподняты — всё это тонкие, но ясные сигналы её недовольства. Она знает, что он заметит её жест, ведь он всегда замечал такие мелочи. — Интересно, — смятенно произносит Макгонаголл. — В таком случае, почему же вы сразу не обратились к кому-то из учителей? — профессор поднимается со своего места, разглаживая полы мантии. — Разве Хогвартс когда-то отказывал в знаниях ученикам? — Это случилось сумбурно. Мы просто предположили, не будучи уверенными в успешном результате.       И это самые честные слова, которые могли быть сказаны. Джордж считает, что самое сложное позади. Лидия спасла их задницы, дело за малым — довести пьесы до счастливого финала. — Так это все же забавы ради или… — Науки ради, разумеется, — перебивает Фред, выступая вперёд, словно по подсказке суфлёра. — Наши уроки не всегда совпадают, мы редко видимся. Случайное предположение Лидии не давало нам покоя. Мы были бы рады более вразумительно пообщаться, оценить и изучить нюансы, вот только…       Он смолкает, ища подходящее слово. И его любезно подсказывает Селестина: — Просто не хватает времени. Да и мы с разных факультетов, пообщаться толком негде…       Наступает тишина. Каждый, верно, думает лишь об одном — насколько правдоподобно вышло их скомканное оправдание. Взгляды скользят друг по другу, избегая прямого контакта, будто каждый боится выдать свои мысли. Слова, произнесённые минуту назад, ещё висят в пространстве, как тяжёлые облака перед грозой. — В таком случае я могу помочь. Расписание перекроить я для вас не смогу, но этого и не требуется, — лицо профессора расслабляется, выражая воодушевление. — В библиотеке ваши сборы повредят нервной системе Ирме Пинс. Есть у меня один вариант, попробую всё устроить.       Никто ничего толком не понимает, но спрашивать не рискует, предпочитая поблагодарить Мерлина за удачу. Перед тем как отпустить их, профессор еще раз преграждает Уизли докладной и письмом родителям.       Не сговариваясь, они отходят на приличное расстояние для разговора. Лидии не терпится высказать друзьям всё об их глупейшей авантюре, но первой взрывается Селестина: — Будь ты проклят, Фред Уизли! — шипит, как змея, Паф, шлепая парня по плечу. — Ты поступила благородно, — нагло ухмыляется Фред. — Более того, вернула должок. — Должок?       Кто бы мог представить, что Селестина будет в долгу у выходца из класса, который терпеть не может. Джордж и вовсе припомнить не в силах, когда бы и при каких обстоятельствах Селестина могла задолжать его брату. — Конечно, — вздёргивает свой аккуратный носик Паф. — А вы думали, я по доброте душевной участвовала в этом цирке? — И мысли такой не допускала, — неожиданно подаёт голос Лидия. — От чистого сердца ты выгородила себя, спихнув всю вину в случае чего на нас. — И почему ты говоришь так, Саварин, будто я должна об этом жалеть?       Резонно, подсказывает голос логики. Узли для неё не больше чем громкий ураган, между делом проносящийся по школе. В этот раз не повезло попасть под его раздачу. И всё же такое отношение злит Лидию. Раз уж оказались в одной лодке, то нужно быть заодно до конца. Сама того не ожидая, её возмущение от Узли переходит на Паф. — Ну-ну, дамы, — вмешивается Джордж, вставая между ними и примирительно кладя ладони на их плечи. — Мы с Фредом очень вам благодарны за помощь.       Селестина брезгливо смахивает руку Фреда и делает шаг назад. — Не думайте даже приближаться ко мне больше, — с этими словами она быстрой походкой удаляется.       Все трое продолжают провожать её взглядом. Лидия фыркает и разворачивается, чтобы тоже уйти. — Постой, — окликают её близнецы в унисон.       Они быстро её настигают, и Лидия знает, что от них не скрыться. Они настойчивы в своих желаниях. И, разумеется, теперь они имеют перед ней обязательства. Хотя не то чтобы ей когда-либо приходилось их умолять о помощи или просить об одолжении. — Наша дорогая Лидия… — Я знаю всё, что вы хотите сказать, — пресекает эти театральные любезности она. — Пропустим это. — О, как жаль, а ведь я уже сочинил стих в твою честь. Точно не хочешь послушать?       Зельеварение у Саварин было последним на сегодня уроком, поэтому компания направляется на обед. Большой зал наполовину уже опустел. Макгонагалл задержала их как минимум на полчаса. Студенты, уставшие от магических формул и сложных рецептов, рассредоточились по длинным деревянным столам, заставленным блюдами с дымящимися яствами. Ароматы жареного мяса, свежего хлеба и пряных трав витали в воздухе, смешиваясь с лёгким запахом волшебства, оставшимся от уроков. — И кому же из вас принадлежит идея клуба?       Перекус улучшил настроение девушки, поэтому она нарушила своё молчание. Да и не умела подолгу обижаться, но близнецам этого знать не стоит. — Какой смешной вопрос, — удивляется Фред, откусывая кусок от своей булочки. — Тебе.       За это он в него прилетает лист салата. — Теперь разве есть разница? — примирительно говорит Джордж. — Главное, что Макгонагалл поверила и мы обошлись легким испугом. — Чего, интересно, вы испугались? — ехидно усмехается волшебница. — Котлов Снейпа? — Лиди, в этот раз она была вне себя. Раньше мне не приходилось видеть её такой разъярённой.       Не то чтобы Лидия знала повадки поведения декана чужого факультета, но, судя по разговорам, гриффиндорцы уважали её за честность и спокойствие. Не в её стиле сатанеть и изливать негатив на студентов. Что ж, есть основания полагать, что Джордж не приукрашивает. — Она серьёзно отнеслась к нашему клубу, — при слове «нашему» парни обменялись довольными улыбками. — Что вы ей наплели до нашего прихода?       Братья поведали ей, что, прижатые к стенке, они начали выдумывать отговорки. Один из них заикнулся про клуб, другой подхватил, так и поехала телега без колес. Однако пытливому профессору оказалось мало слов, она хотела получить доказательства. — Сказать, что клуб состоит из нас двоих — очевидная ложь. Мы сослались на Ли Джордана, однако профессор сказала, что он наш друг и, разумеется, будет покрывать нас. На всех матчах, будучи комментатором, он не скрывает расположения к нашим персонам. — Чтобы отвести подозрения, назвали тебя. Отличные оценки, примерное поведение, и ты с другого факультета, поэтому твоя фигура не вызвала вопросов. — А потом Фред на кой-то черт ляпнул имя Селестины.       Фред, словно преданный, огляделся на близнеца, но тот игнорировал его, увлечённо пожёвывая брошенный ранее салат. — Вы ведь уже знаете почему я упомянул её. — Зная родовитую госпожу, я бы не стала на неё полагаться. Даже если с неё причитается, — вспоминая про девушку, Лидия чуть сильнее сжала свою кружку. — Она просто перевела стрелки, а мне стоило дюжину усилий, чтобы выдумать тот бред. — Все выглядело натурально. — Твоя идея, к слову, очень даже отличная, Лиди, — поддержал брата Джордж. — Быть может, в перерыве между бездельем и новыми вредилками, мы могли бы заняться этим всерьёз.       Улыбка Джорджа была настолько заразительной, что Лидия, отбросив маску серьёзности, тоже не смогла сдержать улыбку. В такие моменты, когда они втроём вот так ни о чем болтают, мир затопляет мягкий свет заходящего солнца. И какие бы проделки ни учиняли друзья, Лидия испытывала искреннее счастье, что именно они её друзья.